Управдом

Пролог 1

Март 1927.

Рогожский уезд, Московская губерния.

– Пошла вон! – тощий невысокий мужчина, в расшитой косоворотке, с редкими жирными волосами и с изрытой оспой лицом вскочил, ударил по столу, так, что тарелки подскочили. – Приживалка! Ты что вздумала, бездельничать?!

Девочка восьми лет в поношенной одежде стояла возле лестницы на второй этаж, опустив голову и сложив руки на животе.

– Ты посмотри на неё, – брызгая слюной, орал хозяин дома, – пригрели змею на груди. Ты понимаешь, дура, что продуктов на семь рублей испортила? Соли она не пожалела! Сама будешь это жрать вместе с очистками. Вон, ступай к себе, и чтобы я тебя не видел, мерзавка!

Девочка покорно пошла наверх, в свою коморку на чердаке – рядом с печной трубой в огороженном закутке было тепло, хозяин дома любил уют и топил часто, не жалея дров. Она не плакала – к такому обращению за те два года, что жила в семье дальней родственницы, девочка привыкла.

Родственница проводила девочку равнодушным взглядом – сводного брата, от которого осталась сирота, она почти не знала. По мнению женщины, противная девчонка должна была быть благодарна ей по гроб жизни за то, что у неё была крыша над головой, ежедневные объедки со стола и кое-какая одёжка, другие дети вообще жили на улице и хорошо если раз в неделю ели досыта в коминтерновской столовой.

Еда была не то что сильно пересолена, просто у мужчины выдался сегодня непростой день. Зато следующий обещал быть куда лучше, полученные с последней продажи мануфактуры триста червонцев практически довели до нужной черты ту сумму, которую он держал в уме. Советская власть, отдавшая частным дельцам на прокорм собственные ресурсы, в последнее время закручивала гайки, дела вести было всё труднее и опаснее. С одной стороны к жирному куску подбирались урки, с другой – фининспектор, и неизвестно, кто больше откусит.

В дверь постучали.

– Это кто ещё? – недовольно проворчала женщина. – Опять твои дружки?

– Сейчас посмотрю, – мужчина встал, прошёл в сени, отворил тяжёлую, обитую с обратной стороны железом дверь. И пятясь назад, вернулся в комнату.

– Ну что, Ефим, я слышал, ты сегодня в банке был, – гость был не один, вместе с ним в столовую вошли ещё двое. – Всё забрал, подчистую. Сбежать решил, думал, мы не узнаем?

– Нет, что вы, даже в мыслях не было, вот те крест, – хозяин дома размашисто перекрестился, – долю вашу приберёг, и хотел в новую мануфактуру вложиться. Разве ж я могу чего замыслить.

Тем временем двое гостей подошли к женщине, та поднялась, недовольно глядя, и презрительно фыркнула. Один из пришельцев, недолго думая, заехал ей кулаком в живот, второй подхватил падающую хозяйку, заткнул ей рот грязной тряпкой, и бросил на стул. Первый достал из сумки ремни, споро привязал женщину к стулу, осклабился.

– Готово, барин.

– Баре все в Париже, – главный кивнул. – Ну что, Ефим, с кого начнём, с тебя или с неё? Бабу тебе свою не жалко?

Первый бандит хрюкнул, рванул на женщине платье, обнажая слегка отвисшую грудь.

– Делайте что хотите, не виноват я, – Ефим грохнулся на колени, попытался пустить слезу. – Всё до копейки отдам, только не в доме деньги, идти надо.

Главный усмехнулся, посмотрел на подельников.

– Врёт, – уверенно заявил второй.

Он подскочил к стоящему на коленях хозяину, заломил тому руки назад, связал, заткнул рот. И, выхватив из кармана нож, полоснул по уху.

Ефим взвыл. Кровь потекла к шее, оттуда под ворот рубахи, обильно её промачивая красным. Отрезанное ухо перед глазами подействовало куда лучше слов. Он раскололся за несколько минут, мало того, сам с сопровождающим сходил в подвал, подволакивая ногу с отрезанными пальцами, помог дрожащими руками отодвинуть камень, за которым лежала сумка с червонцами. И показал ещё два схрона, с золотом и камушками.

– Все на месте, – доложил первый бандит, пересчитав деньги, – все тридцать тысяч.

– Кончай его, – распорядился главный. – Только без этих твоих шалостей.

– Девчонка тут ещё была, – напомнил второй. – Сироту к себе взяли. Если здесь, может заложить.

Первый достал топор, проверил лезвие на пальце. Хозяин дома пытался что-то сказать, вымолить, но только мычал, пока ему не раскроили череп.

– Я погляжу, – главный кивнул, направился к лестнице.

– А с этой что? – первый кивнул на женщину. – Вроде ничего ещё, а? Позволь развлечься.

– Делайте что хотите, – равнодушно сказал главарь, ставя ногу на ступеньку.

Он прошёлся по второму этажу, заглядывая в комнаты – там тоже было немало добра, потом его подельники пройдутся, доберут. И подошёл к лестнице на чердак.

Девочка с чердака слышала неясный шум. Сначала говорили тихо, потом тётя закричала, коротко, и тут же затихла. Через некоторое время завыл хозяин, страшно, так, что аж пробирало до печёнок. Девочка забилась в свой закуток, закуталась в рваное одеяло, закрыла глаза. И услышала, как кто-то прошёлся по чердаку, скрипя половицами и заглядывая в каждый угол.

– Вот ты где, – услышала она голос. Глаза открывать не стала, съёжилась, слезинка покатилась по щеке.

И вдруг почувствовала на голове руку. Рука погладила её по волосам.

– Не бойся, я тебя не трону, – негромко сказал незваный гость. – Только сиди тихо, договорились? А вниз лучше не спускайся, тебе такое рано ещё видеть.

И ушёл.