Главная » 2020 » Декабрь » 14 » Иван Ланков. Красные камзолы
19:17

Иван Ланков. Красные камзолы

Иван Ланков. Красные камзолы

Иван Ланков

Красные камзолы

новинка октября
 
c 10.12.20   367  р. (316 ) Скидка 14%

 
  с 10.12.20  425р 340р (скидка 20%)
 
  -20% Серия

 Боевая фантастика

 

с 14.12.20

Жанр. Попаданцы во времени, Альтернативная история

Некие силы отправили молодого Георгия в прошлое. Век восемнадцатый. Могущественные империи вот-вот сойдутся в кровопролитной Семилетней войне. Наш современник забран в рекруты и брошен в водоворот этих событий. Сможет ли попаданец изменить будущее? Совершить подвиг? Например, выжить в рекрутах Линейной пехоты восемнадцатого века. Сможет ли он из солдат шагнуть в генералы? А ведь надо не просто выжить. Силы, забросившие Георгия в прошлое, хотят, чтобы он сделал еще кое-что...


М.: АСТ, СПб.: Издательский дом «Ленинград», 2020 г.
Серия: Боевая фантастика
Выход по плану: октябрь-ноябрь 2020    
ISBN: 978-5-17-134135-0
Страниц: 352
Иллюстрация на обложке С. Курганова.

Иван Ланков. Боевая фантастика
Красные камзолы
Красные камзолы 2
Красные камзолы
 
Автор благодарит Михамла Андреева и Дмитрия Багуцкого за помощь в работе над книгой.
Автор благодарит
Эльдара Сафина, Светлану Самченко, Мурата Багжанова и Игоря Будаловского.
Без вас я бы так и не начал писать.

 

Пролог
 

Взрослые, рассказывая о своих приключениях, частенько дают такое объяснение своим поступкам: в то время, мол, я был молод и глуп. Оглядываясь назад, с высоты прожитых лет хочется дать такую же оценку многим эпизодам своей жизни. Но они, эти эпизоды, сделали меня таким, какой я сейчас. Каким бы я был, если бы обладал тогда послезнанием? И, главное, стало бы все лучше или хотя бы иначе? Может быть, стало бы. Может быть, я стал был бы лучше, чем сейчас. Может быть, меньше бы взял греха на душу... Но я даже рад, что у меня не было послезнания. Ведь тогда могло сложиться так, что не я бы пришел в этот мир и в это время, а наоборот, Вселенная прислала бы Стабилизатора по мою душу. Глядя на то, как закончил свои дни Фриц и сравнивая с тем, как живу сейчас я - нет, пожалуй, не стану гневить Бога. Я прожил так, как прожил. Все мои успехи, равно как и мои ошибки - это то, что создало меня. Положа руку на сердце - ошибок больше чем успехов. Но то, что есть - все мое. Впрочем, обо всем по порядку.

Родился я во вполне благополучной семье. Мать, отец, братья. Трехкомнатная квартира в пяти минутах от метро. Дача, летом отдых на Черном Море ажно на два месяца, сначала весь отпуск матери, потом отпуск отца. Школа, спортивные секции - футбол, каратэ, шахматы. Сенсорный телефон с видосиками на ютубе. Обычная жизнь обычного ребенка, как казалось тогда.

Мне, как и многим подросткам в таком возрасте, до одури хотелось быть особенным, не таким как все. Хотелось приключений да ярких событий. Таких, знаете, где я на лихом коне, весь в орденах и медалях, с мечом или шпагой, красавицы чтобы вздыхали и вешались на шею. Но при этом искал способы откосить от армии. Через универ или еще как. Потому что приключения в плаще и на лихом коне - это здорово и благородно, а приключения в камуфляже и на лихом БТРе - это почему-то не подходило под шаблон героя.

В кругу таких же как я, длинноволосых юношей, отчаянно старавшихся выглядеть крутыми рокерами, мы рассказывали друг другу страшилки. Про то, что солдаты, мол, в армии плац ломом подметают и тысячи других отмазок, почему мы туда не хотим. И про то, что год - это много, и что я, мол, за этот год заработаю много денег, и что это даром потерянное время. Хотя в глубине души я прекрасно понимал, что не год, два или три меня пугают. А физические нагрузки. Там же, в армии, бегать придется каждый день, зарядка, физкультура и спорт. Там не дадут спать до полудня и зависать в интернете. Да и просто поиграть в онлайн-игры не дадут. А у меня клан, рейды и тысяча других очень важных дел, связанных с расстановкой пикселей на экране. Потому армия - это плохо. Хотя вот с чего бы мне бояться физических нагрузок? На спортивных сборах с футбольным клубом нас два раза в год гоняли так, что семь потов сходило. Но сборы - это что-то понятное и обыденное, на них я ездил сколько себя помню. Лет, наверное, с семи.

Как и все ребята, с которыми я тренировался, мечтал стать великим футболистом. Зарабатывать много денег. Бегал, иногда даже забивал голы. Но, опять же, вмешался человеческий фактор. Не повезло с тренерами. Они раз за разом ставили меня то в защиту, то на позицию опорного полузащитника. Так-то отобрать мяч и отдать обостряющую передачу для меня в то время не было проблемой. Но где же вы видели знаменитых защитников, зарабатывающих много денег? Отец таким моим заявлениям изумлялся и наызвал имена кумиров его молодости. Эрик Хаген, Николас Ломбертс, Александр Анюков...

