09:29 Владимир Корн. Теоретик 2. Один и без оружия | |
Владимир КорнТеоретик. Один и без оружияТеоретик 2 
Любой дар может стать и проклятием. Именно так и произошло в случае с Игорем Черниговским, которого в этом мире знают как Теоретика. Дар эмоционала здесь редок. Причем настолько, что обладающих им можно перечесть по пальцам одной руки. Конкуренция среди эмоционалов невероятно высока: каждый из них спит и видит, как бы стать единственным. Это в мечтах, ну а сейчас… Сейчас все они объединились в стремлении оставить Игоря без головы, выставив на нее заказ. И куда здесь бежать? Редкие человеческие поселения и бескрайние просторы чужой планеты, кишащие всевозможными хищниками, где выжить трудно, если возможно вообще. Особенно в одиночку.Пока Игорь не один. Но не станут ли его спутники сами теми, кто соблазнится на неслыханную доселе награду за человека, который вот он, рядом, стоит только протянуть руку? Протянуть, например, с ножом… М.: Альфа-книга, 2020 г. Серия: Фантастический боевик Выход по плану: сентябрь 2020 Тираж: 2500 экз. ISBN: 978-5-9922-3130-4 Страниц: 281 Выпуск 1230. Второй роман цикла «Теоретик». Иллюстрация на обложке и внутренние иллюстрации М. Поповского. Содержание цикла: 1. Теоретик (2019) 2. Теоретик. Один и без оружия (2020) 3. Теоретик 3. Реквием по мечте (2020) 4. Теоретик 4. Храм из хрусталя (2020) 1 Теоретик 2019 г.
Купить в Лабиринте. Редкая книга
 Теоретик. Один и без оружия
Пролог Крайняя усталость притупляет все, что только можно. В том числе и любые эмоции, какими бы положительными или отрицательными они ни были. Или даже базовые инстинкты. Такие, например, как самосохранение. Когда устаешь настолько, что ноги передвигаешь огромным усилием воли, остается одно желание – плюнуть на все, сбросить с себя осточертевший рюкзак, растянуться на травке в тени какого-нибудь кустика, и спать, спать, спать. А там – будь что будет! Именно такая усталость и зовется,и является смертельной. Слава Проф однажды рассказывал, что в человеческом, как и практически в любом другом организме, существует некая опция, в просторечие известная как «автопилот». – И кое-кто из нас ею пользовался, причем неоднократно. Когда, перебрав, даже не помнил, как ноги сами приводили его домой. Дойдя до этих слов, Слава посмотрел на Гришу Сноудена. Что, в общем-то, было понятно: Гриша большой любитель заложить за воротник при каждом удобном случае.Сам Гриша, немного подумав, кивнул: ну было такое, чего отрицать? – Так вот, эта врожденная способность зашита в одном из самых древних участков нашего мозга – гиппокампе, – продолжил Проф. – Правда, появилась она совсем не для того, чтобы ноги приводили пьяного домой – для другого. Для того чтобы наш далекий предок, какая-нибудь там истекающая кровью ящерка, когда все ресурсы организма брошены на поддержание его жизнеспособности, смогла найти дорогу в свою норку и отлежаться. И благодаря именно ней мы и умеем ориентироваться на местности. Я устал настолько, что обязательно воспользовался бы этой способностью. Если бы у меня был дом на этой проклятой планете. Но сейчас мы шли непонятно куда, и мне оставалось лишь механически передвигать ноги, глядя на маячившую передо мной сутуловатую спину Профа, с мерно раскачивающимся на ней рюкзаком. И ждать, что Грек объявит такой долгожданный привал. – Где-то здесь, – прерывая мои мысли, сказал Гудрон, взявший на себя обязанности проводника с самого Вокзала. – Точно здесь? – тут же засомневался Гриша. – Таких «здесь» раза четыре от тебя все слышали. Все верно. Нужное место, о существовании которого знал только Борис Аксентьев, мы разыскивали уже который день. Причем круг поисков оказался настолько широк, что я смертельно устал лазать по всем этим горам, пересекать болота, продираться сквозь колючий густой кустарник, и все остальные прелести первозданного мира чужой планеты.