Александр Башибузук. Хроники Горана 2. Ловчий

Понятие противоположности абсолютного добра и зла ложно, потому что добро и зло неразрывно связаны между собой и не могут существовать друг без друга…

Преподобный Модест Бобан. К вопросу теологических разграничений

Пролог

Обитая почерневшей от времени бронзой тяжёлая дверь слегка скрипнула и стала отворяться. Гвардейцы в начищенных до блеска кирасах и шлемах с красно-белыми плюмажами, стоявшие на карауле у одного из входов в Святую канцелярию Белого Синода, дружно вынырнули из полудремоты, поудобней перехватили свои гизармы и лязгнув железными башмаками, приняли строевую стойку. Оба были опытными служаками, научившись за годы службы интуитивно распознавать значимость того или иного персонажа, решившего выйти именно через эту дверь. Вот и в этот раз они не ошиблись.

 Ибо на пороге появился сам предстоятель Белого Синода в Добренце, его святейшество прелат Акакий, монументальный толстяк с румяным обширным и добродушным лицом пастыря. Он равнодушно мазнул взглядом по латникам, обеими руками огладил на пузе рясу из белоснежного нупийского шелка, и удивительно плавно для такой громадины обернулся к второму мужчине, вышедшему на крыльцо вслед за ним.

— Последний раз спрашиваю, ты не передумал, Горан? — скорбно выдохнул прелат и склонил голову к плечу, внимательно всматриваясь в лицо спутника.

— Нет, ваше святейшество… — высокий молодой парень, с лицом, украшенным длинным рваным шрамом, залеченным до едва угадывающихся бледных полосок, отрицательно качнул головой.

Одетый в безрукавный потёртый кожаный камзол, рубаху из некрашеного льняного полотна с просторными рукавами, свободные порты и высокие, видавшие виды сафьяновые сапоги с окованными носками — он смотрелся на фоне прелата не столь внушительно. Однако, его простой вид компенсировался высоким ростом и просто саженными, бугрящимися мускулами плечами.

Судя по гриве прямых русых волос, стянутых в хвост на затылке, рубленным суровым чертам лица и холодным зелёным глазам, парень был из народа ославов, проживавших в этом мире на далёких Звериных Островах. Не без оснований почитающихся иными народами, записными разбойниками и варварами.

— Ай-ай, Горан… — недобро прищурился прелат. — Мы к тебе со всей душой, так сказать по-родственному, а ты… — он сделал паузу, в воздухе повисло напряжение, но священник вдруг расплылся в радушной доброй улыбке и хлопнул парня по плечу. — Ладно. Нет так нет. В добрый путь сын мой…

— Спасибо, ваше святейшество… — Горан слегка кивнул прелату, закинул за спину скромную котомку и решительно шагнул с крыльца.

— Смотри, надумаешь — приходи, пообщаемся, — с ухмылкой бросил ему вслед прелат.

Горан ничего не ответил, не оборачиваясь кивнул и ускорил шаг.

«… в 1001 году от восхождения Старших Сестёр, на Великом Сходе правителей Серединных Земель, Румийского Союза, Звериных и Сегрианских Островов, алвского народа и народа хафлингов, а тако же, присоединившихся к ним властителей Харамшита, Исфахана и Нупии, оные князи, кесари, султаны и набобы, дали кровный обет не прибегать в делах раздора и вражды между собой к тёмному чародейству, а тако же, завещать сие своим преемникам, а ежели кто из правителей нарушит сей обет, немедля сообща ополчиться на клятвопреступника, до полного искоренения его рода вплоть до седьмого колена. С тех самых пор, вступление на престол в указанных странах обязательным порядком сопровождается принесением сией клятвы. К великому сожалению, могу сообщить, что правители иных земель Упорядоченного к сему соглашению не присоединились…»

(Преподобный Симеон Кесарийский. «История мира Упорядоченного»)

 

Серединные земли. Г. Добренец. Гостиный двор «Три петуха».

15 хлебороста 2002 года от восхождения Старших Сестёр. Два часа пополудни.

