Алексей Глушановский. Тень Основателя

Пролог

Рыцарь — королю:
— Сир, я славно потрепал ваших врагов на западе!
— Но у меня никогда не было никаких врагов на западе!
— Теперь есть, сир.

 

Признаться, первые несколько секунд я был несколько… ошарашен. Ладно, ладно, скажу честно – чуть больше, чем несколько секунд. Впрочем, когда появившееся привидение начало разговор, я мигом успокоился и приступил к делу, ради которого и забрался в эти развалины. Если кто собрался убивать – болтать он не будет. А кто языком трепать начал – значит, с ним и договориться можно. Это у меня всегда хорошо получалось. Вот и сейчас. Не обращая на что-то там себе вещающего гостя особого внимания, я приступил к делу.

А призрак… А что призрак? Стоило только спросить его кто он такой и отчего умер, - судя по легендам все привидения просто обожают болтать на эту тему, - как он немедленно разразился целой речью. Похоже, легенды иногда бывают правдивы. Слушая его в пол уха, и иногда поддакивая на особенно эмоциональных местах, я не терял времени даром. Летняя ночь так коротка…

 

Я умер быстро. Как потом говорили историки, я этого не заслуживал. По всеобщему мнению, я должен был умирать долго и мучительно, чтобы хоть в малой мере заплатить за содеянное мной. И все же я умер легко и быстро.

Холодный блеск кинжала, в руке того, кому, как я думал, можно было полностью доверять, режущая боль в сердце - и все. Но только, как оказалось, там, куда все уходят, мне места не было. Когда я создавал свою империю, погибли слишком многие, и кровь тех, кто был убит безвинно, намертво закрыла передо мной врата небесного чертога.

Однако благословения множества людей, которых спасли установленные мной законы, не дав разориться, умереть голодной смертью, пасть под ножами разбойников или солдат-завоевателей, не позволяли низвергнуть мою душу в бездну хаоса. Так я остался здесь, в созданной моим трудом империи, бессильным призраком, затерянным в бесконечных коридорах построенного по моему приказу и проекту Великого замка.

Так прошли годы и десятилетия. Мой убийца занял моё место и придворные лизоблюды рукоплескали "низвержению тирана". Историки и летописцы, желая доставить удовольствие царствующему монарху, не жалели черной краски, описывая мои деяния, и лили мед и патоку в описании "всеобщего благоденствия" годов под его властью.

Впрочем, справедливости ради должен признать, что он и впрямь оказался довольно неплохим правителем. Умный и хитрый политик, в свое время сумевший обмануть даже меня, он был никудышным полководцем, но, зная об этом своем недостатке, даже не пытался расширить границы империи, удовлетворившись тем, что было захвачено мной.

Видя, как благословляет народ установленные мной законы, он переписал их своими словами, сохранив общий смысл, и назвал "новый" кодекс своим именем. Хороший экономист, он заботился о торговле и бросил созданные мной легионы на освоение диких северных земель- ведь воевать он не собирался.

Там, на севере, его инженеры нашли большие залежи золота и руд. Заложенные им прииски действуют до сих пор, принося немалые богатства их нынешним владельцам.

Население империи под его рукой стремительно богатело. Он отменил наложенные мной на потребление перегнанного вина и дурманящих снадобий запреты и отныне в любом кабаке славили его имя.

Так я окончательно превратился в людской памяти в жестокого и кровавого тирана-завоевателя, мое имя стало использоваться лишь для самых злобных, подсердечных проклятий, а потом и вовсе практически забылось, чему немало способствовали указы и пожелания моего убийцы. В памяти народа я так и остался лишь жуткой черной тенью, завоевателем с обнаженным мечом, залившим кровью половину мира и вылепившим из этой кровавой каши прекрасное здание Лаорийской империи.

Знамя, мое знамя, никогда не склонявшееся перед врагом, было объявлено "символом кровавого становления империи" и багровый атакующий дракон на черном стяге, избранный мной, был заменен золотым грифоном на белом фоне.

Знак воина был сменен символом купца, и лишь в старом тайнике, одном из многих, заложенных мной когда-то, я еще мог любоваться на великого дракона, ставшего знаком моих побед, дракона, вышитого на черном полотнище боевого знамени одного из погибших легионов.

Шли годы. Бессильным, не могущим повлиять ни на что призраком, я бродил по бесконечным переходам дворца, мечтая о мести и изнывая от её невозможности. Пожалуй, это было самым отвратительным - ощущать свое бессилие и беспомощность, мне, когда-то одним своим словом бросавшему в кровавую схватку многочисленные легионы и выходившим победителем из тренировочных схваток с любыми тремя ветеранами моего войска.

Но время шло, и мой убийца состарился. Он умер тихо, в своей постели, окруженный скорбящими родичами, плачущими дочерьми, внуками и правнуками, передав трон своему сыну. Я так и не узнал, куда ему было суждено попасть, открылись ли бы ему светлые небеса или мрачные ворота бездны. В тот самый миг, когда душа его отделилась от тела, я напал на него - ведь теперь наше положение было равным!

Он всегда был слабее меня в бою, хотя нас и учили одни и те же преподаватели. Но у него не было той ярости боя, безумного наслаждения битвой, стремления к победе любой ценой, что всегда отличали меня, и потому он неизменно проигрывал все поединки со мной. Проиграл он и на этот раз.

Собственно, он даже почти не сопротивлялся, слабо отбиваясь и пытаясь выкрикивать какие-то оправдания, пока я рвал его эфирное тело в клочья, поглощая суть и силу его души. Но ослепленный ненавистью и свершаемой местью, я не прислушивался к его жалким оправданиям.

