Главная » 2019 » Декабрь » 7 » Владимир Марков-Бабкин. 1917: Да здравствует Император!
10:19

Владимир Марков-Бабкин. 1917: Да здравствует Император!

Владимир Марков-Бабкин. 1917: Да здравствует Император!

Владимир Марков-Бабкин

1917: Да здравствует Император!

с 08.08.19 
  вып 70
c 02.12.19   379  р. (236 )  Скидка 40%
Скидка 40% на книги издательства «АСТ» с 2 по 8 декабря по промокоду
АСТ_ДЕКАБРЬ
 
  с 20.11.19  360р.
  - %   Серия

 Попаданец

Можно ли сломать ход истории за два дня? Особенно, если революция уже идет полным ходом. Михаил Романов, бывший военный летчик, а ныне топ-менеджер, попадает в великого князя Михаила Александровича и пытается вырваться из ловушки, но единственным путем к спасению становится будущая встреча с Николаем Вторым, в попытке изменить ход истории России. Но между ними 600 километров, а времени в запасе считанные часы. А в Петрограде события развиваются своим чередом. Охваченная революцией столица не подчиняется никакой власти и уже погрузилась в пучину анархии. Но пока по улицам бродят воодушевленные статисты с флагами, за кулисами революции идет большая игра.
1917: Да здравствует Император!
М.: АСТ, СПб.: Издательский дом «Ленинград», 2019 г. (июль)
Серия: Попаданец
Тираж: 2000 экз.
ISBN: 978-5-17-116981-7
Страниц: 416
Выпуск 70. Первая книга романа-эпопеи «Новый Михаил».
Иллюстрация на обложке И. Хивренко.

ЦИКЛ «НОВЫЙ МИХАИЛ»

КНИГА ПЕРВАЯ

«1917: ДА ЗДРАВСТВУЕТ ИМПЕРАТОР!»

 

Посвящается моей семье.

 

Мой поезд катил по пригородам имперской столицы. Остались считанные минуты до того мгновения, когда я ступлю на перрон вокзала. Хорошо знакомого мне вокзала, на котором ни разу не был. Вчера я потерял жену, которую знал много лет, и которую видел всего два раза в жизни. Рядом со мной вглядывался в окно мой шестилетний сын, которого узнал лишь позавчера. И я сам, словно мальчишка, жадно вглядываюсь в окно, видя впервые все то, что видел регулярно все свои тридцать восемь лет.

Я много раз бывал в Ленинграде. Еще большее количество раз я посещал Санкт-Петербург. И вот мне предстоит прибытие в Петроград. И прибываю в этот раз я не на «Сапсане», не на авиалайнере, и даже не на собственном автомобиле. В клубах пара и дыма Императорский поезд несет меня к городу, который в далеком будущем пафосно именовали Городом трех революций.

Вот и все, лязг тормозов. Приехали. Приехал. Вот он - финал двух дней. Мог ли я о таком помыслить позавчера утром, оставляя в машине свой ноутбук и отправлять осмотреть дворец, будь он неладен?

Играет оркестр встречный марш, построен почетный караул. Пора.

Шаг на перрон. Прибывшие и встречающие сошлись. Слышу доклад:

- Ваше Императорское Величество! Почетный караул для встречи Вашего Величества построен! Исполняющий должность главнокомандующего Петроградским военным округом полковник Кутепов!

Играет «Боже, Царя храни!», маршируют чеканя шаг казаки Собственного Его Императорского Величества Конвоя.

Государь прибыл в революционный Петроград…

 

ЗА ДВА ДНЯ ДО ОПИСЫВАЕМЫХ СОБЫТИЙ

 

Между 27 февраля 1917 года и 20 марта 2015 года сколько? Один миг. Между размеренной благополучной жизнью и катастрофой лишь один крик.

- Папаʹ!

Удар молнии расколол мою голову. Мир пошатнулся и опрокинулся. Эхом звучал детский крик, кто-то мужским голосом взывал:

- Кличте дохтура! Их Высочеству плохо сделалось! Дохтура!

- Папаʹ, что с тобой? Папаʹ!

Тысячи, миллионы образов и воспоминаний обрушились на меня, заставив со стоном сжать голову. Вокруг поднялась какая-то суета, в темноте грота добавилось пляшущего света, замелькали огни керосиновых ламп. Забегали, замельтешили люди, кто-то что-то приказывал какому-то ротмистру. Да, как-то я оконфузился, теперь по всему замку будут шептаться и хихикать горничные с истопниками. Хорошо смартфонов ни у кого не видно…

- Ворот! Ворот ему расстегните! На воздух! Срочно на воздух! Ротмистр, где же носилки?

