06:44 Александр Дэорсе. Умереть тысячу раз. Создание предтеч - 1 | |
Александр ДэорсеУмереть тысячу разСоздание предтеч - 1Не понимая, куда он попал, не понимая, чего от него хотят, Егор каждый раз находит смерть. Зачем это делают с ним, для чего? У него нет ответов. Ему хочется жить. Но чья-то воля ведёт его по неведомому пути.М.: Центрполиграф, 2019 г. (март) Серия: Наши там. Центрополиграф Тираж: 2000 экз. ISBN: 978-5-227-08656-3 Первый роман цикла «Создание предтеч». Содержание цикла: Создание предтеч 1. Умереть тысячу раз (2019) 2. Кровавые демоны Книга 1 Пролог — Элфус! — окликнул стоящего возле мерцающей глади воды юношу чарующий голос. — Да? — Зачем тебе это? Мы уйдём и не вернёмся сюда. Они смогут жить и без нас. И мы тоже сможем. — Сможем. Но какой ценой? — Юноша смотрел на стоящую рядом с ним девушку и не узнавал её. Говорившие были молоды и красивы. Пожалуй, эта красота была даже слишком правильной. Точёная фигура девушки, её золотистые волосы и идеальные черты лица заставляли не одно сердце биться чаше. С её именем шли на битву, и с её же именем на устах умирали те, кто даже лишь мельком её видел. Парень же был сложен атлетически. Нет, он не был горой мускулов, всё пропорционально. Лицо его было воинственным и прекрасным, но глаза выдавали его внутреннее состояние: они были как два зелёных озера, стоило ему подумать о чём-либо приятном, или же становились карими, даже скорее чёрными, как только он задумывал что-то серьёзное. Вот и сейчас они были как два колодца тьмы. — Молчишь? Не знаю, как будете жить вы, но я не смогу так. — И поэтому ты решился на такой шаг? — По щекам девушки катились слёзы. — Я всё решил. Ты не сможешь меня остановить. — Это безумие… Неужели ты не понимаешь, что не сможешь вернуться на круг перерождения? Ты отдашь себя полностью и без остатка! — Я знаю, на что иду! Но лучше так, чем предать тех, кто тебе верит. — Мы не предаём! Мы пытаемся выжить! — сорвалась девушка на крик. — А как будут жить они? Во что они превратятся? Старшие и думать не хотят о них! А ты никогда не смотрела, как у них поступает мать в случае, когда её ребёнку грозит опасность?! Молчишь? Вижу, что видела… Ну и каково тебе? А ведь для нас они дети. — Но это не повод жертвовать своим перерождением. — Уходи. Тебе меня не понять, а я устал объяснять. Если ничего нельзя сделать, — это не значит, что надо всё бросить. Выход есть всегда. Уходи! Девушка резко развернулась и побежала. Она бежала туда, где стояли такие же, как она и он. Она бежала туда, где было спасенье, оставляя его на погибель. Она знала, что больше они не встретятся, никогда! То, что он задумал, было на грани безумия. Юноша проводил её взглядом. Он ещё успел заметить вспышку, после которой все его сородичи пропали, и только после этого развернулся к водной глади озера. Хлопнув в ладоши, Элфус стал совершать замысловатые пассы руками. В этом действе ему нужно было задействовать все способы работы с энергией: жесты, мысль, звуки и слова. Прерываться нельзя ни на минуту. Надо не просто создать то, что он хотел, но и закрепить всё это там, где его не достанут. Время и пространство уже давно перемешались здесь. Юноша уже не понимал, где он находится. Останавливаться нельзя, иначе всё будет зря. Энергия бурлила и переливалась всеми возможными красками, её было столько, что юноша уже мог коснуться её, ощущая что-то сродни прикосновению к ледяному предмету. Уже давно Элфус чувствовал, что он находится будто на большой глубине океана, где, чтобы сделать движение рукой, нужно приложить немалое усилие. Он знал, что осталось совсем чуть-чуть. Осталось только закрепить всё то, что он сделал на определённом месте. Когда он совершил последний пасс рукой, вся энергия влилась в здание, воздвигнутое из воды. Как такое возможно, наверное, не смог бы объяснить даже самый искусный маг мира. Но это было, и оно сейчас насыщалось водой. Как только стены здания наполнились всей собранной энергией, то стали уплотняться, и вот перед юношей встал вполне обыкновенный храм, которых множество в этом