Признаться, я и сейчас не сожалею об этом. Какими бы вескими ни были его причины, оправдать подлое убийство того, кто доверял тебе полностью, нельзя ничем. Несомненно, то, что я делал, было грехом куда тяжелее всехсвершенных мной при жизни. Я лишил посмертия душу моего врага, присваивая себе то право, которое издревле принадлежало одним лишь богам. Но... Он получил по заслугам... и хватит об этом.

Остальных его потомков, правителей и нет, злодеев и милостивых, благородных и подлецов, развратников и морализаторов, я не трогал, позволяя отправляться после смерти туда, куда им и было положено по их заслугам.

Время шло. Созданная мной империя вступила в эпоху умирания. Все проходит, в свой срок, рухнула и она. Несколько окраинных герцогов, объединившись, сочли себя достаточно сильными, чтобы бросить вызов отдаленному потомку моего убийцы, слабому, безвольному созданию, по прихоти богов взошедшему на обсидиановый трон.

Такова моя история, потомок. И если ты вздумаешь высказать хоть что-то из того что вертится сейчас на твоем языке, клянусь черным драконом, я вырву твое сердце!

 

Часть Первая. Трущобник.

 

Глава первая. Плебеи вольного города.

— Вася, ты вообще о чем-нибудь еще думаешь,
кроме еды и cекcа?!
— Точно, пиво забыл купить!

- Угу…

- Ага…

- Ого…

- Конечно…

Автоматически поддакивая, я ускоренно жевал. Мало ли. Как бы там ни было, и какую бы пакость не уготовила мне в очередной раз судьба, а эту курочку я съем! Сам украл, сам зажарил… вот пусть хоть все демоны ада, разом набросятся – всё равно проглотить успею! Слишком редко мне удавалось украсть такую дорогую добычу - уж что-что, а свою живность хозяева берегли на совесть. Это не ворон из пращи бить…

Сказать по секрету, вкус у ворон премерзкий. А вот курочка - совсем другое дело! Э-э-эх…

Эти развалины я присмотрел уже давно. Находились они совсем недалеко от города, и слухи о них ходили самые неприятные - так что даже наиболее отчаянные банды не рисковали посещать бывший императорский замок. В общем, они были просто идеальным укрытием: как хорошо, что у столь многих идиотов, суеверия преобладаютнад разумом!

Правда, когда я зарезал и зажарил честно стыренную курочку на какой-то, будто специально для этого предназначенной каменной плите в середине почти уцелевшего зала, передо мной немедленно материализовалась и причина полной заброшенности столь привлекательных руин.

Оказывается, глупые суеверия не всегда глупы! Это было весьма неприятным открытием.

Появившийся полупрозрачный тип в старинных доспехах и с пылающими красным огнем глазами едва не заставил меня срочно поменять свои планы, заменив роскошный пир из двух участников (я и жареная курица!) на другое, куда менее приятное времяпровождение (спешное бегство сломя голову, ночью, на голодный желудок и с испачканными штанами).

Пожалуй, я бы и впрямь сбежал… если бы не одно «но». КУРОЧКА. Чертов призрак возник как раз между мной и моим сегодняшним ужином. (А так же завтраком, обедом и полдником. И не только за этот день). В общем, бросить свою добычу я просто не мог. Мой желудок однозначно не простил бы мне подобного святотатства.

Пришлось прибегнуть к дипломатии, что принесло неожиданный успех. Этот тип, похоже, изрядно соскучился по возможности поболтать, и разливался соловьем. Всё, что от меня требовалось - это поддерживать его энтузиазм редкими междометиями и восхищенными возгласами, которые я издавал в промежутках между жевательно-глотательной деятельностью.

Однако после моего последнего слова в зале воцарилась какая-то нехорошая тишина. Обычно если подобная тишина возникала в каком-нибудь трактире, она имела вполне однозначный смысл. Кого-то будут бить. Возможно даже ногами. А поскольку в данный момент в этих руинах не было никого, кроме меня и призрака, выбор кандидатур для битья был вполне однозначен. Призрака-то бить бесполезно!

Спешно дожевывая последнюю ножку, я поднял глаза на грозно нависшего надо мною призрака.

- Фё фыфыфось?

- Что-что? – с какой-то нехорошей мягкостью в голосе переспросил тип, продолжая сверлить меня взглядом самым пренеприятным образом.

Торопливо сглотнув и попятившись - несмотря на свою полупрозрачность, а, может быть, именно благодаря ей, тип выглядел ОЧЕНЬ опасным, - я повторил свой вопрос: - Что случилось-то?

- О, ничего особого, потомок, - приторная ласковость голоса призрака мне крайне не понравилась, будя какие-то нехорошие предчувствия. И следующая же фраза моего собеседника полностью эти предчувствия оправдала.

- Ты только что добровольно и без какого либо принуждениясогласился с моим предложением вырвать тебе сердце!

- Ой… - я попытался отшатнуться, машинально закрываясь крепко зажатой в руке полуобглоданной куриной ногой, однако из этого маневра ничего не вышло. Стена зала как-то очень коварно оказалась прямо за моей спиной, так что вместо шага назад я просто крепко стукнулся затылком об эту самую стену повышенной вредности. Как результат столкновения - моя рука, которой я пытался прикрыться, дернулась, и куриное бедрышко оказалось у меня во рту. А там уж сработали рефлексы…

 

***

Глядя на безмятежно жующего оборванца, Динган, помимо собственной воли испытывал искреннее восхищение перед наглостью потомка. Нет, ну это же надо! В Ночь Свершений забраться в развалины его дворца, которые нынче совершенно заслуженно именуются проклятыми, принести жертву Крови и Огня, после чего, в наглую игнорируя пришедшего на зов, просто-напросто взять и сожрать жертвенную курицу!