Интересно, откуда у меня во дворце носилки? А, вероятно из госпиталя для нижних чинов принесут, зря что ли я велел крыло своего дворца отвести под это богоугодное дело? Тут, конечно, не клиника третьего тысячелетия, но уж носилки-то у них должны найтись?

И точно, вот и носилки.

- Аккуратнее, господа, аккуратнее!

«Господа» достаточно бережно водрузили мою тушку на носилки и куда-то понесли. Интересно, неотложку уже вызвали? Во всяком случае сирен машины «Скорой помощи» я пока не слышал.

Свет брызнул мне в глаза, и я невольно прикрыл лицо рукой.

- Может в дом?

- Нет-нет, ему нужен воздух. Пусть пару минут подышит. Кладите носилки на сено.

Интересно, еще пять минут назад здесь никакого сена не было. Да, ладно тебе, вчера при тебе Тихон из саней выгружал Ах, да, Тихон. Тихон? В мозгах со страшным скрипом прокручивались и заново сцеплялись шестеренки моих извилин. Моих? Как понять-то? Боже, моя голова…

Разумеется, я делаю эти записи уже по прошествии времени и многое из моего тогдашнего состояния вовсе выпало из моей памяти, да и не воспринимал я действительность совсем уж адекватно. Хотя и неадекватно так же не воспринимал.

Что я испытывал в тот момент величайшего потрясения? Шок? Возможно, хотя истеричек в военную авиацию не берут, и боевой офицер не станет в момент кризиса биться в припадках, словно барышня из благородного семейства, увидевшая на любимом белом рояле выцарапанное гвоздем неприличное слово. Да и многолетний, полный цинизма и кризисов, опыт топ-менеджмента так же не располагает к падениям в обморок. Хотя, конечно, со стороны, вероятно, это смотрелось именно так.

Мне было неудобно смотреть снизу-вверх на толпящихся вокруг моей персоны, и я велел:

- Помогите мне сесть…

Народ вопросительно взглянул на «дохтура», тот милостиво разрешил и вот меня аккуратненько усаживают на большой валун у входа в грот, предварительно накинув на голый камень чей-то тулуп. Камня тут, кстати, тоже не было пять минут назад. Впрочем, это в мое время его здесь не было, а стоит он тут еще со времен Павла Первого…

Сижу. Собравшиеся стоят. Все смотрят на меня. Я смотрю на них. Пауза затягивается.

- Папаʹ?

Перевожу взгляд на мальчика лет семи. Нет, шести и мальчика этого зовут Георгий. Стыдно, батенька не помнить возраст собственного сына! Сына? Гм…

«Дохтур» требовательно посмотрел на офицера.

- Ротмистр, где ваша знаменитая фляга? Надеюсь она не пуста?

Офицер почему-то смутился, покосился на меня, но флягу достал.

- Ну, так, это… вот, значит.

«Дохтур» протянул мне емкость. Делаю глоток. Коньяк обжигает мне горло и я закашлялся. Военный смутился еще больше и прямо даже покраснел.

- Благодарю вас, ротмистр. Отменный коньяк.

Ну, значит, верно оценил причину его смущения. Мол, как может понравится какой-то там ротмистрский коньяк самому Великому Князю. И моя похвала пришлась кстати.

- Ваше Императорское Высочество, возможно, соблаговолите пройти в свой кабинет? Вам бы полежать…

Киваю.

- Да, доктор, было бы хорошо.

Хотя мне «полежать» и не надо, но из кабинета я по крайней мере выставлю всех, поскольку подумать мне есть над чем. Не каждый день проваливаешься на девяносто восемь лет в прошлое.

Возможно, кто-то удивится тому, что я заламывал руки, не проходил стадии неверия, отрицания и все такое прочее, что обычно описывается в романах? Нет, жуткий стресс был, но я точно знал, где и когда я нахожусь, а если у меня были какие-то сомнения, то я мог бы просто посмотреть на свои руки и это были отнюдь не руки Михаила Романова, бывшего военного летчика и топ-менеджера крупного медиа-холдинга, а были это пальцы и ладони Великого Князя Михаила Александровича. А если уж совсем меня накроют сомнения, то вон на стене зеркало, в которое я, кстати, уже пару раз посмотрелся. Ну, чисто красна девица, честное слово!

Да и обстановка вокруг, мебель, стиль отделки интерьеров, фасоны одежды, манеры говорить, речевые обороты, а главное и сами люди, встреченные мной в это кошмарное утро, – все это было совершенно иным и чуждым 2015 году.