мире. Постояв какое-то время возле своего творения, юноша снова сделал пасс и вошёл в храм. Какое-то время ещё можно было наблюдать красоту и великолепие сооружения, но потом оно начало постепенно исчезать, пока совсем не растворилось в воздухе. О том, что в этом месте было здание или водоём, напоминала только большая впадина и множество обитателей бывшего озера. Глава 1 Меч лежал на подставке, выделяясь среди другого оружия. На стенах висели секиры, топоры, была даже пара молотов. В углу стояли копья и алебарды, в другом — что-то наподобие японских нагинат. Ещё было совсем уж жуткое и непонятное оружие. Ну вот скажите, как можно сражаться оружием, которое похоже на уменьшенную копию косы? Или, скажем, палкой сантиметров семьдесят с загнутыми в разные стороны лезвиями? Лично я не представлял, как это происходит. Были, конечно, и мечи, но конкретно этот лежал на подставке у дальней стены. Я сразу понял, что это самый лучший образец оружия из всех здесь представленных. Не просто же так ему выделили целую стену. Подойдя ближе, я стал рассматривать этот клинок. Изгибом он был похож на катану, но ширина лезвия — где-то сантиметров семь-десять. Рукоять, как у катаны, но длиной в два раза больше, а вот сам клинок был чуть короче, чем у той самой пресловутой катаны. На клинке не было долов или каких-то узоров. Он был дымчатого цвета без всяких надписей, трещин, выбоин и казался девственно чистым. Только на подставке виднелись какие-то письмена. Рукоять оплетена чёрным шнурком, причём так же, как японцы оплетают рукояти своих мечей. Странный уклон в сторону Японии. Но, насколько я помню, такими клинками самураи, да и вообще азиаты не пользовались. Даже у китайцев такого меча не было. Был у них там один широкий, все их видели в фильмах о кунг-фу, но там он был одноручный. А здесь же, если взять меч за рукоять возле гарды, рукоять будет почти с руку. Но все эти нелепости не портили очарование меча. Насколько он был красив, настолько же и опасен. По крайней мере, я так ощущал. И всё же мне очень хотелось взять этот меч себе, хотя прикасаться к нему, пока он на подставке, не хотелось. Поэтому я пошёл искать какие-нибудь щипцы в этом странном подвале, с помощью которых я смогу снять меч с подставки. Такие нашлись рядом с нагинатами, вернее, нашлись две палки, видимо когда-то бывшие единой и являлись шестом. Подобрав их с пола, я вернулся к мечу. Где-то с третьей попытки мне удалось снять с подставки вожделенный предмет. Меч с тихим стуком упал на каменный пол. Я же, отбросив палки, наклонился и легонько дотронулся до рукояти меча. Ничего не произошло. Тогда, осмелев, уже взялся за рукоять и поднёс клинок к глазам, чтобы лучше рассмотреть его. Клинок оставался таким же, как и на подставке. Закончив любоваться клинком, я постарался сделать пару взмахов и даже изобразил пару стоек, которые подсмотрел в исторических и не только фильмах. И вот тут меня накрыло болью. Пальцы на рукояти меча скрючило судорогой, сквозь волны боли я всё же осознавал, что всё это происходит из-за меча, но отбросить его было невозможно. В глазах потемнело, и я провалился в забытьё. Сознание медленно возвращалось, сквозь сомкнутые веки проступал свет. Открыв глаза, я сразу же зажмурился. Открыв во второй раз, я подумал, что схожу с ума, настолько нереальной казалась картина, представшая перед моим взором. Вокруг меня стояли воины, я же находился в первой колонне, а на нас шли стройные ряды вооружённых и хорошо обученных солдат. И если в моей колонне находились люди, вооружённые кто чем, то у тех, кто шёл на нас, был виден стандарт вооружения. Первые воины шли с ростовыми щитами и копьями, так же шёл и второй строй, а вот начиная с третьего солдаты были вооружены короткими мечами и небольшими щитами. У всех хорошая броня, защищающая как тело, так и конечности. На голове был конусообразный шлем с прорезями для глаз. У меня же в руке был обычный топор и деревянный щит, обитый железом. Из брони была кожаная куртка с металлическими нашивками, что-то вроде юбки, на которой крепились металлические