10:51 Макс Мах. Пилот ракетоносца. Выбор курса | |
Макс МахПилот ракетоносца. Выбор курсаПилот ракетоносца снова в бою. Война продолжается, империя под огнем, и лейтенант Эрик Минц не может остаться в стороне. но для этого еиу нужно преодолеть последствия отравления боевыми нейростимуляторами. И только тогда он сможет принять участие в вояже к мирам, лежащим далеко за пределами обитаемого космоса. М.: АСТ, СПб.: Издательский дом «Ленинград», 2020 г. Серия: Боевая фантастика Тираж: 2000 экз. ISBN: 978-5-17-122124-9 Страниц: 352 Вторая книга цикла «Фортуна Эрика Минца». Иллюстрация на обложке С. Курганова. Содержание цикла: 1. Пилот ракетоносца [= Фортуна Эрика Минца, Низкий старт] (2019) 2. Выбор курса (2019) 3. Вижу цель (2020) Книга 1 
Книга 2 Глава 1. Крутой поворот 1. Десятое августа 2533 года, вилла адмирала Мельника – Омут Планка, планета Эно На Чернозере было холодно. Градусов пятнадцать, не больше, но на этой широте сезоны сдвинуты, как минимум, месяца на полтора по отношению к стандартной шкале. Так что, на самом деле, на дворе, как бы, конец сентября, и с океана задувает холодный осенний ветер. – Ты сумасшедший, – Вера кутается в шерстяной платок. Ей холодно, и она этого не скрывает. Какая тут, к черту, офицерская честь, если ветер пробирает до костей! – Ты догадалась об этом только сейчас? – Эрик разделся и пошел к воде. – Ты бы хоть трусы снял. – Зачем? – взглянул он через плечо. – Меня бы порадовал, – усмехнулась в ответ Вера, – и не ходил бы потом с мокрой задницей. – Может быть, ты и права… – Эрик дошел до обреза воды и остановился. – Напомни мне, лейтенант, ты уже совершеннолетняя, или я растлеваю ребенка? Шутка не удалась, и он это знал. Понял еще до того, как договорил фразу. – Дурак ты, Эрик Минц! – фыркнула в ответ младший лейтенант Мельник, еще плотнее закутываясь в платок. «Платок? Или эта штука называется шаль?» – Руз он знал хорошо, но иногда, когда речь заходила о редких, малоупотребительных словах, сомневался в правильности выбора. А по поводу возраста, все обстояло с точностью до наоборот. Вере уже почти двадцать, а Эрику – если иметь в виду правду, а не то, что записано в его личном деле, – всего восемнадцать, ну или около того. Но об этом мало кто знает, да и не актуально уже. Выглядит он куда старше, – вон даже седина появилась на висках, – да и кто поверит, что герой двух военных компаний едва достиг совершеннолетия? Нонсенс, как говорят профессора в Адмиралтейском училище. Нонсенс и есть. Эрик – лейтенант, и в последнем сражении командовал ударным ракетоносцем. Впрочем, с тем же успехом можно сказать, что в свой звездный час он вел в бой всю 93-ю ударно-штурмовую бригаду. «Вёл… Командовал… И докомандовался… – Его снова накрыла волна слабости, закружилась голова, и перед глазами встал кровавый флер. – Твою ж мать!» Эрик ненавидел себя за эту слабость, но ничего не мог с этим поделать. После трех дней в госпитале и полного переливания крови, ему, вроде бы стало лучше, – даже раны на плече и бедре стали затягиваться, – но медицинскую аттестацию он прошел со скрипом, едва дотянув до профиля Бета-7, а ведь перед сражением в системе Парацельса у него уже был Бета-13. Точнее, верхняя граница профиля… «Вот же подлость!» – Ты в порядке? Если кто и знал, насколько он, на самом деле, не в порядке, то только Вера. – Я в порядке. – Эрик справился с тошнотой, развернулся и решительно, пусть и на ватных ногах, пошел в воду. Вода в Чернозере теплой не бывает никогда, даже в жару. А уж осенью… Двадцать тысяч квадратных километров водной