И это самое «здесь» слышим от Бориса если не в четвертый, как утверждает Сноуден, то, во всяком случае, в третий раз точно. Смутить Гудрона трудно, если вообще возможно, но сейчас он не походил на себя всегдашнего. Все верно: если так пойдет и дальше, поиски займут не меньше времени, чем путь от Вокзала сюда. – Место во всех отношениях замечательное, – расхваливал он, причем не один раз. – И укромное, и до ближайшего поселка – Самолета не слишком далеко. Даже чуть ближе чем, до Шахт. И само строение что надо! Ширина стен такая, что на подоконнике в полный рост можно выспаться. А еще оно с Земли очень интересно перенеслось: большая часть дома внутри скалы оказалась. Так что наружу только фронтон, да угол. И сверху опять скала. Как будто часть камней из нее вынули, и вставили дом. Правда, проблемка есть маленькая… – он замялся. – Какая именно? – Тут же спросил белобрысый верзила Янис, которого все куда чаще называют Артемоном. – Раньше ты о ней ничего не говорил. – Где-то недалеко от него гнездо спирксов. Но что нам они после гвайзелов?! Любят же здесь местным животным свои названия давать! Нет, чтобы по аналогии с земными. Хотя какие тут могут быть аналогии, если выглядит спиркс как помесь мохнатой двухвостки с тапиром. С последним - морда у спиркса чем-то схожа. А величиной они со среднюю собаку. – Гвайзелы в отличие от спирксов ядом не плюются! – напомнил ему Сноуден. – Зато их любой пулей можно взять, – тут же парировал Гудрон. – Даже из нагана Теоретика. Не то, что этих броненосцев-гвайзелов. Понадобится – противогазы на морды, и на зачистку местности. Я же говорю, дом того стоит! Дорога от Вокзала до Аракчеева урочища, где и спрятался так расхваленный Гудроном дом, который все не получалось найти, далась нам довольно легко. Нет,все прелести этого мира, никуда не делись. Полные хищных зверей, душные непролазные джунгли. Болота с ядовитыми испарениями. Растения, одно прикосновение к которым грозило тяжелейшими ожогами. Споры от них, надышавшись которыми, начинаешь мучиться приступами удушья. И прочее, прочее, прочее… Если разобраться, их, опасностей, еще и прибавилось. На Вокзале мы засветились у Федора Отшельника с таким количеством жадров, что ради них любой пожелает рискнуть. А если еще и за мою голову назначена награда, в итоге получается такой куш! Нет в этом мире ни законов, ни полиции, здесь кто сильнее – тот и прав. Тот, кто сумеет послать пулю быстрее и метче, чем ты. Причем послать ее постарается в спину, чтобы у тебя даже понять не получилось – откуда она пришла, твоя смерть. Конечно, нервотрепки хватало и по дороге сюда. Когда постоянно приходится быть начеку. Когда приходилось спать в обнимку с оружием, которое прижимаешь к себе так крепко, как никогда прежде не обнимал ни одну девушку. Когда держа в одной руке ложку, в другой обязательно сжимаешь винтовку. Или, по крайней мере, кладешь ее рядом с собой. И все же, несмотря ни на что, путь был не настолько богат событиями, как тот, когда мы шли из Фартового на Вокзал – мое первое путешествие в этом мире. Вот тогдая познакомился с ним в самой полной мере! И если выжил, то лишь благодаря своим спутникам – Вениамину Георгиевичу Громову, или Греку. Борису Аксентьеву, или Гудрону. Вячеславу Ступину – Профу. Григорию Черпию – Сноудену. И Янису Даукантасу по прозвищу Артемон. Здесь практически для всех имеются клички. Есть она и для меня, Игоря Святославовича Черниговского – Теоретик. Теперь все позади. Нам только и остается, что разыскать то, ради чего сюда и прибыли. Что должно стать надежным убежищем для новоявленного эмоционала. Человека, обладающего даром заполнять жадры эмоциями. Таких тут немного, пальцев одной руки хватит всех перечесть. Плохое в том, что в их среде жесточайшая конкуренция, где каждый спит и видит любыми способами избавиться от нее. А самое плохое – дар эмоционала, который проявился у меня неожиданно, так же внезапно исчез.