Короче говоря, не сложилось у меня с футболом. Сейчас-то я понимаю, что основная проблема была не в тренерах и не в отце. Просто после нескольких лет занятий я дошел до того уровня, когда для прогресса необходимо заниматься самостоятельно, помимо тренировок. Раз за разом повторять самому упражнения на технику и координацию, повторять финты и трюки с мячом, которым меня учили все эти пять лет. Потому что штатной тренировки по времени хватает только на тактику и сыгранность. А техникой - как и собственной физической формой - надо уже заниматься самому. Бегать по утрам, к примеру. Потому что дворовых ребят на школьном поле я обыгрывал и накручивал легко, с ребятами из клубов третьей лиги городского первенства играл на равных, а вот против парней из высшей лиги - и даже не из Академии, а из обычных клубов вроде "Локомотива" или "Звезды" - там уже чувствовал себя бревном и неумехой. Тут уже чтобы чего-то добиться - надо было жить футболом. С утра и до вечера. К такому я был не готов.

Отец мне говорил, что моя проблема в другом. В том, что для мастерства нужно усердие и самостоятельная работа. Разумеется, я считал, что отец глупый и не понимает мою уникальную и неповторимую личность. Все ищет каких-то простых ответов на сложные вопросы самовыражения. Как же иначе-то?

Да и откуда отцу знать про душевные метания и творческое самовыражение личности? Чего он в жизни добился? Работает на заводе фрезеровщиком. А мать - медсестрой в поликлинике. С чего бы мне прислушиваться к их мнению, ведь у них нет своего бизнеса, нет высшего образования и блестящей сверкающей иномарки. Да и айфона у них нет. И мне пожлобились подарить. Хожу, как дурак, с "Самсунгом"... стыдобище какое. Отец, правда, так и не понял, почему вдруг "Самсунг" - стыдобище. Да и вообще когда я цитировал что-нибудь с курсов личностного роста или из тестов по психлологии - он ржал в голос.

Пытался заниматься музыкой. Выклянчил у родителей электрогитару, собрались с ребятами в группу... года два ковырялись. Даже записали на комп пяток мелодий. Одну из них до сих пор люблю слушать, удачная вещь получилась. А потом встала та же проблема, что и с футболом. В какой-то период времени я понял, что для того, чтобы просто оставаться на уровне и не деградировать в плане техники игры - гитару в руках надо держать не меньше двух часов в день, иначе сложные соло уже не вытащить. То есть опять же та проблема: чтобы чего-то добиться в музыке - надо ею жить. Каждый день, несколько часов на гитару вынь да положь. И репетиции хотя бы три раза в неделю, а перед концертом и вовсе каждый день. Потому мое увлечение музыкой быстро переросло из игры на гитаре в распитие пива в околомузыкальной тусовке. Во дворе лабать песни Цоя или "Черного Обелиска" вполне достаточно. И не надо стирать пальцы в кровь, пытаясь достигнуть уровня Стива Вая.

Однако эти занятия дали мне умение работать в команде и какую-никакую практику в организации коллектива. Правда, понял я это лишь через несколько лет.

Универ - это было легко и просто. После школы первый курс показался халявой. Потому ко второму я уже подошел спустя рукава. Что там этот матан да аналитическая геометрия, все просто и скучно. Потому можно задвигать пары и приятно проводить время в тусовке. Тем более универ был такой, средненький. Не политех и не матмех, не топовый ни разу.

А жизнь тем временем начала задвигать меня с позиций теоретического супергероя куда-то на галерку. Мой младший брат - не шибко умный, между нами говоря - после девятого класса ушел в колледж и выучился на электрика. Пока я летом пил пиво и тусовался - он работал на стройке высотником, заработал некую сумму, которую, по слухам, через знакомых заслал военкому и в осенний призыв ушел в морскую пехоту. Ага, именно так. Дал денег чтобы уйти в армию именно в ту часть, в какую хотел. Подробностей не знаю, не расспрашивал.

Психанул, сразу скажу. Особенно на "отвальной", когда он мне сказал о своих дальнейших планах. Год в армии, потом в политех по армейской льготе, досдать разницу с колледжем и сразу на третий курс. А ведь сдаст. Он не такой умный как я, зато упертости ему не занимать. Кого угодно переупрямит. Конечно, у меня закрадывалась в голову мыслишка - а почему вдруг я считаю что он не такой умный как я? Но я гнал ее прочь. Ответ и так очевиден. Я гений, а остальные идиоты. Разве может быть иначе? Однако существовал немалый такой риск, что в следующем году брат меня догонит и тоже будет на третьем курсе. Серьезный такой удар по самолюбию, знаете ли.

Дело шло к зимней сессии и вдруг выяснилось, что на втором курсе дифференциальная геометрия - это уже не такая халява, как аналитическая с первого курса. Уже требовалась усидчивость и, опять же, самостоятельная работа дома. А я и в школе-то домашку особо не делал, все легко давалось. Но самая моя большая проблема оказалась - история. Зачет по истории я не сдал вообще, показав феноменальный результат на тесте - двадцать неправильных ответов из двадцати. Препод еще отдельно выделил меня. Я тогда взвился, мол, зачем нам, будущим математикам, эта ваша история? Она вообще не нужна никому! Короче, зачетную неделю я завалил и не получил допуск к экзаменам.

