23:00 Юрий Корчевский. Щипач | |
Юрий КорчевскийЩипачНовинка апреля
Кто бы подумать мог, что Алексей Жук, приличный студент из небольшого городка попадёт в тюрьму? На зоне не хочешь, а блатные привычки заведёшь, а то и профессией воровской овладеешь. Случаем причудливым угодил в Санкт-Петербург, в гущу событий 1917 года. Политики сторонился, да чтобы выжить, оказался в ВЧК. Потом в иностранном отделе французский выучил. Полагал – не пригодится, да ошибся. За короткое время удачливым разведчиком стал.Автор: Корчевский Юрий Григорьевич Серия: Боевая фантастика Издательство: АСТ Возрастное ограничение:16+ Год издания:2021 Щипач
ГЛАВА 1. «ВОР»Всё складывалось поперва благополучно. Алексей школу закончил, в областной ВУЗ поступил на факультет «история и архивное дело». Считал – повезло. Семья у него неполная – мать и он. Отца своего не помнил, мать от разговоров о нём уходила. Жили всегда скромно, по средствам. Велика ли зарплата у библиотекаря в небольшом райцентре в Рязанской области? У одноклассников смартфоны и прочие гаджеты, вроде планшетников, у него кнопочный телефон, дешёвенькая «Нокия». Что скрывать – завидовал, поэтому образование хотел получить, однако, по результатам ЕГЭ только на этот факультет прошёл. Не много ныне желающих историками стать, всё больше в юристы, да экономисты рвутся. А Рязань выбрал, потому, что недалеко от его родного города, немного более полусотни километров, каждые выходные к матери ездить можно. И ещё из-за общежития. Съёмная квартира не по карману, а к трудностям не привыкать. Обтёрся за пару месяцев, на работу устроился. Понятно – не официально, в шиномонтажную мастерскую. Оплата подённая, но с подработкой на еду хватало. Парни из общежития первое время ёрничали, подкалывали, поскольку после подработки руки подолгу отмывать приходилось. Но зимнюю сессию сдал хорошо. В отличие от тех мальчиков, которые по вечерам развлекались – пили пиво, посещали ночные клубы. Кто-то из них на пересдачу экзаменов отправился, а кого-то и вышибли из альма-матер. Алексею учиться нравилось, не подозревал, что история, как наука, настолько интересна. В группе подавляющее большинство девчонки. Сначала глазки строили, а потом перестали. Ни погулять не пригласит, ни в кафе посидеть, да и пахнет от него железом, резиной, фу! С хорошими оценками первый курс окончил, впереди каникулы. Скромные пожитки собрал и в родной город, к матери. Каждый родитель своим сыном гордится, если отпрыск по правильной дороге пошёл. Мама уже планы строила. Всё рухнуло в один момент. Бывший одноклассник пришёл. - Лёха, чего дома сидим? Пойдём на танцы. Наши, я имею в виду бывший класс, будут. Каникулы, все, кто учится в других городах, вернулись. Соблазнился Алексей, старых друзей – приятелей повидать хочется, всё же одиннадцать лет вместе провели, считай – большую часть короткой жизни. Мать предупредил, новую рубашку по такому случаю одел, ботинки старенькие почистил. - Мам, я задержаться могу, ты не жди, спать ложись. С лёгкой душой отправился. Старый дом культуры знаком давно, школьные приятели ждут, настроение хорошее, приподнятое. Купили билеты, в зал прошли. Музыка из динамиков громыхает, цветные лучи прожекторов по стенам, по людям прыгают от подвешенного на потолке зеркального шара. У стенок девчонки стоят, половина из которых знакома, приглашения ждут. Несколько пар уже зажигали в центре зала неизвестно что. Постепенно народу прибавлялось, да ладно бы трезвых. Видимо – хлебнули пива или водки для храбрости, для куражу. К девчонкам приставать стали, парни вступились. Сначала словесная перепалка, потом кулаки в ход пустили. - Алексей, чего стоишь? Наших бьют, слободские пришли. Слободские – название старое. Был издавна стекольный завод, при нём слобода. Слобода разрослась, микрорайоном стала, а