10:38 Комбат Найтов. Альт-летчик | |
Комбат НайтовАльт-летчикНовинка декабряВыпуск 10. Второй роман цикла «Королевская кобра». 
Последнее время очень активизировались «царебожцы», устраивают шествия, молебны, даже свадьбы, с привлечением войск почетного караула. Вот и решил я немного познакомить читателей с тем, как бы жилось «попаданцу» в царской России.1911 год. Тогда в России было образовано первое «училище летчиков»: Гатчинская высшая офицерская школа воздухоплавания, выпустившая из своих «недр» большинство выдающихся летчиков авиации императорской России и ВВС РККА. Оттуда есть пошла русская авиация, как морская, так и сухопутная. Книга охватывает предвоенные, военные и первый год Советской власти. Показывает, почему произошла революция в России, и неизбежность крушения «дома Романовых». Автор: Найтов Комбат Редакция: Ленинград Серия Военная боевая фантастика ISBN: 978-5-17-146509-4 Страниц: 352 Выпуск 10 Иллюстрация на обложке Сергея Курганова Литрес Книга 1 Комбат Найтов. Альт-летчик
Последнее время очень активизировались «царебожцы», устраивают шествия, молебны, даже свадьбы, с привлечением войск почетного караула. Вот и решил я немного познакомить читателей с тем, как бы жилось «попаданцу» в царской России. 1911 год. Тогда в России было образовано первое «училище летчиков»: Гатчинская высшая офицерская школа воздухоплавания, выпустившая из своих «недр» большинство выдающихся летчиков авиации императорской России и ВВС РККА. Оттуда есть пошла русская авиация, как морская, так и сухопутная. Книга охватывает предвоенные, военные и первый год Советской власти. Показывает, почему произошла революция в России, и неизбежность крушения «дома Романовых». 249.00 руб. Читать фрагмент Альт-летчик
Не спалось: духота летней ночи, жаркий пот, постоянный шум из окна от близкой автострады, встал, пошевелил «мышку» компьютера, 02.35. В этот момент резкое усиление ветра, шум листвы соседнего дуба заглушил все звуки, затем хлестанул ливень — и началась гроза. Окно, из-за жары, было открыто, в момент процесса закрытия в стоящий рядом монитор компьютера попадает молния. И темнота… Исчезли все звуки. Но соображать продолжаю, значит, не все потеряно.…Неожиданно, спустя довольно много времени, услышал звук дождя, но глуховатый, значит, окошко я все-таки закрыл. Начинаю потихоньку приходить в себя, шандарахнуло меня здорово. Но темнота вокруг полнейшая, мне очень жарко, а вот руками не пошевелить, от- крыть глаза тоже не получается. Горло буквально сковало липкой слюной. Пробую пошевелить пальцами рук и ног, и мне это удается. Поднес правую руку к голове, а у меня жар! Только же, черт возьми, было все в порядке?! С помощью пальцев открыл глаза, неприятно слипшиеся. Лучше бы я этого не делал! Еще бы некоторое время радовался тому, что жив. На стене висела керосиновая (!!!) лампа, тускло освещавшая помещение, и не простое! Это — морг. Ни фига себе! На большом пальце правой ноги висит ку- сок клеенки с надписью: «Инж-кап. Гирс С. Д., холера, 25.06.11». Значит, и остальные, собранные здесь товарищи по несчастью болели этой гадостью. Лихо! Что тут скажешь? Но почему «керосинка»? Вот этого я еще не понял. Дергаю дверь, а она заперта. Стучу. Отбил все костяшки, развернулся задом и начал молотить пяткой, с интересом наблюдая усопших. Одна характерная деталь: на всех подштанники! Это точно не XXI век! И крестики на шее у всех, в том числе и у самого. С той стороны двери послышался шум, звяканье ключей, дверь распахнулась. «Свят, свят, свят!» — осенил себя со страшной скоростью мужичок-старичок в старинном зипуне. Рядом с ним то же самое проделывал очкарик в белом халате. — Тьфу на вас! Спите, черти! Чего уставились? Живой я, живехонек! Не