Владимир Голубев. Время перемен

Грандиозная схватка мировых держав, продолжавшаяся десять лет и получившая наименование Войны за независимость США, канула в Лету. Европа зализывала раны. Пусть все знали, что рано или поздно всё начнётся снова. Англия никак не могла стерпеть такого поражения. Франция и Испания прекрасно понимали, что проглотили слишком большой кусок, который будет сложно переварить. Голландия пыталась снова собрать силы для сохранения status quo[1]. Молодой император Священной Римской империи лелеял амбициозные планы, даже Прусский король мечтал о славном будущем.

Но у всех сейчас была передышка, из ряда выпадало исключительно молодое, но очень амбициозное государство бывших американских мятежников. Они только пережили тяжёлую войну, которая словно ураган пронеслась по их территории, разрушив многие города и фермы, но вожди новой нации уже стремились к новым завоеваниям.

Всё это меня ещё не беспокоило – то, что происходит за океаном, не могло пока навредить России. Пусть Франция и Испания сами решают свои проблемы — у меня и собственных достаточно.

Завершение войны снизило востребованность наших товаров на европейских рынках, но мы были к этому готовы. Росло внутреннее потребление, быстро росло. Население увеличивалось, его благосостояние тоже, что позволяло нам уверенно смотреть в будущее, но и от внешнеторговых доходов полностью мы отказываться не собирались.

Позиции на рынках, которые Россия заняла во время европейских проблем, требовалось сохранить и упрочить, чем мы и занимались. Россия уже значительно меньше продавала зерно, железо и лес. Совсем от этого я отказываться не собирался, но в денежном выражении основу нашей торговли уже составляли продукты переработки. Европе нравились русские макароны, консервы, солёная и сушёная рыба, сливочное масло, инструменты, даже оружие. Наша корабельная доска стала эталоном, но достать её было сложно, да и цена у неё была весьма немаленькой.

Причиной тому было не столько небольшое количество этого материала, что давала отечественная промышленность, сколько множество заказов на наших верфях. Суда русской постройки считались лучшими, причём не только военные, но и торговые. Результаты войны показали отличные качества русских боевых кораблей, да и купеческие суда нашего изготовления оказались крепче и быстрее прочих.

Наши кораблики плавали по всему миру, недавно даже впервые обогнули Азию с севера. Адмирал Барш[2] смог провести три корабля – две шхуны и барк из Архангельска в Петропавловск. Пусть и за две навигации, но смог провести суда, одно из которых было коммерческим, Северным морским путём. А адмирал Чичагов усердно зарабатывал славу исследователя Великого океана, картографируя берега новых островов.

Это настолько подняло оценку нашего кораблестроения, что очередь из европейских купцов, желающих заказать суда в Архангельске, Петербурге, Балтийском порту, Олицине и Николаеве выстроилась уже больше чем на два года. Наше судостроение переживало невиданный бум, во многом обеспечиваемый за счёт зарубежных заказов, что было особенно приятно.

Масштабный рост был в производстве тканей. Мы закупали хло́пок по всей Азии, начали его выращивать в Астрахани, лён и конопля стали одними из важнейших растений в наших северных и центральных губерниях, но определённый дефицит сырья уже был заметен. Сразу же после окончания европейской войны начали портиться наши отношения с Турцией, которая снова принялась искать взаимопонимания с Францией и Англией. Они стали продавать часть своего хлопка в Европу, пусть и теряя в цене.

Пришлось серьёзнее заняться шерстью, развивать овцеводство и налаживать более тесные контакты с кочевниками возле наших границ. Основной упор в этом был сделан на киргиз-кайсаков[3], так как все отношения с монголами пресекались цинцами, а с этими ребятами налаживать дела было очень сложно. Я вызвал к себе Безбородко, который отвечал за взаимоотношения с этим народом. Пусть он и вызывал у меня не самые приятные воспоминания, но следовало приняться за этот вопрос серьёзно. Хотя этим я плотно займусь потом, когда мой бывший секретарь прибудет в Петербург.

Сейчас же у меня на столе лежал более важный проект, который следовало рассмотреть, и я всё проводил и проводил совещания, пытаясь понять, сможем ли мы потянуть такое. Речь шла о строительстве нормальной большой железной дороги, причём на Урале. Идея исходила от моего брата. Алёша, помотавшись по России, сначала послужил при Московском губернаторе, а затем был направлен на Урал. И вот он решил, что для тамошних заводов наиболее важной проблемой была нестабильность рек.