название осталось. Началась драка. Визг девчонок, мелькание рук, удары. Музыка стихла, зажёгся свет. Кто-то закричал. - Менты! Вмиг бойцы разбежались, остался круг в центре, а в кругу том Алексей и парень незнакомый на полу, стонет, за руку держится. Алексей растерялся, ему бы тоже в толпу затесаться. А тут и двое полицейских протиснулись, Алексея под белы рученьки взяли. - Пройдёмте с нами. Скорую вызвали, Алексея в полицию увезли, протокол за хулиганство составили. А из больницы звонок в отдел – у пострадавшего рука сломана. Алексея в «обезьянник» закрыли, дело завели о нанесении телесных повреждений. А он и ударить-то успел дважды, к парню пострадавшему не приближался, только лежащим на полу увидел. Дело закрутилось, вскоре суд, в зале заплаканная мать и приговор – полтора года тюрьмы общего режима. Смягчающие обстоятельства – ранее не судим, не привлекался, характеристики из института положительные. Так и пошёл по этапу в лагерь, с обидой в душе на несправедливость. В колонии сидели первоходки, сроки в большинстве небольшие, больше молодёжь, по глупости попавшая. Кровь молодая, кипит, адреналин бушует, а мозгов и опыта мало. Насмотрелись заокеанских боевиков про крутых парней. А только в зоне и тёртые, опытные калачи были. За таким преступление не одно, а судимость первая. Известное дело – зона никого ещё не перевоспитала. Для многих – школа жизни, вовлечение в преступный мир. И банды сколачиваются, после освобождения начинающие действовать и преступному ремеслу обучают – как машину открыть и угнать, как документы подделать, как замок дверной вскрыть. Алексею досталась верхняя койка, «шконка» по лагерному. Внизу спал вор – карманник Шило, кличка такая. Алексей сперва полагал, что карманник – преступник начинающий. Однако, знающие люди объяснили, что эта воровская специальность в преступном мире уважаема, в отличие от убийц и грабителей. Выше стоят только «медвежатники», могущие вскрыть сейф. А для этого инструмент хитрый надо иметь и навык. Только «медвежатников» единицы по стране, все на учёте в полиции. Да и нынешние предпочитали действовать примитивно, силой. Либо автогеном, либо взрывчаткой. С Шилом Алексей сблизился незаметно. Вор постарше его немного, но умён. С удовольствием слушал рассказы Алексея по истории России. А потом удивил, повертел в руках письмо. - Не твоё? Алексей за карман схватился, где письмо от матери лежало, а карман пуст. - Отдай. Как Шило письмо вытащил – загадка. Алексей не пьян, в сознании, а не заметил. - Лёха, карманник, щипач по-воровскому, специалист высокого пошиба. Хочешь, научу? - Не хочу. Отсижу и в институте восстановлюсь. - Ну ты насмешил. Кто же тебя с судимостью восстановит? Благодари бога, если на физическую работу возьмут – мешки таскать, круглое катать. И заметь – за копейки. - Воровать нехорошо. У меня мать библиотекарь, зарплата смешная. Как у такой украсть? - А что у неё красть? Если рисковать, так по крупному. Клиента приглядеть надо, выпасти. Зайди в дорогой магазин, посмотри, как и чем богатенькие расплачиваются, где денежки лежат, у тех и лопатник стяни. - Не буду, претит. - Чистоплюй ты, Лёха. Знания за плечами не носить. Не хочешь – не воруй. А я так думаю – когда-нибудь пригодится. Пальцы у тебя тонкие, длинные. У хирургов такие бывают, у скрипачей и у щипачей. И Шило рассказал о специализации карманников. Были трясуны. Встретят якобы знакомого, обнимают на радостях, по плечу хлопают, выбивая бумажник из внутреннего кармана пиджака. А потом извиняются. - Обознался, земляк, извини. А лопатник уже владельца поменял. Или ширмачи. Те газетой или пакетом карман жертв от посторонних взглядов прикрывают, мгновение – и вор уже с добычей. Писари режут бритвой или краем остро заточенной монеты сумочки дамские, пакеты. Колёсники толкаются