Глава первая.
В жизни бывают полосы черные, полосы белые. И порою трудно понять, где заканчивается одна и начинается другая. Где проходит та линия, та черта, за порогом которой ты баловень судьбы, а шагом дальше – неудачник, пинаемый все той же судьбою по самым уязвимым местам.
Утро не предвещало ничего хорошего. Впрочем, как и любое другое начало дня, омраченное школьным экзаменом. Плохой сон, с трудом проглоченный бутерброд и ощущение полной амнезии в области знаний по физике – вот лишь неполный перечень первого часа бодрствования.
– Не ты, первый, не ты последний, – успокаивала меня мать, позвякивая посудой в раковине. – Всем так кажется. Возьмешь билет и сразу все вспомнишь.
Слова не убеждали мой разум, а лежащий на столе круассан не убеждал мой желудок в необходимости быть съеденным. Какой тут аппетит, когда оголенные нервы изнутри терлись об кожу, что пенопластом по стене. И это дурацкое выражение по поводу «не ты последний». В том то и дело, что последний, ну или один из последних. Министерство образования уже давно говорило о необходимости ввода в средней школе единого государственного экзамена в форме тестов. Блин, да я готов был в то утро написать сто тестов, тысячу тестов. Это так удобно, выбрать правильный ответ из нескольких, а не ломать голову, выуживая из дырявой памяти крохи знаний. Куда спокойнее ставить галочки, чем сидеть перед живым экзаменатором, способным задавать наводящие вопросы.
– Никто специально валить не будет, – голос матери едва слышно доносился из-за плеска воды. – Какой учителям в этом смысл.
Смысл…смысл… Плохо она знала Олега Ивановича, нашего всемерно уважаемого препода по физике. Дотошного формалиста, способного из-за неправильного оформления зарубить практическую работу. Поставить двойку за правильно решенную задачку.
Впрочем, в то утро его дотошность куда-то испарилась. Олег Иванович с легкой улыбкой выслушал мой спутанный рассказ о принципах работы двигателя внутреннего сгорания, пробежался по исписанному формулами листу и, поставив в дневник жирную красную четверку, отпустил восвояси.
Я вышел из класса с ощущением полной опустошенности. Еще час назад Петр Воронов думал, что жизнь его закончится в том самом кабинете, дверь которого только что скрипнула за спиной. Час прошел, испытание пройдено, а что дальше? Вокруг щебетали девчонки, Витек от нетерпения дергал за рукав и я, выдохнув, произнес:
– Четыре.
– Нормалек, – мой старинный сосед по парте хлопнул по плечу, а одноклассницы атаковали с расспросами.
А что дальше… Об этом я забыл на время. Правило «когда долго держит, а потом отпускает» сработало в полной мере, закружив в водовороте последнего школьного дня. И вроде бы хотел вырваться, но все время кто-то задерживал: то Степаныч, наш директор, сурово требовавший не посрамить честь школы в «этих институтах», то Витек, строивший грандиозные планы на будущие пьянки, то наша классная руководительница, ударившаяся в воспоминания, а под конец и вовсе пустившая слезу. События медленно, но верно перетекали в русло ностальгирующей мелодрамы, под аккомпанемент которой я спешно покинул школу, навстречу летней погоде, более соответствующей настроению.
До парка дошел быстро, благо идти было всего нечего – двести метров по Ворошилова. Свернул направо и пересек узкую полоску асфальта, отделявшую жилой район от квадрата зеленой зоны.
В самом парке стало происходить нечто странное. Волны эмоций, захлестывавшие с головой, начали медленно гаснуть, превратившись сначала в реки, потом в тонкие ручейки, а после в призрачные нити, сгинувшие в сумраке сознания.
Нога подогнулась и телу, включившему режим автопилота, стоило больших усилий сохранить равновесие. Очередной шаг и снова трудности с координацией движения. Ступня словно опускалась в зияющую пустоту, угрожая утащить за собой все остальное. Нечто, поглотившее разум, пустило корни в организм, сея вокруг слабость и немощность.
Торопливо зацокали каблучки, и справа показалась фигурка молодой девушки. Она встревоженно посмотрела в мою сторону или только прибавила ходу, стараясь держаться подальше от странного парня. Впавший в прострацию мозг отметил пальто кремового цвета с широким воротником и большими коричневыми пуговицами. Точно такое же было надето на Светке во время нашей последней встречи. Света, Светик, Светулька – первая, ненаглядная и единственная. Информация угольками затлела в серых клетках мозга и тут же погасла. Раньше любая мысль о бывшей пробуждала внутри целую гамму эмоций, но только не сегодня. Процессору головного мозга было глубоко плевать как на элементы одежды, так и на их обладательницу.
Очередной шаг и телу снова удалось устоять благодаря вовремя подвернувшемуся дереву. Меня приложило спиной о ствол, развернуло, повело в бок, едва не опрокинув на покрытую прошлогодней листвой землю. Качнуло в одну сторону, в другую, горизонт дал опасный крен и тут, амплитуда раскачивания оборвалась тугой удавкой на моем предплечье. Чужие пальцы крепко держали за руку, не позволяя рухнуть на дикую лужайку городского парка.
Человек не поинтересовался состоянием здоровья, не предложил помощь и не стал звать на выручку других. Он не проронил ни слова, сопровождая мое тело к тонированной «Вазовской» десятке цвета мокрый асфальт. Машина стояла в тени дома, в той стороне, что была ближе к заросшей части парка, облюбованной местными алкашами и бродячими собаками. Выпивох в полуденный час на месте не оказалось, а вот потрепанный жизнью пес ретировался, едва приметив странную парочку. Похоже, только его насторожили двое крепких мужчин, грузивших в машину молодого парня. Люди же старались не обращать внимания на подвыпившего выпускника или на очумевшего от жары племянника, а может и брата, которого заботливые родственники размещали на заднем сиденье автомобиля. Парень не кричал, не сопротивлялся, и этого было достаточно для всех, кроме старого пса.
Я уткнулся лицом в серую обивку переднего сиденья и едва не задохнулся, но все те же руки вернули меня в первоначальное положение. Перед глазами мелькнул бритый затылок водителя и толстая складка на массивной шее. Рядом закачался игрушечный шестиногий паучок.
Двигатель мерно заурчал, и мы поехали, медленно набирая скорость. Машину тряхнуло на колдобине, еще раз, заработали поворотники, а после свет померк.