И главное, я помнил всю жизнь человека, в теле которого я оказался. И человек этот, только не спрашивайте, как такое возможно, был моим прадедом. Повторяю – не спрашивайте. Понятия не имею. И давайте не будем рассуждать тут о причинно-следственных связях и прочей зауми. Вот, честное слово, меньше всего меня это сейчас волнует.

А волнует меня вот что. На дворе, со всей очевидной ясностью, 27 февраля 1917 года. В Петрограде уже полным ходом идет, прости Господи, Февральская революция. И можно было бы порадоваться такому жизненному взлету (ну, еще бы, оказался в теле самого родного брата Императора!), если бы не такая мелочь, как то, что в результате всей этой кутерьмы с революцией, вашего покорного слугу застрелят в лесу, как пса. Да и царственного «брата Колю» тоже расстреляют. Прямо вместе с семейством, прислугой, докторами, и даже, говорят, собаками. В последнем факте я сомневаюсь, но в данный момент это не имеет значения.

Проблема сейчас в другом – я решительно не представляю себе, что делать. Абсолютно не представляю. Всяким попаданцам в книгах хорошо было, у них либо были впереди долгие годы на то, чтобы что-то затеять и изменить, либо они попадали в тело какого-то второстепенного персонажа, который мог чудить, как угодно. А у меня, блин, даже на «учудить» времени совсем нет!

Словно в подтверждение этого факта в дверь кабинета постучали. Вот к тебе и пожаловал внешний мир гражданин Великий Князь.

- Войдите!

Входит невысокий человек с усиками и беспокойством на лице.

- Ваше Императорское Высочество! Мне только что сообщили. С вами все в порядке? Вы крайне бледны!

Пожимаю плечами.

- Насколько это возможно в нашем лучшем из миров. Что у вас, Николай Николаевич?

Хорошо хоть мне не приходится мучительно думать над вопросами типа «А кто это такой?» и память Великого Князя снабжала меня всей полнотой информации, которой владел он сам. Так что кто это я знал, а мой личный секретарь господин Джонсон сразу же изобразил деловой вид и доложил официальным тоном:

- Ваше Императорское Высочество, председатель Государственной Думы господин Родзянко испрашивает дозволения переговорить с вами по телефону. Говорит, что дело срочное и государственной важности.

Ну, вот. Началось. Куда бежать и где мои вещи?

- Да, благоволите.

Вот откуда у меня вот это старорежимное «благоволите»? Не иначе, как вместе с «оперативной памятью» и данными «жесткого диска» прадед передал мне «в наследство» еще и привычки с лексиконом! А, впрочем, почему я беру «в наследство» в кавычки? Оно так и есть, как ни крути.

Джонсон крутит ручку и протягивает мне трубку. Его, кстати сказать, тоже в том лесочке пристрелят. Прямо рядом со мной. Так что протягивая мне сейчас эту трубку, он протягивает руку и к собственной гибели.

Глубоко вздохнув, говорю в старинный микрофон:

- Слушаю!

- У аппарата председатель Государственной Думы Родзянко. - слышимость была плохая, но не настолько, чтобы не понимать собеседника. - Я имею честь говорить с Великим Князем Михаилом Александровичем?

Ну, что, Миша? Добро пожаловать в кровавый мир потрясений и кошмаров эпохи Февральской революции?

- У аппарата Великий Князь Михаил Александрович.

- Ваше Императорское Высочество! - бодро заговорил человек в телефонной трубке. - Как вы знаете, Петроград охвачен волнениями. Четвертый день на улицах толпы народу, общественная жизнь в смятении. Отмечены первые случаи отказа войск выполнять приказы. Столица погружается в анархию. Государственные институты бездействуют, правительство князя Голицына самоустранилось, военные в растерянности. Никто не хочет взять на себя ответственность за ситуацию. Ваше Императорское Высочество, Россия ждет от вас участия в деле восстановления общественного спокойствия и проведения реформ. Только отставка правительства князя Голицына и созыв ответственного министерства смогут успокоить умы в этот нелегкий час, когда Отечество наше в опасности!

Хорошо поет. Чувствуется профессиональный политик-интриган. Ладно, послушаем предлагаемые расклады.

- Что вы предлагаете?