удосужились проверить, прежде чем сюда тащить! Душ, быстро! И одежду! Замерз! — Меня уже поколачивало озноба, но помирать я вроде как не собирался. Ага! Душевая с титаном! Давненько такой не видывал! Капитально вымывшись и согревшись, обнаружил зеркало и с удивлением посмотрел на отражение. Худощавый молодой чело- век, лет двадцати пяти, кто такой — не знаю. Его подсознание вроде бы спит, пробую достучаться, но пока ничегошеньки не понимаю, он «отвечает» мне на другом языке. Похоже, немецком, но не совсем. Зовут меня Степаном, Стефаном. — Разрешите, господин капитан? — это тот самый очкарик, принес белье и больничный ха- лат. — Как я там оказался? — я кивнул в сторону морга. — В покойницкой-то?! Привезли умерших с парохода из Баку. Всех отпели, не беспокойтесь, вас отпевали по лютеранскому обряду. — Это особого значения уже не имеет. Дав- но? — Ну, больше суток прошло. — Лимоны или лимонная кислота есть? — Лимонов нет, господин капитан, еще не сезон, а кислота имеется. — Пить хочу, принеси холодной воды и лимонную кислоту. — Слушаюсь! А может быть, пройдете в палату? Я вам отдельную приготовил. Надо же такому случиться! Яков Георгиевич с минуту на минуту будет, доктор наш. — Документы мои у него? — Точно так, ему все передали, а вещи ваши в кладовой. Мы подошли к дверям, идя по почти неосвещенному коридору. Их открыли и помогли мне сесть на койку, потому что меня хорошенько мотнуло. Малейшие усилия были еще очень тяжелы для организма. Кислая вода не слишком приятна на вкус, но при условии, что я лежал в одной комнате с холерными больными и, вероятно, сам болел, требуется повышения кислотности. Вбито в подкорку из-за пары карантинов по этой болезни. Появившегося доктора больше интересовали мои намерения подать жалобу, чем все остальное. Документы мне вернули тотчас. Итак, Карская крепостная воздухоплавательная рота направляет инженер-капитана Гирса в офицерскую воздухоплавательную школу в качестве слушателя. Что-то я не припоминаю у себя склонности к полетам на воздушных шарах. Доктор уговорил меня недельку полежать под его наблюдением, бесплатно, лишь бы шум не поднимал и не переходил в военный госпиталь Царицына, а оставался здесь в больнице путей сообщения. Мне требовалось подтянуть свой немецкий или научить капитана отвечать по-русски, ему требовалось оклематься после очень серьезной болезни и, видимо, клинической смерти. Поэтому мы приняли предложение Якова Георгиевича. В чемоданах я обнаружил не уворованные деньги в количестве двух с лишним тысяч. Довольно большая сумма, пример- но два годовых оклада. Там же нашлись книги на немецком и шведском, которые я увлеченно начал читать, хотя тот бред, который был в них написан, был мне совершенно неинтересен. Но требовалось составить совместный словарь, что- бы пользоваться тем, что знает капитан. Без этого — никак, так как по документам он заканчивал морской кадетский корпус, Кронштадтское высшее инженерное морское училище и стажировался в Германии в Грисхайме, где преподавал знаменитый Лилиенталь. А в Тифлисе был на приеме у великого князя Александра Михайловича. Едет он в Гатчину, не только для того, что- бы что-то слушать, но и организовать инженерную службу в новой школе, я уже вспомнил, что именно там готовили летчиков и авиатехников для ВВС империи. Глава 1 ГАТЧИНСКАЯ ОФИЦЕРСКАЯ ШКОЛА ВОЗДУХОПЛАВАНИЯ Через три недели усиленной подготовки, как в больнице, так и на колесном пароходи- ке, следующем до Петербурга, я предстал пред светлые очи генерал-майора Кованько, после визита к которому меня срочно направили об- ратно в Петербург на аудиенцию с еще одним великим князем, Петром Николаевичем, авгу- стейшим шефом Военно-инженерного управле- ния русской армии. Великие