14:13 Антон Демченко. Пылающая полночь. Ночь Пламени - 1 | |
Антон ДемченкоПылающая полночь. Ночь Пламени - 1Новинка июня 2018В далеком прошлом мир потряс грохот копыт четырех коней, чьи всадники возвещали апокалипсис. Миновали столетия с тех пор, как человечество, совершив фатальную ошибку, рухнуло с пьедестала. И сейчас словосочетание «царь природы» звучит насмешкой в адрес выживших, точнее — выживающих. Утеряны технологии, забыты знания, но люди отчаянно цепляются за жизнь и вновь возводят города и государства, отвоевывая землю у застившей мир черноты. Клочок за клочком под звон освященных колоколов они защищают свои владения, очищающими кострами и звоном рыцарских мечей оберегают свой дом от вползающей в него тьмы. Демченко А.В. Пылающая полночь: Фантастический роман / Рис. на переплете И.Воронина — М.:«Издательство АЛЬФА-КНИГА», 2018. — 314 с.:ил. — (Фантастический боевик-1108) 7Бц Формат 84х108/32 Тираж 3 500 экз. ISBN 978-5-9922-2656-0 Дата выхода 23.04.18 ПРОЛОГ Боли не было. Только яркая вспышка полоснула по глазам, словно гигантский грозовой разряд. В лицо пахнуло жаром, и... все. Город, не дожив ста двадцати лет до своего тысячелетия, исчез в ядерном пламени. Но я этого уже не видел, как и миллионы других его жителей, в один миг обратившихся в ра- диоактивный пепел. На этом, наверное, и должна была закончиться моя история, но... всегда есть какое-то «но». На миг показалось, что я могу услышать, как осыпается пеплом мое тело, а в следующую секунду какая-то сила неумолимо потянула... душу? сущ- ность? мое «я»? Потянула вверх и в стороны, размазывая не желающее угасать сознание по дрожащему, искажающемуся от выплеска неимоверной энергии пространству. Мир вокруг рвало и корежило, он содрогался в конвульсиях, а моя суть, словно в противоположность окружающему безумию, не же- лая растворяться в этом кошмаре, начала собираться, старательно втягивая в себя вырванные из нее ошметки. Было трудно, и если бы не помощь кого-то или чего-то со стороны, это явно рефлекторное действо закончилось бы полным пшиком, точно так же как и с миллионами разрываемых душ рядом со мной. Я их не слышал и не видел, но ощущал. Это был словно многоголосый крик ужаса, в какой-то миг милостиво отсечен- ный от моих чувств тем же явлением, что позволило моей сути собраться в плотный, упругий комок. Напоследок я почуял исходящую от неведомого помощника волну сопереживания, светлого и грустного. Оно подняло меня на гребень, и... Наверное, так ощущает себя шарик для пинг-понга, взмывающий со дна бассейна. Меня потянуло куда-то и выбросило — высоко? далеко? Вынесло куда-то за пределы бушующей над погибающим миром энергетической бури. Оглядеться бы, хоть как-то почувствовать окружающее спокойствие, но вместо этого я... просыпаюсь и, стерев со лба холодный пот, долго-долго гляжу в потрескавшийся от време- ни потолок и слушаю свое так неохотно успокаивающееся сердце, одновременно пытаясь осознать привидевшиеся мне образы и понять смысл неизвестных мне, бодрствующему, слов. В сереющем свете утра, льющемся в узкую щель окна- бойницы, и без того аскетичная, моя комната смотрится еще более унылой, да и воспоминание о недавнем сне настроение отнюдь не повышает. Кошмар, которого не было, — уж очень прочно он вцепился в меня, не реже чем раз в месяц напоминая о себе. Впрочем, дед говорит, что это не просто сон, а прилип- шая ко мне душа бедолаги, погибшего в горниле Последней войны, пытается достучаться, рассказать о когда-то постигшей мир беде. Ну, деду, конечно, виднее. С его-то умениями и муд- ростью... жаль только, что даже с ними старый так и не смог из- бавить меня ни от этих снов, ни от той самой души. Приходит- ся терпеть и ждать, когда этот несчастный сумеет поведать свою историю и оставит наконец меня в покое. Вздрогнув от утреннего холода, пробравшегося все же под тонкое шерстяное одеяло, я вскочил с топчана и, не одеваясь, занялся зарядкой. Не от большой любви к пустому дрыгоно- жеству, просто в этих стылых стенах поутру иначе не согре- ешься. Жаровни давно погасли, а теплая печь находится слиш- ком далеко от сдаваемых внаем спальных комнат. Среди здеш- них обитателей ходят слухи, что раньше, когда этот дом был полноценным владением, а не постоялым двором, как сейчас, в этой части здания была своя печь, но по приказу тогдашнего хозяина владения ее снесли. Вроде как этот самодур таким об- разом хотел наказать нерадивых слуг за какую-то провин- ность, да не учел начавшегося Прилива. Его воины выполнили приказ и разбили печь, а обитавший в ней дух-«запечник», по- теряв дом, исказился, преобразившись в нечисть. В результате хозяин владения, как и ломавшие печь бойцы, не пережили следующей ночи, но поставить новую печь в этом крыле с тех пор стало просто невозможно. Искаженный дух, дескать, яв- ляется каждый раз, как кто-то берется за дело, устраивает ка- вардак и вновь исчезает. Уж не знаю, правда это или оправдание жадности нынешнего владельца постоялого двора, но оби- тателям этой части дома приходится обогревать свое жилище только жаровнями. Хотя есть здесь один постоялец из дресси- ровщиков, так ему комнату настоящая саламандра греет. Ма- ленькая, правда, ну так это ненадолго. Саламандры, как и про- чие искаженные, растут быстро, оглянуться не успеешь — вы- махает. — Ну занудил... Одевайся давай, завтрак ждать не будет. А тренировка тем более! Тьфу, опять этот неспокойный достает. Я скривился и по- топал в мыльню. С тех пор как мне начали сниться кошмары о Последней войне, дед пытался избавить меня от этой напасти и недавно, кажется, в чем-то напортачил. Так что год назад у меня в голове объявился странный голос, иногда он не замол- кает сутками, а иногда молчит по несколько дней подряд. И вроде бы вот оно, расспросить бедолагу о том, что его муча- ет, и конец кошмарам, да и сам он, глядишь, упокоится нако- нец, да не тут-то было! У подселившегося духа оказались про- валы в памяти, причем весьма странные. Никаких сведений о том, кем он был при жизни и какой эта самая жизнь вообще была, у него не сохранилось, даже имени своего не помнит. То есть если говорить о кошмаре, где-то эти воспоминания все же есть, но докопаться до них мой невольный сосед не в