поверхности, и глубины от пятидесяти до двухсот метров – попробуй прогрей такую массу воды, да еще в северных широтах! Несколько шагов, бросок вперед, и Эрик с головой погрузился в ледяную воду. Это его разом отрезвило. Холод буквально обжигал тело, но оно и хорошо. Прочищает голову, выжигает немощь, бодрит организм… Он пробыл под водой сколько мог – раньше мог больше, но, разумеется, не сейчас, – потом вынырнул и поплыл. Плавать он научился давно, еще в приюте «Новый сад». Там тоже было холодное озеро, да и климат на Эвре куда хуже. Тем не менее, купание в горном озере было единственным способом помыться. Сначала Эрик только за этим к озеру и ходил, потом стал плавать. Вообще, это всегда удивляло приютских воспитателей. Они и сами-то не слишком следили за чистотой, тем более, не любили мыться воспитанники, набранные в таких трущобах, где, как говорят аборигены Смоляного городка, легче сделать нового ребенка, – чем все они, и в самом деле, усердно занимались, – чем отмыть старого. Но Эрик, как это ни странно для выросшего на помойках сироты, любил воду. И всегда следил за чистотой. Когда мог, естественно. Вот и плавать научился, едва ли не единственный на весь приют. Сейчас он проплыл брасом всего метров двести и повернул назад. Слишком холодно в его нынешнем состоянии, слишком болят заклеенные непрозрачным пластиком плечо и бедро, – да и сил явно поубавилось. Пока доплыл, окончательно выдохся и замерз, и из воды выходил на дрожащих ногах и с ощущением, что плечо и бедро горят огнем. – Да, сударь, укатали вас крутые горки! – Вера делала вид, что издевается, но сама едва не плакала. «Сраная жизнь…» Они были знакомы четыре года. Познакомились на первом курсе космической академии на Иль-де-Франс, но вместе, так уж сложилось, совсем недолго: десять дней прошлым летом, и вот еще эти четыре дня. Четыре дня из семи, что прошли после битвы в системе Парацельса. – Не преувеличивай, – отмахнулся Эрик. – На мне все заживает… – Знаю, как на собаке. – Ну, вот видишь, – улыбнулся он, стараясь удержаться в сознании и не «закатить глазки». – Я вижу… – вздохнула Вера. – Снимай трусы, я отвернусь. Еще не хватало простыть! Эрик хотел, было, возразить, что он никогда не болеет, но вовремя вспомнил, что после двойной дозы боевой нейрохимии и коктейля из обезболивающих и психостимуляторов, он должен был попросту отдать концы. И, если он все еще жив, то только потому что его невероятный организм бросил в бой все резервы. Ну, и флотская медицина помогла, не без этого. Но сил теперь явно поубавилось, и не стоило зарекаться, что в нынешнем своем состоянии Эрик выдержит атаку каких-нибудь сраных вирусов, или еще какой подлой дряни. – Спасибо. – Эрик… – Ты ведь понимаешь, что я отлетался? Ну, вот он произнес вслух то, что незримо присутствовало рядом с ними все эти четыре дня. – Во-первых, не факт. – А во-вторых? – Есть еще тяжелые корабли… – Серьезно? Кто ж его пустит Бета-7 «рулить» крейсером или эсминцем! Да, и сам не возьмется, вот в чем дело. – А я? «И в самом деле, что, тогда, с ней?» Эрик мысленно чертыхнулся и, шагнув к Вере, взял ее за плечи, разворачивая к себе. – Можешь повернуться, я в штанах… Вера не переставала его удивлять. Дочь командующего флотом метрополии, она выросла в богатстве, размеры которого такому человеку, как Эрик, было просто не постичь. В роскоши, в богатстве и вседозволенности, потому что элита империи стоит выше законов «божеских и человеческих». Но Вера, как и ее брат-близнец Андрей, выросла человеком совершенно неожиданным для этой среды. Она была