Похмелье… Похмелье – штука довольно неприятная и за редким исключением неизбежная. Вот и все мои знания по этому вопросу. Кому-то на утро помогал томатный сок, кому-то запотевшая стопочка водки или бутылка холодного пива вкупе с тишиной и покоем. Максимум, который был нужен мне – вода для борьбы с сушняком. И никакой головной боли.
Может дело в молодом организме, а может в скудном опыте, не знаю. Я рассчитывал погулять еще пару лет, прежде чем придется столкнуться с тяжелыми формами абстинентного синдрома. Рассчитывал, но прогадал.
Головная боль медленно, но верно выталкивала на поверхность сознание, а следом приходили спутанные мысли. Память услужливо подкидывала образы, в череде мельтешения которых было понятно одно – я сдал последний школьный экзамен, а потом… Видимо напился на радостях. Иначе какое еще может быть объяснение столь плачевному состоянию организма. И ладно бы одна голова, но память, куда делся кусок памяти?
Я попытался приподнять набухшие от усталости веки. Но даже малейшее движение мышцами лица привело к такому набату, что стало страшно за сохранность черепной коробки. Пожевал засохшими губами, ощущая во рту горький привкус полыни. Это же какую дрянь пришлось пить, что заснул сидя? Именно что, сидя. Неспешно возвращающиеся ощущения сигнализировали об этом.
Пошевелил затекшей спиной и повторил попытку открыть глаза. На сей раз это удалось. В бесконечной белой пелене с трудом просматривались бесформенные пятна.
«Наверное, у Витька отмечали или…», – вялые мысли шевелились с трудом и на ум ничего стоящего больше не приходило. Точно, у Витька! Эта неугомонная бестия с утра хотела нажраться, дабы навсегда запомнить последний школьный день. Не знаю, удалось ли это ему, моя же память меня подвела. Последнее из записанного – образ пускающей слезу классухи и слова Витька: «ну что, когда бухаем?»
Я отказался, сославшись на срочные дела. Кажется… отказался.
– Витек, – просипел я, надеясь, что горемычный сосед по парте лежит где-нибудь поблизости. Он вообще любил дремать в местах для сна не подходящих, будь то пол или поверхность стола, без разницы.
– Витек, – просипел я чуть громче, но ответом была тишина. То ли спал Витек крепко, то ли далеко. О третьем варианте думать не хотелось, потому как включал он в себя отсутствие школьного товарища и присутствие незнакомой обстановки.
Настойчиво зачесалось правое плечо, прямо невыносимо, так что я на время забыл обо всем остальном, потянувшись подбородком к зудящему месту. Голову пронзило такой болью, что глаза сами собой распахнулись, выцепив из тумана яркое пятно: единственный источник света в помещение. Зрачкам, наконец, удалось сфокусироваться и из серой пелены мало-помалу начал вырисовываться силуэт окна и пейзаж за ним.
Солнце клонилось к краю земли, а половину неба закрывали кудрявые барашки облаков, столь же кроваво-красных, как и сам небосвод. Закат был из разряда красочных, но не он заставлял сердце биться быстрее. Я был в этой комнате, больше похожей на кабинет или офис фирмы, впервые.
– Добрый вечер, Петр Сергеевич.
Я крутанул головой, резко, так что хрустнуло в шейном отделе позвонка, а в голове заиграл набат из больших и малых колоколов.
Напротив сидел человек, мужчина средних лет со смуглой кожей и коротко стрижеными волосами. Так одно время любил подстригаться Костик – сосед напротив, пока в армию не забрали.
– Я попрошу вас освободить свой разум от страха и недоверия, и внимательно меня выслушать.
Освободить свой разум от страхов и сомнений. Звучало, как предложение вступить в секту или того хуже. Память услужливо подкинула массу историй об ушедших в булочную, но так и не вернувшихся. Некоторых, правда, потом находили: кого на Северном Кавказе или юге России в статусе полуподвального раба, а кого бродящим на вокзале, в полной амнезии и прострации. Вот вколют сейчас неизвестную дрянь, и буду арбузы выращивать за высоким кирпичным забором под Астраханью. Самозабвенно и радостно до конца жизни, потому как другую не помню. От таких мыслей по спине пробежал неприятный холодок.
Взгляд мой в поисках ответов рыскал по фигуре незнакомца, вернее, по верхней ее части, поскольку остальное было скрыто черным письменным столом.
Обычный человек средних пропорций в безликой белой рубашке с длинным рукавом. Такую мог позволить себе менеджер среднего звена, заморский сектант или свидетель на свадьбе. Да кто угодно, имевший желание и немного наличности. Никаких букв или отличительных полосок, только бейдж на левой половинке сорочки, красовавшийся размытым пятном. Он мог бы многое объяснить, если бы не мелкий шрифт вкупе с плохим зрением.
– Все сказанное мною является правдой. Впрочем, скоро вы и сами во всем убедитесь, – мужчина говорил с легким, едва заметным акцентом. Точно не кавказским, большего сказать не мог. Тем временем незнакомец опустил ладони на шероховатую поверхность стола и сплел пальцы в замысловатую фигуру.
– Вы верите в существование параллельных миров?
– Чего? – прохрипело мое пересохшее горло.
Прозвучавший вопрос оторвал от созерцания обезглавленного лебедя. Именно это животное напоминали сплетенные пальцы незнакомца. Я готов был услышать что угодно, но только не бред сродни лепету перепившего соседа.
– Вы верите в существование параллельных миров? – терпеливо повторил тот свой вопрос.
– В параллельные миры? Не знаю… Нет, не верю. Наверное.
В мигом посвежевшей голове пронесся ворох мыслей о заманухах сектантов. Кому-то обещали жену, кому-то прямую линию с богом и теплое местечко в раю, а мне, похоже, подготовили новые миры.
Человек в белой рубашке бесшумно откинулся на спинку кресла, и сквозь прищуренные веки посмотрел на мерцающий в окне закат. По лицу его было трудно понять: понравился ответ или он ждал чего-то более конкретного.
– Значит, нет, – мужчина отвлекся от алого пейзажа и вновь сосредоточился на мне. – Если вас не затруднит, можете пояснить свой ответ?
– А можно воды для начала, – я кивнул на графин с прозрачной жидкостью. Движение головой далось легко, словно и не было тяжелого пробуждения.