 

На лавочке, возле сложенного из дикого камня, увитого плющом небольшого домика, сидела девушка с большими немного раскосыми глазами и собранными от висков в две толстых косы тёмно-русыми волосами. Она негромко напевала колыбельную и баюкала на руках плотно запеленатого в льняные пеленки грудного младенца. На её простоватом, но милом, правильных очертаний, кажущемся немного скуластым лице, тенью лежала печаль. Раскосые глаза неотрывно смотрели на отблескивающую в лучах солнца водную гладь, раскинувшуюся зеркалом в бухте, лежавшей далеко внизу. Рядышком с девушкой на завалинке примостился здоровенный, размером с большую рысь, и лохматый как медведь дымчато-пепельный котяра. Лёгкий ветерок трепал пушистые кисточки на его ушах, а сам кот тихонько урчал, как будто подпевая хозяйке…

Картина была до такой степени реальной, живой, что я рванулся вперед, в желании оказаться побыстрее рядом с ними, но неожиданно поняв, что это всего лишь видение, чуть не застонал от дикой обиды и разочарования.

«Не может быть… — мысленно успокоил я сам себя и с силой провел ладонями по лицу. — Этого нет, потому что не может быть…»

— Можа, чаво ещё подать вашему вашеству?.. — подавальщица, дебёлая рыжая девка, в замызганном фартуке, игриво повела плечом. — Пива, аль чаво покрепче…

— Покрепче? — я отвлекся и уставил на её грудь, выпирающую из лифа словно подходящая квашня.

Нажраться хотелось просто невыносимо, но после того, как я вспомнил о своей тощей мошне, желание мгновенно улетучилось.

— Нет. Пива жбан. Чёрного, валашского. И заедок… раков блюдо. Нет, плошку…

— Как прикажете… — разочарованно протянула девка и отчаянно виляя обширным задом удалилась.

Но я уже на неё не смотрел, опять погрузившись в размышления.

Чёртов Синод! Чёртов Акакий, кикимора его раздери! Грёбаные лекари, со всеми чародеями в придачу…

Поначалу, всё шло просто замечательно. Ну… относительно, конечно. Во-первых, я выжил после стычки с чёртовым личем. Хотя и не должен был, потому что хренов упырь переросток, перед тем как испустить дух, едва не разорвал меня на клочки. В буквальном смысле слова. Потом мою бесчувственную тушку приютили белоризцы. Мало того, что приютили, так ещё и поставили на ноги, не поскупившись на самых лучших лекарей-чародеев.

Понятное дело, не просто так, а исходя из своих побуждений, так и оставшихся для меня неизвестными. Но, после того, как я вежливо отказался работать на Синод, лечение пришлось оплатить. Франка щедро расплатилась со мной, но, услуги грёбаных чародеев оказались сказочно дорогими, так что, после расчёта у меня осталась сущая мелочишка. Даже подаренный хафлингессой перстень пришлось продать.

Я особо не отчаивался, потому что в запасе оставались сокровища, найденные в логове захлюста, но, когда я явился за ними в имение супружеской пары Додонов, оказалось, что семья хафлингов в полном составе убыла в Рудомышль И неизвестно, когда должны вернуться. Вот и всё. Хоть бери и иди на поклон к Алисии. Но это чревато, разочарованная в своих ожиданиях женщина, к тому же чародейка, может так пригреть, что мало не покажется. К Купаве не сунешься, по тем же самым причинам. Да и не по нутру мне подобное. Ещё чего не хватало, в приживалы подаваться. За одни такие мысли, хочется себя по морде огладить.

От работы на Синод я отказался, потому что собрался вернуться на Острова, к Малене. Нет мочи, тянет меня к Ягушке. А тут ещё эти видения… Понимаю, что бред, но ничего с собой не могу поделать.

Впрочем, Острова мне тоже пока не светят. Купцы в это время года туда почти не ходят, к тому же перевозку я оплатить не смогу, даже если найду подходящий корабль.

Вот такая весёленькая ситуация складывается. Что делать дальше? Примерно знаю. Конечно же, в любом случае попасть на Острова. От этой идеи, я отказываться не собираюсь. Но это в долгосрочной перспективе, только после того как заработаю денег на путешествие.

Впрочем, в мошне ещё кое-какая мелочишка позвякивает, а каморка и стол в корчме оплачены на неделю. Жив-здоров и при оружии — меч с клевцом, подаренные родом Додонов никуда не делись. И презент от Хозяйки Леса на месте. С ним, вообще интересно получилось. Самострел вместе со всеми моими вещами так и остался в Топях, однако, после того, как я пришёл в себя после битвы с личем, обнаружил, что подарок лежит на постели рядом со мной. И никто так и не смог пояснить, как образом он там оказался. Загадка, однако. Но не особо загадочная, потому что в этом мире и почище того случается.