состоя- нии. — Ничего удивительного, на таком тормознутом процессо- ре, как у тебя, даже в тетрис не сыграешь, перегреется. Куда уж ему три-дэ видео крутить, да еще по «сетке»! Вот-вот, говорю же, сумасшедший дух. Как что-нибудь ляпнет, так потом целый день голову ломаю, что именно он хотел сказать. Какой процессор, какое три-дэ, что такое ви- део? Сетка еще какая-то... Тьфу на него, нечисть мелкотравча- тую. — Эй, а вот хамить не надо! Не хочешь мигрень на сутки- другие за мелкотравчатого? — Заткнись, убогий! Тебя даже святые отцы за полноцен- ную нежить не посчитали! Мелкотравчатый и есть! — Каюсь, не удержал языка за зубами. И этот... пакостник потусторон- ний тут же ответил выстрелом боли в висок. У-у, гаденыш! — Завтра Прилив начнется, готовься. Вот ведь... а я думал, чего это он проснулся? А оказывается, его очередной Прилив разбудил. Вот не было печали... — Да-да, ной больше, — фыркнул в ответ дух. — А то я не знаю, как тебе не терпится новую экипировку испытать. Да и... денежки-то заканчиваются, а? Деньги — это да. Вторую неделю на постной каше сижу, де- нег осталось только на подготовку к выходу. Но и насчет эки- пировки прав сосед. Собственно, из-за нее и пояс затянуть пришлось, зато теперь мне даже когти ночной криксы нипо- чем. А это значит, меньше расходов на эликсиры и помощь це- лителей по возвращении из выхода. Экономия! — Жрать иди, экономист, — буркнул дух. Ну да, ему местная каша тоже не по вкусу. Хм, вот интерес- но, собственного тела у соседа нет, моим телом, как показали наши эксперименты, он управлять не в состоянии, но вот ощущать то же, что и я, вполне способен. В общем, весьма странный нечистик мне попался. — Это я странный?! Это мир ваш странный! Сплошное фэнтези, причем, зараза, темное, как вылезший из забоя Перу- мов! Опять из него непонятная дурь поперла. Фэнтези, Перу- мов... Что это такое? И ведь спрашивать бесполезно, все равно не ответит... или ответит, что еще хуже, поскольку от его объ- яснений у меня мозги плавятся! Я вздохнул и, кивком поприветствовав стоящего за стой- кой Арса — хозяина постоялого двора, — устроился на своем обычном месте, за столом у окна в ожидании завтрака. Ходоки обычно предпочитают сидеть по углам зала или хотя бы у сте- ны, чтобы «спину прикрыть», но я считаю, что это дурость. Оно конечно, в выходе следует быть осторожным, но «парано- ить», как говорит сосед, сидя на постоялом дворе, защищен- ном словом Церкви, это уже извращение. Безопаснее места нет на сотню километров вокруг, так сам Свет велел здесь рас- слабиться и отдохнуть после выхода, а упрямые ходоки не пе- рестают себя накручивать. Дед говорит, что это дело привыч- ки, а по-моему, сосед прав, когда утверждает, что именно из- за этой привычки среди ходоков нормальных людей нет вооб- ще. Все с сумасшедшинкой, причем каждый со своей. — Ага, дурдом «Веселый резчик» на выезде. Собрание анонимных мясников! Опять он за свое. Не любит нашего брата мой сосед. И зря. Среди ходоков очень неплохие ребята встречаются. А что с придурью, так у кого ее нет? Просто мы не считаем необходи- мым скрывать свои недостатки. — Особенно в присутствии гостей. Язвительность — наше все. С другой стороны, а что еще остается бесплотному духу, неспособному даже передвигать- ся самостоятельно... Хм, надо же, промолчал! Но по поводу гостей сосед в чем-то прав. Ленбург хоть и имперский город, но довольно небольшой, и живет он в основном за счет ходо- ков. Собственно, подавляющее число населения города и со- стоит из ходоков. Бывших, будущих или настоящих. А гос- ти — это неизбежное зло, с которым нам приходится мирить- ся, ради той их малой части, что вливает свежую кровь в наш город. Но это единицы на фоне сотен людей, прибывающих в Ленбург в поисках приключений, выгоды или того и друго- го сразу. Половина дохнет в первых же выходах, а большая часть оставшихся в живых делает отсюда ноги при первой же возможности. И в принятии этого решения им в том числе способствуют и ходоки, всеми возможными способами. А что делать? Конкурентов никто не любит... как и хамов, ко- торых среди гостей почему-то попадается как-то слишком много. — О чем задумался, Дим? — Лавка напротив скрипнула, принимая на себя немалый вес. Мне же даже взгляда от тарел- ки не пришлось отрывать, чтобы узнать заговорившего со мной человека. Два метра роста, сто сорок килограммов живо- го веса и пудовые кулаки, с успехом заменяющие ему меч и шпагу. Ну, по крайней мере, на дуэльном поле никто не жало- вался... мертвецы вообще ребята молчаливые, во всяком слу- чае пока не поднимутся. Ну а о том, чтобы этого не произош- ло, мой собеседник способен позаботиться так, как не всякий святой отец сможет. — Доброе утро, дед, — отозвался я. — Доброе-доброе. Привет соседу. Опять барагозит? — ух- мыльнулся старый в усы. — Немного. — Я поморщился, потерев висок, который вновь кольнуло болью. Дух решил напомнить о вежливости... сволочь. — Он тебя тоже приветствует. — А кроме приветствий, он ничего сообщить не хочет? — прищурился дед. — Если ты о грядущем Приливе, то я уже в курсе, — улыб- нулся я. — Замечательно. — Старый явно обрадовался, и я даже знаю, чему именно. Прилив — значит, скорый выход. А вы- ход — это прибыль для меня и пополнение запасов одного ста- рого алхимика. — Даже не надейся, — с ходу решил я обломать деда, пока тот не начал сочинять планы на ближайший месяц. — Раньше, чем через три дня, я за город носа не высуну. — А как же испытание?! — возмутился старый. — Я для ко- го старался, спрашивается? — Для своего кошелька? — осведомился я. — Помнится, ты на это бронирование такую цену установить решил, что ее не всякий ходок осилит. Вывод? Решил взять стоимостью, а не валом. — Вот когда ходоки станут с каждого выхода приносить по сердцу жвальня, тогда и цену сбавлю. А до тех пор — увы и ах, — делано печально вздохнул старый, но тут же сменил тон на деловой: — Значит, отправляешься через три дня? — Не раньше, — кивнул я. — Пока первая волна Искаже- ния пройдет, пока гости тварей накормят... сам понимаешь, до тех пор одиночке без поддержки в руинах делать нечего. — Ла-адно. — Дед огладил короткую бородку и, зыркнув по сторонам (это в пустом-то зале! — прав сосед насчет