пластины, как я понял, это должно защитить мой пах. Шлема не было, на одной руке был наруч. И всё. Оглядев остальных воинов, я пришёл к выводу, что я ещё богато одет. На некоторых и такого не было. Мы были сбродом по сравнению с противником. Прозвучал сигнал, и все бросились бежать на наступающих солдат. Я, попытавшись остаться на месте, был подхвачен толпой и уже чисто механически переставлял ноги. Окружающее нравилось мне всё меньше и меньше, захотелось проснуться. Ущипнув себя за руку, я понял, что не сплю и происходит это в реальности. Задуматься о том, как я сюда попал, мне было не суждено, произошло столкновение с вражескими солдатами. И тут я заметил, как мне в живот летит копьё. Немного отклонившись, отвёл остриё топором. И сразу же почувствовал острую боль. В какой-то прострации я посмотрел на руку и увидел, что кисть с зажатым топором валяется рядом, а из обрубка руки хлещет кровь. Не успел я удивиться этому, как получил остриём в живот. Сознание стало меркнуть, и я ясно осознал, что умираю. Голова болела жутко, ноги, руки не хотели слушаться, а открыть глаза не было возможности. Я же умер, так почему ещё ощущаю себя? Изо всех сил мне всё же удалось открыть глаза. И то, что увидел, меня не удивило: я стоял в строю. Я попытался осмотреться, и в это время человеку, стоявшему со мной рядом, в глаз вошла стрела. Кто-то закричал. Смысл крика удалось понять по общему поведению остальных: все подняли щиты над головой. Взглянув в небо, я увидел множество стрел, летящих на нас, и мгновенно поднял свой щит. С кем сражаемся в этот раз, мне не удалось рассмотреть, да это было и не важно. Испытать на себе во второй раз все прелести сражения мне не хотелось, но, видно, кто-то уже давно решил всё за меня. Как только закончился обстрел, прозвучала команда, и все шагнули вперёд. Шаг за шагом мы двигались на войско, стоявшее на холме. В нас периодически летели стрелы, но щиты мы не убирали, кажется, у римлян это построение называлось «черепаха». Казалось, спустя вечность, мы достигли цели. Одна волна людской массы накатила на другую. Тут же раздались крики и стоны. Задние ряды напирали на передние. Передние гибли или от клинков врага, или от своих же товарищей, когда падали и не могли подняться и их затаптывали. Когда между мной и противником оставалось всего два ряда, я сообразил посмотреть, что у меня есть из оружия. Меч, кинжал и шит. Броню разглядеть не успел — два ряда воинов полегли. Нацеленное в меня копьё отбил щитом, и сразу же пришлось парировать удар меча. Чуть отклонив его в сторону, попытался достать противника мечом. Глупо. Забыл о копье! Боль в ноге и усиливающееся головокружение сообщили мне, что я серьёзно ранен. Сквозь слёзы и слабость пытаюсь пожить подольше. Блокирую мечом нацеленный в голову удар топором. Опять глупо. Стою на холме, впереди простирается лагерь. Вражеский, понимаю я. В этот раз в сознание пришёл быстро. Удивляться тому, что опять очутился в строю, не было ни сил, ни желания. В сознании ещё стойко ощущалась боль от второй смерти, что странно, на теле ран не было, но всё равно они болели. Боль была жуткой, но умирать ещё раз не хотелось, поэтому приходилось делать огромные усилия и оставаться в строю. Упаду — затопчут свои же. В этот раз бой начался с конной атаки. Лавина закованных всадников врезалась в построение далеко на правом фланге. Быстро продвинуться к штабу ей не удалось: завязла в людской массе. Как только кавалерия отступила, последовал обстрел из луков. Теперь всё намного серьёзнее, подумалось мне. Прозвучал сигнал, и, опустив копья, мы двинулись плотной шеренгой на врага. Со стороны неприятеля заработали катапульты и баллисты. Мы хоть и были на холме, но враг оказался не лыком шит. Его основные силы также находились на возвышенности, и оттуда по нам вёлся обстрел. Нам же предстояло сойтись в схватке с врагом в низине. Спустившись на середину холма, мне удалось рассмотреть вооружение воинов противника. В основном там преобладали короткие мечи и щиты, прикрывающие локоть. Но были и воины с двуручными