в общественном транспорте в часы пик – метро, автобусах. - А ты? - Я не колёсник. В общественном транспорте пенсионеры ездят или работяги. Что у них красть? В лопатнике стольник на обратную дорогу. Я магазинщик. Бутиков дорогих полно, там красотки толкаются, что в любовницах у папиков. Но в одном бутике или магазине дважды появляться не стоит. Нынче там везде видеокамеры. На том я и спалился. Говорил Шило увлечённо, интересно. Алексей подумал – что время терять? Воровать он не собирался, не так воспитан, но попробовать себе интересно. Шило в карман пустой кошелёк клал. - Давай, стырь! Не получалось. Шило сразу за руку ловил. - Грубо работаешь. Выжди, когда человек заинтересуется чем-то, скажем – витриной. Или туфли будет мерить, самый удобный момент. Дамочки, когда интересный для себя товар видят, всякую бдительность теряют. Ничего не слышат и не видят вокруг. Как глухари на весеннем току. Со временем получаться стало. Шило даже похвалил. - Я же говорил, что у тебя пальцы тонкие, чуткие, физическим трудом не раздавлены, как у слесаря или кузнеца. Со временем щипач из тебя получится. - Не буду. - Все так говорят. - Хм, вот ты ловкий и опытный, а на зоне паришься. Я сюда больше возвращаться не хочу. - Э! Ты что думаешь – я хочу? Случайность. Не повезло, день несчастливый выдался. Шило освободился раньше Алексея. За хорошее поведение по УДО – условно-досрочному освобождению Алексей вышел раньше срока, год отсидел вместо полутора. Сразу домой поехал. Мать дома была, дверь открыла. Алексей вида не подал, что испугался. За год, что он в колонии сидел, мать постарела на все десять – морщины, седые волосы, сгорбилась. Алексей обнял её, мать заплакала. - Вернулся! Пахнет от тебя нехорошо. Иди, помойся, я еду приготовлю. - Соскучился, я, мам, по – домашней лапше. Алексей помылся под душем, жёсткой мочалкой тёр себя, как будто лагерную жизнь с кожей стереть хотел. Одежду другую одел, в которой раньше в институт ходил, на кухню пришёл. Угощение скромное – варёная картошка, селёдка, два огурца, чёрный хлеб. Алексей ком в горле ощутил. Ему бы матери помогать, а он на зоне сидел. Сел есть, мать на него смотрит, глаз не отводит. - Мам, ты чего? - Повзрослел ты, черты лица жёстче. - Мам, давай не будем. Зона – не пионерский лагерь. - Дай слово, что никуда снова не влезешь. - Даю. Завтра в институт поеду. - Дай-то бог. Мать вздохнула. Алексею её жалко стало до слёз. Всю жизнь горбатилась на скромную зарплату, рада была, что сын в институт поступил, гордилась – всем знакомым рассказала. А сын подвёл, оступился. Назавтра поехать не получилось. Пришлось идти в полицию, потом в паспортный стол, сдать справку об освобождении из колонии, чтобы получить паспорт. Пока в фотоателье бегал, ожидал получения, уже вечер. Зато вышел с новым документом. Следующим днём уже ехал в автобусе в Рязань. Декан факультета, как увидел Алексея, лицо каменное сделал. - У вас судимость не снята, восстановить не сможем. - Я же не на материально ответственную работу устраиваюсь и не на руководящую должность. - Снимется судимость, приходите, рассмотрим, но восстановление не гарантирую. После окончания ВУЗа, если таковое случится, вам придётся в архивах работать, с важными документами. Нет, я против. Так и ушёл из института. От обиды кипело в душе. Была драка? Была, но он парня не бил, а срок получил. Выходит – пятно на всю жизнь. Несправедливо! Теперь и из института вежливо спровадили. Нечего тут разным уголовникам делать, ещё чего доброго сворует что-нибудь или потасовку устроит. Сразу вспомнились слова Шила. Говорил он, что не восстановят, так и вышло. Выходит – прав щипач, жизнь лучше Алексея знает. Что матери теперь сказать? Он и так перед ней виноват, за всё доброе, что она сделала, неблагодарностью отплатил. Сколько она слёз