паранойи, ой, прав), выложил на стол тихо звякнувший подсумок. — Держи, Дим. Это, конечно, не поддержка словом Церкви, но все же... — Неужто «благодать»? — изумился я. — Тсс! — Старый сделал страшные глаза и зашипел не хуже каменной гадюки. — Ты еще на весь Ленбург проори! С ума сошел? — Ладно-ладно, извини, — поднял я руки в жесте сдающе- гося и, смахнув подсумок себе на колени, довольно улыбнул- ся. — Спасибо. — После выхода скажешь. Список «благодарностей» най- дешь внутри. — Дед подмигнул и, поднявшись из-за стола, от- чего лавка, кажется, облегченно скрипнула, потопал к выходу, по пути заставив посторониться компанию только что вошед- ших в зал гостей города, расфранченных по последней столич- ной моде. Замшевые камзолы с золотым шитьем, «зубочистки» в богатых лопастях, напомаженные усики... точно столичные дворяне нервы пощекотать пожаловали. В другой момент я бы дождался ходоков и насладился теат- ром, но сейчас... от нетерпения я смолотил кашу меньше чем за минуту и, кивнув лениво поглядывающему по сторонам Ар- су, поспешил в свою комнату. Часть первая ЭТОТ ЧЕРНО-БЕЛЫЙ МИР ГЛАВА 1 Освоил подарок, называется. Я обвел взглядом вываленное на стол содержимое подсумка и ошарашенно помотал головой. — И в чем проблема? — Спокойный, разве что чуть окра- шенный недоумением голос соседа в голове встряхнул меня, выводя из ступора. Мысли, разбежавшиеся было от одного ви- да дедова подарка, устаканились и даже, кажется, закрутились быстрее. — Проблема? Это, брат, не проблема, это полный... — От волнения я заговорил вслух. — То, что ты видишь... то есть мы видим, это так называемая «жидкая благодать». Но тут есть два момента. Первый — эликсир с таким названием готовят толь- ко святые отцы, и они очень не любят, когда кто-то лезет в их епархию. И это бы еще ничего, все-таки доказать, что эликсир произведен не в одном из монастырей, невозможно. Но тут вступает в силу второй момент... я сейчас приоткрою одну склянку, а ты попробуй ощутить эманации ее содержимого. Покрытый белоснежным узором изморози фиал щелкнул прижимным рычагом, а в следующую секунду я вновь запер склянку... от греха. — Тьмой прет! — В тоне соседа послышалось неподдельное удивление. — Именно. Это так называемая «черная благодать». За- претная штука, которую некоторые ухари вроде моего деда де- лают из вытяжки соков доброй сотни искаженных трав и еще хрен знает чего, но тоже совсем не светлого окраса. В отличие от обычного эликсира, который можно использовать в совер- шенно разных целях, эту дрянь применяют только ходоки во время вылазок в гнездовья, чтобы искаженные твари на их присутствие не реагировали... и темные для каких-то своих ри- туалов. Собственно, именно из-за последнего он и запрещен повсеместно. Откуда деду известен этот рецепт, ума не прило- жу. Но вообще можно сказать, что у меня в руках сейчас гото- вый приговор как минимум на десяток лет очищения в одном из горных монастырей. А если старый с рецептом спалится, инквизиторы его казнят. Без пролития крови и отпевания, как отступника. Поганая смерть. — Брось бяку, — безапелляционно потребовал сосед. — Ну уж нет! — Я даже головой помотал. — Такую роскошь выбрасывать — все равно что собственную удачу в карты про- играть. С этим эликсиром можно даже в городские подземелья в одиночку лезть, ни одна тварь не тронет. По крайней мере, на верхних уровнях. А ниже забираться я не дурак. Эх, может, действительно завтра на выход, а? Дух не ответил. За ним вообще водится такая привычка внезапно замолкать, чуть ли не посреди разговора. Нечасто, правда, но бывает. И ладно, у меня тоже дела есть... теперь. С получением подарка деда придется перекраивать планы на выход, а для этого следует не только прикинуть свои новые возможности, но и в предоставленный им список «благодар- ностей» заглянуть не помешает. Уж в чем в чем, а в бескоры- стии старого не упрекнуть. За свои творения он всегда берет по высшей планке, и пусть качество артефактов и боевых эликси- ров его производства стоит каждой уплаченной за них монеты, но то деньги, а мне придется расплачиваться добычей! И знаю деда: в списке будут не просто редкие и дорогие, а трудно до- бываемые ингредиенты... можно сказать, смертельно трудные. Впрочем, эликсир того стоит. Как и ожидалось, список совсем не напоминал перечня продуктов, которые можно купить на базаре. Одно хорошо: вопреки моим ожиданиям, среди требующихся деду ингреди- ентов не было ничего сверхопасного. Искаженные травы, ко- торые можно найти после любого Прилива, не углубляясь в руины, части тел измененного зверья, хищного, как и все ис- каженные твари, но обитающего на поверхности, а значит, не такого опасного, как подземные обитатели, которых и не заме- тишь, пока они не впрыснут в тебя какой-нибудь хитровымуд- ренный яд. Хотя... вру. Вот один из пунктов списка: «брюшко бледного паука». Зачем, интересно, старому понадобилось аж два десятка ядовитых желез этой гадости? Да, поторопился я радоваться легкости исполнения зада- ния деда. Погорячился. Бледные пауки водятся только в запад- ной части руин, это не городские подземные лабиринты, ко- нечно, но тамошние подвалы тоже не место для отдыха, и вся- кой гадости в них хватает. А уж пауки... это вершина тамошней пищевой цепочки, как выражается мой сосед. А что я о них помню? Восемь конечностей, шесть длинных многосуставчатых лап и две свернутые плети-стрекала вместо четвертой задней пары, крепятся к небольшому округлому те- лу, способному становиться почти плоским. Охотятся из засад. Удар плети с легкостью вспарывает кожаный доспех, а яд уби- вает человека за несколько секунд. Мало, где тут мой справоч- ник? Порывшись в шкафу, я выудил из его недр небольшую шкатулку, в которой хранятся мои немногочисленные сокро- вища. Открыв кодовый замок, вытащил обрамленную метал- лической рамкой полупрозрачную пластину личного дневника и, проведя пальцем по матовой поверхности с изображением щита пятикрестника, тяжело вздохнул. Этот образчик древней научной мысли, произведенный на имперских заводах, ото- бранных у давно уничтоженного ордена, всегда вызывал у ме- ня недоумение. И чего только не хватало современникам мое- го соседа, когда у них были ТАКИЕ артефакты? И ведь