И ладно сожрать! Когда Дракон, раздраженный столь демонстративным игнорированием собственной персоны, пригрозил вырвать ему сердце, этот нахалпросто-напросто отошел на шаг в сторону, прислонился к стене и как ни в чем не бывало, продолжил жевать!

Данное обстоятельство одновременно до невозможности злило императора (Как! Его, самого Лаорийского Дракона, посмел игнорировать какой-то малолетний невоспитанный наглец!) и в то же время наполняло гордостью (несмотря на все прошедшие века, его кровь не выдохлась и не ослабла!). Стоящий перед ним юноша, едва ли шестнадцати лет отроду, худой до последней стадии и одетый в отрепья, которыми во времена правления Дракона побрезговал бы и последний нищий, не только не боялся его вида, нагонявшего ужас на куда более могучих и опасных людей, но не испугался даже прямой угрозы! Это заслуживало уважения.

Так что сейчас, он пребывал в тягостном раздумье. Столь наглое поведение потомка заслуживало самого сурового наказания. Вырывать ему сердце он, конечно, не будет - потомок всё же, родная кровь… да и молод больно, детство играет. Но наказать надо однозначно!

С другой стороны, подобная отвага была древнему воителю весьма и весьма приятна. А значит, заслуживала награды. И как тут быть? Наказывать или награждать?

 

***

Надо сказать, это очень неприятная ситуация - стоять перед недовольным призраком, собирающимся вырвать вам сердце, когда за вашей спиной – стена (читай – удрать не получится), и даже рот наполнен плохо прожаренной курятиной, что весьма затрудняет попытку объяснить привидению всю ошибочность его намерений.

В том, что он и впрямь способен осуществить свои угрозы, я ничуть не сомневался. Несмотря на то, что моё обучение было прервано по независящим от меня обстоятельствам, историю возникновения Лаорийской империи я изучить успел. И если этот призрак не врал, а, судя по легендам, привидения могут недоговаривать, но не лгать напрямую, он и был тот самый Динган Лаора. Первый Император, прозванный Кровавым Драконом.

Человек, слава о силе и жестокости которого пережила века и созданную им империю. О нем ходили самые разные слухи, легенды и истории. Одни его прославляли, другие – поливали грязью, некоторые даже высмеивали. Но все они сходились в одном: если Лаорийский дракон обещал кого-то казнить - повесить, отрубить голову, сжечь на костре или… вырвать сердце - свое обещание он выполнял самым неукоснительным образом.

Надо сказать, такая скрупулёзность моего собеседника в этом вопросе меня совершенно не радовала. Однаковремени на долгие рассуждения не было. Если я в самое ближайшее время не предприму каких-либо действий он ведь и впрямь мне сердце вырвет… А оно мне, признаться, еще пригодится. Я ж не нечисть какая, мне без сердца выжить не получится.

Краткое раздумье принесло единственное решение, которое давало хоть какой-то шанс.

Быстро проглотив остаток курицы, я отбросил кость в сторону, и, подняв руки вверх, максимально жалобным тоном произнес волшебную фразу: - Не надо. Я сдаюсь.

После чего, припомнив один из старых законов Лаорийской империи, быстро добавил: - Сдаюсь на милость и пощаду Дракона без сопротивления и промедления, немедленно по предъявлении ультиматума.

Все-таки хорошо иметь классическое образование, пусть даже и незавершённое должным образом… Ну кто бы мог подумать, что когда-либо в жизни мне может понадобиться знание давным-давно отмененных, устаревших более чем на полтысячелетия законов, которые зачем-то вдалбливала в меня матушка вкупе с преподавателями.

Однако вот… пригодилось. И, вполне вероятно, спасло мне жизнь, а заодно позволило полюбоваться воистину уникальным зрелищем. Кто еще из ныне живущих мог бы похвастаться тем, что видел самого Кровавого Дракона изумленным до отвисания челюсти и округления красных, словно налитых кровью, глаз?

Не думаю, что даже при жизни Дингана он часто баловал своих подданных таким зрелищем. А уж сейчас…

Правда, закон; «О пощаде сдающимся», который я вспомнил, в основном касался стран и городов, которые захватывал или планировал захватить Дракон, однако же, нигде в нем не было сказано, что им не может воспользоваться и просто человек.

А раз не запрещено, значит, разрешено! К тому же большинство легенд сходились на том, что установленные им законы Лаорийский Дракон старался соблюдать. Правило: «Что позволено вельможе, то смерть для простолюдина» было введено только Третьим Императором, почти через сто лет после смерти Дракона.

 

 

***

Поганец. Хитрый, наглый и очень неглупый поганец! Но раз даже этот ребенок, по виду которого никак нельзя предполагать наличие высокого образования, знает мои законы – значит, помнят!!! Помнят, несмотря на прошедшее время и все усилия моего брата! Значит, все было не напрасно!

Ишь как настороженно зыркает. Похоже, все же боится. Напрасно, конечно. Я бы его и так убивать не стал, а уж после такого… Знал бы он, как меня порадовал своим заявлением – мигом бы успокоился. Ага, и, небось, вновь за курицу бы взялся…

Нет уж, знаю я свою породу. Сам таким был. Пусть лучше пока понервничает. А я пока обдумаю достойную награду. Хотя… Что тут думать. Явно мой потомок. Причем по прямой линии, уж слишком хорошо я чую в нем свою кровь. Наглый до невозможности - вылитый я в детстве…

И награда, и наказание заодно… Да и мне, на ближайшие лет пятьдесят-семьдесят неплохое развлечение будет… А может и больше, ежели он от меня не только наглость унаследовал…

Впрочем, дам, пожалуй, ему шанс отказаться. Судя по всему, вызвал он меня случайно, и если ему ничего, кроме жареной курицы не надо, то пусть себе идет с миром. Такие вещи насильно не вручают. Но вот если его желания одной едой не ограничены… Если он согласится… Это может быть и впрямь интересно!