Словом, не всё так плохо. Осталось только какую-нибудь завалящую работёнку себе подобрать и продержаться до того времени, как вернётся из Рудомышля Франка. В том, что она вернёт мою долю монет, я не сомневаюсь. Хотя нет, всё-таки немного сомневаюсь, но на данный момент — это не актуально. Вернётся — посмотрим. А пока…

Я влил в себя остатки пива, зажевал крепко просолённым брюшком трески и провёл взглядом по столовому залу в корчме.

Выбеленные известью стены, закопчённые балки, грубые массивные столы и лавки, на потолке подвешены тележные колеса, с расставленными по ним масляными светильниками, пахнет кислым пивом, помоями и жареной рыбой — корчма как корчма — не из самых дорогих, но и не кишащий насекомыми клоповник. Кормят обильно и сытно, подавальщицы в меру опрятные, а пиво варят одно из лучших в городе. Народ заведение уважает, ещё не вечер, а людишек полным-полно. Купчишки в новомодных румийских куцых камзолах и колготах, дружной компанией что-то чинно обсуждают за обедом, рядом бригада портовых грузчиков, уже в жупанах и кунтушах, вместе с девами из цеха прачек в нарядных сарафанах вовсю заливается горячительными напитками. Небось, есть повод для празднования. А за тем столом, городские стражники зашли пропустить по жбану чёрного, и ещё какой-то непонятный народец…

Гостиный двор «Три Петуха» мне порекомендовал один из латников синодской гвардии, с которым я сдружился за время своего вынужденного бездействия. Дело в том, что здесь располагается вербовочный пункт сразу для нескольких наёмных ватаг, или компаний, как говорят в Серединных землях. Вон, за угловым сидит усатый пузан, Варрава, заливается пивом с утра до вечера, в ожидании кандидатов. Которые, кстати, случаются не так уж часто. Нечасто, потому что опытные наемники идут сразу к предводителям ватаг, минуя вербовщиков, а молодёжи, решившей стать на этот путь, не так уж много. В Жмудии на данный момент сытно и безопасно, так что народец особо не рвётся сунуть свою головушку под чей-то меч. К тому же, сейчас открыт набор в регулярные княжеские полки, где служба поспокойней и посытней.

Хотя, по-разному случается, за сегодня Варрава уже завербовал двоих здоровенных сельских парней и третьего, длинного и худого, явно городского парнишку, к ним в компанию. Обширная усатая рожа так и лучится довольствием, видать здорово на рекрутах заработал.

Но я к нему не спешу, потому что не знаю конъюнктуры, от слова совсем. Можно здорово продешевить, да и попасть в ватагу не к тому, к которому надо. А толковый и удачливый голова компании, в наёмническом деле очень важную роль играет. С таким и жив останешься и монет подзаработаешь. В общем, нюансов много, без знания которых к вербовщику лучше не подходить. Впрочем, я пока не исключаю других видов заработка. Хватит, навоевался. Да хоть бы и в грузчики пойду. Али ещё куда. Так что, в наемники — уж на самый крайний случай. Словом, видно будет…

Как раз подоспела подавальщица со жбаном пенистого тёмно-бордового пива и плошкой, на которой среди грудок укропа алели здоровенные раки. Я уже совсем собрался приняться за еду, как заметил появившуюся в зале девушку.

И не обратил бы на неё никакого внимания, потому что ничего примечательного в деве не было, но, она, спустившись по лестнице, направилась прямо к моему столу.

— Не против? — без лишних церемоний поинтересовалась дева, дождалась моего кивка и, приземлилась напротив на лавку.

При ближайшем рассмотрении девушка оказалась славеной. Хотя вполне могу ошибиться, потому что на Островах, я провёл всего несколько дней и не успел толком раззнакомиться с этим народом, хотя и сам вроде как славен.

С огненно-рыжими волнистыми волосами, собранными в толстую косу, вздёрнутым носом, большими голубыми глазами, едва заметными веснушками, густо посыпавшими скулы и немалым ротиком с чётко очерченными губами, она смотрелась явно не красавицей, но всё же довольно миловидной и симпатичной. Одета была примерно в том же стиле, как и я, правда, не в пример дороже и щеголеватей.