И мог бы подготовиться нормально, но тусовка... Праздники, дни рождения, концерты знакомых... Себя я оправдывал тем, что историк ко мне относится предвзято. Мне так было удобнее.

Моя группа к тому времени благополучно распалась. Ударник и басист ушли в армию, а ритмач ушел в другую группу, где более серьезное отношение к репетициям. Помню, я еще обиделся на вот это вот заявление - серьезное отношение, ишь ты. А мы что, так, вторая лига? Эх!

На новогодние праздники знакомые зазывали под Приозерск. Так как к экзаменам я все равно не допущен - то почему бы и нет? Все равно пересдача зачетов с десятого января, есть время оттянуться. Мысль о том, что я могу быть отчислен со второго курса в голову почему-то не пришла. В своих мечтах я уже представлял, как я буду на третьем курсе и свысока смотреть на брата, который обязательно не сможет сам досдать разницу и станет просить меня помочь с учебой. Я ведь всегда ему помогал домашние задания делать. Ну как сказать - всегда? Последний раз было, когда он был в третьем классе, а я в пятом. Но зачем заострять внимание на таких мелочах, правда?

Пошел к матери просить денег. Услышал отповедь, мол, в моем возрасте на свои развлечения должен зарабатывать сам. И поучительную историю о том, как она с десяти лет ходила на конюшню и уже в двенадцать зарабатывала деньги не только себе на вкусняшки, но и в семью приносила. Привела в пример младшего брата и как он летом работал, пока я...

Попытался наврать, будто с зачетами проблема, потому что препод вымогает взятку. Деньги, мол, нужны не на пьянку, а на учебу. Зря. Так мать узнала, что я не допущен к сессии.

Вот тогда я психанул и брякнул в сердцах:

- А ты-то сама чего? Сама-то даже в институт поступить не смогла, мозгов не хватило!

Мать не стала скандалить, ответила спокойным голосом:

- Думаешь, что ты уже умнее и меня, и отца? - и так это она произнесла, будто я кот нашкодивший.

А меня от такого понесло еще больше.

- Да! Вы оба - низший класс общества, без перспектив и даже не понимаете чем живут люди моего уровня!

Ого! Заявочка на успех, скажете вы? Обычно в интернете с таких комментариев начинается срач с переходом на личности. Но тут что-то пошло не так.

- Здорово-то как! - сказала мама с улыбкой. - Это надо отметить. Я соберу на стол.

Позвонила отцу, попросила взять торт и что-нибудь к празднику. Какому?

- Отвальную будем праздновать. Жорик наш совсем взрослый стал, съезжает, будет жить отдельно и самостоятельно. Последний день дома. Надо отметить по-человечески.

Я тогда думал, что она не всерьез. Думал, что это какой-то их обычный родительский воспитательный прием.

Ужин и правда был праздничный. Я почувствовал себя виноватым, попытался извиниться, но... Мать лишь пододвигала блюдце с куском торта.

- Ты кушай, кушай. Людям твоего уровня нужно больше глюкозы.

Слово взял отец.

- Чего ты извиняешься? Так-то ты все правильно сказал. Мы дураки, ты умный. Настолько умный, что тебе и учиться не надо, да и работу какую попало ты брать не будешь. Не, ты не подумай что я тебя упрекаю. Чего уж упрекать-то, умного такого. Тут видишь какая штука. Упертости у тебя не хватает. Цели нет. А почему? Потому что в жизни беды не знал в и нужды. Потому и не стремишься ни к чему. Легко добиваешься успеха на начальных стадиях любого дела и не видишь стимула развивать этот самый успех, выходить из подающих надежды в профессионалы. Так оно у тебя со всем было - и с футболом твоим, и с карате, и с информатикой... Теперь вот с универом тоже. Дальше под нашей опекой тебе находиться смысла нет - деградировать начнешь. Так что - лети, голубь сизокрылый. А мы с матерью будем лишь надеяться, что не утонешь. Чему смогли - тому научили. Дальше - сам.

- Эээ.. но.. мне же надо где-то жить. Опять же, деньги на первое время...

Отец ухмыльнулся.

- От общежития при универе ты сам отказался. Твой выбор был. Взрослый, сознательный, свободный. А деньги... когда я приехал в этот город - у меня в кармане было меньше, чем у тебя сейчас. Справишься. Ты же не глупее меня, сам говорил.

Да уж. Молодой был, глупый. Жаль, что родители так и не узнали, сколько раз в жизни я говорил спасибо им за то, чему они меня научили в мое так стремительно промелькнувшее детство...

Родителей жалко. Самый тяжелый грех на моей душе. Даже потяжелее того, я натворил в Пелопонесе и Померании. Я надеюсь, что тот старик, который отправил меня сюда - не наврал, и она получала от меня письма. Хочется верить, что это так. Лучше сын в далекой командировке, чем пропавший без вести.

Впрочем, это уже не относится к тому, о чем я хочу рассказать. Начнем, пожалуй.