мечами, они стояли впереди строя, затем шли воины с короткими мечами, а следом — арбалетчики и лучники, коих с флангов прикрывали копейщики. Зачем нужно было такое построение, я понял в первое же мгновение, как только мы сошлись в битве. Воины с двуручными мечами легко делали щели между нами, перерубая древки копий. В эти щели сразу заскакивали воины, вооружённые короткими мечами. Это было хорошим тактическим ходом. Все мы со своими копьями только и могли стараться, чтоб не получилось таких щелей, иначе противник вырезал наших десятками, прежде чем его убивали. Суматоху ещё привносили стрелки, которые методично отстреливали самых опытных или просто посылали тучи стрел на задние ряды, из-за чего сбивался строй. В этот раз я пожил намного дольше, но пушенная кем-то стрела вошла аккурат под подбородок. Упав, я ещё долго находился в сознании, медленно умирая и видя, как противник теснит наши ряды… Где-то после пяти таких битв я пришёл в сознание в подвале, куда забрёл по своей глупости. Тело болело ужасно, но ещё больше болели места, в которые мне были нанесены смертельные раны. Кое-как повернувшись на бок, я увидел, что меч валяется в стороне. Всё-таки удалось отбросить эту чёртову штуковину. Встать мне получилось, по ощущениям, часа через два. И тут же захотелось уйти от этого места подальше. Собрав свои вещи, коих было немного: фляга воды, наполовину пустая, брезент, кое-какая еда, все упаковано в небольшой, но удобный рюкзак, и доковыляв до выхода, я буквально вывалился из подвала на свежий воздух. Но расслабляться рано, хотелось как можно дальше уйти от этого места. Когда я прошёл метров сто пятьдесят, накатила слабость, тело стало будто выворачивать наизнанку. От лёгкого ветерка, который чуть шевельнул мои волосы, прошла адская боль. Каждый волос ощущался как спица, воткнутая в моё тело. А потом сознание померкло. Очнулся я от осознания того, что бегу. Оглядевшись, понял, что бегу в компании нескольких человек, но куда, мне было не известно. Внезапно один из отряда остановился и, вскинув лук, попытался выстрелить. Не удалось, кто-то был быстрее, и белая как снег стрела вошла человеку прямо в сердце, пробив кольчугу. — Х'рид! — крикнул воин, бежавший справа от меня, и все побежали ещё быстрее. Бежать по лесу, скажу я вам, ещё то занятие, но, подгоняемый страхом, что могу умереть, я не сбавлял скорости ни на секунду. Вскоре усталость подкатила со страшной силой, бежал я уже на автомате. Мои спутники выглядели не лучше меня. За то время, что я находился в этом сражении, мы успели потерять ещё троих, но противников я так и не увидел. Смерть в виде белых стрел каждый раз появлялась из ниоткуда. Долго так убегать мы не могли, даже я понимал, что с нами или играют, или куда-то гонят, точнее, загоняют. Куда — узнавать не хотелось. Явно такие же мысли были и у главного в отряде. Он, резко остановившись, что-то выкрикнул, и все воины, коих со мной осталось семеро, встали в круг. Стоя в кругу, я смотрел на свой участок леса и старался увидеть или, скорее, почувствовать врага. Не удалось. Умер я от стрелы, влетевшей мне в глаз… Опять я куда-то бегу, но уже по степи. В руке копьё, на бедре болтается меч и очень мешает при беге. Подумываю бросить копьё, но, повернув голову, замечаю скачущих всадников, и мысль бросить оружие сразу же ретировалась. Бегу я в компании трёх воинов. Один из них вооружён двумя мечами. Слабо поможет против конных. Двое других в руках держат копья, а на спине висит щит. Ножен с мечом у них я не заметил. Всадники догнали нас быстро, что примечательно — у них не было луков. Меня это очень обрадовало, думал, противники окажутся классическими степняками, с луком и арканом. Я ошибся насчёт того, что двумя мечами невозможно сражаться против конных воинов. Кочевники, видимо, тоже ошиблись, так как воин подскочил к ним и двумя, казалось, слитными движениями вонзил клинки каждому в бок между сочленениями доспехов. Всё, они теперь не бойцы. В это время один из кочевников накинулся на воина со спины. Как они так умело управляли лошадьми, что