сильной, храброй, порядочной и верной. Не «выбросила за ненадобностью», – «с глаз долой, из сердца вон», – когда Эрика арестовала контрразведка, не оставила, не забыла, искала вместе с Андреем, и, в конце концов, нашла. Вроде бы, даже любит… «… или думает, что любит…» – Молчи! – она смотрела ему в глаза, снизу-вверх, но так, что можно было подумать, что смотрит сверху-вниз. – Я знаю, что ты хочешь сказать. И я не хочу этого слышать! Ты меня понял? Не хочу! – Ну, извини! – Хочешь дам в челюсть? – Не надо, – улыбнулся Эрик, вспомнив, что удар у его девушки такой, что мало не покажется. Своему двоюродному дяде она сломала челюсть с первой попытки. – Если ты меня ударишь, я попросту развалюсь… – Ладно, – ухмыльнулась в ответ девушка, – бить не буду, хотя и следовало бы! Ты не имеешь права даже думать о том, что я тебя оставлю из-за такой ерунды! Как ни странно, после этого короткого обмена любезностями, ему стало намного лучше. И возможно, что главным тут было ощущение надежности. Эрик был недоверчив, – таким его сделала жизнь, – трудно сходился с людьми, все время и ото всех ждал предательства или подлости, и больше всего боялся разочароваться в Вере и Андрее Мельниках, единственных на данный момент его настоящих друзьях. Но Вера раз за разом демонстрировала ему свою спокойную – без ажитации – надежность. Хороший человек, отличный офицер и лучшая в мире женщина. – Ты, когда говорила с Андреем? – сменил он тему, отпуская девушку и возвращаясь к своей одежде. – С 5-м флотом нет связи, Магриб ставит помехи на межсистемных линиях… – Вот же уроды! Однако ругай или нет, враг империи достался «зачетный»: Фатимидский халифат в союзе с эмиратом Магриб. С халифами Эрик дважды сходился в бою, и они, по идее, должны были считать его «порождением шайтана», столько он им набил кораблей. А вот с магрибами пока не пришлось, и, похоже на то, что уже не придется. С профилем Бета-7 пилотировать ракетоносцы ему не разрешит никто, даже благосклонный к Эрику государь император. Еще повезет, если адмирал Моргенштерн выполнит свое обещание и возьмет к себе на «Финист» пилотом-стажёром. Однако, если не пройдут «приступы», о которых он благоразумно никому пока не рассказывал он и сам не сядет за штурвал. Совесть не позволит. Тогда или спишут вчистую, – в восемнадцать лет! – или устроят на тихое, непыльное место в одном из центральных штабов, и будет он, как говорили в древности на рузе «свадебным генералом» – знаменитым героем, образцом для подражания, и еще тридцать три определения и все суперлативом. Мысли эти Эрику не нравились, но он ничего не мог с этим поделать. Так или иначе, но он все время сворачивал в один и тот же «тупик». Ему было до слез обидно, что все так быстро закончилось. Ведь у него был такой мощный старт, такое великолепное начало, аж дух захватывало. Такая невероятная пруха во всем – в бою, в признании, в любви, – и вдруг ничего не осталось. «Разве что любовь…» Возможно, любовь и осталась, но сколько она протянет, если девушка – боевой офицер, а парень – инвалид? Недолго, даже если Вера, из порядочности и из чувства долга, зубами будет держаться за их отношения, все равно, рано или поздно, эта разница в положении даст себя знать. Эрик оделся, и они молча пошли к дому. Впрочем, домом этот дворец могли называть только те, для кого «Омут Планка» действительно всего лишь «их дом». Эрику это слово казалось никак не подходящим. Но не он здесь хозяин, не ему и решать. – Ну, хоть от кого-нибудь есть вести? – спросил, чтобы не молчать. – Нет, Рик, ни от кого. – Чувствую себя… Он