– Разумеется.
Мужчина неторопливо наполнил стакан, стоявший на подносе вместе с графином и, поднявшись, протянул его мне. Пальцы почувствовали холодное покалывание сквозь тонкое стекло. Обычная посуда ровной цилиндрической формы, без ребристых граней. Таких образцов в каждой квартире по несколько штук найдется, еще с советских времен. Правда, в советские времена на дне цену указывали копеечную, а этот экземпляр был столь же безликим, как и рубашка на собеседнике, как и все остальное.
Залпом осушив стакан, я почувствовал приятную прохладу, волнами пробежавшую по иссушенному пищеводу. Вода, как вода, обычная, без посторонних вкусов и запахов. Оно и понятно, зачем травить человека, который находится в полной твоей власти.
– Ну и? – напомнил собеседник, приняв стакан из моих рук.
– Я сижу в неизвестной мне комнате, накаченный какой-то дрянью, от которой безумно болит голова, – тут пришлось покривить душой. Боль улетучилась, оставив о себе одни лишь неприятные воспоминания. – Человек, которого я вижу первый раз в жизни, задает вопросы о других мирах, хотя все это смахивает на банальное похищение. Что вы от меня хотите услышать? О да, миры существуют, где можно записаться в вашу секту? Верните меня домой, и обещаю: поверю во все, что скажете.
– Подойдите к окну.
– Что?
– Подойдите к окну, не бойтесь.
Странный ход со стороны собеседника, неожиданный и вследствие чего опасный.
– Ага, я подойду, а вы меня скинете?
– Не вижу смысла приглашать человека в гости для разговора и сбрасывать его с восемьдесят шестого этажа. Поверьте, публичные методы лишения жизни не в наших правилах.
Я слабо улавливал смысл сказанного, поглощенный созерцанием кровавого заката за окном. Картинка из красочной превратилась в зловещую.
– Ну что же вы, Петр Сергеевич.
И я встал, осторожно, словно опасался окрика, требующего вернуться на место. Голова работала ясно, а вот тело не успело забыть тяжелого пробуждения. Передвигая ватными ногами по гладкому полу, я доковылял до окна и замер…
Мать вашу, восемьдесят шестой этаж! Только сейчас до меня дошло значение сказанных слов. Первый раз в жизни приходилось смотреть на землю с высоты птичьего полета. Правда, только высоту я и мог оценить, для оценки всего остального нужно было более острое зрение. Расплывшиеся серые линии дорожек лучами расходились от здания, исчезая в густой зелени парка, простиравшегося на многие километры вокруг. Вдалеке, за кронами деревьев, виднелась покатая крыша неизвестного сооружения. В голове сразу возникла ассоциация с крышей ультрасовременного стадиона, ну не космопорт же там в самом деле. А еще дальше, за стадионом, виднелась гора. По размерам ни разу ни гималайская с белой шапкой на макушке, и даже до уральского хребта не дотягивала, силенок хватило разве что над лесом возвыситься.
Да уж, на фоне алого неба зрелище было фантастическим, и плохая четкость изображения тому нисколько не мешала. Оставалось только понять, где я? Ни в нашем городке, рассчитанном на сто тысяч населения, ни в области, ничего подобного не наблюдалось. Самое высокое здание в губернии насчитывало двадцать шесть этажей. Были и горы, Жигулевские, только на другой стороне Волги, где из строений высотностью отличались разве что коттеджи бизнесменов. Про стадион и говорить не приходится. Если, конечно, это был стадион, а не аэропорт или… Дался мне этот космопорт.
– Впечатляет? – голос за спиной прервал путаные размышления.
– Да, – признался я, а самому подумалось: «может и не Россия это вовсе». Высотные здания есть, ультрасовременный дизайн присутствует, даже гора в наличие имеется – чем не Сингапур или какой там город в Восточной Азии является заповедным для черных трансплантологов?
– Наша земля окутана сотней миров, которые сосуществуют друг с другом в разных пространствах. Эти миры, они похожи как близнецы, если не брать во внимание антропогенный фактор. Одна вселенная, одна галактика, одно солнце, одна планета, являющаяся центром притяжения для всех этих параллелей. И суть различий заключается только в отсутствии или наличии такой формы жизни как человек. Не везде обезьянам удалось взять палку в руки и перейти на следующую ступень эволюции. Это скорее исключение, чем правило. Вы как раз и являетесь представителем одной из исключительных параллелей.
Я повернулся и замер в нерешительности, до конца не понимая собственного статуса: пленник, гость или кусок мясо с запасными деталями? Заметив мои колебания, человек жестом предложил сесть на прежнее место, после чего продолжил:
– Ряд миров далеко ушел в сторону прогресса – наука, культура, философия. Мы многое узнали о других галактиках, о цивилизациях за пределами солнечной системы и соседях, живущих за тонкой гранью невидимого пространства. Разумеется, последнее открытие стало шоком. Потратить столько сил и средств для покорения космических просторов и встретить разумную жизнь прямо под боком. Да не просто жизнь, а многочисленные копии наших цивилизаций, избравших иной путь развития. Искушение открыться было велико, но когда схлынули эмоции, стало понятно, что о постороннем вмешательстве не может быть и речи. Каждый должен иметь право на выбор, на ошибки и на время для их исправления. Только так должны развиваться цивилизации, без великих миссионеров извне. К сожалению, не все в нашем обществе поддерживали эту идею. Нашлись и такие, кто увидел в свершившемся открытие всего лишь путь к легкой наживе, новые рынки для сбыта наркотиков и оружия, очередные каналы работорговли. Не сдерживаемые моральными принципами, преступники быстро наладили прочные связи с коллегами по ремеслу из параллельных миров и галактик, впитав в себя всю технологическую мощь вселенной. Они развязывали войны и меняли правителей ради звонкой монеты, а мы были вынуждены смотреть на все со стороны, связанные по рукам моралью и принципами. Впрочем, длилась это вакханалия не долго. Правительства шести наиболее развитых миров оценило все последствия новой угрозы и создало свою службу безопасности, не менее масштабную, нежели у противника. Однако собственными силами было уже не справиться: сколько бы денег и умов не бросали на борьбу, криминал подобно гидре обретал три головы взамен одной отрубленной. Помощь коллег из других галактик помогла переломить ситуацию, но этого по-прежнему было недостаточно. Появилась необходимость в агентах с других измерений, которые лучше прочих знали свой родной дом, а значит и лучше могли его защитить. Поэтому было принято решение заочно принимать другие параллели, более или менее соответствующие стандартам, в ряды службы безопасности. Официально в таких мирах о нас ничего не известно, но этот факт не мешает проводить вербовку сотрудников. Ваш мир был принят сравнительно недавно, в 1963 году и получил кодовый номер 128. Сегодня я от лица службы безопасности земного сообщества приглашаю вас, Воронова Петра Сергеевича, вступить в нашу организацию и пополнить ряды бойцов за справедливое дело.