выплакала, здоровья потеряла из-за его судимости? На работу устроиться? А что он умеет, если специальности нет? Да и возьмут ли судимого, если желающих с чистой биографией полно. Мало того, безработных хватает. А и берут, так на невыгодных условиях – серая зарплата, а то и в чёрную, без оформления. Уселся в небольшом парке на лавочку. Тяжкие мысли одолевали. Что делать дальше? Похоже – высшего образования не видать, как своих ушей. Идти в грузчики или чернорабочие? У них зарплата смешная, да и не для того он в школе учился на отлично, чтобы мешки таскать. В полной прострации сидел долго, выхода не видел. Воровать кошельки, как учил Шило? Только не это, уж лучше грузчиком. На лавочку, на дальний её конец какой-то дед подсел, вполне благопристойного вида – шляпа, очки, тросточка. Ну сел и сел, места много, не мешает. Но старикан к Алексею повернулся. - О воровстве не думай, - сказал он. Алексей аж подскочил. Телепат дед, что ли? - Я к вам не пристаю и вы меня не трогайте, - резко ответил он. Я ни у кого ничего не крал. - Это пока. Старичок поднялся, опираясь на палку, пошёл по тротуару. Проходя мимо Алексея, сделал какое-то движение рукой, вроде пасса. У Алексея голова закружилась, сознание помутилось. Очнулся уже вечером, лёжа на тротуаре. Вокруг незнакомая улица. Мелкий дождь моросит, ветер. Тут же шаги раздались, к нему полицейский подошёл. Тусклый свет фонаря позволил разглядеть форму – тёмная шинель, круглая шапка с кокардой, а что удивило Алексея – шашка на левом боку. Неужели, пока он сидел, у полиции форму изменили? - Гражданин хороший, встать бы надо, - пожурил полицейский. Шли бы вы домой, пока в неприятности не попали. Алексей поднялся. - А где я? – спросил он. - Пить меньше надо. В Санкт – Петербурге, где же ещё? - Правда? Как он в город на Неве попал – не помнил. Полицейский засмеялся. - Воздух понюхайте, гражданин. Чувствуете – морем пахнет? Алексей носом потянул. И, правда – морем пахло, ветер нёс запахи йода, водорослей, чего-то необъяснимого, так могло пахнуть именно море. - А число какое? - Да вы не больны ли? Семнадцатого сентября одна тысяча девятьсот семнадцатого года. Алексею показалось – ослышался он. Какой семнадцатый, да ещё девятьсот?! - Э, простите, нельзя ли повторить? Полицейский повторил – чисто, внятно. Алексею нехорошо стало. Неужели старик в сквере начудил? Полицейский развернулся, не торопясь зашагал. На правом боку кобура жёлтой кожи от револьвера. Да таких уже в полиции нет лет семьдесят. Странности. Где Рязань и где Санкт – Петербург? А у него денег кот наплакал. Только от Рязани до своего города добраться. Побрёл по тротуару, сам не зная куда. Навстречу два матроса в бушлатах попались, с винтовками на плечах, к ним штыки четырёхгранные примкнуты. Такое оружие Алексей только в кино видел и в музеях. Похоже – полицейский правду сказал. Вот это облом! Ни денег, ни знакомых, чужой город, да ещё почти сто лет тому назад. Год, конечно интересный. Два месяца – январь и февраль, страна при монархии жила, пела «Боже, царя храни», последующие восемь в республике, при Временном правительстве и пела «Марсельезу», а последние два месяца при большевиках жили под звуки «Интернационала». Ни одна страна за год не меняла три раза государственный строй и гимн. А теперь Алексея угораздило вляпаться. Но он ещё до конца не верил в произошедшее. На улице прохладно, сентябрь, да и не Рязань, в рубашке прохладно. Куда человеку без денег в такой ситуации податься? Только на вокзал. У прохожего спросил. - Как до вокзала добраться? - Какого? Вопрос Алексея в тупик поставил. Какие вокзалы в Питере есть и как называются, он не знал. Прохожий помог. - Тебе в какую сторону ехать надо? - На Москву. - Значит – на Николаевский. Квартал прямо и направо, это Невский проспект будет. Не