хотел сказать, «лишним», но вовремя схватил себя за язык. Впрочем, никакого другого подходящего слова на ум не пришло. «Бессильным»? «Слабым»? «Брошенным»? Ни одно из этих слов он не мог произнести вслух. Не имел права. Но правда заключалась в том, что ему было стыдно. Стыдно и мерзко. Другие воюют, а он болтается на тверди, как говно в проруби. И еще он ревновал. Пока еще не Веру к другим мужчинам. Он ревновал других пилотов к их праву летать. Но и этого он сказать вслух не мог тоже. Они молча прошли с полсотни шагов и оказались на аллее, прямиком выводившей ко входу в левое крыло дворца, переданное адмиралом Мельником в безраздельное владение Вере и Андрею. Этим он в свое время отметил их совершеннолетие и заодно отделил от молодой мачехи, которая едва не выдала Веру замуж за Виктора Мельника – того самого двоюродного дядю, из-за которого Эрик чуть было не пошел под трибунал, и которому, узнав подробности матримониального заговора, Вера сломала челюсть. Грозилась, к слову, переломать ноги-руки и «любимой маменьке», но отец, к счастью, отговорил. – Мельник слушает, – неожиданно сказала вслух Вера, показав пальцем на свой коммуникатор. – Твоими молитвами. Да, вместе. Кто, кто? А зачем? Я и сама могу. Нет? Ну, если ты настаиваешь… Есть! Так точно. Принято к исполнению! Честь имею! – Отец? – поинтересовался Эрик. – Отец, – подтвердила Вера. – Что-то случилось? – Говорит, твою медицинскую карту передали с «Аскалона» в центральный госпиталь ВКС, и наши доблестные эскулапы хотят тебя видеть у себя. Безотлагательно. «Командующий флотом метрополии интересуется моими анализами? Умереть не встать!» О том, что он, вообще-то, спас дочь адмирала Мельника, он в этот момент даже не подумал. Эрику такое и в голову прийти не могло, а если все-таки приходило, то только задним числом. – Срочно? – удивился он вслух. – Я что, умираю? – Да нет, наверное, – пожала плечами лейтенант Мельник. – Если бы действительно умирал, скорее всего, прислали бы скорую помощь. – Вот и я так думаю, – кивнул Эрик. Уезжать из имения не хотелось, но адмирал Мельник не тот человек, которому станешь перечить. Особенно, если ты офицер военно-космических сил. «Допустим, он заботится обо мне… из-за Веры… Да нет! Ерунда! С чего бы вдруг?» И в самом деле, вроде бы не с чего. Но Центральный госпиталь – это не лазарет на крейсере, где Эрика продержали три дня после битвы. Другие возможности, другие специалисты… Но отчего такая срочность? – Что-то еще? – Приказано надеть парадную форму, поскольку после госпиталя мы приглашены на прием в Адмиралтейство. – И?.. – Продолжение напрашивалось, и оно не заставило себя долго ждать: – Через полчаса за нами прибудет катер с отцовским офицером для поручений. – А кто у нас сегодня офицер для поручений? – Капитан-лейтенант Таке. – Зачем? – Сам отца и спроси! – огрызнулась Вера. – Кто я, и кто он! – вздернул брови Эрик. – Ты хотя бы лейтенант, а я кто? – грустно усмехнулась Вера. – Ты его дочь, разве нет? – Во всем, кроме дел службы, – отрезала Вера, и они прибавили шаг. Ну, что ж, Эрик и Вера – люди военные. У них конечно больше вещей, чем у нищего, – которому собраться – только подпоясаться, – но и они привыкли делать это быстро. Правда, Эрика все еще пошатывало, но уже значительно меньше. Он надел мундир, ордена, фуражку и реглан, посмотрелся в зеркало и решил, что «благородная» бледность и седина в висках ему к лицу. Делают старше, придают солидности. «КрасавЧЕГ!» – Если бы позволяли приличия, он бы сплюнул, но нормы поведения никто не отменял, а ему, поднявшемуся «из грязи в князи», такое и вовсе непростительно. Эрик вздохнул и вышел из своей комнаты. Комната была все та же, в которой его поселили в прошлом году. Он в ней, правда, ночевал всего один раз, да и то в прошлом году, но формально жил именно здесь, поскольку теперь в доме Мельников это официально была его комната. «Да уж…» – Прошедшую ночь он провел с Верой, но гребаная хворь сказывалась на всем, не обошла и постель. Первый раз прошел, впрочем, как и должно, то есть на «ура», но вот второго раза уже не состоялось, не говоря уже о «продолжении банкета». Вера его, разумеется, успокоила, типа хорошо, что хоть так, ведь это временно. Но лучше бы промолчала. Слова не утешали, и стыд заставлял краснеть даже сейчас. – У тебя температура? – всполошилась Вера, попытавшись дотянуться рукой до его лба, но он ее руку перехватил и поцеловал пальцы. – Нет у меня температуры, – сказал, оторвавшись от ее руки. – С чего ты взяла? – Ты весь красный… – Серьезно? – хмыкнул Эрик, скрывая под бравадой свою растерянность. – Не знал, что умею краснеть. – Умеешь. Пошли! Катер сел буквально за минуту до того, как они вышли из дома на лужайку. Каплей – наверное, это и был порученец адмирала, – сдвинул дверь пассажирской кабины в сторону, выскочил на траву, поздоровался, обменявшись рукопожатиями с Верой и Эриком, и пригласил садиться. Через минуту взлетели, пилот взял курс на западную дугу Метрополиса, и каплей обернулся к пассажирам: – Против форсажа возражения имеются? – Ты как? – спросила Вера, заглядывая Эрику в глаза. – Возражений нет. У нее были очень красивые глаза, редкого изумрудно-зеленого цвета. Глаза судьбы… – Тогда, погнали! – каплей тронул пилота за плечо, и катер рывком пошел вверх, одновременно набирая скорость и высоту. Как ни странно, ускорение вызвало прилив сил. По идее, ему должно было поплохеть, ан нет. Его «геройский» организм опять чудил, но в этот раз хотя бы в пользу Эрика. «Ладно, – подумал он с надеждой, – а вдруг действительно пронесет?» Хотелось верить, что так и будет, но жизненный опыт подсказывал, что иллюзии до добра не доведут. Между тем, катер взлетел выше облаков и еще больше увеличил скорость. – Расчетное время прибытия – тридцать две минуты, – сообщил пилот. – А куда мы, собственно, летим? – спросил Эрик. – В лабораторию «биоактивных материалов», – пояснил каплей. – Это они разрабатывают для флота всю линейку боевой нейрохимии, они и эффекты воздействия всех этих «купажей» на человеческий организм лучше всех знают. «Ну-ну, – кивнул мысленно Эрик. – Будем надеяться, что они знают, чем нас травят…» – А кстати, – сказал он вслух, поворачиваясь к Вере, – ты ведь поняла, зачем нас выдергивают на прием в Адмиралтейство? – Я что похожа на курицу? – сразу же «ощетинилась» Вера. И в самом деле, не бином Ньютона. По случаю военного времени скорость прохождения наградных представлений едва не зашкаливала. – Нет, на курицу ты совсем не похожа, – успокоил Эрик девушку. – Ты похожа на очень красивого и обидчивого младшего лейтенанта, но на меня дуться незачем. Я последний, кто подумает о тебе плохо. – Вообще-то, странная история, – признала Вера, сразу же успокоившаяся от его слов. – Меня представили к медали «За храбрость в бою», но в этом случае награждать меня по уставу должен командир крейсера, максимум – командующий эскадрой Моргенштерн. – Значит, переиграли, – пожал плечами Эрик, раздумывавший сейчас над тем, что лично его в очередной раз собираются наградить неизвестно чем, и снова на самом верху командной пирамиды. Во флоте ведь существуют дисциплина