- Ваше Императорское Высочество! Как член Императорской Фамилии и как брат Государя, вы можете спасти Россию. Повлияйте на Императора в вопросе дарования ответственного министерства. И мы все, вся прогрессивная общественность, ждем вас этот непростой час в Петрограде. России нужен державный вождь и решительный человек, который поведет общество в эту тяжелую годину. Приезжайте в столицу и примите диктаторские полномочия, возглавив переходное правительство и гарнизон Петрограда до момента, когда реформы смогут успокоить общество и вернуть рабочих с улиц на фабрики и заводы, а солдат в казармы!

Ха-ха. «Прогрессивная общественность». Серпентарий в чистом виде. Сколько в данную минуту осуществляется разных мятежей? Эта самая «прогрессивная общественность», думцы, генералитет, промышленники, англичане, французы, немцы опять же. И это далеко не весь список, и у каждого свои цели и интересы, часто противоречащие друг другу. Сейчас у них только одна общая цель – свалить с трона Николая, а затем уж, они перегрызутся, как стая голодных собак вокруг куска мяса, погрузив страну в хаос революционной анархии и грядущей Гражданской войны. Заговорщик на заговорщике сидит и заговорщиком же погоняет. И с з лидером одного из заговоров я как раз и имею, прости Господи, честь разговаривать!

Отвечаю предельно официально:

- Хорошо. Я желаю встретиться в Петрограде с князем Голицыным, генералами Хабаловым и Беляевым, а так же со здоровыми силами общества.

- Ваше Императорское Высочество! - обрадованно запричитал человек с той стороны трубки. - Мы счастливы будем увидеть вас в Петрограде! Я лично встречу вас на вокзале и могу гарантировать самую радушную встречу!

Это, да. И прямая дорога мне от вас прямо на расстрел.

- Договорились. - буркнул я и повесил трубку на рычаг.

И повернувшись, взглянул в зеркало на стене. Оттуда на меня по-прежнему смотрел Великий Князь Михаил Александрович Романов. М-да. Шлепнут они тебя, Миша, вот что.

- Прикажете подавать машину?

- Готовьте авто, но пока не подавайте. Мне надо подумать.

Джонсон склонил голову и вышел. Вероятно, отправился по своему обыкновению стучать на меня английской разведке.

Я повернулся к окну. Да, надо думать и думать быстро. Потому как выхода из западни пока не видно, а рок вот-вот сомкнет свои ледяные пальцы на моем горле.

Глава 1. Гатчина

 

ПЕТРОГРАД. 27 февраля (12 марта) 1917 года.

«По Высочайшему Повелению город Петроград с 27 сего февраля объявляется на осадном положении.

Командующий войсками генерал-лейтенант Хабалов.

27 февраля 1917 года».

 

* * *

 

ГАТЧИНА. 27 февраля (12 марта) 1917 года.

Возможно кто-то мечтает попасть в прошлое, да еще и в тело Великого Князя. Как же, брат самого Царя, боевой генерал, лихой наездник, командир знаменитой Дикой дивизии, любимец женщин и прочей светской публики. Подвиги всякие, балы, интрижки, высокое общество, ах-ах, такой душка и романтик! Или мне другие скажут, что ж ты, гад, стоишь, беги – спасай Россию, твори историю! Во-первых, подвигами всякими я сыт по горло на войне в своем времени, во-вторых, никаких балов и прочих светских удовольствий меня тут вовсе не ожидает, а ждет меня охваченный волнениями Петроград, Февральская революция и скорая пуля в голову в конце моего очень короткого здесь жизненного пути. Но, главное, что касается спасения России, то я очень даже «за» ее спасти, но пока я не вижу способа спасти даже себя самого. А вот насчет истории все верно, в историю я попал. Конкретно так попал.

Так что гляжу я на этот мир предельно неприязненно, испытывая к нему теплых чувств меньше, чем к запыленному и валяющемуся в гараже школьному учебнику истории. Впрочем, уверен, что окружающий меня мир относится ко мне со взаимным отвращением.

Что мы, в моем лице, имеем? Если отбросить все контрпродуктивные надежды на то, что все само собой переиграется, что временной глюк рассосётся сам собой, а я весь такой в белом окажусь вдруг в своем московском начальственном кабинете, оставив тут всех по уши в дерьме, то... Нет, не подумайте обо мне плохо, разумеется я так бы и поступил, будь у меня подобная возможность. В конце концов, кто я тут такой? Случайным образом оказавшаяся в механизме песчинка, не имеющая к нему ни малейшего отношения. Невзирая на тело и память прадеда, я не чувствовал ничего общего с тем, что происходит сейчас за окнами этого кабинета. Это не мой мир, не моя Империя, не моя революция. Зато погибнуть у меня шанс чрезвычайно велик, и это при том, что я как бы и не при делах вовсе. Так что, спроси у меня сейчас кто-нибудь, готов ли я вернуться в свое время к своей привычной жизни, я бы не колебался ни минуты, уж поверьте. Но такой возможности у меня нет и не предвидится. Посему, мечты и надежды в сторону. Займемся прозой бытия.

