Главная » 2022 » Май » 27 » Иван Некрасов. Время просить прощения
09:00

Иван Некрасов. Время просить прощения

Иван Некрасов. Время просить прощения

Иван Некрасов

Время просить прощения

 новинка Эксклюзив

с 16.05.22

26.05.22 (492)  408р.-17%
 
 Новинка Апреля
 
  24.05.22 683 499 р -27%
Время просить прощения
  -27% автор

 Иван Некрасов

  -27% Серия

 Военная фантастика

Ты не спецназовец, не герой-одиночка, ты вообще никто.Попаданец - модный блоггер, презирающий всех и вся, благо за это платят. А что если однажды тебя ЗАСТАВЯТ заплатить? Ни штрафом и даже ни сроком в тюрьме, а своей никчемной жизнью? Поймешь ли ты, ради чего страдали деды и прадеды, надрывались в полях, на стройках и в шахтах, гнили в окопах и умирали за свою Великую Родину? Поймешь ли ты и сможешь ли сам сделать что-то важное не только для себя, но и для людей, и страны в целом? А ты попробуй…

Бой начался как-то внезапно. Не было в єтот раз ни артиллерийской подготовки, ни самолетов. По полю ползли сразу шесть танков, за ними семенила пехота. Приказ простой, стрелять в пехоту, поэтому думать не надо, знай жми курок и затвор дергай.

Время просить прощения
Автор: Некрасов Иван
Редакция: Ленинград
Серия: Военная фантастика
ISBN: 978-5-17-147949-7
Страниц: 352
Выпуск 219
Оформление обложки Владимира Гуркова

Текст с задней обложки: "Бой начался как-то внезапно. Не было в этот раз ни артиллерийской подготовки, ни самолетов. По полю ползли сразу шесть танков, за ними семенила пехота. Приказ простой, стрелять в пехоту, поэтому думать не надо, знай жми курок и затвор дергай. Но все вышло как-то иначе, чем казалось. Почему-то танки в этот раз внезапно оказались возле наших окопов. Я-то вчера, по большому счету, на них и внимания не обратил, как-то быстро их сожгли, а тут... Пока стрелял и по сторонам смотрел, буквально в десятке метров от нашей линии появилась этакая гробина на гусеницах. И что делать? Солдат вроде немного за ней, да только сам танк-то прет на нас..."
Время просить прощения



—    Ну, чего там сегодня?
Два молодых парня сидели за мониторами компьютеров и пролистывали новости на разных порталах. Обстановка удручала, интересно- го было очень мало, а необходимо найти что-то стоящее. Интересовали, в первую очередь, от- клики на свою же работу, а делали вроде как не мало.
—    Да вон, опять к Параду готовятся. При- думали какую-то забаву. Кучу бабок тратят, ветеранов каких-то наряжают, типа они еще есть! Восемьдесят лет почти со Второй мировой про- шло, какие еще ветераны? Слили Гитлера амеры с бриттами, сейчас бы жили мы в Германии и не жужжали! Вся Европа под Германией была, и что? Зато живут сейчас так, как надо. У них все для людей, а мы как в деревне живем. Носятся со своей победой, твердят без остановки о том, какая Рашка могучая, сумела Гитлера победить. Европейцы забыли давно и живут, как и должны люди, в свободных странах, а у нас что? Избавились, слава богу, от коммунистов, думали, нормально заживем. Запад помогать стал, все налаживалось, но опять вылезли эти типа патриоты отечества, все им плохо в западном об- разе жизни, нам свой подавай. Так и делали бы, а то устроили не пойми чего! Все вокруг вору- ют, причем миллионами. Чиновники, частники, да все! Устраивают какие-то нацпроекты, а по факту тупо пилят бабло, осваивают. Ни жилья толком не строят, ни дорог. Работы почти нет в стране, а та, что есть, почти не оплачивается. Все дорожает как на дрожжах, но власть упорно твердит о кознях Запада…

Разговор двух молодых людей длился давно. Одним из них был я, Сева Молодцов. Молодой парень, самого обычного вида. Рост средний, во- лосы темные, показатели интеллекта также са- мые средние, в чем я никогда не признаюсь даже на страшном суде. Меня называют модным нын- че словом — блогер, занимался я тем, что ставил, или хотя бы пытался, на истинный путь моло- дых людей, которым еще не промыли мозг го- сударственной пропагандой, и привлекал к на- шей идее новичков. Сколько можно? Живем как в каменном веке, а цивилизованные страны над нами потешаются. Не могут наши старики нала- дить жизнь, так отдали бы нам власть, уж мы- то устроим все как надо! Одни запреты кругом, митинги не проводи, власть не критикуй, это нельзя, то... Достали. Мы хотим перемен, хотим жить, как в Европе и Америке, вот где свобода и жизнь!