И я совершенно не представлял: как же сообщить об этом всем остальным? – Есть, нашел! – торжествующий голос Гудрона раздался откуда-то из-за густого кустарника, сплошь усеянного чем-то похожими на жимолость, но размером с банан плодами. – Нет, ну надо же, а?! Столько раз в нескольких метрах мимо проходил! И все мы поспешили к нему. Глава первая – Ну и как вам?! – с самым торжествующим видом спросил Борис. – Впечатляет?! – Да как тебе сказать… – протянул его извечный соперник по взаимным колкостям Гриша Сноуден. – Не вилла, конечно, так, сарай из кирпича, но что-то в нем есть. Кстати, его на Земле для чего использовали? Случаем, не как конюшню? – Как свинарник! И для тебя в нем найдется отдельное стойло. Гудрону, в связи с его тюремным прошлым, обижаться категорически нельзя. Но хорошо было видно, что Гришины слова его задели основательно, и он едва себя сдерживал. В отличие от некоторых других, на этот раз я полностью был на стороне Бориса. Не так уж здесь их и много,строений, которые каким-то образом перенеслись с Земли. Причем не каких-нибудь там хибар, собранных из отходов человеческой жизнедеятельности и палок, а вот таких, что мы сейчас перед собой наблюдали. На Вокзале – пожалуй, самом крупном поселении людей из тех, что я видел на этой планете, только одно и есть: собственно, сам вокзал. Обычный железнодорожный вокзал, каменной кладки в два этажа. Он-то и дал название. В поселке Фартовом, который по численности населения может с Вокзалом поспорить – их нет вообще. Как нетв Шахтах, и во всех других местах, в которых мне приходилось бывать, или о которых слышал. Правда, дело еще и в том, что все островки человеческого существования, расположены в так называемых оазисах. Местах, где местная фауна не делится на жертв и охотников, не обращая друг на друга абсолютно никакого внимания. Шанс, что какое-нибудь строение окажется именно в оазисе, мизерно мал, и Вокзал – единственный. Но оазис нам и не обязателен. И к опасностям не привыкать. Главное, чтобы место не оказалось на пути сезонных миграций. С которыми, в силу того, что находился здесь меньше земного месяца, сталкиваться еще не приходилось. – Григорий, шутка у тебя на этот раз получилась не совсем удачной, – осуждающе покачал головой Слава Проф. – Борис, ты тоже не кипятись. То, к чему нас привел Гудрон, ни на конюшню, ни, тем более на свинарник, не походило нисколько. Добротное кирпичное строение, непременно когда-то жилое, не здесь, на Земле, оно действительно казалось как будто впаянным в отвесный склон. Причем именно так, как Гудрон нам и рассказывал. Один угол фронтона погружался куда-то в скалу, зато другой высовывался из нее на несколько метров. Там, где сходились кирпичная кладка и скала, щели не было видно совсем. Даже тоненькой, куда бы могла войти спичка или игла. Они как будто бы выросли друг из друга, стена и скала. – Проф, Артемон, займите позицию на вершине. За вами контроль подходов, – скомандовал Грек. – А мы пока займемся осмотром. Грек у нас командир. Или начальник. Команды наемников, или отряда авантюрьеров – кому как угодно. Маленького, всего-то из шести человек. Но больших здесь не бывает – все примерно такого количества и есть. – Борис, вы внутри все осмотрели? – Георгич, не до того нам было: шкуры хотели свои сохранить, – развел руками тот. – Так что пробежали мимо него мы