и порядок, – во всяком случае, на словах, – и регламент на все случаи жизни. Награждение, в этом смысле, один из наиболее упорядоченных и консервативных элементов флотской службы. Сначала отличившегося военнослужащего представляют к награде, о чем оповещают и самого виновника торжества. Затем представление проходит несколько этапов утверждений на разных этажах командной цепочки. На этой стадии, представление могут завернуть, – типа, не заслужил, – а также понизить или повысить статус награды. И наконец само награждение. Его всегда проводит вышестоящий командир, и ранг этого командира напрямую зависит от статута награды. «Военный орден» 2-й степени Эрику вручал контр-адмирал, а «Звезду и Меч» – сам император. Но в обоих случаях – в отличие от абсолютного большинства награждаемых – Эрик до самого последнего момента не знал, чем именно его наградят, и наградят ли вообще. И надо же, третья награда – Эрик практически не сомневался, что речь идет о каком-то статусном ордене, – а ему опять, как нарочно, забыли об этом рассказать. Вот и Вере за компанию, наверное, свезло оставаться в неведении практически до самого последнего момента. Но с другой стороны, медаль «За храбрость в бою» – невысокая награда, больше подходящая нижним чинам, чем отличившемуся в бою офицеру. Так отчего бы не переиграть? Но, если это так, то и с Эриком могла произойти точно такая же история. Представили к одной награде, – узнать о которой он не успел, так как находился в госпитале, – а получит в результате другую. И объясняется все это достаточно просто. Сражение в системе Парацельса стало крупнейшим с начала войны, и он в нем себя показал с лучшей стороны. За Фронтир Эрик получил два ордена за взломом оборонительного ордера халифов и за два уничтоженных корабля противника. На Парацельсе, даже по самым скромным подсчетам, Эрик грохнул три корабля 2-го ранга. Правда, ни один из них не дотягивал до тяжелого крейсера «Азам», не говоря уже об огромном корабле-матке «Хадж», но все равно, мало кто из офицеров в его звании может похвастаться таким успехом. И все это, не считая того, что именно он спас от уничтожения флагманский крейсер 8-й эскадры. Так что Эрик практически не сомневался, что едет не просто за наградой, а за высокой наградой. Другой вопрос, чем именно его сегодня наградят. Тут были возможны варианты, но Эрик был согласен на любой из них. Ему с лихвой хватало и того, что есть. Впрочем, и отказываться было бы глупо, тем более, что награды положены не ему одному. Что же касается Веры, то огонь в двигательном отсеке линейного крейсера – страшная вещь. И, понятное дело, что, как только «сыграли» пожарную тревогу, туда устремились все наличные силы, занятые борьбой за живучесть корабля. Но первыми в огонь бросились добровольцы 7-й секции во главе с младшим лейтенантом Верой Мельник, и досталось им там будь здоров. «Хорошо хоть, что уцелела, геройство легко выходит боком!» – Мысль не бесспорная, но зато подходит и ему, и ей. Оба два хороши! И уж точно, что лейтенант Мельник заслужила что-нибудь более статусное, чем медаль «За храбрость в бою». «Посмотрим, – мысленно пожал плечами Эрик. – Поглядим. Скучно не будет…» Впрочем, все это – прием в Адмиралтействе и награды, – потом, а пока Эрика ждали флотские эскулапы на предмет – еще раз попробовать понять «что с ним не так» и «что с этим всем делать».
Рейтинг: 5/4
| |
| Всего комментариев: 0 | |
Добавлять комментарии могут только зарегистрированные пользователи.
[ rel="nofollow" Регистрация | Вход ]
[ rel="nofollow" Регистрация | Вход ]