 

***

- А-ха-ха-ха-ха – ошарашенность призрака наконец сменилось долгим и искренним смехом, и я облегчённо перевёл дух. Это был не угрожающий злорадный хохот, которого подсознательно ожидаешь от человека, прославившегося как самый кровавый тиран всех времён и народов, и не зловещее хихиканье замыслившего пакость подлеца, нет. Это было весёлое, искреннее ржание, качеству которого могла бы позавидовать любая лошадь. Тот, кто намеревается тебя убить, так смеяться не будет. Разве что подшутить, но уж шутку я как-нибудь переживу… Надеюсь…

- Назови себя, потомок, – закончив смеяться, потребовал Дракон. – Мне любопытно, каким городом или страной ты являешься, раз решил сдаться с такой формулировкой.

А вот это было больно. Вряд ли моего собеседника устроит то имя, под которым я был известен в городе. А прежнее имя… Права на него я утратил, шагая по подземному ходу, в то время как над моей головой пылал родовой замок. И пусть я был слишком мал, чтобы оказать полноценное сопротивление захватчикам, пусть выполнял прямой приказ отца… До тех пор, пока кровь родных, погибших тогда, остается неотмщённой, прав на это имя у меня нет.

- Имя! – Прекратив смеяться, грозно потребовал Дракон, которому, похоже, пришлось не по душе мое молчание.

- Неженка. – Имя, некогда полученное от главаря крупнейшей банды Нижнего Города, мне не нравилось. Нынче, и эта банда, и её глава мертвы, а имя осталось. В основном потому, что другого у меня сейчас не было. И, наверно, не будет больше никогда. Мелкий бродяжка и великий герцог – слишком несопоставимые величины, так что свои шансы на возвращение родовых владений я оцениваю вполне трезво. Что, впрочем, не помешает мне подлить ему яду в кубок, как только я придумаю хоть один более-менее реальный способ подобраться к этой жирной сволочи.

Призрак морщится.

- Мне не нужно твое прозвище. Тем более что уж на неженку ты никак не похож. – Он с ясно видимым сомнением осматривает меня с ног до головы. – Назови свое истинное имя и род, из которого ты происходишь. – Голос Дракона звякнул металлом, буквально вышвыривая из головы любые мысли о возможности неповиновения.

Я ответил мгновенно, даже не задумываясь о том, что говорю. Вбитые в детстве рефлексы взяли верх – когда спрашивает император, должно отвечать! Вытянувшись вверх, голова чуть склоняется, как когда-то учил Петерьян, - мир твоему праху, наставник, - и вновь распрямляется, описывая идеальную дугу малого придворного поклона. Голые пятки сами собой притоптывают по грязному полу в пародии на щелчок несуществующими каблуками, и я слышу свой собственный голос, говорящий давно запретные слова: Альдер де Сержак, наследник рода. Приветствую вас, повелитель!

Затем меня отпускает, но уже поздно. И все что я могу, - лишь добавить жалкое оправдание: - Это прежнее имя, право на которое я утратил. Сейчас меня зовут Неженка из предместья. Хотя куда чаще просто: «эй ты, дуй сюда» или «вали на … белобрысый», - добавил я тихим голосом.

Впрочем, похоже, призрак меня уже не слышал. Он что-то бормотал, похоже, всецело погружённый в свои воспоминания. Прислушавшись, я смог различить что-то вроде: «Сержак… Ну Дора, ну стерва! И ведь ни словом, ни вздохом, ни намеком… И почему не сказала? А может, и к лучшему… Всех остальных, известных, братец-то того… А тут даже я не знал… Ну и хитрая же ведьма!!! Как будто предвидела. А может и впрямь… всякие про неё слухи ходили. Могла бы и предупредить. Стерва! – причём последнее слово было произнесено настолько мечтательно-восхищенным тоном, что никаких сомнений в отношении Первого императора к одной из древних представительниц нашего рода, не оставалось.

Наконец отвлёкшись от приятных воспоминаний, призрак обратил свое внимание на меня.

Некоторое время, он просто пристально всматривался в мое лицо, словно пытаясь высмотреть нечто тайное, разобрать какие-то одному ему понятные знаки и символы. Хотя что он мог увидеть? Последний раз на свое отражение я смотрел сегодня утром. Грубая глиняная чашка, которую я спер у храмового сборщика пожертвований, не пережила короткой встречи с моей ногой, так что жажду пришлось утолять прямо из кадушки для сбора дождевой воды.

Отражение там, конечно, не очень, не сравнить с нормальным зеркалом, но кое-что разглядеть всё же возможно. Для оценки этого вполне достаточно. Так что я абсолютно уверен, нет там ничего, достойного столь пристального внимания. Рожа, как рожа. Чуть более тонкие, чем у большинства других мальчишек Нижнего города, черты лица, скрываемые въевшейся пылью, успешно противостоящей редким попыткам мытья. Спутанные светлые волосы до плеч. Голубые глаза. Ничего особого… В Нижнем подобных мне бродяжек – одиннадцать на десяток будет. Но что-то, Дракон, похоже, все же высмотрел, поскольку после долгого разглядывания сделал мне самое необычное предложение, которое я только получал за свою жизнь.