видно, что это не игрушка для богатеев, вполне обычный предмет обихода, как ложка или нож. Правда, это было раньше. Сейчас такой дневник стоит пять-шесть сотен золотых, и это при том что на сотню в Ленбурге можно полгода прожить, ни в чем се- бе не отказывая! Пластина осветилась мягким, почти незаметным светом, и по ее поверхности побежали непонятные символы. Миг, и вместо строчек какой-то абракадабры я вижу несколько схе- матичных черных картинок-значков на белой панели. Ага, вот он. Палец коснулся одной из картинок, и на пластине развер- нулся справочник-бестиарий. Удобная вещь, можно не только почитать сведения о разных созданиях Тьмы и способах их до- бычи, но и увидеть изображения тварей. А еще здесь есть воз- можность редактировать описания и добавлять новые статьи, даже снабжая их собственными картинками — «фотография- ми», как называет их мой сосед. И делаются эти самые фо-то- гра-фии с помощью самого дневника. Так, бледный паук... Вот он. Теплокровный, уже хорошо. Значит, незамеченным не подберется, тут мои очки придутся очень кстати. А вот то, что он сам обладает тепловым зрением, это уже хуже. С другой стороны, а как ему еще ориентировать- ся в отсутствие света? Радиус атаки до трех метров... ничего се- бе длина у стрекал! Чувствителен к резкому перепаду температур... это значит, что лучше всего бить его либо огнем, либо льдом, и тут даже прямое попадание не обязательно. Но в моем случае огонь не подойдет. Сразу можно ставить крест на трофеях. А это не только ядовитые железы по заказу деда и лапы, которые охот- но возьмут в любом трактире Ленбурга, но и кладка яиц, и пау- тина, правда, на последние можно рассчитывать, только если наткнусь на гнездовье, а там пауки обычно обитают по три- четыре десятка, если верить бестиарию... А ему можно верить. Я ведь только на покупку у ходоков обновлений для него по- тратил уже больше двухсот золотых. Правда, и заработал пол- торы сотни. Кое-кому пришлись по нраву мои карты южной части руин. Ладно, с пауками разобрались, буду работать ледяными за- рядами, заодно и паутину от клея избавлю. Судя по описанию, он от холода становится хрупким и ломким, легко и быстро счищается. А из самой паутины получаются неплохие изоли- рующие мешки для трофеев. Это хорошо, в Ленбурге такие ме- шочки в цене. Кстати, надо бы и насчет остальных возможных трофеев побеспокоиться. Что там на западе водится, сколько стоит... прикину расходную часть и решу, что и сколько нужно будет собрать в выходе, чтобы не остаться внакладе. — Идем по магазинам? — О, вот и сосед нарисовался. — Не по магазинам, а по лавкам, — мысленно уточнил я. — Нечего нам на складах делать, не те объемы, но я тебя понял. Да, нужно пройтись, наведаемся к алхимикам, зельеварам, да и в оружейную лавку заглянуть следует. У меня ледяных болтов к арбалету почти не осталось, да и бомб нет, а они нам в охоте на пауков ой как пригодятся. — Не спеши, ходок. Посмотри сначала, какие твари в тех местах водятся, помимо пауков, а еще лучше — выпиши их на листок да прикинь, с чем против них выйдешь, если нечаянно наткнемся. — А выписывать-то зачем? — не понял я. А когда сосед объяснил, чуть не покраснел от стыда. Ну да, мог бы и сам до- гадаться. Не буду же я в каждой лавке вытаскивать дневник, чтобы определить, водятся ли на моем маршруте те твари или растения, что требуются вот этому конкретному алхимику или зельевару? Работа с дневником заняла добрых три часа. И дело было не только в выписке возможных трофеев, на которой настоял сосед. Прокладка маршрута, пусть и примерного, тоже отняла немало времени, даже несмотря на то что более точно прокла- дывать путь я буду позже, когда наберу заказов. А подсчеты, связанные с закупкой необходимой экипировки? В общем, с постоялого двора я вышел, когда солнце уже перевалило за полдень, а жители города начали с нетерпением поглядывать на городские часы в ожидании, когда те пробьют два раза, знаменуя начало обеденного времени. И их можно понять. По той жаре, что установилась в окрестностях Ленбур- га с самого начала лета, работать в разгар дня желающих не- много. Пыльно, душно... и хочется только одного: укрыться в тени с кувшином холодного пенного. Ну а мне это только на руку. Торговаться с разморенными от жары лавочниками куда проще. И начну я, пожалуй, с заказов. Сначала определюсь с тем, что нужно нашим алхимикам и их собратьям-зельеварам, а потом уже отправлюсь докупать экипировку и боеприпасы. Травы-твари-травы-твари... в преддверии очередного При- лива наши работники колбы и реторты, кажется, посходили с ума! Стоило мне только заикнуться о заказе, как на меня вываливали целый ворох всяческих «надо», «хочу» и, главное, «как можно больше». А я не ломовик, тонну припасов за один раз не притащу. Вообще странно все это. То ли мне повезло и я оказался первым ходоком в этом сезоне, озаботившимся заранее раз- житься заказами, то ли здесь что-то не так. — Не так, не так, — подтвердил мои размышления Хромой Зюйт, от одного вида которого у меня появляется ощущение щекотки в мозгу. Это сосед так смеется. Хотя чего смешного он нашел в этом носатом зельеваре с сальными волосами, веч- но наряженном во все черное, по церковной моде, я не пони- маю. — И не поймешь, — простонал дух. — Но зельевар же! Зюйт, чтоб его!!! Южный! Почему хотя бы не Норд? Это было бы если не логично, то хотя бы созвучно! — Так что не так-то? — мысленно отмахнувшись от закаты- вающегося в хохоте соседа, спросил я Хромого. Тот криво ус- мехнулся. — Цеха договорились о прямых поставках. Ходоки сдают трофеи своему синдику, а уже тот передает заказы по заранее утвержденным спискам нам. Твердые цены, гарантия постав- ки... это все здорово, конечно. Но ты даже не представляешь, какая война идет у нас в цехе за каждый трофей. Кому, сколь- ко, когда. А ведь у каждого из нас свои планы, устаканенный процесс производства, а из-за этих новшеств придется все это ломать и перестраивать. Что означает потерю времени и убытки. — Неужели все так серьезно? — покачал я головой. Хромой в ответ пожал плечами: — И да и нет. Не всякий алхимик или зельевар может без- болезненно потерять сотню-другую золотых, даже если в даль- нейшем эта потеря вернется к нему сторицей. Просто