Пауза. Я молчал, молчал и сидящий напротив человек в безликой белой рубашке. Разговор как-то не ладился. А последняя фраза и вовсе прозвучала несуразно. Борьба за справедливое дело была уместна в середине двадцатого веке, когда чрезмерно откормленные капиталисты нещадно эксплуатировали мировой пролетариат. В вербовочном центре межмировой полиции разумнее говорить о деньгах и полном социальном обеспечение, но никак не на отвлеченные темы о высоких человеческих ценностях.
Впервые за все время, на лице собеседника отразилась хоть какая-то эмоция: неуверенность или даже растерянность. Однако он быстро взял себя в руки и вернул официальную маску бюрократа на положенное место.
– Конечно, мы понимаем степень ответственности принимаемого решения и не торопим вас с ответом. Ситуация выходит за рамки обычной. У вас будет возможность все хорошо обдумать и сделать взвешенный выбор. Мы предоставим комнату на пару дней, а также необходимую информацию и документацию, – человек откинулся на спинку стула, давая понять, что не простой для обоих разговор окончен.
Пара дней… Пальцы автоматически потерли глаза, словно проверяли, на месте ли роговица. Пара дней… В ушах ритмично бухало сердце, на виске неприятно задергалась жилка. Предоставим комнату на пару дней…
– Пара дней!? Да меня часов через десять начнут искать с собаками, – я осекся, понимая всю нелепость возражения. Какое дело этому незнакомцу с офисным лицом и тем, кто стоит за ним, до каких-то там собак. Какое им дело, когда они могут себе позволить средь бела дня выкрасть человека. С какой целью не ясно, но уж точно не для того, чтобы отпустить, испугавшись гнева рассерженных родителей.
– Парадокс времени, – мужчина сухо улыбнулся. – Поверьте, проведя здесь два дня, дома вы потеряете не больше часа.
Нечто в подобном роде я ожидал услышать. Стоит допустить одно фантастическое предположение, и следом потянутся другие, не менее сказочные и алогичные.
– Я могу идти?
– Разумеется, вас проводят.
Долго ждать не пришлось. Спустя мгновенье дверь в комнату открылась, пропуская внутрь широкоплечего мужчину в классическом костюме двойке. Никакого оружия или даже намека на него. Ну да, зачем такому амбалу дубинка, он и без нее легко меня скрутит.
Лицо провожатого показалось смутно знакомым. Пока шел по многочисленные коридорам, силился вспомнить спокойную, не выражающую ни грамма эмоций физиономию. Слишком уж она запоминающаяся: дубовая, грубо отесанная, с глубокими морщинами вокруг рта. Словно кто-то отчаянный пытался научить этого буратино смеяться, но добился лишь трещин на лице.
Где же я его видел, где? Память металась по отдаленным закоулкам, перебирая одно лицо за другим. Среди знакомых такого амбала точно не было, а вот случайно встреченных… Старый парк в центре города, напуганная девушка в кремовом пальто, игрушечный паучок на присоске – куски памяти один за другим всплывали из небытия. Вспомнил! Этот дубовый здоровяк, шедший впереди, грузил меня на заднее сиденье десятки. Был еще водитель, лица которого не видел, одни лишь внимательные глаза, следившие за погрузкой через зеркало заднего вида.
О-хо-хо. Похоже, зря я грешил на спиртное, и на Витька, мечтавшего нажраться. Но если дело не в водке, тогда в чем? Какой хренью меня накачали и, главное, когда успели? Завтракал дома, а в школе перехватил у девчонок пару кусочков шоколада. Из воды остывший утренний чай, опять-таки дома выпитый и больше ни-ни. Это что же получается, они меня дистанционно вырубили с помощью супер-пупер излучателя?
Погруженный в подобного рода размышления, я мало смотрел по сторонам. Да и не было там ничего интересного, заслуживающего особенного внимания: безликие коридоры с полным отсутствием окон, череда однотипных дверей, световые панели. Все это я мог увидеть в России или в Азии, где черные трансплантологи потрошили людей на мелкие запчасти.
Печальные мысли о Сингапуре получили развитие в большой светлой комнате, где мое тело оставили наедине с парочкой медбратьев или людей, крайне на них похожих. Парни в комбинированных бело-голубых рубашках неспешно подсоединяли ко мне различные приборы, натирали кожу холодящим раствором с резким запахом мяты, лепили тонкие змеящиеся проводки. Результаты поступали на маленький переносной монитор, который от меня заблаговременно отвернули. Вся процедура проходила без единого слова, не считая коротких сигналов, пронзительных и мерзких, неприятно бьющих по ушам. Кажется, издавал их все тот же монитор, но в последнем я не был уверен. Уж слишком много всяких медицинских мелочей было разложено по всюду.
После пятнадцати минут мучений ребята упаковались и, кивнув некоему третьему за моей спиной, покинули помещение.
Комната ничем не напоминала тюрьму или палату поликлиники, скорее рабочий кабинет. Стол со стандартным набором письменных принадлежностей, одноместная кровать и стул с выгнутой спинкой. Все простенько и безлико. Ах да, еще окно без занавесок и подоконника, но зато с остатками шикарного заката, нынче превратившегося в угасающую багровую полоску.
За спиной вежливо кашлянули, и я запоздало вспомнил, что не один.
– Добрый вечер, Петр Сергеевич, – меня снова поприветствовали по имени отчеству. На сей раз в роли собеседника выступал представительный мужчина лет пятидесяти, в строгом сером костюме. Именно таким я представлял Деда Мороза во времена сопливого детства, когда от падающего белого снега под тридцать первое декабря непременно ждешь чуда. Только вот борода у нынешнего была гораздо короче, да и не столь седа. – Приношу официальное извинение от лица службы безопасности, а также лично от себя по поводу неприятного способа доставки. В нашем деле, к глубокому сожалению, существуют свои перегибы. Могу заверить, что действия нейтрализатора скоро пройдут и никаких побочных эффектов для организма не предвидится.