***

- Чего бы ты хотел? - Видимо, заметив мой взгляд, брошенный на бренные останки курицы, Первый Император чуть заметно покачал головой. – Только не вздумай сказать, что хотел бы еще одну курицу. Это будет большой глупостью с твоей стороны!

- Почему? – не удержался я от вопроса. Интересно, он и мысли, что ли, читать может, или просто так догадался?

- Во-первых, потому что такой шанс выпадает нечасто, и не стоит его тратить на такую мелочь, - холодно ответил призрак, а затем чуть усмехнулся и добавил: - ну, а во-вторых, у меня нет курицы!

- Прежде чем ответить, подумай, потомок. Как следует подумай! Предупреждаю, я могу дать тебе многое, очень многое, но и цену возьму соответствующую. Сейчас ты еще можешь сказать, что не нуждаешься в моих дарах, и просто уйти. Не бойся, я отпущу тебя. Но не будешь ли ты всю свою оставшуюся жалкую жизнь жалеть о том, от чего отказался? – Сейчас его голос был строг и серьезен.

Стоило только мне раскрыть рот, как призрак вновь перебил меня.

- Я сказал – ПОДУМАЙ! Но не только о том, что ты теряешь, отказавшись, но и о том, что потеряешь, назвав мне свое желание. Попросив какую-нибудь мелочь, вроде богатства, не будешь ли ты жалеть всю жизнь о том, что отдашь мне за презренное золото? Думай хорошо потомок!

Собственно, я и думал. Судя по всему, мой предок, если, конечно, верить его утверждениям, был и впрямь настроен весьма серьезно. И, похоже, даже в таком, полупрозрачном, состоянии мог немало. А значит, это был шанс! Призрачный, как и тот, кто его предлагал… Но даже призрачный шанс – это куда лучше, чем полная безнадежность. А значит, просить курицу или там деньги на её покупку, было бы действительно очень глупо.

Вообще-то у меня было одно желание, плата за исполнение которого не имела ровным счетом никакого значения. Желание совершенно невозможное, - не с моими силами тягаться с герцогом, - но если бы кто-то еще десять минут назад спросил меня о существовании привидений, я бы твердо ответил, что их не существует. Так, может быть, несуществующий призрак и впрямь может исполнить мое невозможное желание?

- Итак, чего ты хочешь? – поторопил меня Дракон.

- Я хочу вернуть себе свое прежнее имя или хотя бы получить возможность это сделать! – Максимально твердым голосом ответил я на вопрос привидения.

Громкий, и надо признать, на этот раз весьма зловещий хохот Первого Императора был мне ответом.

- Вот за это вас и боялись, - отсмеявшись, сказал призрак. – Истинный Сержак. Оборвыш - оборвышем, но блюдёт обычай, древний и почти забытый даже в мое время. И мечта у него - не золота побольше и еды понежнее, а вырезать весь род обидчиков до последнего ребенка, да вернуть старые владения, еще и, небось, с изрядным куском в придачу. «Не забывать и не прощать» - подозреваю, что у таких консерваторов и девиз, наверно, до сих пор не изменился?

Я кивнул, соглашаясь с его словами. Зачем скрывать то, что известно всем? В том числе и князю. Собственно, древний обычай «утери имени» помимо ритуального, имел и вполне житейский смысл. За голову последнего из нашего рода герцог Атари готов был выплатить её двукратный вес в золоте. Если бы мое старое имя только прозвучало в местах моего нынешнего обитания, то я, без сомнения, быстро бы утратил эту столь дорогостоящую часть своего тела. Что было бы для меня весьма печально. Чем бы я тогда кушал?

Внезапно прекратив смех, призрак уставился на меня тяжёлым взглядом красных глаз.

- Ты выбрал. – Веско промолвил он, а затем, коротко приказал: - На колени!

Ни запротестовать, ни хоть как-то возразить я попросту не успел. Ноги подогнулись сами, и больно ударившись коленками о грязный пол, я замер перед Драконом. Первый император, и будучи призраком, оставался повелителем, и противостоять его приказам у меня просто не получалось!

Глядя на взмывающий надо мной призрачный меч, я тоскливо думал о недоеденной курице, и о том, что, описывая исключительную правдивость Дракона в плане казней, историки все же кое в чём ошибались. Как оказалось, не так уж он в этом деле и скрупулезен. Обещал-то вырвать мне сердце, а не отрубать голову!

Вы знаете, что такое счастье - чистое, беспримесное и не рассуждающее? Я теперь знаю. Счастье - это когда занесенный над твоей головой меч мягко опускается на плечо, а вместо мягкого голоса Темной Леди, приветствующей вас в своих владениях, ты слышишь торжественное: «Встань, паладин Империи. Пусть это будет последний раз, когда ты стоял на коленях», - произнесенное торжественным голосом императора.

Паладин. Он сделал меня паладином!!! Вот же …! И даже - … …!!! Уж лучше бы я попросил курицу!

Встав с коленей, я первым делом проверил свои штаны. Как ни странно, там было сухо, и не имелось ничего лишнего. Затем я помолчал. Потом помолчал еще. И еще.

Нет, мне, конечно, очень хотелось искренне и образно поблагодарить Первого Императора за его действия, но если, выбирая между паладинством и жареной курицей, я однозначно предпочел бы курицу, то выбор между возможностью высказать свое мнение и вырванным сердцем был отнюдь не так прост. В смысле – высказаться хотелось, и даже очень. Но жить хотелось больше. Так что я молчал.

***

- Ну и чем ты сейчас недоволен?