сворачивай, он прямо на вокзал выведет. Николаевским вокзал называли по имени императора, переименовали в Московский в 1924 году. Алексей так и сделал. На Невском народа немного. В городе неспокойно, гуляющих праздно не видно, люди по квартирам и домам отсиживались. У входа в вокзал двое матросов, на бушлатах красные ленточки, за плечами винтовки. Но Алексея не остановили – молод, выглядит, как гимназист. В зале теплее, чем на улице, но сквозняки гуляют. Алексей в угол прошёл, здесь не так дуло, с трудом нашёл свободное место на лавке, присел. Надо обдумать сложившееся положение, уж слишком необычно. Ни родного дома, ни знакомых, ни денег. Да и доберётся до родной Рязанщины, кого искать, если мать ещё не родилась? Ужас! Люди вокруг уже в плащах, пальто, осень. Алексей мёрз. Напротив, в буфете, продавали горячий чай, булочки. Выпить бы стакан, согреться, да денег нет. Были тридцать рублей, но они для современной России, а какие здесь в ходу, он не знал. Вроде бы керенки? По имени Керенского, главы Временного правительства. Кто-то из пассажиров дремал, Алексей же не мог, его знобило от холода. Не хватало только простудиться и заболеть. Откуда появился молодой человек его возраста, он не заметил, но сразу определил – вор, карманник. Насмотрелся уже в зоне. Взгляд острый, да не на лица смотрит, а на вещи. Алексею интересно стало, изменился стиль работы щипачей за век или такой же? Парень к очереди в буфет подошёл, потолкался, наклонился, якобы к витрине. Только Алексей успел заметить, как карманник вытащил у солидного дядьки в чёрном пальто и котелке портмоне, сразу в свой карман брючный скользящим движением опустил. И деловой походкой направился к выходу из вокзала. Действовал правильно. Через три человека подойдёт очередь обворованного, надо будет рассчитываться, а кошелёк пропал. Дядька крик поднимет, а вора уже след простыл. Алексей поднялся, пошёл вслед за карманником. Выйдя из вокзала, вор почувствовал себя увереннее, отошёл за угол, в тёмное место, портмоне открыл. За этим занятием его Алексей застал. - Велик ли навар? - Шёл бы ты отсюда поздорову. - А то что будет? - Перо в бок получишь. - Делись, а то матросов крикну в помощь. - Вот же гад! Я работал, а с ним делись. Ты откуда такой наглый? Алексей решил соврать. - Из Москвы. - О, богатый город. И чего тебя в Питер занесло? Разговаривая, вор вытащил деньги из портмоне, кошелёк в урну бросил. Всё, улик нет. Отсчитал от пачки денег несколько купюр, Алексею протянул. - Мало. Ещё накинь, а то я в вокзале работать тебе не дам. Как появишься, следом ходить буду, граждан предупреждать. - Это моя точка! Валил бы ты отсюда. - Дашь денег, уйду. Алексей точно знал, нет ещё преступности, как в современном мире – бандитские кодлы, распределение мест преступного бизнеса, организованных сообществ. В лучшем случае – шайки по специальностям – домушники, каталы, уличные бандиты. Как в любое время серьёзных перемен, когда старая власть теряла силу, а новая ещё толком не сформировалась, всегда поднимала голову преступность. А в Питере, на тот период столице империи, всё проявилось в максимальной степени. Осенью семнадцатого и зимой восемнадцатого годов преступники всех мастей – воры, грабители, насильники, убийцы чинили полный беспредел, тем более дезертиры с фронта привезли много оружия, как российского, так и германского производства. Мало того, одев кожаные куртки и вооружившись, бандиты представлялись представителями власти, по наводке грабили квартиры богатых людей. Уголовный розыск ещё Временное правительство распустило, а зря. Сотрудники его имели фото преступников, досье, а многих знали в лицо. Узнав о ликвидации угро, преступники возликовали. - Ах ты, сволочь! Вор кинулся на Алексея в драку. Но Алексей, отсидев на зоне, отпор дать умел. Удар