едва не галопом. К тому же и видели его только двое из всех – я, да Леха Некрополь. Мы потом с ним договорились, чтобы ни слова никому: мало ли как жизнь повернется? Как знал! Лехи, кстати, уже с полгода как нет. А успели мы с ним лишь в окно на ходу заглянуть. Не сказать, чтобы все увидели, но явно помещение уходит вглубь. Иначе какого бы черта я вас сюда привел? Нет, а место какое, а?! Туда и туда по посту, – указал Гудрон в разные стороны, – и черта с два к нам кто-нибудь приблизится незаметно! Ну так что, входим? Проще будет через окно: вон какой на дверях замок серьезный висит! Окон всего было три. Одно располагалось за углом, практически вплотную к скале. И еще по одному с каждой стороны от входных дверей. На тех действительно висел ржавый замок такой величины, что даже со стороны внушал уважение своим видом. – Не торопись, сейчас войдем. Гриша, ты у нас специалист по железкам,попробуй открыть замок, – обратился к тому Грек. И пояснил.– Стекла жалко. Сноуден, который всю трудовую жизнь проработал слесарем на оружейном заводе, хмыкнул: медвежатника, мол, нашли! Но открыть его все же попытался. Поковырявшись в замочной скважине какое-то время, он заявил. – Тут только дужку пилить. Но нечем. Или ломать. Сам замок вряд ли получится, так что придется дверь. Действительно, проще в окно. И все посмотрели на Грека. – Ну, если проще, тогда в окно. Гриша, давай! Пробурчав: «Теперь я еще и за стекольщика!», он, заглянув в них по очереди, сделал вывод. – В то, которое за углом. Рамы везде двойные, но именно там внутренние распахнуты. Подстрахуйте, – добавил Сноуден, обматывая приклад автомата извлеченной из рюкзака тряпицей. То ли для того, чтобы издать меньше шума, то ли с целью уберечь приклад от царапин. А скорее всего, все сразу. Относительно подстраховки, Гриша мог бы и не напоминать: тут без нее мало что делается. Из разбитого окна может возникнуть что угодно. От летучих, размером с ворону птеров, которые временами становятся на редкость агрессивными, до куда более крупных хищников. Конечно, в том случае, если внутрь дома есть и еще какой-нибудь ход. – Игорь, – мотнул головой Грек себе за спину, и я понятливо кивнул: сделаю. Прикрою им спину, пока сами они будут держать под прицелом окно. – Сноуден, когда стекло будешь бить, как-нибудь сбоку зайди. Или снизу попробуй, – приказным тоном велел ему Гудрон. – Чтобы оконный проем не перекрывать. «Дорого же обойдется Грише сравнение дома с конюшней!» – водя перед собой стволом винтовки, подумал я. Это настолько уже вошло в привычку – сопровождать оружием взгляд, что просто диву давался. С другой стороны, если жить хочется, и не тому научишься. Причем в кратчайшие сроки. Гриша пробурчал себе под нос что-то неразборчивое, но ничего не ответил. Сзади послышались несильные удары, сопровождающиеся хрустом стекла. – Готово, – спустя некоторое время отрапортовал он. Выждав некоторое время, добавил. – Все, можно лезть. Подсадите кто-нибудь, высоковато. – Отойди, я сам, – ответил Грише Гудрон. И снова не утерпел. – Тут ни кто попало нужен. Не увалень, а человек с опытом, реакцией и так далее. Прислонив карабин к стене, Гудрон вместо него вооружился пистолетом ТТ, который предпочитал всем остальным, несмотря на возможность выбора. Клацнул затвором, взглянул на нас, и легко оказался внутри, едва коснувшись подоконника. Я вспомнил Гришину просьбу подсадить, и невольно улыбнулся. – Если дом нам подойдет, кусты поблизости придется частично вырубить, – негромко сказал Грек. – И устроить сигналки. Причем такие, чтобы в доме стало понятно – кто-то поблизости, а на месте – ни звука. Внутри дома было тихо. Ну да: Борис именно из тех людей, кто и в полнейшей темноте не наткнется