Я обмакнул перо в чернильницу и на листе бумаги аккуратно вывел:

"Сей мемуар я пишу для потомков своих, дабы они доподлинно знали, что нету в мире такого, отчего в отчаяние приходить следует, даже ежели обостоятельства оных жизненных событий совсем безнадежными выглядят. А так же чтобы осознание было, от чего к наукам стремление иметь надо да усердие в постижение оных проявлять"

 

Глава 1

Я копал могилу. В мерзлой земле, деревянной лопатой. Холодный ветер закручивал вихри мелкого снега вокруг моих ног, а я продолжал копать. Лопату, которой я долбил землю тут называют словом "заступ". Это не мотыга и не кирка, как я думал раньше, когда встречал это слово в школе на уроках русского языка. Это толстое деревянное весло, на котором по краю приделана толстая полоса грубо обработанного железа. Тяжелая штука, несколько килограмм весит. А заступ - потому что есть полочки, на которые можно наступать ногой. Старинный предок нашей садовой штыковой лопаты.

Кстати о русском языке. Тот язык, которому меня учили в школе сильно отличается от того, на каком говорят здесь. Другая дикция, другие слова, другое построение фраз. Например, лейтенанта здесь называют "порутчик". Не поручик, как в кино "Белом солнце пустыни", а именно порутчик. Буква "т" артикулируется особо, как будто разбивает слово пополам и прям требует, чтобы ты вытянулся по стойке "смирно". Или, как тут говорят - "во фрунт".

Сегодня утром умер рекрут. Тот самый, что вчера еле ноги волочил и надсадно кашлял. И вроде немолодой уже был для призывника. На вид так лет за тридцать. Потому, наверное, его староста в солдаты и сдал. Чувствовал, что тот зиму не переживет. Ну он и не пережил.

Странное дело, этот рекрутский набор. Бардак полный, контроля, считай, почти что нет никакого. Какие военкоматы, о чем вы? О военкоматах тут и не слышали никогда. Здесь все проще. Выдали землевладельцам указ, сколько нужно рекрут набрать. Те сбагрили выбор на управляющих, а те - на старост. Старосты же в солдаты сдавали самых негодных - либо бездельников и горьких пьяниц, от которых общине одни неприятности, либо откровенных гопников. Их тут называют словом "забияка". Забияки, ага. Я почему-то думал, что забияка - это нечто вроде клоуна. Оказалось - ничего подобного. Забияка - от слова "бить". Хулиган, задира.

А еще у них тут с рекрутским набором целый специальный бизнес существует. Ловят чужаков и сдают в солдаты. Чтобы, значит, своих не трогали. Целые банды промышляют отловом чужих, а с деревенских потом мзду берут. Откупные за того парня, что в рекруты пошел. Казалось бы, должен быть какой-то учет, списки, печати землевладельца... Говорят, в былые годы оно обычно так и бывало. А в этом году все с бухты-барахты, впопыхах. Пришел высочайший рескрипт - вынь да положь столько-то душ в солдаты. А коли не наберете - недостачу компенсируйте из гарнизонного полка или из прошлогодних рекрут размещенного неподалеку Владимирского полка. Ага, сейчас командир владимирцев, барон фон Альбедиль прям все бросит и станет своих людей отдавать, разбежался. Да и сам набор по новому закону должен проходить раз в пять лет в каждой полосе... Но, разумеется, недавняя реформа буксовала и нуждалась в костылях. Вроде разового срочного донабора и тому подобное. Но эти тонкости я уже узнал потом. После того, как попал под раздачу.

А чего? Я не местный, никого не знаю, никто не знает меня. По внешним параметрам подхожу - рослый, статный... здоровый, опять же. По местным меркам, конечно. Вот и попал. Вообще все как-то сумбурно получилось. Так обрадовался, что встретил людей, когда вышел к деревне. Сразу подошел и начал нести какую-то чушь. С точки зрения местных, конечно. Ну и по моему говору они сразу определили, что я нездешний.

Зато теперь я знаю, откуда взялась у наших гопников манера спрашивать кто ты, чьих будешь и кого знаешь. Наверняка от этих самых рекрутских наборов. По крайней мере те, что меня встретили - они именно эти классические вопросы и задавали. Кто, откуда, кого знаю, чьих буду... Я тогда растерялся. Прямо какой-то ступор напал. Стоят трое ребят, и вроде бы меньше меня ростом, да не шибко крепкие, вот только они смотрят как-то исподлобья, и двигаются как-то своеобразно. А мне руки девать некуда вдруг стало. То я их на груди скрестить хотел, то вдруг в карманы сунуть. То вдруг боком встать. А они еще суетятся так, один говорит, а другие в глаза не смотрят... Сильно растерялся, одним словом. Что-то мямлил, потом с какого-то перепугу взялся оправдываться. А как оправдываться начал - так они сразу начали бить. Несильно. Так, слегка, но очень обидно. То в живот несильно ткнут, то в плечо толкнут, то по ноге стукнут. Да еще вопросы начали задавать, из которых выходило, что я еще им должен остался за какое-то оскорбление, какое я им умышленно нанес. Почему не дал отпор? Вроде же из кино знаю, что в таких случаях бить надо. А я как... Боялся, наверное. Чего боялся? А того, что потом будет. Если какую-то границу перейти - то потом же точно драка начнется и уже никак по-хорошему не закончить. Тем более в школе так учили - драться, мол, нехорошо. Последнее дело. Вдруг кто заявление напишет, или еще чего. Куча глупых мыслей и самооправданий в голове. Таких, знаете - "да я бы если бы с ними драться начал - я бы их покалечил, эх какой я". Вот только все это молча, про себя, а не вслух.