в подбородок, потом ногой по голени. Вор взвыл, согнулся от боли. Алексей, по праву сильного, вытащил у него из кармана деньги, поделил пополам. Одну часть вору вернул. - Так правильно будет. - Беспредельничаешь? Сам промышляй. - Потом верну, когда разбогатею. Веди на хату, мне переночевать надо. - А может тебе ещё маруху и кокаина? - Обойдусь. Кокаин в Питере имел хождение, наркотиком не считался. Пользовались им богатые или отребье. Алексей приобнял вора, якобы помогая. Сам успел все карманы прощупать. Плохо, что Алексей не знал цены денег, за сколько и что купить можно? Вор привёл его в квартиру на втором этаже доходного дома. Пока по лестнице поднимались, вор назвался. - Меня Герасимом звать, погоняло Матильда. Хм, Матильда – женское имя, да ещё не русское. Вор ответа ждал. - Меня Алексеем, в тюрьме кличку получил – «Шило». Алексей прозвища не имел, решил представиться кличкой вора – карманника из зоны. В квартире уютно, а главное – тепло. В большой комнате за столом сидели трое блатного вида, перебрасывались в картишки. При виде незнакомого сразу насторожились. Матильда рукой махнул. - Московский гость, щипач по кличке Шило. - Ну проходи. Жрать хочешь? - Хочу, - не стал отказываться Алексей. - Иди на кухню. Кухня оказалась огромной, не то, что в современных домах. На стуле сидела девушка в чёрном платье, курила сигарету с длинным мундштуком. - Тебе чего? - Поесть. - Сам ищи. Девица посмотрела на него презрительно. В шкафу Алексей нашёл хлеб, солёные огурцы, полукопчёную колбасу, солёное сало и две бутылки водки. - И мне плесни, - лениво процедила девица. Чужой водки не жалко. Алексей щедро плеснул в стакан, нарезал кухонным ножом хлеба, колбасы, сала. Уселся за стол, накинулся на еду. - Тебя что, неделю не кормили? – осведомилась девица. - Из тюрьмы, потом в поезде добирался, да без денег. - Ты меня не жалоби, - протянула девица. Лихо опростала полстакана водки, закусила огурцом. - Чем занимаешься? - Щипач. - Карманник, что ли? - Именно. - Жить есть где? - Пока нет, говорю же – с поезда. - Квартира есть одна, в соседнем доме. Пустует. Хозяева богатенькие свалили к финнам, как беспорядки начались. - А ключи подобрать не пробовали? - Это ты мне предлагаешь? – удивилась девица. - На хате разные мастера бывают, - неопределённо выразился Алексей. - Все они быдло необразованное. - Так и ты не воспитанница Смольного. - Что ты обо мне знаешь? Алексей поддерживать разговор не хотел. Девушка со странностями. Проститутка, что ли? - Где поспать можно? - А где хочешь, где свободное место найдёшь. Квартира большая, ищи. Алексей побродил по квартире. В самом деле большая, обстановка солидная. Явно здесь раньше жил человек богатый. Но сейчас чувствовалось – «временщики» пришли, причём уровня «Шарикова» из Булгаковского «Собачьего сердца». На дорогих шторах отпечатки грязных рук, явно использовали вместо полотенец. Но кровать нашлась. Он снял обувь, но раздеваться не стал. Из комнаты, где играли в карты, раздавались крики, шум, потом драка началась. - Жульничаешь? На, получи! Но всё же уснул. Слишком много впечатлений, событий принёс день. Проснулся утром. На постели рядом с ним спала незнакомая девица, но не та, вчерашняя. Малина и есть малина, здесь вопросов не задают. Алексей встал, обулся, прошёл в ванную, умылся. В комнатах вповалку спали на диване, один на затоптанном ковре, причём ручной работы, судя по толстому ворсу. В комнате тяжёлый запах сивухи, немытых давно тел. Уйти бы, а куда? И вообще, как его в Питер занесло, да ещё на сто лет назад? А уж если случилась такая необычность, то почему с ним? Да и год в истории империи не самый лучший. Однако, спросить некого. Будь здесь профессор, ответа не даст. Никто не знает, что будет с ним завтра. Здраво рассудив, что надо подкрепиться, прошёл