На стройной фигуре с хорошо развитыми плечами, ладно сидел замшевый безрукавный камзол до середины бедра, блузу из тонкого дорогого холста оттопыривали небольшие высокие грудки, подпёртые корсетом из бархата, а талию перехватывал широкий пояс из тиснёной и золочёной кожи с подвешенным на нём длинным узким кинжалом, больше похожим на стилет. Изумрудного цвета шейный шёлковый платок, обтягивающие лосины из тончайшей кожи какой-то морской твари и высокие зелёные сафьяновые сапоги, перехваченные на лодыжках и под коленом ремешками с серебряными пряжками, завершали её облик. Ах, ну да, забыл упомянуть пару впечатляющих перстней на пальцах и в стиль им брошь на отвороте воротника. Словом, дорого и ухоженно смотрится дева, хотя в облике просматривается хорошо заметная небрежность. Как будто она собиралась впопыхах и не успела навести на себя окончательный лоск. Или не посчитала нужным. Тут всякое может быть, особым знатоком женской натуры я себя не считаю. И ещё, вряд ли ей больше двадцати пяти — двадцати шести. Но, это опять же ничего не значит, в Упорядоченном народец доживает и до полторы сотни лет, так что двадцать пять, это уже вполне зрелый возраст.

А вот определить по облику род занятий девушки, я так и не смог. Ясно, что далеко не бедна, а вот большего, увы, не скажешь. Дело в том, что, несмотря на царившее в этом мире Средневековье, подобное где-то двенадцатому-тринадцатому веку в моём прошлом мире, конечно с поправкой на переполнявшую Упорядоченный магию, женщины чувствуют здесь себя не в пример вольготней. И это ещё мягко сказано. Тут даже странствующие воинствующие монашки присутствуют, и девы в княжеских дружинах с наёмными ватагами, наравне с мужиками служат. Так что, штаны и сапоги вместо платья совсем не показатель.

— Чего изволите, ваша милость? — возле стола мгновенно возник сам хозяин заведения, бородатый крепыш, с лысым черепом, украшенным жуткими шрамами.

Ольгерд, так звали хозяина «Петухов», в прошлом руководил своей ватагой, отличался суровым нравом и прекрасно знал себе цену, не жалуя даже бояр, так что, подобная расторопность могла свидетельствовать только о том, что он был прекрасно уведомлен о платежеспособности клиента. Или… или что-то знал. Что-то, позволяющее относиться с таким неслыханным для него уважением. Вон, и пройдоха Варрава, когда она мимо него проходила, подскочил с поклоном словно ужаленный в гузно. Явно непроста девуля.

«Может, ты боярыня? Или чародейка? — про себя предположил я, рассматривая девушку. — Тогда почему остановилась в «Петухах»? Ведь, явно не по рангу заведение? В Добренце есть и пошикарнее. Хотя, этот момент легко объясняется. Позавчера Добренец изволил посетить сам Великий князь Лепель со свитой, так что, сюда съехалось все боярство Жмудии, плотно оккупировав все более-менее приличные заведения. А этой места не хватило, поэтому и разместилась не по чину…».

 — Великоградской тройной перцовки, мёда и заедок, — небрежно бросила дева Ольгерду. — Всего поболе и маринованных миног не забудь.

— Сей момент, будет исполнено… — кабатчик склонился в вежливом поклоне, а потом, понизив голос предложил: — Может, перейдёте в приватный кабинет?

— Нет, останусь здесь, — категорично отрезала девушка, давая понять хозяину что разговор окончен, потом перевела взгляд на меня, неожиданно приветливо улыбнулась и заявила: — Ну что, воин, будем знакомиться? Я Таисия из Крутогор. Боярская дочка. Наполовину славена, наполовину валашка. Сражаюсь за деньги. Вот, отдохнуть от дел прибыла. Да поразвлечься хорошенько.

— Горан из Переполья, — в свою очередь представился я. И проклиная местный обычай, обязывающий сообщать при знакомстве свой род занятий и народность, добавил: — Чистый словен. Принадлежу к цеху прознатчиков.

Таисия кивнула, потом прижала руку к сердцу и с уважением сказала:

— С открытым сердцем приглашаю тебя, Горан из Переполья, разломить со мною хлеб!