—    Наши будут сегодня выступать? — спросил мой коллега, Серега Авдотьев.
Он разделяет мои взгляды на жизнь, и работаем мы вместе очень часто. Сергей был недоучившимся юристом, каких много в нашей стране. В двухтысячных поветрие пошло, никто не хочет работать руками, все же умные, юристы да экономисты сплошные кругом. Без работы сидят. Серега еще тот задрот, но все же здорово шарит в законах и статьях, облегчая нам жизнь. Не юрист, но и не профан, все какая-то помощь.
—    Да, вечером собирались на Пушкинской встретиться, там движуха намечается, будем вы- ступать.
—    Опять закроют, — выругался Сергей.
—    Плевать. Первый раз, что ли? Пара дней — и снова дома, — ухмыльнулся я. — Какие проблемы?
Да, митинги мы устраиваем регулярно. Тол- ку мало, правда, но молодежи прибавляется каждый раз, а это главная задача. Разгоняют нас, бывает и жестко, это если кто омоновца тронет из оцепления, провоцируя. Тогда те начинают дубинками работать. Неприятно, конечно, но не смертельно. Мы же за правое дело, значит, победим!

К двадцати двум годам я жил на съемной квартире на окраине столицы, на донаты в блоге купил старенькую машинку. Много сейчас становится таких, как я, в Сети, на всех спонсоров не напасешься. Но все же сочувствующие есть, копеечка капает регулярно, главное, не засиживаться, нужно постоянно работать, держать марку.

Родители жили в провинции, разругался с ними еще тогда, когда школу оканчивал. Они все в Совке живут, президенту в телевизоре верят, но я-то не такой! Еще в школе начал ду- мать, да и помогли те, кто постарше был, встать, так сказать, на путь истинный.

Блог был изначально заточен на разрыв шаблонов у людей по отношению к Совку и коммунякам. Достали со своей Победой! Она нам, молодым, нужна? Немцы ступили, не смогли победить какой-то Совок, где жили все как в тюрьме. Ходили в одних штанах всю жизнь и лопали гнилую картошку… Разве это люди были? Папа- шу я помнил хорошо, тот вопил постоянно:
—    У тебя дед погиб на фронте, за тебя воевал! А я его просил? Нормальные люди, кто поум- нее, к немцам переходили. Жаль, мало их было, кто реально видел перспективу, вот и не удалось разгромить Советы. Каким надо было идиотом быть, чтобы пойти воевать за коммуняк? Ну, по- мер дед… Значит, слабак был, раз не выжил. Выживает сильнейший. Так было и будет всегда.

На площади было немноголюдно. Странно, в Сети вроде столько отзывов было, говори- ли, все придут, а тут и пары сотен нет. Зато, что странно, есть эти старые маразматики в медалях. Чего им тут надо? Время шесть вечера, им спать давно пора! Пришли мы с Серегой недав- но, присмотреться как следует не успели. Я не- торопливо обходил пришедших, все желали удачи, настроены решительно. Мне надо выступить сегодня, речь заготовлена, выучил наизусть, память, слава богу, хорошая. Прибывают и эти упыри, омоновцы. Вон, уже три автобуса приехали, сейчас оцепят и прикажут разойтись. А вот и не выйдет! Мы хотим взять власть, хватит старикам в Кремле нами рулить! Мы лучше знаем, что нам надо! Только вот, черт возьми, опять народа мало пришло! Не выйдет, скорее всего, про- давить ментов. Эх, как бы собрать толпу тысяч на пять-шесть? Вот это была бы сила, ни один омоновец не выстоит!