Загнали они меня в сарай какой-то, где сено хранится. Пригрозили что если попробую сбежать - прибьют. А уже через час вывели, посадили на сани с еще несколькими людьми и повезли в город.

Помню, в детстве недоумевал, как десяток конвоиров может сопровождать колонну в тысячу пленных. В кино как-то это странно выглядело. Мне с дивана тогда казалось, что можно же кинуться на конвой, накостылять им... Потом я понял как это делается. На своей шкуре. И даже научился сам такому мастерству контроля толпы. Но это было потом. А тогда я просто сидел на санях и думал - может, все обойдется. Или это не я думал, или это бормотал кто-то из тех, с кем вместе меня везли? Я, кстати, так и не узнал их имен.

Одежда странная на них была. Собственно, тогда я и начал подозревать, что все это всерьез. Например, пальто, в которые были одеты мужики оказались без пуговиц. Это называлось словом 'армяк'. Такое пальто запахивалось на манер халата и завязывалось поясом. Длинным, вроде того, какой на кимоно в каратэ повязывают, в два оборота. Странно, я почему-то думал, что армяк - это шапка такая. Впрочем, мое представление об истории наш препод охарактеризовал очень емко и едко, по-молодежному: "дно".

Следующие сутки помню как в тумане, эпизодами.

Нас привезли в город Кексгольм, как его называли местные. Говорят, там еще крепость была, только я ее почему-то не заметил в тот раз. Вроде домики как домики, ничего особенного. И маленькие избушки, и несколько больших коттеджей с мансардой. А где там крепость - непонятно.

Высадили с саней и передали человеку, которого представили как старшего команды рекрутов. Высокий, с меня ростом мужчина. Собственно, его и звали "порутчик". Господин порутчик. Имя он назвал вскользь и скороговоркой, поэтому я его не запомнил. Обратил лишь внимание на то, что он был одет в белый мундир. Белые штаны, белая куртка, на голове шапка вязаная, поверх нее - треуголка. Только воротник и отвороты рукавов красные. Он построил нас по линии и с сильным нерусским акцентом объявил, что мы теперь рекруты Ее Величества матушки-императрицы и душами принадлежим ей, как и всякие государевы люди. Потому за побег - лютая казнь. Ну и все такое прочее. Стращал по всякому, значит. Парни в строю еще шептались - куда бежать, зимой-то? Зимой ведь по домам сидят, все же как на ладони видны.

На ночлег нас определили в большой серый ангар, который господин порутчик по какому-то недоразумению назвал казармой. Хотя мужики эту казарму именовали словом "овин". Тоже непонятное слово. Пустое длинное одноэтажное здание, без окон и отопления, с неровными кучками соломы на земляном полу. В ту ночь я мысленно благодарил мать, которая заставила перед выходом надеть термобелье. Без него, думаю, я бы околел.

В тот вечер нас не кормили. Позже я узнал, что собранные с окрестных деревень рекруты делились на две части. Кто-то оставался в местной ландмилиции, а остальных отправляли в полк. Ландмилиция финансировалась из местного бюджета, полк - из государственного. Потому пока было неясно, кто из нас куда распределен - ни те, ни другие не собирались тратить деньги на нашу кормежку. А, может быть, выделенную на нас еду постовые сперли или кто-то из их начальников. Такое тут, говорят, сплошь и рядом. Опять же, ночью выяснилось, что попадание в ландмилицию - платное. По крайней мере некоторые из рекрут где-то ближе к полуночи о чем-то шушукались с часовым в белом мундире, что охранял выход. Звенели монетами. Солдатчина в ландмилиции не строгая, далеко не угонят. А вот те, кого в полк определят - они, считай, своего дома больше не увидят никогда.

Утром нас, голодных и замерзших, вывели из ангара на построение. Проснулись не все. Двое так и остались лежать на соломе. Может, крепко спали, а может, замерзли насмерть. Обычное дело, как я узнал потом. В тот момент же я ничего не чувствовал кроме озноба и какого-то странного отупления.

Рекрутов собралось около сотни. Выстроились кое-как более-менее ровной толпой на площадке перед ангаром. Напротив нас стояло десять мужиков в белых мундирах и светло-серых кожаных плащах поверх. С ружьями, за спиной - ранцы, через грудь перекинута перевязь со шпагой. На поясе сзади видна какая-то квадратная кожаная сумка типа барсетки.

- Кто это? - спросил я вслух.

- Ну ты темнота! - Ответил какой-то бородатый мужичонка, стоявший рядом - Это из ландмилиции, вроде сопровождения, получается. Те, кому повезло. А вон та группа рядом с ними, как оборванцы одетые - это тоже из ландмилиции, но которых с нами в полк отправят. Будут нашими дядьками на первое время. Не откупились, получается. Или забияки какие, что их в полк ссылают. Оно кто ж по доброй воле из ландмилиции в армию-то пойдет?

- А ты-то откуда это знаешь?

- Пф! Скажешь тоже! - мужичонка аж обиделся - Я ж городской! Не первый раз уже рекрутские наборы вижу. Я тута кожевенником работал, батя у меня кожевенную мастерскую держит. И в полку тоже по коже работать буду. По конской сбруе али сапожником. Я все могу!