на мебель, если она там есть. Раздастся выстрел – значит, что-то пошло не так. Но до той поры о нем можно не беспокоиться. Через несколько минут он объявился. Так же легко оказавшись снаружи, доложил. – Все нормально, – и, предваряя вопросы, добавил. – Отлично мы в нем устроимся! Там даже лучше, чем я предполагал. Через какое-то время, внутри уже были все. Гудрон оказался прав: убежище подходило нам отлично. Несколько комнат, каждая немалой величины. И потолки высотой под три с половиной – четыре метра. Тут не шестеро – три десятка человек свободно могут разместиться. Причем, они не будут сталкиваться на каждом шагу. Жаль только, в комнатах практически ничего не нашлось. Ни мебели, ни предметов обихода, ни, тем жальче, электронных приборов, которые имеют здесь огромную ценность. Даже с беглого взгляда становилось понятным: дом этот, по утверждению Славы Профа – флигель дворянской усадьбы двух–трех столетней давности, долгое время уже заброшен. Не здесь – таким он и перенесся с Земли. Помимо тех окон, которые мы видели снаружи, нашлось и еще несколько, которые выходили прямо в каменную толщу. За исключением одного. Волей случая, или чего-то другого, через него открывался вид на ущелье, где на дне бушевал водный поток. Сразу за ущельем начинался густой тропический лес. А на самом горизонте маячили заснеженные пики горного хребта. Говорят, где-то в той стороне находится море, увидеть которое мне еще не довелось. – Ты это, Теоретик, старайся от окон держаться подальше, – сказал Гудрон, обнаружив, что я, любуясь далями, застыл у окна. – В твоих же интересах. – Даже от этого? Ближайшее место, где сможет укрыться стрелок, находится километрах в двух, если не больше. – Даже от этого. И я послушно шагнул в сторону. Борис печется о сохранности моей жизни, а причины лишить ее есть. Ведь чем меньше останется эмоционалов, тем выше будут цениться их услуги. И потому сидит себе каждый из них в безопасном местечке, заполняя жадры за местные деньги – пиксели, или оставляя в оплату себе каждый пятый. Сидит, старательно охраняемый нанятыми им людьми. И даже носу из своего убежища старается не высовывать, ибо чревато. Сами жадры – этакая вещь в себе. Выглядят они довольно обычно. Некая субстанция, весьма похожая на янтарь и оптически, и тактильно. Каплевидной формы, величиной с большой палец. Впитывая эмоции у эмоционалов, она способна отдавать их обычным людям. Вбирая в себя любые, но отдавая всегда только положительные. Тем и ценится. Страшно тебе до жути или тоскливо так, что хоть в петлю – подержал его, и почувствовал умиротворение. Или даже радость, пусть даже и беспричинную. Но чем такая радость отличается от любой другой? Помимо того, на этой планете хватает мест, куда без них и не сунешься, иначе недолго и тронуться рассудком. Случалось, трогались.Частенько – навсегда. А еще жадры умеют снимать боль. Не дурманя при этом, но оставляя в полной ясности мысли. Тот же Янис рассказывал, что несколько дней добирался до ближайшего поселения с простреленной ногой. И если бы не жадр, мог бы вместо анальгетика и пулю себе в лоб пустить, настолько боль была велика – это его слова. Единственное, чего жадры не могут точно, так это снимать усталость. Есть у них и еще существенный недостаток – заканчиваются они, как заканчивается заряд в одноразовых батарейках. И тогда остается их только выбросить. И тем выше ценятся эмоционалы, которые способны заполнить жадр как можно сильнее. Самому мне сравнить не получится, но и Грек, и Гудрон, и Гриша и остальные в один голос утверждают: жадры, заполненные мною не идут ни в какое сравнение с теми, что заполняют другие. Ни в какое. И это тоже являлось причиной нашего поспешного бегства с Вокзала. Кто же потерпит, если даже эмоционал весьма средней руки – для них лютый враг? Ну а затем мой дар пропал. Исчез. Растворился бесследно.