Вот тут я немного призадумался. Дева у меня никакого отторжения не вызывает, даже совсем наоборот, к тому же, в Серединных Землях, не говоря уже о Островах, почти напрочь отсутствуют гендерные условности: так что, я без всякого ущерба для своей чести могу принять предложение, даже если стол будет оплачивать она. Впрочем, посильную лепту в застолье мне никто не запрещает внести. Уже для поддержки собственного гонора. М-да… Конечно никто, кроме моей мошны. А в ней осталось всего четыре алтына с небольшим. Ладно, почему бы и нет, пропетляю как-нить. Опять же, она наёмница, так что, в процессе можно будет разузнать о нюансах профессии.

— С открытым сердцем принимаю твое предложение, Таисия из Крутогор… — отбросив сомнения, я произнёс ответную фразу.

Как раз подоспел Ольгерд с подавальщицами. Стол, как по мановению волшебной палочки, стал заполняться яствами. Пластанный ломтями печёный кабаний окорок, огромная сковорода с булькающей жиром яичницей с печёнкой, чесноком и травами, колбасы разных сортов, лоханка с упомянутыми миногами, блюда с сырами, рыба, птица, разные морские гады, кувшины с выдержанными медами — я даже немного оторопел, раздумывая какую же лепту смогу внести в это изобилие. И пришёл к выводу, что не стоит даже пытаться.

В завершение, кабатчик лично откупорил покрытый пылью приземистый четырехугольный штоф зелёного стекла и разлил нам по чаркам отливающую янтарём густую жидкость.

Таисия ухватила чарку, встала, сплеснула немного на пол, а потом уважительно отсалютовала ей в мою сторону.

— За тебя прознатчик и во славу твоего дела! — И махом вылила огневицу в себя. Совсем по-мужски крякнула, и с выпученными глазами просипела: — Ястритявпеченку!.. Хорошо пробрала, зараза…

Пришлось не отставать. Великоградская тройная оказалась огненно-крепким пойлом, но с отличным мягким хлебным послевкусием. А под маринованные с какими-то хитрыми травками миноги, пошла и вовсе как божий нектар.

— Я тут всегда останавливаюсь, как в городе бываю… — тараторила Таисия. — В гузно остальные кабаки. Опять же, никто лучше Ольгерда миног не маринует. И Козюле моей здесь нравится. Конюхи обходительные и ласковые к лошадкам. Ну, ещё разок вздрогнем… За павших и на погибель ворогам!!! Уф-ф, етить…

Либо огневица так воздействовала на язык, либо моя новая знакомая просто любила поговорить, но язык у неё не останавливался. Но, как ни странно, умудрялась даже полусловом не обмолвится о своих делах, а вот меня, как раз прощупывать не забывала.

— Слыхала я, что некий прознатчик работал здесь по одной румийке, дочери посла Румии. Не ты ли?..

— Не я.

— А Кандида Носатого, прознатчика из Кесарии, не знаешь?

— Нет.

— Ну и ладно. Наливай…

Честно сказать, меня этот момент немного насторожил, но особого значения, я ему не придал. Обычные застольные разговоры обо всём и не о чём. Мало ли что. Опять же, пускай выспрашивает, язык за зубами я держать умею.

На улице стало вечереть, в харчевню набилось народу как селёдки в бочку, вовсю наяривали музыканты, извлекая из своих немудрящих инструментов настоящую какофонию, а у нас уже показывал донышко второй штоф. Да и яств пошла третья перемена.

Надо сказать, что Таисия оказалась довольно приятной собутыльницей. Весёлой, и простой, остроумной и разговорчивой. И душевной. Мы говорили о лошадях, оружии, битвах, чудовищах, поединках и знаете, мне даже стало казаться, что, несмотря на самый, что ни на есть женский вид Таисьи, я беседую с мужчиной. Своим в доску парнем. В ней даже стала проявляться некая брутальность, присущая только мужикам. Так что, я особо не удивился, когда принявшая изрядно на грудь воительница, изъявила желание пройтись по бабам. Так и сказала:

— Пора по блядям, Горан, ибо в брюхо больше ничего не лезет. Знаю я тут одно заведеньице. Счас, еще по одной накатим, отольем и…

Огневица уже здорово играла в башке, так что… Конечно же, не отказался. По бабам так по бабам. Хоть и с девкой. Знаете, в чужой монастырь со своим уставом не лезут. Ох и удивительный этот мир. Любо мне здесь. Ей-ей любо!

Но оторваться в борделе так и не сложилось…