не мешали друг другу, я не успел додумать, так как несколько степняков направили своих коней на нас. Свистнула плеть, и один из копейщиков схватился за лицо. Отпрыгнув в сторону, я избежал участи быть ослеплённым. Выставив перед собой копьё, как рогатину, я старался не подпустить к себе противника, коим оказался молодой парень, гарцевавший передо мной и, казалось, издевавшийся, ударяя кнутом рядом со мной. Скорее всего, так и было. Разозлившись на себя, я попытался при очередном ударе намотать кнут на копьё. И — о чудо! Мне удалось! Недолго думая, я рванул копьё на себя, но так, чтобы наконечник прошёлся по кнуту. Противник, не ждавший от меня такой подлянки, еле удержался в седле. Я же, чтобы развить успех, прыгнул поближе к всаднику, но только и успел заметить, как закружилась земля и как странно вращается небо, а потом увидел, как падает моё тело. В сознание пришла мысль, что меня обезглавили… Очнулся я с ужасной болью, болело всё. Превозмогая головокружение, как от потери крови, выбрался из подвала и дотащился до обнаруженного мной родника. Я не просто припал к воде, я упал в родник и, не поднимая головы, стал жадно пить, пока хватило дыхания. Потом кое-как встал и побрёл обратно. Каким-то внутренним чувством я ощущал, что в реальности мне находиться осталось недолго. Что самое интересное, войдя в подвал, я попал в свой самый первый бой. Даже стоял там же и в том же вооружении, и мне вспомнилось всё до мельчайших деталей. Как такое возможно? Очень просто: когда ты умираешь, почему-то запоминаются именно всякие мелочи. «Это что, работа над ошибками?» — лишь подумал я, как сразу началась атака. Во второй раз в моем первом бою продержаться мне удалось чуть дольше, но всё равно точным ударом меча мне пропороли живот. Я умер, уже в который раз! Вот так и повелось, что после пяти-семи боёв приходил в сознание и шёл пить воду, а возвращаясь, опять проваливался в море крови, боли, криков и сражений. Бывало, возвращался в «старые» бои, это приносило некоторые плоды — убивали меня тогда не так быстро. Но всё же убивали. Где-то после сотого боя я стал задумываться, почему же я чувствую боль, когда прихожу в себя? Вроде, проваливаясь в сражения, я как бы попадаю в виртуальную реальность и при ранении чувствую боль. Но как тогда объяснить боль, которую чувствую, приходя в себя? Где-то я слышал, что если человек не видит, а точнее, не знает, что льёт себе на руку горячую воду, А в это время мои бои стали идти в смешанном порядке. Иногда я сражался один против нескольких противников, иногда участвовал в штурме городов, брал баррикады, спасался от лучников и воевал против степняков. Бывал командиром десятка, был расходным материалом, который бросали на закованных в железо воинов. Я принимал на рогатину несущихся рыцарей, сражался копьём, мечом, кинжалом, мне приходилось стрелять из лука и арбалета, метать кинжалы и даже бола. В сражении я использовал всё, что можно. Мне не хотелось умирать. Иногда мне удавалось быть победителем, и тогда следующий бой был труднее предыдущего. А потом я возвращался в бои, где умирал, и начинал снова бороться за свою жизнь там, где я уже проиграл, и, бывало, не единожды. Но вот проклятым мечом, из-за которого всё это началось, сражаться мне пока не приходилось. Счёт боям я уже давно перестал вести. Просто с каждым разом замечалось совсем другое. Например, мне было намного важнее знать: если я попадал в отряд, то кто каким оружием владеет и какая польза мне будет от него. Ещё — сразу же пытался предугадать тактику противника или его навыки сражений. Как правило, это спасало мне жизнь, что не могу сказать о моих товарищах по бою. И если так происходило, то меня заставляли ещё раз вести этот бой до тех пор, пока не выживет хотя бы половина отряда. А я всё чаще задавался вопросом: зачем мне это и как такое возможно?! Что примечательно, боль я научился глушить где-то после пятисот боёв. И главное, не только когда приходил в себя, но и во время сражения. Что несказанно меня радовало, так как, получая не очень смертельное, но