- А разве городских призывают? - это спросил парень слева от мужичка, щуплый да нескладный.

- В рекрутский набор всех призывают, кто к какому-то делу не приписан. Я вот приписан был, да в семье нужда большая. Братьев и сестер много. А за рекрута, коли вместо кого служить пойдешь - можно и сто рублев получить. Они, чай, в семье не лишние будут. А там я все одно к делу прибьюсь. Не вечно же у бати в подмастерьях ходить, он-то у меня еще крепкий!

Понял я из его объяснений немного, но уточнять не стал. Зуб на зуб не попадал после ночевки в ангаре и живот сводило от голода. Считай, сутки не ел к тому моменту. Любопытства не было как факт.

Вскоре подошел господин порутчик и еще какой-то военный, одетый совсем иначе. На голове треуголка, как и у всех здешних военных, но плащ темно-серый, мундир из-под него виднеется зеленый, а штаны - красные. Они о чем-то переговорили с господином порутчиком, после чего зеленый произнес речь:

- Здравствуйте, будущие государевы люди. Вы зачислены, значитца, рекрутами в наш достославный Кексгольмский пехотный полк. С чем вас и поздравляю, получается. - интересно так у него это прозвучало. Он это произносил с каким-то внутренним наслаждением, как бы смакуя: 'Кексольмский пехотный полк'.

Зеленый провел перчаткой по своим черным с сединой усам, кхекнул, после чего продолжил:

- Будете служить у нас, значит, бравыми мушкетерами. Так как вышел приказ нашей матушки, императрицы и самодержецы Всероссийской, о подготовке к войне скорой, то обучаться ремеслу воинскому вы будете не в ландмилиции али гарнизоне, как ранее заведено было, а сразу у нас в полку. Командир наш для учебы выделил третий баталион полка, в расположение которого мы с вами и направимся. Там обучитесь ратному делу, там и к присяге под полковое знамя вас приведем. Именовать меня вам следует господин начальник партии Фомин. Как присягу примете - сможете по званию обращаться, значит. Видите вот этот галун червленый на обшлаге? Это значит что я ундер-офицер. Тех, у кого галуны - слушаться, как отца родного. За непослушание али побег кто удумает... ну да вы люди взрослые, сами все понимаете. Времени зазря тянуть не будем, сегодня и отправимся.

И мы отправились. Двое саней с провиантом и около сотни мужиков. Пешком. Зимой. По снегу. В город Луга. Который находился, как выяснилось, в трехстах верст от Кексгольма.

Каких-либо списков рекрут не составлялось. Писарь, что крутился около господина порутчика, бегло пересчитал нас по головам, чирканул что-то на листке, закрепленном на деревянной планшетке - и все на том. Никакого медосмотра или еще чего подобного. Даже зубы не смотрели. Уверен, что писарь при подсчете наверняка ошибся, потому как топились мы густо, а усердствовать ему было откровенно лень.

Так началась моя служба. В мое время считалось, что служба начинается после принятия присяги, но здесь, кажется, такими условностями не заморачивались. Все, после того как в партию попал - ты уже не крестьянского сословия. Для деревенской общины ты отныне отрезанный ломоть.

Я тогда еще не осознавал, что это и правда на всю жизнь. Впрочем, как я уже говорил - для меня первые дни были как в тумане. Может быть, от голода, а, может быть, это и был тот самый футур-шок, о котором так много писали в книжках про попаданцев.

Вел себя как робот. Сказали идти - шел. Сказали собирать валежник - собирал. Сказали есть - ел. Посуда здесь, кстати, вся была деревянная. Деревянные миски, деревянные ложки. На весь отряд - десять комплектов. Казенные. Потому как рекруты с собой из дома не брали ничего. Обреченный на солдатчину навсегда покидал родную деревню, у него теперь все государево будет, потому все более-менее ценное оставалось дома, общине. Теплая одежда у деревенских тоже в цене. Кто ж ценную одежку отдаст тому, кто в солдаты уходит? Это ж считай, что выкинуть! Вот и замерзали рекруты на ночевках. Бывало, что и насмерть. А из тех, кто живой - уже на третий день пути половина кашляет. И это, кажется, никого не волновало. Ни начальника отряда, ни собратьев по несчастью. Умер - и умер, пусть его. Копай могилу, потом пойдем.

Вот я и копал могилу. В мерзлой земле, деревянной лопатой. И это только начало пути. Долгого пути рекрутов из Кексгольма в Лугу. Огромная дорога, которую мы будем идти неделю, если не больше. Хотя местные говорят, что неделя пути - это немного. Ну, по их меркам. Скорости другие, расстояния тоже.

Подошел мужик из второй артели. Один из тех ландмилиционеров, что отправились в полк вместе с нами.

- Сменись, братец. Иди в дом, там ваша очередь трапезничать подходит.

Оставляю заступ в яме, выбираюсь, уступая место другому рекруту.

 

* * *

 

Дом, где остановилась наша партия, местные называли станцией. Иногда - просто станом. Трехэтажное деревянное строение, с комнатами для постояльцев, кухней, столовой на первом этаже и обширными конюшнями. Все достаточно хорошо отапливалось, к нашей радости. В комнаты нас, конечно же, не пустили, ночевали мы в конюшне. Зато ужинали и вот теперь завтракали в столовой. Партию офицер в зеленом разделил на артели по десять человек, за старших артелей поставил ландмилиционеров, что шли с нами из Кексгольма.