Лозунги, выкрикивания отдельных людей были слышны, но хорового крика не было, нуж- на, мягко говоря, истерика, а ее нет. Необходимо исправлять ситуацию, а то сейчас опять все за- глохнет, провокация — наше все. Проходя через ряды товарищей, начинаю прорыв к памятнику, там центральное место, заметят. Говорить-то я всегда умел, надо только толчок дать. Толпу завести несложно, вот управлять — другое дело. Возле самого постамента внезапно натыкаюсь на кого-то и, поднимая глаза, застываю. Дед. Блин, откуда он тут? Натуральный дед, старый, боро- дища, морщины, во блин, вырядился, цацки до пуза висят. Ему-то что тут надо?
—    Что, юноша, жизнь скучная, не нравится? — хитро так прищурившись, спрашивает дед.
—    Ты чего, дед, очумел? Кому она нравится? Тебе, что ль? — отвечаю нагло, себя-то я уже за- вел, не остановить.
—    Ну, вы сами ее такой сделали. Наше поколение о себе не думало, все силы отдавали, меч- тая о лучшей стране для потомков. Вы потеряли страну, поменяли на игрушки и колбасу. Мы не для того воевали, кровь проливали.


—    Очнись уже, дед, ты, что ли, воевал? Во- семьдесят лет прошло! Сколько тебе тогда, если ты воевал? В штабе писарем был или заградотрядом командовал, расстреливая тех, кто не шел с голыми руками на танки? — смех в лицо старого человека вызывал прилив сил, да и со стороны были слышны вопли поддержки.
—    Девяносто восемь, вот-вот девяносто девять стукнет. В сорок первом призвали, но от- правили в училище как отличника. Учился целый год, под Новый, сорок третий, год наконец попал в войска. Дали мне взвод солдатиков молодых, мальчишек младше тебя, с ними и отправился на фронт. Тяжело было, столько пришлось похоронок матерям выслать, но до сих пор помню их все. Через год уже был старшим лейтенантом, ротой к тому времени командовал, убыль большая была, лейтенанты редко жили дольше недели, но мне везло. Воевали хорошо. В сорок четвертом все же ранили и меня, сильно, в го- спиталях провалялся полгода, на фронт вернулся в январе сорок пятого, наши уже по Европе шли. В Берлине батальоном командовал, капитаном стал...
—    А сейчас вы тут все вдруг полковниками стали, да? — еще наглее смеюсь старому в лицо. Вокруг нас толпа беснуется, но странно, никто не подходит к нам с дедом.

—    Это потом дали, жизнь-то длинная была, я всю жизнь служил стране. Как война закончи- лась, нашу дивизию на Дальний Восток броси- ли, узкоглазых добивать. Там уже майором стал, мой полк отличился в боях. Вернулся домой в сорок шестом, продолжил службу уже тут, ря- дом, в отставку вышел только в восьмидесятых, подполковником. А вот десять лет назад прези- дент нынешний присвоил за выслугу полковни- ка. Что, думаешь, не достоин?
—    А в чем достоинство? Немцы нам свободу несли, а такие, как ты, дед, им не дали для нас страну построить! — вывалил то, что всегда счи- тал верным.

Достал, ей-богу, защитничек отечества. Мыс- ли были полны желчи и злобы. На кого? Да на всех подряд. В стране разруха, экономика на дне, зато помогаем всем подряд. Скоро жрать нечего будет, цены растут постоянно. Против нас весь мир, а мы как дебилы со своей Победой носимся.
—    Свободу, говоришь? — шамкает губами дед, но, на удивление, злобы в глазах нет совсем. — Это кому они свободу-то несли? Бабам, детям, старухам, которых в избах сжигали? Глотки реза- ли и издевались всяко? Сжигали целыми города- ми, не то что деревнями, рушили все, что видели? Грабили, девок насильничали, добивали раненых, пленных, русских вообще за людей не считали...

—    Это все ваша совковая пропаганда! Не было такого! — фыркаю я. — У меня иммуни- тет к ней. Вранье, все это придумано кремлев- скими стариками, чтобы народ запугать! Нем- цы — цивилизованный народ, это вы их убивали да женщин их насиловали! Знаем, знаем, сейчас все известно стало. Всю Европу изнасиловали, хорошо еще, что американцы вам не дали целиком ее захватить. Заставили народ под танки ложиться, лишь бы свою партию воровскую за- щитить. Устроили революцию, а потом сами все перегрызлись. Скинули царя, так и строили бы хорошую страну… А что построили? Идиоты...