Блин, голова просто квадратная и никак не желает приходить в норму. Звон моего колокольчика уведомил адъютанта, что я желаю его видеть.

- Кофе, голубчик, организуйте!

- Сию минуту, Ваше Императорское Высочество!

Хорошо быть высочеством, но кофе мне прекрасно сварила бы и моя секретарша в моем же офисе. А так это больше похоже на последнюю сигарету перед казнью. Впрочем, сигарет тут еще не изобрели, а папиросы вызывают у меня психологическое отвращение.

Итак, какие у меня варианты, так сказать, переписать историю, спасти Россию или хотя бы себя самого?

Попытаться убедить Николая Второго взять наведение порядка в собственные руки, провести какие-то реформы или хотя бы объявить о них? Николай отличался, эм… отличается ослиным упрямством и способностью упорно игнорировать все, что ему говорят, если ему это «все» не по душе. Во всяком случае, ни прадеду, ни тому же Сандро, ни другим членам Императорской Фамилии на него, перед началом Февральской революции, повлиять не удалось. Еще эта гадская история с убийством Распутина, которая настроила Царя на конфронтацию с родней... Подумаешь, зять Сандро князь Юсупов собственноручно прикокнул «святого старца». Ну, по крайней мере, так говорил весь высший свет, хотя, не исключено, без «гадящей англичанки» в деле Распутина не обошлось, слишком уж разнились мемуары Юсупова и полицейские материалы с описанием характера ран убиенного и осмотром самого места преступления. Впрочем, куда-то меня не туда понесло, черт с ним, с этим Распутиным, времени-то у меня все меньше!

- Ваш кофе, Ваше Императорское Высочество. Свежие газеты смотреть желаете?

- Благодарю. После. Все после.

Адъютант вышел, а я, отхлебнув ароматный напиток, принялся думать дальше.

Так вот, в теории, я мог бы попытаться Николая убедить в личной беседе. Причем отнюдь не благодаря моему какому-то красноречию, а исключительно за счет того, что я знаю последующие события и подробности заговоров. Но между нами шестьсот километров, а телеграф в Ставке в руках наштаверха генерала Алексеева, который как раз военный заговор и возглавляет. И насколько я помню из истории, вечером этого дня оригинальный Великий Князь Михаил Александрович телефонировал из Петрограда Николаю и пытался его убедить. Но, лично говорить Император не пожелал, связь была через генерала Алексеева и результат науке известен. Так что, вряд ли и я смогу тут что-то сделать, без визита в Могилев, а оказаться там до отъезда Царя в ту роковую поездку, в которой его принудят к отречению, никак не получится.

Да, что ж такое! Курить хотелось просто невыносимо! Я в своем будущем практически не курил, разве что трубочку в хорошей компании, но тело прадеда привыкло к огромным дозам никотина и требовало очередной порции. Вот гадство! Мало мне проблем, так и с этим еще!

- Граф!

В дверях появился адъютант.

- Вот что, Илларион Илларионович, в кабинете моего царственного Папаʹ есть коллекция курительных трубок, знаете?

- Так точно, Ваше Императорское Высочество!

- Принесите мне несколько разных на ваше усмотрение.

- Слушаюсь!

Не знаю, о чем он сейчас думает, да мне на это и плевать, откровенно говоря.

Теоретически, опять же, я могу воспользоваться «приглашением» Родзянко и выехать в Петроград, где, вероятней всего, меня примут под белы рученьки прямо на вокзале. Впрочем, кое кто утверждает, что по прибытию в Петроград, мой прадед был предоставлен сам себе, но лишь без толку весь день прослонялся по Петрограду, встретился с Родзянко и другими членами будущего Временного правительства, пообщался с трясущимся от страха премьер-министром князем Голицыным. И, в итоге, и отказался своим именем придать легитимность перевороту, и не принял командование над остатками верных Царю войск, и, даже, велел им покинуть Зимний дворец. После чего, якобы, по своей инициативе спрятался на Миллионной улице дом 12 в квартире князя Путятина и тихо просидел там взаперти «пережидая опасность» до самого отречения Николая, а затем и быстренько сам отрекся, уступив «уговорам» Родзянко, «не гарантирующим безопасность при ином решении».