В столовой было тепло. Я быстро расстегнул свою куртку и быстро прошел к длинному столу, за которым расселась моя артель. Старший, Ефим, из общего котла набухал миску горячей, парящей пшенной каши на шкварках и пододвинул ко мне вместе краюхой еще теплого ржаного хлеба.

Как мало нужно человеку для счастья! Теплое помещение и теплая еда! Впервые за несколько дней я почувствовал себя человеком. Странно, да? Вроде только что копал могилу для умершего попутчика, можно ж было хоть для приличия не жмуриться от удовольствия за столом. Что-то в этом было такое неправильное. Но еда была и правда вкусная. И она вот она, на столе, горячая, с одуряющим запахом. А могила - там, на улице, за дверью. Считай, что вообще в другой вселенной.

- Ешьте, братцы, ешьте. Ближайшие к столице станции - они все такие. Уютные да сытные. Как дальше отойдем - опять будет такая же голытьба, как третьего дня. Там уже так из отдельных мисок покушать не получится. Будем по-походному, из одного котла хлебать.

Умяв половину миски, я немножечко замедлил темп и начал смаковать каждую ложку. Мы с ребятами уже усвоили простую местную хитрость: пока едим, мы как бы чем-то заняты и ничем другим нас не загрузят. Кто доел - тут же будет озадачен какой-нибудь работой. Скорее всего - на улице, на холоде. Потому большая часть порции съедается быстро, а последние ложки растягиваются до бесконечности, пока не погонят из-за стола.

Я наконец-то собрался с мыслями и первый раз за все это время попробовал обдумать все произошедшее.

Итак. Где же я? Вероятнее всего - на почтовой станции, как сказал бы Капитан Очевидность. Так написано у входа в комплекс зданий, в котором мы остановились на постой. Кириллицей, на русском языке, но старорежимно, с ятями, твердыми знаками и прочими дореволюционными буквами. Там же, у входа, изображен герб - черный двуглавый орел на желтом фоне. Только крылышки не как у герба России из моего времени - распахнутые во весь рост, а махонькие, в половину корпуса. Рядом - еще какой-то непонятный герб. На красном поле две руки в латных рукавицах с мечами, над ними - царская корона. О чем это мне говорит? Ни о чем, вообще-то. В истории я совсем слаб. Одно понятно - я сейчас где-то в Российской Империи. Иду от некоего населенного пункта Кексгольм. Название какое-то нерусское. Впрочем, если Империя - так мода на нерусское уже вовсю идет. Например, Санкт-Петербург - тоже название не совсем в русской традиции. Попал я в рекруты Кексгольмского пехотного полка, а служить там буду - внезапно - мушкетером. Хм... Мушкетеры - это же вроде бы Д'Артаньян, шпаги, белые кресты на синих накидках... И вроде бы все дворяне. Однако мы с остальными рекрутами на дворян никак не похожи. Хотя у солдат ландмилиции шпаги есть. И у офицера есть. Кстати, и у офицера, и у ландмилиционеров под куртками - их тут называют словом "кафтан" - оказались красные мундиры. Красные - это что, от англичан, что ли? Непонятно. Ладно, потом все расскажут.

Правит сейчас Ее Величество императрица и самодержица. Это кто? Помню, в России была императрица Екатерина Вторая. Она еще Медного Всадника поставила в Питере. Хм, раз она вторая - значит, была и первая? А, может, еще какие? Интересно, а сколько вообще в России было императриц? Минимум две, это точно.

Размышляем дальше. Как я здесь оказался? С этим вообще ничего не понятно. Вроде ехал на электричке в Приозерск, отмечать Новый Год. Встретил там знакомых. Дорога дальняя - два часа с лишним. Потому распивать начали по-быдляцки, прямо в поезде. Спорили о чем-то... Знакомый как раз читал "Розу Мира" Даниила Андреева и взахлеб о ней рассказывал. Про каких-то духов, про коллективное бессознательное... Потом знакомые вышли в Петяярви, а я продолжил беседу с толстым мужиком в зрелом возрасте, который подсел в Сосново поучаствовать в беседе. Андреева он очень уважал. Мол, хорошо пишет.

- Жрун! Называй меня так! - и почему-то засмеялся.

Он был и правда толстый - килограмм так сто двадцать, если не больше.

Я эту их книгу не читал, потому шутки фанатов эзотерики были мне непонятны. Все эти андреевцы, ошевцы и прочие сектанты - какой-то совсем наркоманский вывих мозга. Однако коньяк уже дал о себе знать, и я зачем-то взялся этому Жруну рассказывать о своих детских мечтах. Ну а чего б не поведать сокровенное хорошему человеку? Собутыльник - он ведь плохим быть не может, верно? Ну уж к середине второй бутылки точно. А он мне в ответ рассказывал что-то нравоучительное. Про то, как важно вовремя помочь ребенку, защитить от дурного влияния и конкурентов, и тогда он вырастет... а дальше опять какая-то эзотерическая дичь.

К концу бутылки дедок взял меня за руку и сказал:

- Поможешь мне? Очень надо.