Дед Мороз неспешно обошел кровать и предстал передо мной во всей красе, освещенный закатными лучами солнца.
– Зовут меня Альфред Томби, и я являюсь твоим непосредственным начальником, вернее буду таковым после согласия на обучение.
– Какое обучение?
Томби улыбнулся, широко и открыто, словно добрый дедушка, встретивший несмышленого за малостью лет внучка.
– Во всяком деле необходимо учение, а в организации, занимающейся столь почетным делом, это тем более важно. Я понимаю, что у тебя накопилась масса вопросов, требующих немедленного ответа. Именно с целью ознакомления и введения в курс дела представителями нашей организации был разработан необходимый пакет документов, который ты сможешь найти на письменном столике. Надеюсь, это поможет сделать правильный выбор. Изучи текст внимательно, торопиться не стоит. Когда примешь решение – звонок возле двери. Но помни, что отказаться сможешь в любой момент, а вот вернуться к нам…
Дверь за Томби мягко закрылась. Я просидел еще несколько минут, уставившись в одну точку. Со стороны могло показаться, что парень страдает извечной дилеммой “ быть или не быть”. На самом деле особо я не мучился, просто давая голове и нервам необходимую передышку, а потом напомнил о себе желудок, толком не жравший целый день.
Помимо обещанных бумаг на столе находился поднос с едой: летний салат, жареная картошка с мясом и терпкий черный чай. Посуда из толстого картона навивала приятные воспоминания о заведениях быстрого питания, куда нас с сестренкой водили родители в свободные от забот дни. А поскольку дней таких выдавалось мало, то и семейные походы были сродни празднику.
Расправившись в один присест с картошкой и салатом, осушив одним глотком чай и доглодав последнее куриное бедрышко, я приступил к изучению предложенного материала.
Вначале шла дребедень об общих задачах и целях Службы Безопасности Земной Конфедерации, именуемой в дальнейшем Организацией. Много воды и мало конкретики, как в любом другом общем положении. Я сразу вспомнил о школьных рефератах и мучениях с вступительной частью, на которую преподаватели тратили секунды, проверяя положенный объем текста. Сейчас ситуация выглядела несколько иначе. Расплывчатые формулировки остались, а ответственность соизмерялась с моим будущим. Упустив суть, можно было и в отряд смертников загреметь, а потом толкуй окружающим, что недостаточно подробно изучил вводную часть.
После первых десяти страниц в голове стучал только один вопрос – куда попал? Было страшно и одновременно захватывало дух. Возможно, так ощущает себя космонавт, впервые очутившийся на орбите матушки Земли. Внутри себя уже успел прочувствовать масштабы деятельности, но вот сознание пока с этим не справлялось. Бороться с преступными элементами в многочисленных параллелях родной планеты и галактики в целом! М-да уж… Красочная картинка, не хуже давешнего заката, предстала перед глазами: куча поверженных монстров, аплодисменты благодарных спасенных, а в центре всего он, с бластером на поясе, сжимающий в объятиях пухлогубую красотку. Все хорошо и красиво, если бы не одно «но». Зачем могущественной службе безопасности понадобился семнадцатилетний сопляк. Обучение? А может вся суть этого обучения сводилась к напичкиванию простачков вроде меня компьютерной техникой и новый солдат готов?
Дальше интереснее. Начались справочные материалы, которые, не смотря на безобидное название, еще больше все запутали. Парадокс времени, помянутый вербовщиком, отразился на страницах в конкретных величинах. Когда здесь, на базовой параллели, пройдет 53 часа 08 минут 26 секунд, в родном мире часовая стрелка успеет сделать только один оборот. Я ужаснулся, прикинув возможные последствия такой разницы. Можно состариться и умереть, а родная сестра даже школу закончить не успеет. А родители? Представить, что в определенный момент стану старше живых предков и смогу запросто сказать отцу фразу «а в мои-то годы» … Нет, не мог я такого представить.
Следующее предложение прозвучало, как насмешка над предыдущими измышлениями. Биологические часы организма отказывались автоматически подстраиваться под новое место пребывания, и новобранцы продолжали жить согласно времени родной параллели. Пришлось почесать затылок, производя в уме не хитрые арифметические расчеты. Время в моем мире текло в 53 раза медленнее и если принять за среднюю продолжительность жизни 65 лет, то выходило… Я аж присвистнул. Это уже напоминало конфетку, которой злой дядя заманивает несмышленое дитя в свои сети. Конечно, не бессмертие, но три с лишком тысячи лет!
Теперь понятно, зачем им понадобились выходцы из других миров. Если я здесь живу дольше, то они там живут меньше. Бедолаги из развитого сообщества в 128 параллели будут стареть в 53 раза быстрее и после недельной командировки станут старше на целый год.
В примечании тонким шрифтом пояснялось, что существуют периоды равновесия, когда время течет одинаково в обоих мирах. Это что-то около девятнадцати дней в октябре и двадцати шести в конце апреля начале мая по календарю 128 параллели.
Равновесие, значит равновесие. Я перешел на следующую страницу, но прозвеневший в ушах тревожный колокольчик заставил вернуться и прочитать предложение заново. Девятнадцать дней в октябре и двадцать шесть в конце апреля начале мая по календарю 128 параллели. По календарю 128 параллели… Так, время в мирах А и В течет по-разному. Как только в мире В наступает указанный период года, в мире А скорость течения выравнивается. То есть мир А является зависимым относительно мира В. Тогда почему 128 параллель не является базовой? Я потянулся за давно пустующей кружкой с чаем. Несколько чаинок попали в рот, заставив поморщиться от горечи.
Стоп, но параллелей то не две, куда больше. И если рассмотреть систему из трех сотен миров, в каждом из которых время скачет по-своему, что тогда получается? Среднеарифметическое – мелькнуло в голове умное слово. Да, советовал Костик в свое время теорию относительности прочитать. Кто же знал, что труды Эйнштейна могут так скоро понадобиться.