Не знаю, может и так и было. Но меня смущает несколько моментов в этой странной истории. Первый – все эти занимательные рассказы писались уже после Февральской, а часто и Октябрьской революции. И даже значительно позже окончания Гражданской войны. В те времена участники этих позорных событий всячески старались обелить себя и выставить крайними других. Второе – самого Михаила Александровича Романова после свержения монархии об этом никто не спрашивал и говорить он вряд ли мог свободно, будучи «под охраной». Да и расстреляли его сравнительно быстро, а после смерти можно писать о нем что угодно, опровержения не будет. Третье – есть мнение, что и генерал Хабалов и генерал Беляев, то есть лица, непосредственно командовавшие армией в Петрограде, были сами участниками военного заговора, иначе никак не объяснить их внезапную слепоту, пассивность и боязнь принятия решений, которые они принимать были обязаны по умолчанию, не дожидаясь какого-то особого повеления Императора. И, наконец, четвертое – есть фраза Родзянко, сказанная во время нашего сегодняшнего телефонного разговора, что, мол, он лично меня будет встречать на вокзале. Понятно, что встречать меня он будет не один, и, вероятно, не с цветами. Так что сомнительно, что мне дадут возможность влезть на броневик и толкнуть речь перед верными трону солдатами. Не для того это все затевалось.

Где же моя трубка?! Куда пропал этот чертов граф Воронцов-Дашков, мать его эдак! Сколько можно ходить на другой этаж дворца!

- Михаил!

Я невольно поморщился. Блин, как не вовремя! Но через мгновение взял себя в руки и обернулся уже с улыбкой.

- Да, дорогая Наталиʹ.

Графиня Брасова собственной персоной. Жена моего прадеда, а теперь, получается, моя жена. Я покосился на обручальное кольцо у себя на безымянном пальце. Ну, да, не было печали, получи еще и это.

- Я делала визиты, когда мне сообщили о том, что у тебя случился припадок.

- Не было у меня никакого припадка, дорогая. Просто…

Но она меня не слушала.

- Я имела обстоятельный разговор с доктором Ланге. Он описал произошедшее, так что не нужно меня успокаивать. Господин Ланге сообщил мне о результатах твоего осмотра, я, так же, попросила его осмотреть Георгия. Мальчик очень напуган и подавлен. Это было очень легкомысленным решением повести его в туннель, Михаил!

О, а нашей Наталиʹ пальцы в рот не клади, простите за невольный каламбурчик. Что ж два скандальных развода и окольцованный в итоге Великий Князь – все это лишний раз говорит о том, что эта женщина точно знает, чего хочет в жизни. А глядя на нее сейчас, я четко понимаю, что она к цели идет буквально по головам.

Графиня меж тем продолжала:

- Мне сообщили, что ты велел подготовить автомобиль к поездке. Правильно ли я понимаю, что ты намерен выехать в Петроград?

Быстро у нее все. Прямо схвачено. Сразу видно, что эти изящные ручки держат дворец в ежовых рукавицах.

Что ж, поддержим легенду. Киваю:

- Да, дорогая, государственные дела требуют моего присутствия в столице.

К моему удивлению, она утвердительно склоняет голову.

- Это мудрое решение, Михаил. В час, когда все рухнет, ты должен оказаться в самом центре событий. А Николай Николаевич наверняка не успеет вернуться с Кавказа вовремя. Кстати, ты должен, наверное, знать – в Зимнем сейчас тепло?

- В Зимнем?

Она терпеливо пояснила свой вопрос:

- В Зимнем дворце, разумеется. Где же еще?

Я даже как-то слегка прифигел от такого вопроса.

- Вероятно тепло. Там все ж таки военный госпиталь на полдворца. Должны же его отапливать.

Графиня насмешливо смотрит на меня.

- Эх, мужчины! Позволю тебе напомнить, что я занимаюсь обустройством и обеспечением всех нужд госпиталя здесь, в Гатчинском дворце, и госпиталя в нашем особняке в Петрограде. И я знаю, о чем говорю. Дворец огромен, в жилых покоях царской семьи давно никто не живет. А позади зима, в залах может быть очень сыро. Я же должна понимать, в каких условиях мы будем жить. Да и не хватало, чтобы наш мальчик простудился от сырости или жил среди плесени. Так что будешь сегодня в Зимнем – обязательно осмотри жилую часть дворца, хорошо?

Нравится мне такая форма отдачи приказов – сначала отдать, а затем уточнить – хорошо? Ненаглядная Наталиʹ меж тем продолжала развивать мысль и строить планы на будущее.