не хватит жировых запасов. Но есть ведь еще и ходоки-одиночки вроде тебя, не состоящие в цехе. Правда, ты действительно оказался первым, кто пришел к нам за заказом в этом сезоне. Так что не все так страшно, этот цирк мы сможем пережить без особых потерь, а вот тебе я советую быть готовым к тому, что ваша вольница заканчивается. Время ходоков-одиночек прошло. Сегодня цеховые подминают под себя централизо- ванную торговлю с алхимиками и зельеварами, а завтра они заберут себе все, и вам придется искать заказчиков где-то на стороне. А это, как ты сам понимаешь... — Контрабанда, — кивнул я. — За которую власти Ленбур- га по головке не погладят. — Именно. Контрабанда, столь люто ненавидимая нашим бургомистром, от которой рукой подать до больших неприят- ностей с Церковью, — уточнил Хромой. Новости, сообщенные мне зельеваром, не радовали. Я, конечно, не великий мудрец, но понять, что Зюйт прав, это не мешает. Цеховые всегда относились к свободным ходокам с настороженностью и недоверием, считая, что мы отбираем их хлеб. И не раз делали попытки подмять нас под себя. Но пока в кресле главы цеха алхимиков сидел прежний синдик, эти поползновения были обречены на провал. Старик великолепно понимал, что монополия цеха ходоков в конце концов приведет к росту цен на ингредиенты, и вовсю противодействовал этим попыткам. Но увы, год назад он покинул свой пост и... занял место советника нашего бургомистра. А нынешний глава цеха не отличается предусмотрительностью своего предше- ственника и давно известен своим стремлением собрать всех ходоков под крышей цеха. Любыми способами и методами. Одно непонятно: как старый синдик мог допустить такое раз- витие событий, тем более находясь на должности советника? Хм... кажется, мне нужно кое с кем посоветоваться. ГЛАВА 2 Мой носитель в корне не прав. И я сейчас говорю вовсе не о грядущих проблемах ходоков, они меня не очень-то и волнуют. Речь о другом. Он упорно считает меня неким выходцем из прошлого. Может быть, в этом предположении и есть доля истины, но лишь доля. Нас действительно могут разделять годы, если не тысячелетия, но мое прошлое и прошлое его мира — это не одно и то же. Я не помню себя, не помню своих близких и друзей, окружавших меня ТАМ, но я сохранил память о своем мире, пусть неполную и зияющую прорехами. Тем не ме- нее, опираясь на нее, могу четко сказать: мы из разных миров. Алхимия, зельеварение, маги и злые колдуны — всему это- му, по моему глубокому убеждению, место на страницах фэн- тезийных книг, но никак не в реальности. Не было у нас ниче- го подобного. А здесь есть. Вывод? Скорее всего, выбросом энергии при гибели прежнего мира мою душу, или сущность, зашвырнуло в какую-то параллельную или «перпендикуляр- ную» реальность. В пользу этого факта говорит и похожее ноч- ное небо, и Луна, и та же метрическая система (это при пол- ном отсутствии французов!), один в один повторяющая из- вестные мне единицы измерения, и даже язык, пусть мне и трудно воспринимать его на слух, ввиду того что получаю всю входящую информацию через фильтр разума моего носителя, но и он очень похож на мой родной... название которого я за- был. Но, как я и говорил, есть и серьезные расхождения. Другие города, иная география, хотя что-то похожее опять же просле- живается, ну и магия. Только она здесь несколько странная. Магов, как они были показаны в книгах моего мира, здесь нет, точнее, есть, но зовутся они иначе. Зато в достатке алхимиков, зельеваров и... черных колдунов. Вот последние, судя по описаниям Дима, и есть те самые, привычные мне по фантастическим книжкам маги. Они и ри- туалы всяческие творят, и огненным шаром с руки запустить могут, мертвецов поднимают, химер всяких создают — и вооб- ще ведут себя, как и положено книжным магам. Но отношение к этой братии здесь насквозь утилитарное: за ушко и на костер. Местная церковь колдунов не терпит, да так, что те и живут только до первой встречи с представителями Инквизиции или братьями-рыцарями. Да, есть здесь и рыцарские ордены, как подчиненные церкви, так и состоящие на службе правителей... по слухам, сам-то я их пока не видел, не довелось. Впрочем, не только церковники давят черных. Обычные люди их тоже не очень-то жалуют, я бы даже сказал, люто ненавидят. В причи- нах такого отношения я пока разобраться не смог, а носитель, то есть Дим, на все попытки прояснить этот вопрос лишь плечами пожимает — дескать, это же черные! С ними только так и нужно... А почему, зачем — нет ответа. Ну да ладно, как- нибудь разберусь. Все равно мне здесь больше делать нечего, только наблюдать за жизнью Дима да размышлять. Остальное мне недоступно. Я даже поговорить ни с кем не могу... хотя нет, вру. Тот гигант, которого носитель зовет дедом, прекрас- но осведомлен о моем присутствии в черепушке его бывшего воспитанника, и иногда мы перекидываемся с ним парой фраз. Но уж больно занятой этот дед, так что у него довольно редко выпадает минутка для беседы с бесплотным духом. Вот, кстати, интересный факт. Я почему-то уверен, что ес- ли бы подобный феномен обнаружили в моем прошлом мире, то дело не обошлось бы без его скрупулезного изучения самы- ми разными специалистами. Здесь же пригласили инквизито- ра Ленбургского Дома, тот провел пару каких-то обрядов, под- твердил отсутствие Тьмы — и... все. Никаких попыток разо- браться в причинах происшедшего, никаких исследований. Тьмы в теле нет — свободен. Хотя соответствующий документ с описанием нашего с Димом случая тот инквизитор все же на-писал, но не отдал носителю, а отослал в столицу империи. Для архива! Весело. Я не знаю, когда появился в разуме Дима. Он говорит, что сны о так называемой «Последней войне», в которых я опознал последние мгновения собственной жизни, ему снятся примерно с семилетнего возраста, то есть уже лет десять, но я осознал себя лишь около года назад, правда, с огромным бага- жом знаний о самом Диме... и с почти полным отсутствием каких-либо сведений об окружающем мире. Почему так? Не знаю, может, раньше его мозг просто не в состоянии был при- нять два сознания? Как бы то ни было, но вот уже целый год я смотрю на мир чужими глазами, слышу чужими ушами и при- касаюсь к нему чужими руками. Плохо? Вот