Следующим пунктом в примечании шли общие сведения о базовом мире, где размещался главный штаб организации. Глаза быстро устали от мелкого текста, начали слезиться, но главное я уяснил – здесь отсутствовала такая форма жизни, как человек. Обезьяны не взяли палки в руки и вследствие этого не облагородились до вида homo sapiens. Люди пришли сюда извне, в базовый мир, где время текло быстрее, где появлялся шанс жить на пару тысяч лет дольше. Сладкий кусок пирога, обещавший стать главной причиной раздора среди шести ведущих параллелей. Но этого по каким-то волшебным причинам не произошло. Было принято решение отдать вкусняшку силовикам, вернее той их части, которая принадлежала к службе безопасности. Учитывая специфику работы, риски и прочее, прочее, прочее. В общем, следуя тексту, ребята это заслужили.
За сим примечания, а вместе с ними и мелкий шрифт закончились. Новая глава началась с описания структуры организации в общих чертах и без лишней конкретики.
Весь комплекс многочисленных зданий располагался на базовой параллели. Помимо жилых и рабочих кварталов в инфраструктуру входили полигоны и химические лаборатории, все упоминание о которых уместилось в одну строчку. Букв мало, а рвануть могло хлеще Чернобыля. Про степень опасности производства не было ни слова, зато про права и обязанности расписали на две страницы. Читалось невыносимо скучно, а порою и вовсе тошно. Дескать, мы всегда соблюдаем золотое правило организации – безопасность местных жителей, на какой бы ступени развития они не находились. В нулевой параллели это было не сложно, учитывая отсутствие коренного населения. Интересно как это правило соблюдалось в других мирах, где аборигены все-таки присутствовали?
Довольный собственным цинизмом, я перевернул страничку и наткнулся на скупую черно-белую схему.
Служба безопасности земной конфедерации состояла из следующих основных отделов:
– отдел научных разработок;
– отдел внешних связей;
– отдел подготовки кадров;
– отдел аналитики (сбора и обработки информации);
– отдел поддержки операций;
– судебный отдел;
– отдел расследований;
– отдел медицинской помощи;
– отдел обслуживания.
Ниже шла расшифровка сути по каждому из вышеперечисленных пунктов.
В первом, как и предполагалось, занимались сугубо наукой. Сюда входила целая сеть лабораторий, исследовательских центров, испытательных площадок. Одним словом, рай для ученых мужей. Есть, где развернуться широкой мысли, главной целью которой было повышение качества оснащения организации. Однако разрешалась работа и над собственными проектами, имеющими огромное значение для человечества в целом. Вот она, заманчиво вкусная конфетка для ученых. Для себя я понял сразу – сюда не возьмут ни за какие коврижки, да и желания корпеть над формулами не возникало.
Второй отдел с легкой руки был окрещен МИДом. Улаживать конфликты в холодных и горячих стадиях, готовить встречи и вести переговоры с высокопоставленными лицами, договариваться о сотрудничестве с инопланетными цивилизациями – все это именно их прерогатива. На секунду мелькнула мысль, что во всей галактике такой же бардак, как и в родном мире, но только на секунду. И здесь мне нет места.
Третий отдел должен быть веселым. Преподаватели сами по себе народ интересный, а если к ним добавить кучу учеников, получится горячительная смесь. Через него проходят все новички, и я не буду исключением, но лишь в качестве студента.
Следующий отдел был более подходящим вариантом для будущего трудоустройства. Он представлял собой гигантскую базу данных обо всех и обо всем. Возиться с компьютерами, анализировать и передавать по требованию информацию – особой сложности не представляло. Проблемы могли возникнуть лишь на первых стадиях, при знакомстве с техникой и программным обеспечением. Зато какие горизонты открываются потом, сколько сведений и материалов повышенной секретности. Интересно, работников данного отдела просто выпускают за пределы рабочей территории или предварительно стирают память?
Стряхнув с одеяла вездесущие крошки, я тяжело перекатился по пружинистой кровати. Тело порядком затекло от долгого чтения, временами интересного, но большей частью утомительного. Текст был лишен романтики дальних миров и ветра странствий, а вот «казенщины» хватало. Это как изучать новые законы в «Российской газете» – вроде бы полезно и нужно, но до чего же муторно.
Следующим на очереди был отдел поддержки операций. Про него было написано достаточно много и достаточно непонятно. Странный симбиоз спецназа, армии и полиции. Применяется везде и всюду, ну с кучей ограничений и обязательным соблюдением прав и свобод. Про последнее опять расписали на пару страниц, так что я перелистнул не читая.
Дальше шел судебный отдел. Название говорило само за себя: судьи, адвокаты, подследственные, тюрьмы. Да, здесь существовали тюрьмы, целая сеть тюрем и не сказать, чтобы это радовало. Особенно покоробили следующие слова: «осуществление регулярных проверок строгого выполнения закона среди служащих». Попахивало службой безопасности внутри службы безопасности. Нечто подобного следовало ожидать. В громоздкой организации без утечек не обойтись и должна была существовать сила, способная их вовремя обнаружить и ликвидировать.
Отдел расследований… основа основ, титановый стержень организации. Кто-то в конце концов должен бороться с организованной преступностью и сажать злостных нарушителей закона за решетку. Составители брошюрки особо не утруждали себя подробностями, накрапав текста меньше, чем на страницу. Столь экономное отношение к бумаге было понятно: данный отдел отражал суть и цели службы безопасности, а этому была посвящена вся вступительная часть. Так зачем же повторятся и утомлять читателя дублированием информации. Лучше посвятить пару страниц правам и свободам местного населения.
Я быстро пробежался взглядом по скудному объему и споткнулся на слове агент. Попробовал произнести его раз-другой и почувствовал неприятный привкус. Слово цеплялось, мешалось, как ресничка под веком. Агент, агент Воронов, секретный агент Воронов. Вот детектив звучало иначе. Уполномоченный по особо важным делам детектив Воронов. Пришлось тяжело выдохнуть, стряхивая с себя налет фантазий, где уже начал вырисовываться образ таинственного незнакомца в темном плаще и широкополой шляпе. Прямо как в лучших образчиках «нуар» фильмов. И снова вдохнуть, и выдохнуть. Я понимал, что шанс попасть в отдел расследований ровно такой же, как у аборигена с острова получить достойную работу в банковской сфере. И пускай ему дадут шанс попасть в Оксфорд для предварительного обучения, толку-то. Никто не будет втолковывать дикарю базовые знания, которые большинство постигло еще в школе. А я был ровно тот дикарь, со знаниями о принципах работы двигателя внутреннего сгорания в мире, где строили межгалактические корабли.