- Я только что была с визитом у Оболенских. Они сегодня приехали из столицы и привезли свежие новости. Весь высший свет говорит о твоем Регентстве, как о вопросе решенном. События уже не остановить и все ждут отречения Николая в ближайшие несколько дней. Поэтому, ты абсолютно прав, решив немедленно выехать в Петроград. И я, Михаил, поддерживаю это твое решение. Постарайся держать меня в курсе событий и дай знать, когда нам выезжать. Я пока прикажу прислуге собирать вещи в дорогу. Сообщи, когда будешь готов уезжать, мы с Георгием тебя проводим.

Она чинно поцеловала меня в щеку и направилась к выходу. В дверях она обернулась:

- Ты не представляешь себе, с каким удовольствием я буду принимать в Зимнем дворце всю эту высокородную публику, которая смеялась надо мной и отказывала в визитах!

Графиня Брасова злобно, но торжествующе полыхнула глазами и покинула кабинет.

Я смотрел на закрытую дверь и пытался понять - действительно ли мой прадед любил эту женщину? Неизвестно. Предоставив в мое полное распоряжение свое тело и свою память, он решительно отказался поделиться своими чувствами и эмоциями. Судя по воспоминаниям, вероятно, да, любил. Хотя, изначально весь скандальный и демонстративный роман с женой своего подчиненного поручика Вульферта, был лишь местью Мамаʹ, Вдовствующей Императрице Марии Федоровне, за то, что она, опасаясь скандала, разрушила их роман с женой подполковника Мостовского Ольгой Кирилловной, как перед этим расстроила роман с фрейлиной Александрой Коссиковской. Знал бы мой прадед, что именно от не столь известного обществу романа с Ольгой Кирилловной и появлюсь в итоге на свет я? Не является ли мой провал в прошлое в тело прадеда своего рода иронией судьбы и местью с ее стороны? Поди знай.

А графиня… Что графиня? Наталья Шереметьевская, она же Наталья Мамонтова, она же Наталья Вульферт, она же графиня Брасова. Шаг за шагом, ступенька за ступенькой, голова за головой – шла она к своей цели, не останавливаясь ни перед чем. Два скандальных развода, оставление дочери от первого брака ее отцу-пианисту, жизнь полная интриг и авантюризма. По ней можно было писать приключенческие романы достойные Александра Дюма.

Я смотрел на дверь, которая только что закрылась за графиней, считающей себя уже без пяти минут Регентшей Империи, и, уверен, не желающей на этом останавливаться. И я даже как-то начинал бы опасаться за жизнь Цесаревича Алексея при таком напоре с ее стороны. Не сейчас, так потом, когда он, как моя «дражайшая супруга» полагает, станет Императором. Когда Алексей Второй станет последним слабым препятствием между ней и вожделенной короной, может возникнуть очень большой соблазн. Да, уж.

К счастью, опасения напрасны, быть Регентшей ей не суждено, поскольку сам я так же не стану официальным Правителем Государства при малолетнем Императоре. И не потому, что не хочу, а потому что карта монархии в России бита и эта группировка заговорщиков, потерпит сокрушительное поражение. И уж я-то, провалившийся сюда из 2015 года, знаю это лучше, чем кто бы то ни было в этом времени.

И тут, наконец, в дверях нарисовался граф Воронцов-Дашков с грудой трубок в руках.

- Ваше Императорское Высочество! Трубки вашего царственного Папаʹ!

Хмуро смотрю на выкладываемое на стол разнообразие курительных трубок. Затем интересуюсь:

- А сам табак?

Глаза у графа округлились.

- Виноват, Ваше Высочество! Сию минуту!

И пулей вылетает из кабинета. Вот что с ними делать? Работнички! Что здесь, что там, в моем мире и в моем времени.

Так, не трать время попусту! Думай!

Ладно, допустим даже, что я действительно отправляюсь в Петроград и якобы соглашаюсь поиграть с Родзянко в «диктатора», надеясь в перспективе перехватить реальную власть. Во-первых, Николай Второй никогда не одобрит этого финта ушами, а, во-вторых, без Высочайшего одобрения, это фактически открытый мятеж против действующего монарха. И ладно бы мятеж, в конце концов, в прошлой жизни, в том далеком будущем, я присягал России, а не этому Самодержцу Всероссийскому, но удержать власть я никак не смогу. Да, что там удержать! Со сложившимся в этом мире имиджем моего прадеда, в теле которого я оказался, за мной не пойдет ни одна серьезная сила. Легкомысленный, легко поддающийся чужому влиянию, абсолютно несамостоятельный персонаж. Поэтому меня Родзянко и сватал на «диктатора», поскольку уверен, что я ничего делать не могу, а своим именем лишь придаю подобие легитимности всему их мятежу.