уж не думаю. По сравнению с небытием это счастье! И я не хочу его лишиться, а потому стараюсь оберегать своего носителя от разных глупо- стей. Но надо заметить, что парень и сам далеко не дурак, так что одергивать его мне приходится не так часто. Даже немного удивительно. Диму всего восемнадцать, а поведение и разум- ность больше соответствуют опыту двадцатипятилетнего. С другой стороны, здесь условия жизни такие, что дети взрос- леют рано, и пусть пятнадцатилетних капитанов мне встречать пока не доводилось, но вот управляющих лавками или торгую- щих на базаре крестьян, которым еще года два-три не нужно будет думать о бритье, мы с Димом видали не раз. И опять же это никого не удивляет, все в порядке вещей. Вот и сейчас, пока я размышлял, мой носитель уже успел не только по алхимикам и зельеварам пройтись, набрав зака- зов на пару выходов, но и добрался до оружейных лавок, в од- ной из которых сейчас придирчиво рассматривает арбалетные болты с наконечниками из хладного железа, освященные в Ленбургском соборе. Хорошая штука, самоподнявшихся умертвий валит с одного попадания. Разве что по конечностям лучше не стрелять: оторвать оторвет, но подвижности мертвя- ка не лишит. Двух десятков таких болтов на один выход обычно хватает, если не лезть на «кладбища», но учитывая, что Дим явно не собирается выполнять все заказы сразу, надо брать как минимум вдвое больше. Учитывая цену в двадцать пять мед- ных за болт, сорок болтов обойдутся нам в двадцать серебря- ных монет... или в пару золотых. Но это за болты с наконечни- ками из хладного железа, а если брать так называемые «ледянки», то цену можно смело удваивать. Оружие, обработанное алхимиками, всегда дороже, чем обычное. Про гранаты и во- все молчу. Здесь только алхимики их и делают, и цена у них со- ответствующая. Конечно, есть вариант и попроще, а именно — купить вместо освященных болтов или тех же «ледянок» обычные с серебряными наконечниками, но это... паллиатив. Се- ребро, конечно, действует на искаженных тварей не хуже, да только такие болты получатся одноразовыми. Уж не знаю, что там за реакция происходит при соприкосновении серебра с тварью, но разрушающий эффект налицо. И твари конец, и, что характерно, болту тоже. В общем, если не хочешь перепла- чивать, лучше брать освященные боеприпасы, есть шанс ус- петь вырезать их из «мишеней» и использовать еще не один раз. То же самое и с болтами, обработанными алхимиками, хоть ледяными, хоть огненными. Вторичная обработка десятка болтов обойдется всего в полсотни медных монет. И это куда выгоднее, чем использовать одноразовые серебряные болты. А Дим действительно решил закупиться по полной про- грамме. Одних болтов, освященных и «ледяных», набрал добрую сотню. Минус семь золотых и пять серебряных. Да деся- ток «ледяных» гранат, это еще минус пять золотых. Вот ведь только закупаться начали, а уже двенадцать с половиной золотых как не бывало! Да ТАМ на эти деньги можно было пару месяцев в пятизвездочном отеле на курорте отдыхать по системе «все включено»... кажется. И ведь это не все, что нам нужно приобрести! Еще припа- сы в дорогу, мешки для трофеев, те самые, с изолирующим покрытием из паутины бледных пауков или какого-то ее ана- лога, еще кое-какие мелочи. И это тоже не в пару медяшек обойдется. В общем, к возвращению на постоялый двор кошелек Дима полегчал на добрых пятнадцать золотых, а значит, от и без того небольшого нашего бюджета остались сущие крохи. Три золо- тых, если быть точным. Но зато можно с уверенностью утверждать, что все необходимое для следующих двух выходов мы приобрели. Теперь можно поужинать, расслабиться с книжкой, а с утра отправляться в первый выход. Правда, вместо всякой беллетристики у нас с Димом в планах чтение дневника-бестиария и уточнение завтрашнего маршрута, те- перь уже на основании тех заказов, что дали нам алхимики и зельевары. Нужно точно определиться, в какие места занесет нас этот выход и какие твари могут встретиться на месте сбора тех же заказанных трав. Да и вообще отдых отдыхом, а самоподготовки никто не отменял. Тем более что экзамены на зна- ние материала у нас будут принимать совсем не добродушные профессора, а те самые твари, что описаны в бестиарии. И лучше бы нам этого экзамена не проваливать. Не знаю, как Диму, а мне умирать совсем не нравится, однозначно. Утро... не знаю у кого как, а у Дима, как, кстати, и у многих знакомых нам ходоков, оно начинается с тренировки. Ну, поч- ти каждое. И я стараюсь присутствовать на каждой. То есть старательно прочувствовать и запомнить каждое движение, каждый выпад фальшиона, которым фехтует, то есть сражает- ся, Дим. Не от большой любви к оружию или рукопашному бою, которым занимается мой носитель, нет... просто, сосре- доточившись на его действиях, в какой-то момент я начинаю ощущать их как свои собственные. Словно это я сам веду бой с тенью или наношу удары коротким тяжелым клинком. Это не- передаваемое ощущение — чувствовать каждый шаг, прыжок и удар. Тяжесть фальшиона в руке или скатывающуюся по шее каплю пота. Холодящий разгоряченную кожу ветерок и запах стали и кожи... Острое, почти физическое удовольствие. Жаль только, что длится оно не так долго, как мне хотелось бы. С окончанием тренировки Дим выходит из своеобразного транса, и мои ощущения блекнут, словно притупляются, хотя и не исчезают до конца. А вместо них приходит легкая зависть к Диму и его умениям и сожаление о том, чего мне самому не дано. А то, что он творит с тем же фальшионом, действительно достойно уважения. Впрочем, не только с фальшионом, но иные клинки Дим не очень любит, и, однажды увидев бой команды ходоков с нежитью в руинах, я теперь понимаю и разделяю это его мнение. Шпаги, даже те, что распространены среди дворян, живу- щих войной, пусть тяжелые, больше похожие на легкие мечи, все равно неважное оружие против умертвий, совершенно не- чувствительных к порезам и уколам, или нежити, частенько обладающей собственной весьма прочной броней, а уж в тес- ноте подземных лабиринтов еще и крайне неудобное. То ли дело хороший топор или короткая абордажная сабля, массив- ная, тяжелая, с одного удара отсекающая противнику лишние части тела. Нет, конечно, и шпагу местные алхимики