И я все никак не могу набраться мужества в этом сознаться. Все оттягивал этот разговор, оттягивал, в надежде, что он вернется. Но оттягивать бесконечно нельзя. Мы собрались в самой большой комнате. – Неплохое местечко, Борис, – одобрение Грека было сдержанным. Необходимо хотя бы немного знать Грека, чтобы понять: такая скупость равна получасу похвал из любых других уст. – Янис? – Сверху все подходы видны как на ладони, – тут же откликнулся Артемон. – Останется только сделать навес на случай непогоды. – И провести с вершины сюда связь, – это был уже Слава Проф. – Кстати, известно мне, где раздобыть парочку полевых телефонов. По сходной цене. Ну да, полевой телефон не нуждается во внешнем источнике электричества. Крутишь ручку, заряжая индукционный или, в современных моделях – электронный генератор, после чего разговариваешь. – Неплохо бы там еще огневую точку оборудовать. Чтобы не только как пункт наблюдения, – снова заговорил Янис. – Работы немного: вместе с навесом и маскировкой, и полдня займет. Грек, соглашаясь с ними обоими, кивнул. –Теперь насчет людей. Считаю, еще пятерых нам должно хватить. Есть у меня на примете трое, осталось только двух разыскать. – Разыщем, – уверенно заявил Гудрон. – Два человека – это не проблема. Кстати, как будем здесь размещаться? У Грека был готовый ответ. – Игорь займет ту комнату, чье окно выходит в ущелье. Она самая дальняя, и чтобы к нему добраться, придется мимо всех нас пройти. А мы этого не допустим. Но вы сразу должны понимать – это убежище временное. Стоп! – предотвращая вопросы, вскинул он руку. – Суть в том, что клиентам будет не так-то просто сюда добраться. И выбираться тоже проблема. Что с пустыми жадрами сюда, что с заполненными отсюда. А это значит, что Игорю через какое-то время необходимо оказаться в каком-нибудь крупном селении. Где к его приходу все должны быть готово. – Резонно, – кивнул Гудрон. Про которого я думал, что он сейчас начнет защищать место, куда нас всех привел. В общем-то, Грек полностью прав. Пока сюда доберешься, три раза без головы останешься. То же и на обратном пути. Мне и раньше приходили подобные мысли, и я все размышлял: почему Грек так легко согласился? Теперь выяснялось: дом станет пристанищем временным, пока не будет подготовлено основное.Все это так, но как мне приступить к самой важному? – Наверное, стоило бы подождать, когда загнется Федор Отшельник, и Вокзал останется без своего эмоционала. – сказал Гриша. – И тогда не пришлось бы сюда пилить. Договорились бы обязательно. Особенно в связи с тем, что сам Отшельник нашему Теоретику и в подметки не годится. Федор сам говорил, что больше месяца не протянет. – А что, если он протянет не месяц – два–три? Или даже полгода? А то и вовсе излечится? Случается всякое. И что бы мы в этом случае делали? – резонно заметил Слава. Ответить Сноудену было нечего, и он промолчал. – Так, – наконец-то решился я. – Можно и мне слово сказать? – Говори, Игорь, говори, – тут же кивнул Грек. – Возможно, у тебя есть какое-нибудь свое предложение. – Нет у меня их. А сказать хочу вот что, – после чего как прыгнул в холодную воду. – Не знаю, что именно со мной произошло, но наполнять жадры я уже не могу. У меня больше не получается, как ни стараюсь. И протянул им абсолютно пустой жадр. Один из тех нескольких, которые втайне от всех безуспешно пытался заполнить множество раз.
Рейтинг: 5/7
| |
| Всего комментариев: 0 | |
Добавлять комментарии могут только зарегистрированные пользователи.
[ rel="nofollow" Регистрация | Вход ]
[ rel="nofollow" Регистрация | Вход ]