О чем вопрос? Конечно же помогу! Кто же по-пьяни откажется помогать такому замечательному человеку, как нынешний собутыльник!

- Тут один знакомый - Бартрад - решил мне немножечко детство испохабить. Ты уж будь любезен, объясни ему, что он это все зря затеял. Лады?

- Лады! Обязательно объясню. Только кто это?

Мужик некрасиво засмеялся, обнажив желтые кривые зубы.

- Узнаешь. Очень хорошо, кстати, что ты в школе французский учил. С английским там далеко не уедешь. Ну а я буду письма твоим родным слать, чтобы они за тебя не переживали! Договорились?

Затем толстый дядька позвал меня курить в тамбур, потом что-то произошло и ... я оказался на перроне без рюкзака, без документов, смотреть в хвост уходящей последней электричке. Помню, в тот момент мне это показалось очень смешным.

- А вот возьму и потеряюсь! И ищите меня потом! - хихикая от такой оригинальной мысли я пошел прочь от станции Синево. В ночь, в метель.

Ну а протрезвел я уже в том сарае, куда меня загнали трое деревенских. Момент перехода не запомнил или не заметил. Понятно, что ничего не понятно.

- Все, закончили трапезу! Встаем, православные! Айда строиться!

Постояли всей толпой у могилы, священник со станции прочитал короткую молитву, и наша партия пошла дальше. Прочь от безымянной почтовой станции, вперед, в неизвестность.

 

Глава 2

Интересное дело - местные дороги. Телеграфных столбов еще нет, железной дороги - тоже. Асфальта и подавно. Как здесь люди узнают зимой, куда идти чтобы не заблудиться? Все натоптанные-накатанные колеи заносит снегом, все приметные места одинаково белые. Тем более рельеф местности такой, что потеряться-то проще простого. Кругом леса, озера, дорога петляет как в песне из фильма про гардемаринов - "Бездорожье одолеть не штука, а вот как дорогу одолеть?" И правда, тут семь загибов на версту будет.

Так вот местные нашли выход: вешки! После каждого снегопада старосты деревень и постоялых дворов говорят домочадцам - "Надо вешить!". После чего народ берет вешки - это такие прутья или тонкие шесты в метр-полтора длинной - и идут втыкать их вдоль дороги в сугроб.

Вот наша колонна и идет по чьим-то заботливо расставленным вешкам. От деревни к деревне, по почтовому тракту. Топаем помаленьку и под скрип снега под ногами между рекрутами идут неспешные беседы обо всем подряд. Эти походные байки для меня - бесценный источник информации о нынешнем времени.

Вот, например. Почтовый тракт - это такое направление, вдоль которого расставлены почтовые станции. Направление, потому как дорогой это назвать язык не поворачивается. Почтовая станция - это здание, где курьер может покормить или поменять лошадей. Они бывают разные. Где-то просто конюшня да изба, где-то целый трактир, а то и целый постоялый двор вроде того, в котором мы ночевали недавно. Но крыша над головой на ночевках есть, и то дело. С отоплением тут у них, конечно, трудности. Батареей отопления является задняя стенка печки. И все, в общем-то. Не говоря уж о том, что никаких стеклопакетов не предусмотрено и с щелей нещадно сквозит. Потому окна в домах делают как можно меньше. Больше окно - больше потеря тепла. А освещение через окна... В помещениях тут всегда полумрак. Местные привыкли, а я только-только начал осознавать, какую много значили в нашей жизни уличные фонари. Да и вообще электричество.

А еще тут очень много разнообразной живности. На подворье почтовой станции - куры, гуси, утки, коровы, лошади. Быки. Здоровые такие, мохнатые. Они тут выполняют роль трактора "Беларусь". И выглядят в чем-то похоже. Если коровы лоснящиеся, ухоженные, гуляют недалеко от яслей с сеном или поилки и смотрят на всех свысока, по-королевски, то быки - это такие суровые монструозные звери с грязной свалявшейся шерстью. Прогуливаются неподалеку от распряженных серых деревянных телег и всяких сельскохозяйственных приспособ, да смотрят на всех исподлобья. Я, признаться, как первый раз такого быка увидел - не удивился бы, если бы у него изо рта торчала папироса "Беломор", а на рога была бы надета ушанка. Уж очень характерное выражение морды у зверюги было, хоть сейчас на карикатуру или в комикс про Бэтмена.

Ушанки здесь есть, только их называют словом 'треух' и в основном носят с развязанными ушами. Шапка и шапка, ничего особенного. Версий и модификаций - множество, но самая популярная больше напоминает бурятский малахай, чем привычные мне ушанки. Видно, что каждый автор творит шапку по не по какому-то единому стандарту, а по настроению. Ну или в зависимости от материала, который на эту самую шапку шел.


Читать Форум Узнать больше Скачать отрывок на Литрес Внимание! Вы скачиваете отрывок, разрешенный законодательством и правообладателем (не более 20% текста). После ознакомления вам будет предложено перейти на сайт правообладателя и приобрести полную версию произведения. Купить электронку Купить книгу в магазине Купить бумажную книгу Labirint Читать книгу на mybook
5.0/10
Категория: Боевая фантастика | Просмотров: 2694 | Добавил: admin | Теги: боевая фантастика, Красные камзолы, Иван Ланков
Всего комментариев: 0
avatar