могут до- работать так, что по рубящим свойствам она не уступит пала- шу или фальшиону, а то и вовсе будет разрывать тела нечисти и нежити на куски с одного касания, но обработку, и без того весьма недешевую, придется время от времени обновлять, так что про цену такого оружия и говорить не приходится, да и длина шпаги все же избыточна. В общем, это оружие не для ходока и даже не для солдата, скорее для поединщика- дуэлянта. Но разве дворян, по дурости сующихся со своими «вертелами» в руины, убедишь? Дохлый номер. Правда, неко- торые из тех, что выжили после первого похода к искаженным тварям, сами приходят к нужным выводам, да только благодарить советчиков не торопятся. Гонор-с. Есть и еще одна вещь, почему я завидую своему носителю, и она не имеет никакого отношения к его воинским талантам. Я могу почувствовать, пусть и несколько отстраненно, вкус еды и вина, касающихся его языка, ощутить жар огня и холод льда, обжигающие его кожу... но терпеть походы Дима к весе- лым девкам НЕ-ВЫ-НО-СИ-МО!!! В такие моменты я чувст- вую себя импотентом-мазохистом, смотрящим порнуху от первого лица. Брр. А потому стараюсь забиться куда-то по- глубже в сознание носителя, ухожу в транс и отключаюсь на пару-тройку дней, пока не успокоюсь. И кажется мне, что Дим о чем-то таком догадывается, но виду не подает. Да и бог с ним! Еще не хватало, чтобы он напрягался из-за этой проб- лемы, не дразнит — и ладно. Иначе, боюсь, я мог бы сорвать- ся, а к чему приведет такой срыв, неизвестно ни мне, ни ему. Так что переживу как-нибудь... Наверное. Надеюсь... м-да. Из-за дедова эликсира Дим все же решил перенести время выхода на полдень нынешнего дня. С одной стороны, самый солнцепек, с другой же... минимум возможных спутников и никакого столпотворения на воротах. Все, кто хотел, вроде крестьян с ближайших хуторов, уже в городе, искатели при- ключений из столиц еще отсыпаются на постоялых дворах, а свой брат-ходок в первый день Прилива на выход не рвется. Хех, совсем уже к местной жизни привык, вот и ходоков за своих считать начал. Или себя к ходокам отнес? Дух-ходок — это забавно. Особенно учитывая, что подавляющее большин- ство нежити, к которой формально отношусь и я, находится, так сказать, по другую сторону баррикад. — С чего начнем, коллега? — поинтересовался я у Дима, когда мы миновали городские ворота. — С дедова заказа. Там крайняя точка нашего маршрута, а тащиться в руины с мешком трофеев мне совсем не хочется. Силы стоит поберечь, — решительно ответил он, привычно переходя на мысленную речь. Пусть вокруг вроде бы никого нет, но кто его знает. А говорящий сам с собой человек — это событие, вызывающее подозрения... в одержимости. И пусть ленбургский инквизитор может подтвердить, что в моем носителе нет Тьмы, нужно еще дожить до этого светлого момента, а со здешними параноиками, обитающими в непосредственной близости от руин и крайне нервно реагирующими на лю- бые необычности, это проблема. — Значит, сбором материалов по заказу алхимиков и зелье- варов займемся на обратном пути? — спросил я. — Или в следующий выход, если сможем сразу набить необходимое количество пауков, — кивнул Дим. — Там тоже вес приличный получится. Особенно если добавить к заказу старого паутину, кладку и лапы тварей. — Тогда переходим на легионерский шаг, а я начинаю отслеживать живых и мертвых? — уточнил я. — Именно. Так будет быстрее, — согласился Дим и, чуть помедлив, добавил: — Включай свой... радар. ГЛАВА 3 Как и чем прилепившийся к моей душе бестелесный дух способен ощущать проявления жизни и эманации Тьмы, не понимаем ни я, ни дед. Но факты — упрямая вещь. Сосед мой чует как живых людей и зверей, так и любую нежить-нечисть и даже искаженные места за сотни метров. Он называет свое чутье странным словом «радар» и, кажется, сам не в состоянии объяснить, как он работает. По крайней мере, ни мне, ни ста- рому так и не удалось разговорить его на эту тему. Ну и ладно. Одной странностью больше, одной меньше... главное, что на пользу делу, а остальное переживем. А сейчас... маршрут про- ложен, оружие проверено — вперед, ходок. За удачей и добы- чей. Ленбург стоит фактически на границе освоенных земель. Отсюда рукой подать до Искаженных пустошей, а чтобы доб- раться до ближайших к городу руин, не нужно даже седлать ло- шадь. Пешком можно дойти часов за пять. Собственно, это од- на из причин популярности Ленбурга у желающих пощекотать нервы дворян. Не нужно тратить время и деньги на многодневные походы в глубь Пустошей, как пришлось бы в случае выхода из любого другого пограничного поселения... да и им- перский город Ленбург все же не мелкий форт какого-нибудь маркграфа. Цивилизация как-никак... пусть и своеобразная, но здесь даже театр собственный имеется и зверинец... с рату- шей. А Дом1? А командорство Томарского ордена2? Да один только квартал белых цехов3 чего стоит. Такое разнообразие качественного вооружения, эликсиров и зелий можно найти, пожалуй, только в столицах. В общем, богатый имперский го- род, пусть и находится далековато от метрополии. Вот и тянут- ся сюда всяческие авантюристы, искатели приключений и пресыщенные столичной жизнью молодые дворяне... и дво- рянки. — Внимание. Группа на три часа, — вдруг прорезался мой сосед. — Кто? Сколько? Куда? — поддержал я рубленый тон духа. — Человек пять, сударь. Шагов за двести, сударь, — явно ерничая, ответил он, но тут же договорил уже вполне серьез- ным тоном: — В нашу сторону идут, и довольно быстро, на ло- шадях, должно быть. Но вряд ли по наши души. Решив дождаться гостей, я огляделся по сторонам и, отыскав удобное место, присел на расстеленный у густого кустар- ника плащ, расположившись на самой границе рощи, мимо которой пролегал наш маршрут. А что? Со стороны незаметно, а если вдруг и разглядят, так привал — он и есть привал. Самое время, между прочим. Искаженные землито, считай, за этой рощей и начинаются. А здесь можно немного отдохнуть и пе- рекусить, прежде чем идти в гости к тварям. 1 Д о м (Домский собор) — церковная резиденция, располагающаяся в имперском городе или в столице графства (герцогства, княжества). 2 Рыцарский орден, занимающийся охраной границ с Искаженными землями и уничтожением темных тварей. 