князья несколько разошлись во мнениях и взглядах на будущее воздухоплавания. Прямое командование не ве- рило в саму идею аппаратов тяжелее воздуха, но тем не менее, в марте прошлого 1910 года при Особом комитете по восстановлению фло- та (был такой) создан отдел воздушного флота. И «имелось мнение», что инженерную часть это- го отдела должен возглавить именно я. В первую очередь, это правда было опущено в моих доку- ментах, перед моей фамилией в латинском на- писании существовала буковка «v», фон Гирс, а флотом в России правили немцы. И расчет, тоже немца, Александра Михайловича заключался в том, что мое назначение не вызовет от- торжения у шефа ВИУ. Основная задача была поставлена еще в Тифлисе: создать хорошо ра- ботающую инженерную службу в авиационных частях, появление которых уже не за горами. На первоначальном этапе я где-то допустил какую- то ошибку или промах, поэтому пришлось по- жаловаться великому князю на состояние здоро- вья, перенесенную болезнь и психологическую травму в больнице Царицына. 45-летний князь удивленно посмотрел на меня, я же предоста- вил справку из больницы и выписку из личного дела, где указывалось, что последний раз в отпу- ске я был более двух лет назад. — Хорошо, давайте вернемся к этому разго- вору после того, как вы приведете себя в пол- ный порядок. Пишите рапорт на отпуск и отгу- лы. Первого сентября встречаемся здесь в этом кабинете. И не забывайте, что наиболее важной нашей задачей является создание надежной ин- женерной службы во всех ротах и батальонах воздухоплавательного корпуса! С учетом того, что воздушные шары исполь- зовали водород, а парашютов еще не было, то было слишком оптимистично надеяться на кор- ректировку огня артиллерии с помощью при- вязных аппаратов. Но переубедить кого-либо из этой «гвардии» было невозможно. Денег на это дело выделили сущие копейки, Александр Ми- хайлович имел большое влияние на царя, но все это дело тупо люстрировалось в Сенате, Думе и в комитетах. Чисто теоретически эти деньги можно было заработать, недаром первые рус- ские авиаторы занимались показательными вы- ступлениями. Так они оплачивали обучение за границей и искали «спонсоров» на приобрете- ние следующей машины. Большинство летчи- ков были просто «летунами». Лишь небольшая часть из них пытались построить самолеты са- мостоятельно. Кое-какие деньжата у меня води- лись, хотя не я их собирал, поэтому освободив- шееся от службы время я потратил на то, чтобы сделать «дельтаплан». Но и в этом случае меня ждало жесточайшее разочарование! Во-первых, в России алюминий и его сплавы не выпуска- ются. И тем более нет тонкостенных труб из него. Немного помыкавшись туда-сюда, можно было заказать трубы в Америке, в Германии или во Франции, но с передачей им патентов на эти сплавы, просто алюминий мне не годился. При- шлось кланяться китайцам и выбирать у них бамбуковые палки. Проверяя их на прочность при изгибе. У них же купил очень плотный шелк: 70 момми или 300 граммов на квадратный метр. Соединительные трубы изготовил в ма- стерских школы, организованных еще до меня штабс-капитаном Горшковым. Дельтаплан де- лал мачтовым и с целым набором антифлаттер- ных грузиков, так, чтобы можно было показать его маневренность во всей красе. Удивительно, но уложился в 21 килограмм взлетного веса. Так как официально я находился в отпуске, то мне не представляло сложности узнать, ког- да на аэродроме появятся «нужные» мне люди. Александра Михайловича я посвятил в события в письменном виде. И он приехал в Петербург и помог организовать сборище на поле. К авиа- отряду, который уже существовал, я и близко не подходил, хотя и познакомился в клубе практи- чески со всеми. В первую очередь, с подполков- ником