В иной год вода стояла очень низко, и тогда ни о поставках угля, ни о вывозе готовых изделий уже речи не шло. Каналы выходи́ли бы весьма дорогими и слишком сложными. Вот вице-губернатор Акулинин и решил, что здесь очень пригодится именно железная дорога, которая отлично себя показала на Волго-Донской переволоке. Там уже было пять путей, по которым в тёплое время непрерывным потоком шли грузы и перевозились пассажиры, да и две нитки Баскунчака работали очень неплохо.

Он нашёл поддержку своих мыслей в Ямском приказе, откуда прибыла инженерная партия, которая и составила проект почти пятисотверстной магистрали, что должна будет связать заводы, месторождения и пристани. Идея была интересной, на новой дороге можно было окончательно отточить как строительные, так и эксплуатационные технологии. Круглогодичная поставка сырья даст могучий толчок для развития промышленной зоны. Основные материалы поставят заводы, к которым новая дорога и пойдёт. Да и создание ещё одного центра механического производства было бы весьма нелишним. У нас сейчас уже было три больших машиностроительных завода: Кронштадтский, Тульский и Криворожский, но получить новый узел металлообработки и исследований было очень заманчиво, тем более на Востоке, тем более заодно с решением задачи оптимизации и снижения транспортных издержек.

Однако такое ко́мплексное строительство стоило бы очень дорого, понадобилось бы вести масштабные работы в пересечённой местности, перевозить большие объёмы грузов, людей. Мои соратники откровенно боялись, что такая сложная и дорогостоящая стройка станет для нас непосильной. К тому же предстоял переезд столицы, что должно́ было перенести центр внимания империи дальше на Восток, да и замену верхушки общества ускорить, а связанные с этим действия уже и так нанесут тяжёлый удар по государственным финансам.

Аргументы против были очень серьёзными, но мне не хотелось отступать тогда, когда у нас, возможно, было идеальное время для такого риска – полное спокойствие на внешних границах, мир и тишина внутри империи, отличные перспективы в торговле. Позже таких возможностей может и не быть, скоро Англия и Франция снова начнут играть против нас, найдутся враги, которые опять пойдут за их посулами, вот Турция уже намекает на подобное…

***
 

- Присаживайтесь, мой Верженн[4]! Присаживайтесь! – французский король Людовик XVI приветствовал своего первого министра со всей возможной любезностью.

- Благодарю Ваше Величество! Я полон признательности, что аудиенция была предоставлена мне так быстро!

- Бросьте, герцог! Вы один из немногих моих друзей в этом мире, и чтобы я…

- Ваше Величество, а как же русский посланник? Орлов бывает у Вас каждый день! Да и Сюффрен…

- Вы ревнуете, Верженн! – захохотал король, — Ревнуете, как молоденькая любовница!

- Ваше Величество, Я попрошу…

- Шарль! Вы, мой бессменный первый министр! Вы для меня значите больше, чем все окружающие меня люди. Вы – моя опора! Вы – истинный победитель в этой войне! И Вы всегда можете рассчитывать, что Ваши просьбы об аудиенции будут удовлетворены в первую очередь!

Герцог благодарно кивнул.

- Садитесь, Верженн. Угощайтесь! – король указал на небольшой столик, на котором стояли напитки и закуски.

- Благодарю, Ваше Величество! А что это? – удивлённо сказал герцог, отведав ложечку белого тягучего кушанья, — Опять какая-то новинка от графа Орлова?

- Да уж, Ex Rutenia semper aliquid novi[5]! – усмехнулся король, — Это молоко!

- Молоко? Что же с ним сделали?

- Они его как-то сгущают, смешивают с сахаром, шоколадом, мёдом, ещё чем-то… Орлов желает поставлять эту русскую снедь в наше благословенное королевство, так что…

- Скоро это молоко будет в салонах, потом в лавках, потом в каждой бедняцкой хижине… — задумчиво заговорил Верженн, — И повторится всё то, что происходит с этими прокля́тыми макаронами.

- Верженн! Наоборот, скоро у нас будет вдосталь французских макарон и Вы забудете об этом!

- Да, Ваше Величество, конечно! Но всё же… Макароны – это то, что уже переполнило чашу моего терпения. Начиналось всё с мыла, а теперь… Русские товары заполонили Францию. Ваше Величество, я не могу не упомянуть о том, что сейчас поставки из России очень важны для нас, но те средства, которые уходят в оплату этих товаров, могли бы остаться внутри страны и помочь нам решить наши финансовые проблемы.

- Проблемы… Но всё-таки они предоставляют нам креди́т!