—    Ты видел когда-нибудь труп ребенка, сы- нок? Ребенка лет семи-восьми или младше со вспоротым животом, из которого кишки торчат? А может, видел, как мать свое дитя к себе при- жимает, когда горит вместе с ним? Или как мо- лодые парни, твои ровесники, с именем партии и товарища Сталина на устах шли в атаку, а по- том насмерть стояли до последнего патрона? — старик наседал, буквально нависая надо мной.

—    Чего ты несешь, старый, — брезгливо бросаю я и отталкиваю старика.
Тот неудачно так запнулся и начал заваливаться. Падая к подножию памятника, старик не ругался, не кричал. Он упал и прозрачными такими глазами посмотрел куда-то внутрь меня. В глазах его не было злости или презрения, но взгляд буквально пронзал меня насквозь и заставил вздрогнуть. Этот взгляд…
—    Ты что сделал, урод? — доносится до меня голос сзади.
Оборачиваюсь и вижу только летящую мне в лоб дубинку омоновца. Хрясь... Темнота. Похоже, митинг окончен...

Очухался. Перед глазами круги, все двоится. Этот долбаный омоновец мне, похоже, башку пробил! Засужу урода! Зрение восстанавливается, и я начинаю соображать. Палата в больни- це вроде, пахнет лекарствами. Темно, ночь за окном. Блин, в туалет хочется, надо сходить.
Едва я попытался встать, меня резко кинуло в сторону. Я лечу на пол, по пути сворачивая капельницу. Чего она тут стоит? Грохаюсь и ору благим матом. Через несколько секунд в палату кто-то вбегает и пытается меня поднять.
—    Куда? Очумел, что ли? Девка вроде.
—    В туалет хочу...
—    Ложись давай, утку дам!
Первый раз в жизни писал лежа под себя. Минут двадцать на это ушло. Стыдно так, ужас. Девка молодая из-под меня вытащила какую-то приспособу, которую перед этим засунула туда. Стало легче, только когда меня укрыли одеялом и оставили одного. Правда, спустя несколько минут медсестра вернулась и воткнула мне ка- пельницу в руку.
—    Спи давай, а то весь тут расшибешься. Вставать нельзя, вон кнопка, зови, если что-то нужно станет. Понял?
Киваю и проваливаюсь в сон.

—    Что, легче стало, когда старика чуть на тот свет не отправил?
Внезапно перед глазами появилось лицо того деда, которого видел возле памятника на Пуш- кинской. Я аж подпрыгнул на кровати, судорожно натягивая на себя одеяло, пытаясь отго- родиться. Дед буквально навис надо мной.


—    Ч-чего? — спрашиваю в ответ и оглядыва-юсь по сторонам. Словно кино смотрю, только нахожусь при этом внутри самого фильма.
—    Что ты мне там говорил, вру я все о вой- не? — Дед усаживается на стул рядом с кроватью и продолжает: — Людей наших подлый Сталин и КГБ насильно в армию отправляли? Никто во- евать не хотел, их гнали на убой? Хочешь, по- кажу, как гнали? Как люди не хотели воевать? Смотри!
То, что произошло в следующий момент, даже описать не могу. В глазах потемнело, все куда-то полетело, закружилось, и этот водоворот закрутил и меня.

—    Товарищи! Подлый удар фашистских войск обрушился на наши границы, города и села, сотни мирных жителей погибают сейчас, в эту самую минуту под бомбами...
—    Да слышали уже все, записывай давай, чего время тратить!
Голосов рядом со мной слышалось много, более того, вокруг находилось множество людей, как на наших митингах. Толпа бурлит, двигается, все чего-то говорят друг другу, один я как дурак хлопаю глазами. Людей реально очень мно- го, просто яблоку упасть негде. Где я, что это такое?
—    Севка, ну, ты идешь? — Меня несильно толкнули в плечо, и пришлось обернуться, при- ходя в себя.
—    А? — только и раскрыл рот я.