Ульяниным, командиром «временного авиационного отдела», который учился у Фар- мана, и его с большим трудом удалось провести на это место. Сами понимаете, что все учившие- ся во Франции, кроме уже погибших, составили костяк преподавателей и инструкторов в школе. Между Гатчиной и Питером есть такая стан- ция: Дудергоф. Рядом с ней находится самая высокая горушка в Ленинградской области. Мое любимое место отдыха многие годы, пока там канатки работали и можно было кататься на горных лыжах. Крутой склон Вороньей горы и послужил мне аэродромом. Я собрал пла- нер на вершине, тщательно проверил все узлы и точки крепления, надел «штатный» кожаный шлем, сам тоже весь в черной коже. Легкий за- падный ветерок помог мне быстро оторваться от земли и «подвесить ноги» в петли. Сразу за железной дорогой — озеро. Над ним я и покру- тился, привыкая к аппарату и пробуя его во всех режимах. Самостоятельно я из этих материалов такой планер не делал. Больше всего имел дело со «Славутичами» разных марок, а потом полностью на параплан пересел. Убедившись, что расчеты верны и машинка довольно лихо кру- тится, и флаттер успешно гасится, я ушел в сто- рону от озера, туда, где желтели поля, там пой- мал поток и быстро забрался на высоту около двух километров. Это — не высоко, но рекорд Матыевич-Мацеевича составлял 1200 метров. Лететь недалеко, всего 12–14 километров, на са- мом деле ровно тринадцать, а с этой точки еще ближе. Не слишком увлекаясь скоростью, до- полз за двадцать минут до аэродрома. А там — строевой смотр! Оркестр даже здесь слышно, а на меня — ноль внимания! Вот гады! И что де- лать? Запасной вариант у меня имелся: фальш- фейер с дымом красного цвета! Примененный мной для начертания буквы «N» в воздухе. По- сле этого меня «увидели»! Первой увидела «ба- бочку» высоко в небе скучающая старшая дочь Ольга. Она завизжала от восторга — и сорва- ла важнейшее армейское мероприятие! После того, как фальшфейер отработал, я нескольки- ми виражами, стараясь сильно не разгоняться (бамбук все-таки!), проделал несколько фигур высшего пилотажа, затем снизился до земли, прошел над полем на малой высоте и сумел под- хватить заготовленный заранее букет цветов, резко развернулся на трибуну, где стояла цар- ская семья, и рассыпал его над ними, еще один разворот, и я чуть пробежал при посадке. От- стегнулся от системы и четким строевым шагом направился прямо к Николаю. Ему тоже розы и астры достались, несмотря на то что стоял он не на трибуне, а под ней. — Ваше величество! Инженер-капитан Сте- пан Гирс закончил перелет Дудергоф — Гатчинская Офицерская Воздухоплавательная школа на планере собственной конструкции. Николай чуть закусил нижнюю губу, затем опустил руку от козырька и протянул ее мне. Молча. После рукопожатия вытащил из карма- на носовой платок и вытер пот с лица. Видать, напугал я его до колик. — Цветы императорской семье и мой вензель в небе! Хорошо придумано, но предупреждать требуется заранее. Чего угодно ожидал, кроме цветов. Молодец, подполковник Гирс. — Рад стараться, ваше величество! Назначен начальником инженерного управления по воздухоплаванию при Особом комитете по воссозданию флота. В данный момент в отпуске, к службе приступаю с первого сентября. Так как представление состоялось и руки мы опустили, то все, кто входил в свиту, потихоньку подтянулись сюда, в первую очередь женщины. Все вместе прошли к планеру, еще до этого «мой» великий князь что-то шепнул царю. — Это в корне меняет дело! Организуйте погоны и «старушку Клико» позовите. Показывай- те, подполковник, ваш чудесный аппарат. — За основу взят аппарат Лилиенталя, у которого я учился летать на планере. Но им очень сложно управлять... 
| |
| Всего комментариев: 0 | |