Гримаса на лице потомка была столь выразительна, что по ней можно было легко разобрать все те непечатные выражения, что он мысленно посылал в мой адрес. Умен, ничего не скажешь. Впрочем, сейчас он вряд ли может представить все размеры подложенной мною ему свиньи. Пока чтоон может различить разве что небольшой кусочек высовывающихся из гигантской грязной лужи политики сальных окороков. Интересно, что же будет, когда он полностью осознает, во что я его втравил?

Впрочем, это осознание придет еще не скоро. А пока – надо подсластить пилюлю.

- Я дал тебе тот самый шанс, о котором ты и просил!

- Да? – Яда в голосе парня вполне хватило бы на то чтобы отравить половину Великой степи. – Значит, лишение возможности солгать даже в мелочах, воровать - даже на пропитание, обязанность помогать каждому, кто только обратится ко мне с просьбой о помощи - это, по-твоему, благо? Особенно учитывая мое нынешнее положение? – Он выразительным жестом одернул свою затрёпанную до последней стадии хламиду. – Хорош же я буду - паладин в отрепьях! Да я так с голоду помру. Причем в самое ближайшее время! Это, по-твоему, шанс? – От возмущения он даже позабыл о страхе.

- Продление срока жизни более чем в три раза, увеличение физических сил, ускорение заживления ран и абсолютное здоровье, значительное усиление колдовских способностей, - в том же тоне ответил ему я. – Да, это шанс! Вполне стоящий небольших ограничений, отнюдь не столь тяжких, как ты думаешь.

- Теперь ты сможешь вернуть себе имя, даже не предпринимая никаких действий – к тому времени, как внуки твоего обидчика умрут от старости, ты все еще будешь полон сил и жизни! – О том, что упомянутые подростком общеизвестные ограничения и впрямь отнюдь не строгие, и допускающие возможность обхода в случае острой нужды, были отнюдь не единственными, и далеко не главными условиями Имперских Паладинов, я решил пока не говорить. К чему лишний раз расстраивать человека? Впрочем, кажется, он пропустил мою речь мимо ушей, обратив внимание лишь на один небольшой момент.

- Колдовские способности? Ты сказал - увеличение колдовских способностей?

- Ну да, в том числе и их, - признаться, его интерес к этим моим словам, учитывая то, из какого рода он происходит, показался мне несколько странным.

- Но колдовства не существует! Это все бабкины сказки!

 

***

Признаться, я был ошарашен. Причем ошарашен куда сильнее, чем даже в тот момент, когда передо мной материализовался его сволочное Величество. Сейчас я великолепно понимал Второго Императора, когда-то самолично прирезавшего моего так называемого предка. Представляю, как он в тот момент был счастлив! Увы, мне подобное удовольствие никак не светило. Хотя и хотелось. Очень!!! А чем, как не изощренным издевательством, могло быть заявление Дракона о том, что мое нынешнее паладинство, оказывается, способно усиливать некие несуществующие колдовские способности? Что, собственно, и подтвердил громкий смех, раздавшийся после моих слов.

Я человек спокойный и выдержанный. Сила воли и терпение у меня воистину железные. Будь это не так, я бы давно лежал на фамильном кладбище и кормил собой могильных червей, не заставляя герцога Атари нервничать по поводу беглого наследника рода Сержак. Но у всякого терпения есть свои пределы. Император там или не император, а в морду я ему дать всё же попытался.

Результат попытки был неутешителен. Новый приступ смеха у Дракона и расшибленная коленка, которую я здорово ушиб о каменный пол, провалившись в момент удара сквозь тело этой призрачной сволочи.

- Извини… - сквозь смех пробормотал Дракон, явно изо всех сил сдерживая безумное ржание. – Я просто не могу… Нет, ну это же надо… последний из Сержаков рвется набить мне физиономию, пытаясь доказать, что колдовства не существует… Скажи мне, если магии нет, то кто или что я такое? – Призрак демонстративно проплыл туда-сюда сквозь стену.

- Гад и сволочь особо крупных масштабов, - ни на миг не задержался я с ответом на поставленный вопрос.

Немного задумавшись, Дракон согласно кивнул. – И это тоже. Но я имел в виду немного другие свои нынешние качества. Он вновь проплыл сквозь стену. - Впрочем, неважно. Скажу лишь, что, похоже, в самое ближайшее время тебя ждет множество интереснейших открытий… Ученик!

У меня воистину железные нервы. Когда Дракон произнес последнее слово, определившее мой статус, я не стал впадать в истерику, не предпринял попытку самоубийства, и даже не попытался вновь броситься на него с кулаками. Я всего лишь тихо-мирно упал в обморок. И, пожалуй, это было самым лучшим, что я только мог сделать в сложившейся ситуации.

 

***

Глядя на лежащего перед ним подростка, призрак задумчиво почесал затылок, сдвинув надетый на нем боевой шлем практически до самых глаз. Чего-чего, а уж такой реакции от своего потомка он никак не ожидал.

- Что ж, - промолвил он, закончив свои размышления. – Материал, конечно, так себе… но будем работать с тем, что есть. - С этими словами, он сделал шаг вперед, и попытался прикоснулся ладонью к груди юноши. Короткий серебристый вихрь на мгновение возник точно над сердцем лежащей на грязном полу фигуры, и в следующее мгновение призрак исчез, словно затянутый внутрь тела какой-то необоримой силой. И лишь эхо, бродящее по залам давно опустевшего замка, долго носило отзвуки прозвучавшего из уст того, кого когда-то звали Лаорийским Драконом, грязного ругательства.

***

Интересно, чем этот фермер кормит своих куриц? Чистым хашшем, что ли? По крайней мере, нечто подобное со мной было только однажды, когда один из местных бандитов, отмечая удачный грабеж, забавы ради влил мне в глотку почти стакан настоянной на хашше браги.