Передо мной стояло человек восемь мужчин, полукругом, и как один ждали моего ответа. Одеты странно, в широченных штанищах, в каждую брючину целиком можно влезть, преимущественно в светлых рубашках и огромных кепках на головах. Смотрю вокруг: да все при- сутствующие так одеты, женщины, а их тоже было немало, в легких светлых платьях. Я забыл уже, когда в последний раз видел женщину или девушку в платье. Все же в основном в джинсах ходят, а тут ни одной в штанах. Очуметь! А еще... Мать моя женщина! Красные флаги повсюду, на каждом доме висят. Это что, страшный сон анти- коммуниста?
—    Ну, ты чего, уснул? — вновь произнес один из мужчин. Скорее даже, я бы сказал, парней, так как с виду они казались мне ровесниками. Невысокие все, крепкие такие, с длинными патлами волос и улыбками на лицах.
—    Почему уснул? — вновь тупил я.
—    Ладно, идем уже, а то народу столько, что до ночи не попадем! — произнес еще один из парней, на вид самый широкий из всех, с пышным чубом, спадающим на лоб.

Парни развернулись и направились в сторону здания, возле которого находилась целая тол- па мужчин и женщин. Возле самого входа стоял грузовик, смешной такой, типа «Газели», только колеса вроде побольше. В открытом кузове ма- шины рядом с огромным красным флагом стоял мужчина в серо-зеленой одежде и что-то вещал. Я не прислушивался, вообще был в какой-то прострации. Где я? Что я тут делаю, я ж в боль- нице был? Понимаю, что быть так вроде как не может, но то, что вижу глазами, реальность. Я все чувствую и ощущаю, запахи, хлопки по плечу. То, что в палате казалось фильмом, похоже затянуло меня в себя.
Вновь оборачиваюсь, пытаясь разглядеть по- больше, чтобы хоть как-то определиться. Ничего знакомого не вижу, смотрю под ноги: утоптанная земля. Земля, а не асфальт или брусчатка. Странно. Ничего не понимаю. Тут меня вновь подтолкнули, и я послушно направился вслед за остальными парнями. Возле дверей здания тол- па была очень плотной, не пробиться. А куда, кстати?
—    Эй, — позвал я осторожно того парня, что и говорил со мной, называя по имени.
—    Чего?
—    А ты кто? Откуда знаешь, как меня зовут? — спросил я.
—    Севка, ты чего, на солнышке перегрелся? Еще спроси, кто тот дядька, что впереди меня идет! — с ухмылкой, совершенно без злобы в го- лосе ответил парень.
—    А кто он? — тут же спросил я, даже не собираясь раздумывать.
—    Сев, ты чего, издеваешься? — посерьезнел парень.
—    Я не знаю тебя, не знаю того мужчину, я вообще не понимаю, где я и что тут делаю... — Я развел руки в стороны, всячески показывая видом, что не вру.

—    Николай Павлович, — крикнул парень тому мужику впереди, — дядя Коля!
Мужик обернулся и недовольно рявкнул:
—    Чего тебе, Пашка?
—    Тут Севка чего-то чудит. Говорит, что не знает, кто я, кто вы, и вообще не знает, где он на- ходится...
Было видно, что парень сам не понимает, как описать проблему.
—    Я сейчас кому-то в ухо дам, сразу все вспомнит! — рявкнул мужик, зыркнув на меня. То, что он сможет это сделать, было видно по его злым глазам, да и, скорее всего, не раз уже делал. — Быстро сюда, сейчас уже и мы пойдем!
Итог диалога был дурацким. Парень этот, Па- вел вроде, теперь оглядывается на меня, словно пытается понять, врал я ему или все же нет. Мужик наоборот, кажется, и вовсе забыл обо мне, а вот где я, понятней не стало.