И ладно бы Родзянко сотоварищи были серьезными ребятами, за которыми стоит что-то реально имеющее вес и силу, так нет же, они сами в шоке от самой мысли, что верховная власть просто самоустранилась. Не верят они, что все так легко, ищут подвох. Нервничают. Надувают при этом щеки и делают значительный вид. Но, по факту, они сами в растерянности и панике. Пытаются найти выход и подстраховаться. В том числе еще и по этой причине им нужен я. Но нужны ли они мне? Особенно с учетом того, что я им нужен лишь на пару-тройку дней, а потом стану просто опасен? Монархия в России им не нужна, а меня, как основного претендента на Престол после Алексея, даже к формальному регентству не допустят. Да что там говорить о регентстве - меня из-под «охраны» не выпустят, ибо «не могут гарантировать безопасность». И все опять же кончится пулей в голову.

Не знаю, ощущал ли такую же беспомощность мой прадед в тот день, когда на Миллионной улице в доме номер 12 сидел над листком с текстом своего отречения от короны. Возможно. По крайней мере у меня было именно такое чувство. Выхода я не видел.

Ну, кроме как попытаться прорваться через границу в Швецию, пока еще возможно. Да, горький хлеб эмиграции, но хотя бы голова на плечах. Да, вариант не самый лучший, но и не худший. Но, блин, что делать с новоприобретенным семейством? Пусть они и не мои, но теперь, как бы уже и мои. А я уверен, что графиня не только не согласится уехать, но и, скорее, запрет меня в этом кабинете, чтоб не сбежал и не разрушил ее вожделенную мечту. Еще бы – один шаг до регентства и два-три шага до короны Российской Империи! А тут я такой, типа, давай сбежим в Швецию. Ха-ха. Да, уж.

Так, и где мой адъютант? Что за неповоротливая бестия? Курить хочется, просто спасу нет.

- Граф!

Тишина. М-да.

Надо будет второго адъютанта завести. Да. И работа совсем остановится. Черт знает, что такое!

А, нет, слышу шаги.

- Илларион…

- Простите, Ваше Императорское Высочество, вашего адъютанта на месте нет, поэтому я без доклада.

Господин Джонсон, мой личный секретарь и, по совместительству, агент британской разведки. Вот и этот меня не пустит в Швецию, в планы Лондона это вовсе не входит. Не для этого ведется такого масштаба Большая Игра.

- Слушаю вас, Николай Николаевич.

- Телеграмма от господина Родзянко. Председатель Государственной Думы сообщает, что в целях обеспечения безопасности Вашего Императорского Высочества и для обеспечения охраны в пути, из Петрограда в Гатчину выехал специальный поезд с надежными солдатами. Их прибытие на вокзал Гатчины ожидается в течение часа.

Оп-па! Вот ты Мишенька и доразмышлялся! За тобой уже выслали группу захвата!

- Так, срочно одеваться! Авто к парадному!

Ай-ай-ай, Миша, сейчас тебя за одно место и возьмут, философ хренов!

- Возможно, Ваше Высочество, следует их подождать во дворце?

Ага, сейчас, стану я ждать, пока захлопнется западня.

- Нет, выезжаем немедля! Встретим их на вокзале!

- Ваше Высочество!

Топот ног, вбегает запыхавшийся и красный полковник граф Воронцов-Дашков.

- А, граф, рад вас видеть в добром здравии! Вы просто образец быстроты!

- Виноват, Ваше Высочество, но в кабинете вашего царственного Папаʹ не было табака и мне пришлось одолжить его у доктора Ланге!

Ну, что за день! Что за скверная оперетка!

- Едем!

 

* * *

 

ГАТЧИНА. 27 февраля (12 марта) 1917 года.

Читать Скачать отрывок на Литрес Внимание! Вы скачиваете отрывок, разрешенный законодательством и правообладателем (не более 20% текста). После ознакомления вам будет предложено перейти на сайт правообладателя и приобрести полную версию произведения. Купить электронку Купить книгу в магазине Купить бумажную книгу Labirint
4.4/5
Категория: Попаданец АСТ | Просмотров: 4918 | Добавил: admin | Теги: Владимир Марков-Бабкин. 1917: Да з
Всего комментариев: 0
avatar