ранение, чаше всего отвлекался я на него и из-за этого погибал. Первый раз я увидел врагов, когда в один из боев мне в руки попал проклятый меч. Тогда нас было почти пять десятков, а их — всего двадцать, двадцать вестников смерти, как я понял из обрывков разговора. За всё время, что я сражался, я выделил около двух десятков языков, и мне удалось научиться понимать их и даже более-менее сносно на любом отдавать простые команды. И вот из всех обрывков разговора я понял, что это очень сильные противники. Разглядеть мне их удалось только мельком. Все были одеты в зелёные плащи. На голове низко опущенные капюшоны, ростом примерно метра два. Движения плавные и, казалось, грациозные, но меня уже было не обмануть. Это движения хищника, и очень опасного. Появились они перед нами неожиданно, просто: вот пустая дорога по лесу — а вот уже перед нами двадцать существ, умудрившихся незаметно появиться перед нами. Постояв секунд двадцать, они вдруг вскинули руки, и в нас полетели стрелы, ножи и даже сюрикены. Первому ряду не повезло, им даже не дали шанса продать жизнь подороже. И пока второй ряд находился в оцепенении, противник ринулся в ближнюю атаку. Вот теперь я сразу понял, почему их назвали вестниками смерти. Всего пять существ смогли в считаные секунды умертвить десяток человек. Сражались они какими-то тонкими изогнутыми мечами. Причем все, ВСЕ были обеерукими. Проклятый меч сам прыгнул мне в руку, и краем сознания я отметил, что у него великолепный баланс. Когда они достигли меня, я был готов продать жизнь очень дорого. Мне достался крайний противник, он, снеся мечом голову одному воину, сразу же попытался левой рукой достать и меня. Но я к чему-то подобному был готов и поднырнул под его руку, увернувшись от укола в спину его правой рукой, так как в ней он держал меч обратным хватом. Меня не удивило это, как-то приходилось сражаться с каким-то народом, где встречались такие умельцы. Следующий его выпад я отклонил наручем и, немного приблизившись, выкинул руку, будто наношу колющий удар копьём. Мой противник ухмыльнулся, но потом осознал свою оплошность. Ведь то. что клинок был коротким, ни о чём не говорило — длины рукояти хватало, чтобы вспороть живот этому вестнику. Я ещё успел разглядеть удивление в небесно-голубых глазах этого существа, прежде чем ощутил, как сразу четыре меча пробили мою грудь. Из последних сил, кроша о мечи свою грудную клетку, с разворота я смог нанести удар. И, уже падая, заметил, как вместе со мной падают и два обезглавленных тела. Минус три. С тех пор я стал всё чаще сталкиваться с этими созданиями. И каждый раз, когда я их встречал, в руках у меня был меч, из-за которого всё и началось. А ещё мне казалось, что они всегда стараются убить меня первым из всех. Такое положение стало немного нервировать, но приблизительно после сотой встречи уже перестаёшь обращать на это внимание. Теперь я уже довольно сносно говорил на трёх языках и мог отдавать приказы воинам, но вот в чём проблема: меня не слушали, даже когда я был старше по званию или по положению. Понимание пришло после десятой смерти — я просто не умею командовать. Когда же у меня получилось, то я не сразу осознал, что воины прислушиваются к моим словам и выполняют мои требования. Вот вроде только что тебя ни в грош не ставили, и вот уже исполняют твои приказы. И получилось это как-то неожиданно: когда десятник отдал, на мой взгляд, не самый умный приказ, я высказал всё, что о нём думаю. Десятник попытался возразить, но я взглянул ему в глаза, а в голове вертелась только одна мысль: «Что ТЫ можешь противопоставить МОЕМУ ОПЫТУ?!» После того случая я стал чаще попадать в бои, где был десятником, сотником, а иногда и тысячником. А ещё изменились бои: теперь я всё чаще сражался с разными народами и расами. Было и такое, что я бился с демоном. Ничем другим это существо быть не могло: трёхметрового роста, с красной чешуёй вместо кожи, кожистыми крыльями и мерзкой рожей… Я бежал по лесу в сопровождении четырёх человек. Посмотрев на своих спутников, понял, что в этот раз