Впрочем, не похоже… По крайней мере, на райских птиц, которые мне тогда мерещились, Лаорийский Дракон совершенно не тянет. С другой стороны, и самочувствие, как ни странно, вполне приличное… Помнится, после того стакана я три дня оклёмывался, чуть с голодухи не помер и все кусты возле своей хибарки загадил. Если бы не Талька, которая мне еду приносила, врядли бы выжил… А сейчас - жив, здоров, и даже ушибленная в видении нога совершенно не болит.

Я внимательно осмотрел левую ногу, колено которой здорово расшиб в своей галлюцинации во время нападения на призрак Первого Императора. Отсутствие не только серьезной ссадины, но даже синяка полностью подтверждало мою теорию о странном сне.

- А может здесь по ночам какие-то испарения нехорошие поднимаются? – Сказал я вслух, просто для того, чтоб услышать звук своего голоса. Тишина полуразрушенного замка внезапно начала действовать мне на нервы. – Недаром же его забросили. И до сих пор люди не живут…

- …нимаются… имаются… маются… Бросили… осили… или… не даром… не живут… - подхваченные гулким эхом слова как-то очень уж странно вернулись ко мне, заставляя немедленно заткнуться. Оно конечно, ни колдовства, ни призраков не существует… Но задерживаться в этом странном месте мне что-то совершенно не хотелось. Недаром сюда люди не ходят… И я тоже больше ходить не буду! Даже если еще одну курицу украсть удастся! В конце концов, что я, себе другого укромного места не найду? – Не тратя лишнего времени, я поспешил покинуть столь неуютное место.

Выйдя во двор, освещаемый лучами только взошедшего над горизонтом солнца, я облегченно вздохнул, пеняя себе на излишнюю мнительность и поспешность. Старые сандалии, слетевшие с ног в ходе моего несколько торопливого выхода из замка, заменить мне было решительно нечем, а значит, сейчас придется возвращаться назад и искать их по всему маршруту. Бросив короткий взгляд на подымающееся над горизонтом солнце, лучи которого легко разгоняли все ночные страхи, я развернулся к темному пролому, из которого только что выбежал. Надо было спешить.

 

***

Лаора. Лаора великая, Лаора блистательная, Лаора великолепная… Так она звалась когда-то. Достойная и прекрасная столица великой империи. Но года расцвета прошли давно.

Все так же рвались ввысь шпили дворцов и башен, все так же нависала над приближающимся путником невероятной высоты стена, сложенная из неподъемных каменных блоков, и сверкали купола храмов, служа маяком для подходящих к городу кораблей. Вот только подойдя поближе можно было заметить и огромные трещины, пересекающие некогда нерушимую стену, потускневшую и облупившуюся облицовку дворцов, облезшую позолоту на куполах. С гибелью империи зачахла и Лаора. Уже не столица, а вольный торговый город под управлением сената. Вольный - ибо никто из множества самопровозглашенных князей, герцогов и королей, взявших власть над расчленённым телом империи, так и не рискнул объявить себя владыкой Лаоры. Ибо владыкой Лаоры может быть император, и только он. Император Лаорийской империи. И тот из правителей, что осмелился бы взять власть над практически беззащитным городом, немедленно был бы атакован союзом всех остальных владык, отнюдь не заинтересованных в восстановлении империи.

Так и жила Лаора, постепенно беднеющая и вымирающая,гордящаяся тенью былого величия и упорно не замечающая нынешнюю нищету. Город прошлого, город, в котором тень былого имела большую власть, чем нынешние владыки, город смерти и воспоминаний. И золотой императорский грифон, развевающийся над ратушей, выглядел злой насмешкой в городе, находящемся под управлением сената…

Выплеснутое из окна какого-то полуразвалившегося особняка ведро с помоями, расплескавшимися перед самым моим носом, весьма эффективно и вовремя оторвало меня от философских рассуждений о судьбах города. Вовремя - поскольку занятый своими мыслями я едва не проворонил идущего по улице громилу по кличке Клык, попадаться на глаза которому не имел ровным счётом никакого желания. Та еще сволочь. Так что, подавив острое желание как следует обматерить хозяйку, приложившую максимум стараний, чтобы на мою одежду попало как можно больше вонючей жидкости, я нырнул в ближайшую подворотню.

Увы. Незамеченным мне остаться не удалось. Обрадованно взревев, Клык немедленно попер в мою сторону.

- Неженка! Какого … ты где-то шляешься, … белобрысый? Хватай свои причиндалы в горсть и дуй к Рвачу, сегодня ночью Трехпалый нарвался! Рвач уже весь на говно изошел, если ты его не вытащишь, он тебя следом в Бездну направит! Я тебя с ночи разыскиваю, … … ты …!!! – Мощная затрещина отправила меня в недолгий полёт, прерванный бурной встречей со стеной близлежащего дома. Стена выдержала. Моя голова, как ни странно, тоже. Фактически, удар даже не вышиб меня из сознания. Ослаб Клык, ослаб… Стареет, похоже… явно ведь бил, не сдерживаясь, вон какой злющий, а я даже сознания не потерял… Впрочем, демонстрировать свою стойкость я отнюдь не собирался, картинно сползая вниз по стене, оставив на ней кровавый след из разбитой головы. Шершавый старый кирпич, если к нему плотно прижаться, отлично сдирает кожу, а хорошая пакость этой скотине, раздающей удары вместо приветствия, стоила небольшой ссадины.

Интересно, что предпримет Рвач, когда Клык вместо единственного целителя банды принесет ему мою бессознательную тушку?