Проехали, читаем дальше.
Медицинский я банально пролистнул. Если есть оружие, погони и перестрелки, значит должны быть раненные и врачи.
А вот про последний отдел перечитал несколько раз. Следят за чистотой помещений, за питанием, решают жилищно-коммунальные проблемы и так далее и тому подобное. Чем не работа для аборигена с острова? И пускай всю грязную работу выполняли автоматизированные механизмы, числиться здесь я не хотел. Не для этого окончил одиннадцать классов, не для этого проштудировал массу литературы готовясь к вступительным, не для этого два года подряд мотался в институт, занимаясь за определенную плату у будущих экзаменаторов. Нет, хоть режьте меня, но в девятый отдел ни ногой.
С этой мыслью я приступил к изучению последних страниц, оказавшихся контрактом, но не на работу, а на учебу. Только по результатам обучения курсанта зачисляли на постоянную службу.
Курсант-поломойка, а что, звучит. Я грустно улыбнулся погасшему в сознании образу незнакомца в шляпе. Трудно было ожидать иного для выходца из неразвитого мира под номером 128. Отыскав пункт о возможности расторгнуть контракт в любое время любой стороной без объяснения причин, спрыгнул с кровати и быстрым шагом направился к звонку. Страх передумать занимал всю голову, вытеснив другие мысли. Что такое два года уборщиком по сравнению с тем, что можно увидеть и частью чего можно стать. Да остальные только в книжках фантастических об этом прочитают или в блокбастерах увидят. Увидят что? Стены и швабру? Чего такого не обычного может узреть поломойщик, пускай даже из другого мира? Рука, потянувшаяся было к звонку, дрогнула.
Спокойно Петруха, спокойно. Никто тебя не торопит. Просто сядь и внимательно перечитай контракт. Столь очевидная мысль заставила вернуться к разбросанным на кровати бумагам.
Закрыв глаза и сосчитав до десяти туда и обратно, снова принялся за чтение. Пятый пункт гласил: «Воронов Петр Сергеевич после успешного прохождения специального курса обучения зачисляется в седьмой отдел службы безопасности земной конфедерации». Вот она, невнимательность, помноженная на бабьи нервы и заранее сделанные выводы. Рука потянулась ко лбу, покрывшемуся испариной. Пожалуй, ничего так не выводит из себя, как чтение собственного контракта. Значит все-таки отдел сбора и обработки информации.
Во избежание повторных ошибок принялся листать документ с самого начала, но чем больше вчитывался, тем больше ускользало, терялось между строк. Знакомое чувство для любого, прошедшего испытание экзаменами. Виталька как-то признался, что битый час наблюдал за старушками во дворе, пытаясь вызубрить квантовые постулаты Бора. И чем дольше зубрил первый постулат, тем интереснее разворачивались события за стеклом.
Вот и у меня возник эффект подобного рода, правда, из-за отсутствия бабушек приходилось таращиться на скудную обстановку комнаты, перебирая в голове ворох пустопорожних мыслей. Справится с таким недугом можно было одним способом – решиться, прямо сейчас. Иначе оставшиеся сорок восемь часов превратятся в бессонный ад с заведомо известным финалом, то бишь подписью под контрактом.
Были ли у меня сомнения в правдивости существования параллельных миров и самой службы безопасности? Нет, практически нет. И заслуга в этом принадлежала не фантастическому пейзажу за окном. Не он избавил меня от страхов и придал решимости. И даже летающая тарелка, приземлившаяся прямо перед глазами, вряд ли смогла бы произвести должный эффект. Черные трансплантологи и прочие ужастики погибли под тяжестью казенного текста. Бронебойные формулировки навивали тоску, рвали рот в зевоте и набивали оскомину на неделю вперед. Однако, чем больше мутило от однообразной серости изложения, тем больше верилось. Куда там сектам с их радужными картинками-комиксами.
Я соскочил с кровати, оставив бумаги на скомканном покрывале, и быстрыми шагами направился к двери. На сей раз рука на звонке не дрогнула.
Нажал раз, еще один… тишина. Никаких звуков, никакой реакции. Пришлось ждать минут десять, прежде чем металлическая поверхность бесшумно отъехала в сторону, и на пороге появился Дед Мороз собственной персоной.
– Ты всегда так торопишься, Петр Сергеевич? – Томби являл собой яркий образчик человека, возглавляющего отдел информации. Персона, имеющая дело с цифрами и буквами, а не с отбросами общества, не могла выглядеть иначе.
– Все необходимое я узнал.
– Ну и каков будет ответ? – маска на лице Альфреда оставалась прежней: все та же располагающая улыбка, даже бровью не повел.
– Я готов подписать контракт.
Радушную физиономию собеседника как рукой сняло. Куда только делся образ добродушного Деда Мороза. Вместо него появился сосредоточенный деловой партнер, готовый к ведению переговоров.
– Ты хорошо подумал?
– Да, – просипел я и кивнул для убедительности.
– Следуй за мной.
Целью прогулки стала та самая комната, в которой я очнулся первый раз, после своеобразной доставки в виде овоща. За время отсутствия обстановка не изменилась, даже коротко подстриженный вербовщик сидел на своем месте. Разве что пейзаж за окном из закатного превратился в ночной. Порозовевшая луна, робкая и не смелая, краешком диска выглядывала из-под набежавшей тучи, а далекие звезды усеяли небо холодным мерцанием. Наверное… Луну я видел, а вот насчет звезд мог только догадываться в силу слабого зрения.
– Познакомься, это Хорхе Леши, твой непосредственный наставник на время учебы. Все возникающие вопросы и проблемы будут решаться через него, – Альфред жестом пригласил подойти. На черной поверхности стола уже лежали подготовленные бумаги. – Можешь проверить контракт на соответствие копии, ранее предоставленной для ознакомления.
Я бессмысленным взглядом пробежался по страницам, после чего взял ручку и на последнем листе, напротив собственной фамилии поставил корявую роспись. Широкий размашистый автограф Томби уже стоял чуть выше, там же примостилась скромная закорючка Леши. Вот и все, никаких тебе фанфар, пенящегося шампанского и фотографии на память. Добро пожаловать в Службу Безопасности, сынок!
– Я оставлю вас улаживать вопросы легенды, – Альфред кивнул Хорхе и остановил свой взгляд на мне. – Удиви меня курсант, но только в лучшую сторону.