Через несколько минут мы, то есть вся эта ватага парней, что стояла недавно вокруг меня, подошли к ступеням у входа в здание. Оказывается, нам внутрь и не нужно было, просто из- за толпы я не видел, что тут происходит. Возле крыльца стоял длинный стол, за ним сидели сразу четверо мужчин. Подходившие протягивали какие-то бумаги и что-то получали взамен. Когда до меня дошла очередь, я уже на пот весь изо- шел. Просто услышав, как и что говорили стоявшие передо мной, чуть в обморок не упал.
—    Фамилия?
—    М-молодцов...
—    Абрамыч, ну ты чего, это же Севка мой, — вдруг раздался голос того самого мужика, что обещал дать в ухо. — Оформляй давай, чего тянуть-то? Будто сына моего не знаешь?! — Этот самый мужик, что, мой отец? С какого...
—    Так положено, Палыч, — ответил мужик, сидевший за столом, а затем посмотрел на меня и взял со стола какие-то листы. — Всеволод, вот твои документы, завтра вместе с батей на стан- цию. Счастливо!
—    Севка, ты с нами? — раздался вновь голос парня по имени Павел, когда мы с моим новым отцом отошли в сторону.
—    Не, идите по домам. Проститесь с мамками и родными, мы тоже домой, — ответил за меня... отец?
—    Мы сначала в парк, отметим это, потом по домам! — ответили ребята.
—    Смотрите, не опаздывайте завтра, влетит!
Пошли, Сева.

Я плелся по улице, узкой пыльной улочке какого-то поселка или маленького городка вслед за человеком, почему-то считавшим меня своим сыном. Разглядывая все вокруг, я только хлопал глазами и продолжал ничего не понимать. Где я, блин-блинский?! Ни тебе машин, ни красивых домов, даже дороги нормальной нет, простая земля укатанная. Люди, да что люди, я сам одет как какой-то обсос. Рубаха белая, явно с чужого плеча, велика размера на два, такие же шта- ны, шаровары, ноги в них болтаются, как спичкив  стакане. На ногах штиблеты на ремешках, да на голове кепарь еще, как у всех, огромный. Все виденные мной сегодня люди были одеты не луч- ше, заметил только, что мужики постарше в основном в сапогах ходят.
Пройдя какими-то улочками, тропинками между домов и редких заборов, мы, наконец, ока- зались у двухэтажного деревянного дома.
—    О, мать встречает, сейчас стол накроет! — произнес мужчина-отец.
—    Ну как, Коля? — Женщина обняла муж- чину.
—    Все нормально, взяли обоих. Ко мне было привязались, бронь, говорят, у тебя, да я послал их лесом, сказал, чтобы снимали, все равно на фронт пойду!

Вы не ослышались! Именно это я и услышал еще у стола, где получил какие-то документы на руки. Все эти люди, вся толпа, стояла в очередь для того, чтобы записаться на войну! Они... Черт, да и я такой же. Мы все ненормальные? Какая война? Зачем? Там, возле здания, как оказалось, военкомата, я узнал, что началась война. Война с Германией. Я чуть на всю округу не за- кричал от удивления и отчаяния. А когда увидел документы и прочитал вроде как свою дату рождения, совсем обалдел. Какой на фиг двадцать третий год рождения? Тысяча девятьсот двадцать третий! Это что такое? Как это? Когда вновь слух вернулся, как будто перед этим меня по голове ударили, я услышал, что кричат люди вокруг. Они все просятся скорее на войну. Чуть до драки не дошло, вот как лезли. Главное, ведь знают же, что на войну, что всех убьют, а просятся, как будто на праздник. А главное, за что?! За партию?! За тирана Сталина?! Да, мало, видно, их Сталин расстреливал, раз есть еще идиоты, желающие воевать за такую страну!
Я был полностью в отключке, в голове не укладывается такое поведение людей. Да и дата рождения еще выбила из колеи. Я что, в прошлое попал? А куда? В сорок первый год? Так не бывает! Это все плохая фантастика для ура- патриотов. Я ж не такой, зачем меня, куда? Одни вопросы...

Я упал в обморок прямо возле женщины
Читать Форум Узнать больше Скачать отрывок на Литрес Внимание! Вы скачиваете отрывок, разрешенный законодательством и правообладателем (не более 20% текста). После ознакомления вам будет предложено перейти на сайт правообладателя и приобрести полную версию произведения. Купить электронку Купить книгу в магазине Купить бумажную книгу Labirint
5.0/4
Категория: Военная фантастика | Просмотров: 1533 | Добавил: admin | Теги: Иван Некрасов, Время просить прощения
Всего комментариев: 0
avatar