- Но при этом они требуют своевременных расчётов! Ваше Величество, я вижу именно Россию в качестве нашего главного соперника в Европе, конечно же, после Великобритании. Мне очень жаль, что мы не успели закончить эту войну, полностью уничтожив прокля́тых англичан.

- Верженн, теперь вы хотите воевать с русскими?

- Конечно, нет, Ваше Величество! Мы, вообще, сейчас не в состоянии воевать. Франция истощена до предела, мы не можем даже навести порядок в наших заморских землях. Все возможные силы брошены на получение хоть какого-нибудь дохода, но даже наши острова Вест-Индии пока лежат полуразорёнными!

- Но ведь те же русские стали главными покупателями нашего сахара! – возразил Людовик, внимательно слушавший своего первого министра.

- Да, Ваше Величество, но они покупают сахар для производства своих прокля́тых сладостей, которые продают нам же! Вот же это молоко! Они наживаются на нас!

- Вполне возможно, Шарль… Вполне возможно…

- Русские опережают нас в Средиземноморской торговле! Турция уже почти всё покупает у этих восточных дикарей! Магриб начинает задумываться о том же! Это может закончиться тем, что мы потеряем только что достигнутый статус первой европейской державы! А эти противоестественные соглашения с Испанией, Голландией, Австрией!

Какое счастье, что хоть этот старый хитрец Маврокордат умер и перестал так влиять на молодого императора Иосифа!

- Извольте всё же уважать покойного, Шарль!

- Безусловно, уважаю, Ваше Величество! Но посмотрите, что сейчас творится в отношениях Австрии и России. Империя из нашего союзника становится союзником русского императора. Они уже давно стали слабым ничтожным государством, но нас вполне устраивал сложившийся баланс в Европе. А вот сейчас мы имеем практически тройственный союз между Россией, Пруссией и Австрией. И он может быть любой момент направлен против нас!

Оранские в Нидерландах заглядывают в рот Павлу. Даже Ваши испанские родственники предпочитают уже иметь дело с восточными дикарями, изменяя семейным нерушимым связям!

- Всё же, Павел не станет напада́ть на Францию! Порукой тому наши добрые, почти дружеские отношения. – сла́бо сопротивлялся Людовик.

- Но, приношу свои извинения, Ваше Величество, я не верю, что дружба королей распространятся на их государства!

- Верженн! – строго сказал Людовик, — Сбавь тон! Ты говоришь о венценосных особах!

- Ещё раз, припадаю, к Вашим ногам, Ваше Величество! Пусть даже царь Павел верен своему слову и весьма миролюбив, но вот что будет в будущем? Если против нас встанет вся Европа?

- Так что Вы предлагаете, Шарль? – устало согласился со своим советником король.

- Я считаю нужным вернуться к нашей старой доброй европейской политике. Сейчас, когда Британия потерпела решительное поражение, мы можем сосредоточиться на делах колониальных. Но нам необходимо снова начать поддерживать польских инсургентов и Турцию!

- Откуда у нас на это деньги? Лафайет непрерывно просит у меня войска, снабжение, поселенцев, а мы почти ничем ему не помогаем. Посмотри, Шарль, что британцы устраивают в Новой Франции с помощью своих новоиспечённых союзников, американцев. Прокля́тые предатели! Мы столько потратили на их поддержку! Только благодаря нам они ещё живы. И что они делают? Заключают союз с Англией!

Наши колонисты в Квебеке, Акадии, Верхней Луизиане во множестве гибнут от рук этих негодяев. Американцы же всё сваливают на индейцев. А в том же Бостоне продают французских рабов и награбленное даже не скрываясь!

- Ваше Величество, Вы сейчас говорите о колониях, а я о Европе! Не станете же Вы утверждать, что положение за морем важнее дел континентальных?

- Я не желаю отказываться от сто́явшей нам столько крови и денег Новой Франции. – твёрдо ответил на столь энергичную речь король, — Да и Индия меня пока волнует больше. К тому же я не мог и подумать, что Вы откажетесь от своей вражды к Британии, мой друг…

- А я и не отказываюсь, Ваше Величество. Англия – наш враг номер один. Но я прошу разрешить мне проводить более твёрдую политику.

- А как у нас с деньгами, Шарль? Как дела у Калонна[6]?

- Да, Ваше Величество, один из вопросов, который я желал бы обсудить с Вами это именно этот. Наш новый Генеральный контролёр финансов продолжает изучать наследство Неккера.

- Мы знаем, что дела плохо…

- Даже ещё хуже, Ваше Величество! Неккер настолько запутал всё так, что Калонну потребовалось более полугода, чтобы разобраться!