Дверь за начальством захлопнулась и Леши устало произнес:
– Располагайся. Есть вопросы?
– Да, – мой позвоночник ощутил жесткую спинку стула. – Как мне к вам обращаться?
– Товарищ Хорхе. – Видимо мои брови поползли вверх, потому как он улыбнулся: – а лучше просто Хорхе. Я ведь твой земляк, вырос в Испании. Слышал о такой стране?
– Коррида?
– Есть такое дело, но лично мне ближе мадридский Реал. А теперь давай перейдем к делу. Чай будешь?
Я молча кивнул. Пересохший язык уже давно прилип к небу.
Орудуя чайником и кружками, Хорхе продолжил в спокойном темпе:
– Учебные группы сформированы и готовы приступить к занятиям, осталось только уладить вопросы с твоей персоной.
– Я какое-то исключение?
– Мы исключение, – Хорхе сделал ударение на первом слове. – Ядро организации – шесть развитых миров, остальные параллели слабо представлены. Не больше двух-трех процентов от общей численности состава, может и того меньше. Причин тому множество, но главная из них – временной дисбаланс. Caray!
Видимо Хорхе выругался, потому как кружка с кипятком едва не опрокинулась на пол.
– Не высыпаюсь, вот и проблемы с координацией – застенчиво улыбнулся он и продолжил вводить в курс дела. – Из-за временного дисбаланса час, проведенный дома, превращается в два дня пропущенных занятий, а если вдруг надумаешь переночевать, гарантированно потеряешь половину месяца. Это слишком много, поэтому нарушать учебный процесс никто не позволит, даже в порядке исключения. Значит необходимо легитимизировать твое отсутствие на родине. Существуют два варианта развития событий. Первый и самый простой заключается в инсценировке твоей смерти.
Я замер, не зная как реагировать на произнесенные слова.
– Согласен, весьма неоднозначное решение проблемы, но по правилам предложить был обязан. Другой вариант более трудоемкий. Здесь нам на руку сыграет то, что твой будущий институт находится в другом городе. Сколько времени тратишь на поездку?
– Часа полтора в одну сторону, может и больше в зависимости от пробок, – я принял из рук новоприобретенного наставника кружку горячего чая и поблагодарил.
– Билет дорогой?
– Дороже выйдет, чем на электричке, но до вокзала пока доберешься, – я с трудом отхлебнул горячительный напиток. Обыкновенный чай, слегка терпкий, чуть вкуснее кипятка на пакетиках. – С родителями давно решил, что маршрутки выгоднее, хотя и накладнее.
– А как тебе вариант проживания у друга на квартире? Причем друг и квартира будут вполне реальными. Мы создадим идеальную видимость твоего обитания, с вещами и даже отпечатками пальцев.
– Сойдет, только вот до начала занятий меня вряд ли отпустят жить в другой город.
– А когда учеба начинается?
– Как обычно, первого сентября.
Хорхе задумался, покачивая в руках пузатую кружку.
Они меня что, в последнюю минуту надумали взять? Иначе чем еще можно объяснить беспомощность организации в решении столь очевидного вопроса. Сейчас наставник допьет чай, вздохнет и предложит вернуться к варианту с инсценировкой смерти.
– Через две недели у меня первый экзамен по математике, – начал я рассуждать осторожно. – Нужно много заниматься в библиотеке института, постоянно мотаться в другой город, тратя кучу времени и денег на поездки. Кроме того дома находится младшая сестра, от которой и в учебные дни шума много, а летом подружки добавляются. Поэтому вариант с квартирой друга выглядит вполне обоснованным.
Хорхе помолчал, подумал и наконец вынес свой вердикт:
– Вариант хороший, действуй, курсант. И не волнуйся по пустякам. В случае провала с подставной квартирой имеется два запасных варианта.
Два варианта? Он что, разыгрывал меня до этого или проверял на сообразительность?
Тем временем наставник порылся в ящике стола и извлек наружу белый конверт без опознавательных знаков.
– Здесь адрес и телефон нового друга, а также фотографии. Скажешь, что парня знаешь давно, подружились в школе в первом классе. Будет хорошо, если припомнишь несколько реально существующих друзей того времени, с которыми ты и твой вымышленный приятель якобы общались. Только учти, друзья должны быть с оборванной связью, что бы выйти на них было невозможно, даже если возникнет такое желание. Сочини пару историй, а лучше вспомни реальные, только с новым участником.
– Проблем не возникнет.
– Я бы не торопился с выводами. Мамы хорошо помнят школьных товарищей своих сыновей, даже если это было десять лет назад. Поэтому будь убедительнее в воспоминаниях, а общие фотографии начальных классов спрячь на время. Могут возникнуть вопросы, почему там нет Сени.
– Кого? – не понял я.
– Твоего нового, вернее старого друга Сени. – Хорхе громко отхлебнул чай из кружки и продолжил: – лет восемь назад его родители уехали из города, и связь оборвалась, а сегодня вы случайно встретились возле школы. Разговорились по старой памяти, и оказалось, что Сеня живет недалеко от института. И не просто живет, а вдвоем с бабушкой в четырехкомнатной квартире.
– А родители?
– Родители в разводе и заглядывают редко, поэтому новый сосед ему помехой не будет. В письме содержится полная инструкция, запомни каждую мелочь, – Хорхе протянул мне плотный белый конверт. – И главное не забудь, ровно в двадцать один тридцать он заедет к тебе на машине с отцом. Само собой, предстоящий визит станет полной неожиданностью, поэтому удивись для приличия. Поднимется в квартиру один Арсений.
– Кто? – снова не понял я.
– Арсений – это полное имя школьного друга, – пояснил Хорхе терпеливо. – Встреть нашего человека по-товарищески: руку пожми, по плечу похлопай. Парень талантливый, постарается за один вечер наладить контакт с родителями. Если все получится, на следующий день отправишься к приятелю на девятичасовом автобусе. Разумеется, это официальная версия для родственников, по факту наша машина будет ждать тебя за городом. Точное место и номер транспортного средства указаны в письме.
– А если результат будет отрицательным?
– Общая канва действий не меняется, только причиной поездки будет областная библиотека. Вопросы есть? Вот и отлично, пошли, провожу до машины. – Заметив мой растерянный взгляд, Хорхе уточнил: – у нас маршрутки в другой мир пока не ходят.