3 Условное название привилегированных гильдий, в число которых вхо- дят цехи ювелиров, алхимиков, зельеваров и оружейников. Тьфу ты! Это называется, вспомни... Действительно отряд из пяти человек на лошадях, вышли наметом из-за рощи и тут же сбавили ход, пустив коней шагом. Впереди сладкая пароч- ка, явно дворяне, и трое охранников следом. Охотники за тварями, чтоб их. Дворянчик вон как пыжится, ручка крендельком, ладошка на эфесе длиннющей шпаги, прямо сейчас готов от всех тварей спутницу свою защитить. Камзол блестит золотым шитьем, берет с тонким пером сверкает ис- крами драгоценных камней в заколке... нос задрал, красуется петух перед курочкой. А вот девушка рядом с ним... м-да. И что же тебя, такую красивую да кудрявую, понесло в Пустоши с од- ним охотничьим кинжалом на поясе? А платье? Да в таком впору на балу у бургомистра блистать, а не к тварям в гости ездить... в дамском седле сидючи. У-у... смертнички! Охрана? Хм, нет, к этим не придерешься. Все трое средних лет, ворон не считают, вон как по сторонам зыркают. И воору- жены неплохо. Короткие клинки на поясах, пристегнутые к седлам пики пят ой в стремя уперты, приклады арбалетов за спинами виднеются. Для выхода в поле самое то. Главное, в таком виде в руины не соваться: с пикой там не развернешь- ся. В общем, серьезные дядьки... но если присмотреться, мож- но заметить, что и они в этих местах новички. Ни один опытный ходок в стальную кирасу не влезет. На такое только то- марцы способны, но их доспехи не чета обычным из-за алхимической обработки, каждый как дом в Ленбурге стоит. А здесь алхимией и не пахнет, разве что самой простенькой. — Серые они какие-то, — подключился к моим размышлениям сосед. — В смысле? — не понял я. — В прямом. Что не искаженные, вижу, а точнее не читаются, — ответил дух. Это странно, но... алхимики всякие артефакты делают, только деньги плати. Наверняка и у этих прогу- ливающихся что-нибудь эдакое имеется. — Может, они пока слишком далеко? — предположил я, и сосед вроде как плечами пожал. Хотя откуда им взяться у бесплотного-то духа? Ну и ладно. — Подпустим поближе, оп- ределимся. Подпустили метров на двадцать, благо за кустарником меня не видно. И все равно сосед не смог их прочитать, как он это называет. Значит, точно артефакты. Наверняка очередная попытка какого-то алхимика скрыть свет человеческой души от тварей Искаженных земель, не применяя запрещенных методов. Я бы, может, и дальше продолжил свои размышления, одновременно следя краем глаза за проезжающей мимо каваль- кадой, но не судьба. Конь под расфуфыренным дворянином вдруг тонко заржал, заиграл, перебирая на месте тонкими но- гами, и резко подался в сторону. А в следующий миг его седок полетел наземь, словно сломанная кукла, да так и не поднялся. Что за хрень?! Я проводил взглядом оставшегося без всадника коня, с диким ржанием умчавшегося куда-то в сторону Иска- женных пустошей, и ошарашенно покачал головой. — Охранники, — подал голос дух. Я взглянул на троицу телохранителей, сопровождавших дворян, и успел заметить, как двое из них убирают разряженные арбалеты за спины. Честно говоря, в этот момент я был го- тов к тому, что охранники разделаются и с подружкой франта, но не тут-то было. Очаровательное белокудрое создание в небесно-голубом атласном платье остановило коня рядом с лежащим на земле трупом и отдало приказ телохранителям обыскать тело своего спутника. А когда те выполнили приказ и развели руками, не найдя искомого, девушка спрыгнула на- земь и, в свою очередь сноровисто обыскав бесчувственное те- ло, резко выругалась. Успокоившись и еще несколько раз перерыв вещи своего незадачливого спутника, девица зло стук- нула кулачком по колену и, взобравшись на лошадь, дала ей шенкелей, после чего мне осталось только наблюдать, как уменьшившийся в количестве отряд помчался в сторону ста- рой дороги, подняв шлейф пыли с каменистой земли. Вот тебе и тепличный цветок, краса души, отрада глаз. Не хотел бы я оказаться в числе врагов этой милой девушки. — Я его читаю, — прервал мои размышления сосед, и я вздрогнул от неожиданности. — Что? — Повторяю для тормозов: я могу прочесть этого бедола- гу, — фыркнул дух. — Хмарь уходит, словно ее и не было. — Так он что, жив? — удивился я. — Без сознания, — подтвердил дух и чуть погодя доба- вил: — Это странно, но ощущение света от него возрастает, и кажется, он не рассеивается, а только набирает концентра- цию. — Свет от человека? — Все страннее и страннее. — Именно. Так не должно быть, как я понимаю. Но так есть. Еще бы! Свет не может возникнуть из ничего. Для этого нужны действия совершенно определенной направленности. Да и в этом случае благодать не может найти пристанища в те- ле человека или его душе, не может там сконцентрироваться. Да, по совершении некоторых действий она зарождается в че- ловеке и озаряет все вокруг, но не удерживается и секунды в сотворившем ее. Очистив своего создателя и то или тех, что его окружают, свет растворяется в мире, делая его чуть чище. В от- личие от черноты, которая, зародившись в человеке, может искалечить тело или пожрать душу, а чаще и то и другое. По крайней мере, так говорит дед. Но здесь... здесь, если верить соседу, происходит то, чего быть не может. Человек источает свет, и тот не рассеивается в мире. Так не бывает! — Осмотрись, здесь никого нет? — попросил я духа. — Думаешь, набегут твари? — понимающе произнес он и уточнил через несколько секунд: — Чисто. Оглядевшись вокруг скорее по привычке, нежели действи- тельно рассчитывая обнаружить то, что мог «проглядеть» мой сосед, я поднялся с плаща и, накинув его на плечи, метнулся к телу, по-прежнему неподвижно лежащему посреди камени- стой пустоши. Жив, действительно жив, хотя и без сознания. Никаких болтов в теле. Били ледяной пулей, не разрывной, на малом натяжении... только чтобы оглушить, но наверняка. И скорее всего, чтобы потом этой пули никто не нашел. Могу поспо- рить, точно такая же угодила в круп лошади, заставив нервного дарагонского скакуна умчаться прочь.
Рейтинг: 5/9
| |
| Всего комментариев: 0 | |
Добавлять комментарии могут только зарегистрированные пользователи.
[ rel="nofollow" Регистрация | Вход ]
[ rel="nofollow" Регистрация | Вход ]