- Неккер тащил этот воз много лет, Верженн! Пусть я и отправил его в отставку, но отдайте ему должное! Если бы не он, то у нас не хватило бы средств завершить войну столь успешно! В конце концов, именно этой победе Вы обязаны своим титулом и пэрством!

- Неккер, снова Неккер! Этот прокля́тый протестант довёл страну до катастрофы, Ваше Величество! Знаете ли Вы, сколько мы должны?

- Ну, я думаю, миллионов пятьдесят ливров, может быть семьдесят! Неккер говорил примерно о таких суммах.

- Ха! Не желаете ли сто пятьдесят миллионов!

- Что? Сколько?

- Да, Ваше Величество, больше ста пятидесяти миллионов ливров! Неккер Вам не докладывал, не правда ли?

- Но, это же катастрофа, Верженн?

- Именно так, Ваше Величество!

- Господи, я был уверен, что нам удалось…

- Вот так, Ваше Величество… Наш долг превышает все разумные пределы!

- Что нам делать, Верженн? Что нам делать? О каком возвращении в Европейскую политику Вы говорите? Я не желаю сейчас тратить деньги ещё и на Польшу с Турцией.

- Мы можем просто обещать! Обещания нам не стоят ни ливра. – засмеялся герцог.

- Тогда действуйте так, как считаете нужным. Только не завритесь окончательно. И ещё. Отправьте хоть что-то Лафайету. Я понимаю, что обе Индии сейчас важнее, но всё-таки…

 

***

 

- Дорого́й мой, Питер! Я рад Вас видеть! – воодушевление сэра Чарльза при встрече со своим верным помощником, прежде бывшим голландцем, а в последнее время превратившимся в португальца, было не наигранным.

- О, сэр Чарльз! Позвольте мне поздравить Вас с долгожданным титулом! Теперь Вы баронет… — простёрся в глубоком поклоне его гость.

- Да, я популярен. В парламенте моё влияние растёт, теперь меня принимает сам король! И мне кажется, что он внимательно прислушивается к нашим идеям. Возможно, скоро я смогу стать членом Тайного совета[7], Питер! Каково, а?

- Я просто восхищен Вами, мой Светоч!

- Не называйте меня так, Питер, не стоит в публичных местах поминать такое всуе!

- Тогда могли бы Вы, сэр Чарльз, называть меня Аароном? Я давно уже подданный славного короля Георга. Аарон Гриффин, купец из Госпорта[8], и не сто́ит вспоминать…

- Да, Аарон, хорошо. Хотя мне жаль старого Питера, с которым я знаком много лет!

- Вы сами хотели этого, сэр Чарльз.

- Да, Педро да Сильва слишком многим перешёл дорогу… Та продажа почти всего каперского флота в Ост-Индии, прямо перед самым наступлением французов была просто великолепной. Гуллские[9] купцы до сих пор не отменили награду за голову хитрого португальца… А уж его спекуляции на бирже расстроили даже членов правительства.

- Сэр Чарльз, я не совершал никаких операций, не поставив Вас в известность и не принеся Вам…

- Я знаю, Аарон! Иначе Вы бы уже были мертвы. Хе-хе. У меня очень длинные руки!

- Я верен Вам…

- Я знаю! – повторил тайный глава общества луддитов[10], — Вы один из старейших моих помощников, Аарон. Всё же, Питер мне было говорить приятнее, да… Итак, что Вы желали со мной обсудить?

- Да, сэр Чарльз, у меня родилась идея о перевозках оружия в испанские колонии. Мне кажется, то именно оружие становится одним из выгоднейших товаров. Поставки в Соединённые штаты для меня находятся слишком уж на высоком уровне, говорят, что даже король в этом участвует, а вот испанские земли…

- Интересно, Аарон… Вы знали, что этот вопрос рассматривался на Тайном совете?

- Что Вы, сэр Чарльз! Это просто догадка! Я видел склады с оружием для американцев, боюсь, что наша армия осталась совсем беззащитной! И я слышал, что правительство ищет возможности купить ружья у русских. Об этом шепчутся контрабандисты! Сделать выводы несложно…

- Отлично… Вы рассудительны, Аарон… Мне это поможет усилить свои позиции. А, возможно, Вы смогли бы и сами достать оружие?

- У меня есть связи среди русских, сэр Чарльз. – медленно проговорил торговец, — Я мог бы попробовать.

- Тогда пробуйте! Тайный совет признал именно это направление одним из самых перспективных, и сам король готов выделить средства из своих личных фондов на снабжение повстанцев в колониях оружием. Если я смогу встать во главе такого проекта, это принесёт мне славу и деньги. И, конечно, успех поможет истинной вере!