меня забросило в какое-то дикое племя или, скорее, в очень далекое прошлое. Из всего, что на них было, — это набедренные повязки, ожерелья из костей и в руках копья. Впрочем, я не далеко от них ушёл. По тому, что я бежал первый, стало понятно, что я главный. Это не первое моё «посещение» таких племён, и, как с ними себя вести, я уже знал. Им нельзя показывать свою слабость или трусость — съедят в полном смысле этого слова. В таких племенах съесть печень или сердце поверженного врага — дело обыденное. Теперь бы выяснить: мы идём на охоту или воевать? Если на охоту, го надо искать следы, если воевать, то с кем? Очень не хочется напороться на колонну хорошо обученных солдат. Надо отдать должное, мои смерти очень хорошо учат. Когда я первый раз попал в такое племя и не смог прочитать следы, меня убили быстро и без затей — камнем по голове. Во второй раз мы пошли на охоту, и добычей должен был стать какой-то полумедведь-полутигр, как итог — добычей стал я. Было больно. Очень. Сейчас же мы бежали по лесу, больше напоминающем джунгли, и отвлекаться не стоит, так как в любой момент я могу либо нарваться на хищника, либо получить копьём в бок. — Грыви! Грыви! Аг выр тад! — вдруг выкрикнул один из четвёрки. Плохо, если я снова ошибусь, могу умереть не самым приятным образом. Значит, всё же идём на охоту. Надо как-то их отвлечь, а то в самый неподходящий момент умру не от клыков зверя. На поляну мы выбежали минут через пять. И вот тут мне стало страшно. Перед нами стояло существо трёхметрового роста. С когтями величиной с человеческую ладонь, вместо кожи — красная чешуя, за спиной сложены крылья. Намётанный за прошедшее время глаз сразу отметил, что крылья скорее способ защиты, нежели передвижения. «Демон!» — пронеслась мысль, но сразу же была задушена, так как думать буду потом, сейчас надо действовать. — Фта гры! — командую своим, и они сразу же разбегаются в разные стороны. В ближний бой вступать смысла нет, руки демона слишком длинные, чтобы можно было подойти ближе. Вот если бы заманить его в лес… Но чувствую, не пойдёт. Демон раскрыл свои крылья, на концах которых выступили костяные жала, а вот на хвосте, к счастью, жал не было. Всё это я отмечал подсознанием, так как в это время вместе с остальными охотниками перемещался по поляне. — Вгыр! — выкрикнул я, и двое, достав пращи, стали методично обстреливать демона камнями. Урон не нанесут, но хоть на время отвлекут. А мне надо нанести удар. Точнее, два удара — первый и последний, таков негласный закон: если ты опытнее, то надо первым ударом глубоко ранить, чтоб молодняк смог измотать противника, а вторым добить, так как ты сильнее и опытнее. Не забывая смотреть по сторонам, я начал приближаться. В сущности, я даже не представлял, что противопоставить такой махине. Но знал, что, умерев, я всё равно вернусь в эту битву. А умирать мне не хотелось, так как это приносило невыносимую боль. Демон, прикрывая руками глаза, казалось, насмешливо рыкнул и атаковал. В последний момент мне удалось достать меч и полоснуть им по руке противника. После удара моментально делаю кувырок в сторону. Поднявшись, замечаю, что демон удивлённо смотрит на свою руку, по которой из оставленного мной пореза течёт серая жидкость. Его замешательство длилось несколько секунд, а потом раздался оглушительный рёв. Моментально заложило уши. Прикрыв их руками, я ощутил липкую влагу. «Кровь», — пронеслась мысль. Но стоять на месте не стоит. Делаю шаг вперёд и пытаюсь нанести колющий удар. Демон уклоняется, но я тут же получаю удар хвостом. Краем глаза замечаю, как в мою сторону направился один из пращников. Правильно, если он первый меня добьёт, то ему и быть старшим среди воинов. Да вот только шиш ему, так как удар я принял правильно, даже ничего не сломав себе. А боль я могу и перетерпеть или вообще отключить. Умирая столько раз, я многому научился.
Рейтинг: 5/1
| |
| Всего комментариев: 0 | |
Добавлять комментарии могут только зарегистрированные пользователи.
[ rel="nofollow" Регистрация | Вход ]
[ rel="nofollow" Регистрация | Вход ]