Да, да, да… Именно целителя. А что поделать? Жить-то хочется! А для воровства у меня руки не тем концом вставлены. Спереть курицу у зазевавшегося фермера – вот мой предел. А что посерьёзней - увы… Благо, в образовании, которое я получил еще будучи де Сержаком, немалое внимание отводилось основам целительства, а так же составлению лекарств, ядов и противоядий. Хотя обучение и не было завершено, полученных мной знаний оказалось достаточно для того, чтоб помочь мне выжить, оказавшись на улицах незнакомого города.

Тот объем знаний по лекарскому делу, алхимии и травничеству, который моя мать считала абсолютно обязательным к изучению, здесь, в предместьях Лаоры, было великой и сакральной тайной. Людей, способных составить настой для снятия лихорадки, излечения от головной боли или поноса, могущих зашить рану или вправить вывих в трущобах было очень немного. Собственно только я да бабка Клета. Но Клета - старуха лихая, бандитов недолюбливала, да и надавить на неё у Рвача возможности не было. Клан Либров, контролировавший почти четверть идущей через предместья контрабанды спиртного, славился своей резкостью, и на попытку надавить на мать одного из своих патриархов отреагировал бы весьма быстро и жестко.

Рвач, при всем своем сволочизме, совсем дураком не был, и расклад сил понимал неплохо, так что наехать на Клету даже не пытался. А вот у меня прикрытия или хоть какой-нибудь защиты не было.

Так я и получил предложение, от которого нельзя отказаться. Я лечу людей Рвача и тех, кого он скажет – лечу быстро, качественно и бесплатно, а они меня не убивают, и даже не калечат.

Впрочем, сейчас Клык, раздраженный необходимостью меня искать, забыл про эту договоренность, за что и поплатился. «Приходить в сознание» я отказывался категорично, несмотря на щедро отвешиваемые мне пинки и пощечины. Только пустил небольшую струйку крови изо рта, мягко намекая высланному за мной идиоту, что в случае, если он продолжит попытки моей «реанимации» посредством пинков, то банда может лишиться своего единственного целителя.

Кажется, до Клыка стали доходить все возможные последствия его несдержанности. По крайней мере, пинки прекратились, а в изрыгаемых им ругательствах стали проскальзывать панические ноты. Рвач ОЧЕНЬ не любил терять ценное имущество и приносящих ему деньги людей. Я проходил по обеим статьям, и наказание виновнику моей смерти или даже более-менее долгого выхода из строя грозило очень серьезное. Скрытно прибить меняили просто оставить на месте, доложив, что отыскать меня не удалось, Клык тоже не мог. Та самая хозяйка, что совсем недавно вылила на меня ведро помоев, с большим интересом наблюдала за бесплатным представлением с небольшого балкона, и, несомненно, с радостью сообщила бы Рвачу обо всех деталях происшествия. Да и других свидетелей хватало, так что о том, что Клык решится прибить меня «по-тихому», я не волновался. Только не сейчас, когда он становился последним человеком, что видел меня живым, и, значит, в любом случае должным держать ответ перед Рвачём. Собственно, будь это иначе, я бы не рискнул разыгрывать данное представление.

Наконец осознав, что ни удары, ни ругань при всём его желании не способны вернуть меня в дееспособное состояние, Клык, глубоко вздохнув и в очередной раз выругавшись, взвалил меня на плечи. Похоже, я сейчас действительно необходим, раз отличающийся крайней ленью головорез решился тащить меня столь немалое расстояние, чтобы хоть как-то выполнить распоряжение своего хозяина.

Отлично. Похоже, мне повезло. И с возможностью как следует подгадить Клыку, да и Трехпалый, может быть, без моей помощи наконец-то сдохнет. Причем я за его смерть отвечать не буду. Сам, всё сам… А я лежу без сознания. Сила Клыка общеизвестна, собственно, только из-за неё этого идиота в банде и держат, так если я от его удара день-другой буду в полном ауте, никого не удивит. В конце концов, сам Рвач назвал меня Неженкой. Так что я просто соответствую своему новому имени.

Очень, очень хорошо, что этот придурок не смог себя сдержать при нашей встрече.

 

***

- Вот… - Мое тело довольно неаккуратно свалили на землю, отвесив прощального пинка. Я только слегка мотнул головой, изображая случайное движение от падения, и выпустил новую порцию крови изо рта. Рубаха Клыка на данный момент, вся была в кровавых потеках, так что даже самой умелой прачке вряд ли удастся её полностью отстирать. Мелкая пакость, а приятно.

Прокушенная изнутри щека немного ныла - похоже, я слегка перестарался, обеспечивая себя необходимой для представления жидкостью, но, в общем и целом, настроение было великолепным. Редко когда мне выдавалась возможность безнаказанно подгадить этим тварям. И я этим шансом собирался воспользоваться на полную катушку.

- Это что? – В голосе Рвача проявилась опасная мягкость. Пользуясь тем, что собеседникам сейчас явно не до меня, я рискнул чуть приоткрыть глаза. Как я и думал, мы находились в доме Рвача, в комнате, которую он сам называл «приемным залом». Множество обтянутых кожей кушеток вдоль стен, на которых сейчас маялись четверо «солдат» из бригады Трехпалого. Судя по их внешнем виду, они совсем недавно вышли из серьезной драки. Учитывая, что его бригада состояла из двенадцати человек, являясь основой боевых сил Рвача, а здесь и сейчас в относительно целом состоянии присутствовало лишь четверо, досталось им и впрямь неплохо.

И сам Рвач, сидящий за своим излюбленным столом мореного дуба, монументальным сооружением, поставленным в самом центре комнаты, и с недовольством глядящий на сникшего подчиненного.