на кухню. Гора грязной посуды и стаканов в раковине, в пепельнице полно окурков. М-да, сборище свиней, не иначе. Нашёл подчерствевший немного хлеб, полкольца полукопчёной колбасы. Поел, запив холодным чаем. Чайник стоял на керосинке, но как ею пользоваться, Алексей не знал. Ещё устроит пожар. Попытался растолкать Герасима, вчерашнего карманника по прозвищу «Матильда». Но тот послал его подальше. От вора разило перегаром, раньше полудня от него ничего не добьёшься. Из комнаты вышла девица, которая спала с ним вместе. - Ты кто? Я тебя раньше не видела. - Шило, погоняло такое. - А, меня Фросей кличут, имя такое. Домушник или бандит? - Ни то, ни другое, щипач. Один из мужчин поднял голову. - Заткнитесь, иначе языки поотрезаю! - Он может, - прошептала Фрося. Идём отсюда. Вышли из квартиры, из подъезда. Алексей на дом обернулся. Надо запомнить улицу и номер дома. Если не повезёт, придётся вернуться сюда. Не спать же в подворотне? - Ты при деньгах? – спросила Фрося. - Нет, - соврал Алексей. - А то есть хочется. Вообще-то и рестораны закрыты. Стащи у кого-нибудь лопатник, сходим на вокзал, там буфет круглосуточно работает. - Вообще-то, я не местный, из Москвы. Где здесь в такое время народу побольше? - А то не знаешь? В трамвае. - В них одни старики и пролетарии ездят. - Вот и не так! Это до свержения царя было. Богатые на пролётках, бедные на трамвае. Извозчиков днём с огнём не найдёшь. - Тогда веди. Трамвайная линия оказалась рядом, на Невском. Алексей подсадил Фросю, вскочил на подножку сам. Трамвай не делал здесь остановку, но полз медленно, раскачивался на ходу, дребезжал. Салон полон, места для сидений заняты, люди в проходе стоят. Алексей встал на задней платформе. Надо осмотреться. Кроме того, на остановке у дверей толчея возникнет, тут уж дремать нельзя. Трамвай встал. В салон, буквально штурмом, полезли люди. Алексей сразу богатого увидел. Добротный пиджак, настоящие кожаные туфли. Пристроился сбоку, очень удачно его толкнули сзади. Мгновение и портмоне оказалось в его руке. Он вернулся к Фросе, передал добычу ей. Причём от случайного взора своим телом прикрыл. Фрося тут же бумажник в свою сумочку опустила. Причём очень ловко, видимо – проделывала не раз. - Выходим или ещё заход сделаешь? Алексей ответить не успел. Обворованный им гражданин заорал. - Караул! Украли! Это потому, что кондуктор подошёл, мужчина руку в карман сунул, а кошелька нет. В такой ситуации идти на вторую кражу только дурак рискнет. Пассажиры друг на друга подозрительно смотреть стали, проверять свои карманы. А для карманника подсказка, где лопатник лежит. Ещё одного гражданина приметил. Одет скромно, не выделяется, но лицо холёное, руки не рабочие. Стоит попасти. Будущая жертва вышла через две остановки, Алексей с Фросей выскочили здесь же. - Грабить будешь? – спросила Фрося. - Не, не мой профиль. Парочка следовала за мужчиной, пока он к киоску не подошёл. Газету купил, отошёл на пару шагов. Алексей тут же подскочил, хлопнул его по плечу, обнял крепко. - Анатолий Петрович! Как я рад встрече! Сколько же мы не виделись? Мужчина брезгливо отстранился. - Не имею чести знать! И направился в сторону Адмиралтейства. Алексей к Фросе вернулся, передал ей бумажник, который смог «выбить» из кармана лоха. Отошли до первой подворотни, свернули. Фрося ловко выудила из бумажника пачку денег, хотела в вырез платья сунуть, Алексей не дал. Выхватил и в карман. Фрося бумажник выбросила, достала из сумки другой. И этот был с деньгами, только другими. Алексей удивился. - Что глаза таращишь? Керенок никогда не видел? Деньги она всё же сунула в декольте, платье оправила, сразу повеселела. - Вот, теперь житуха. Ловко ты их! Чувствуется опыт. Я уж думала – ты марвихер. А теперь едем на вокзал. На трамвае поехали в обратную сторону, к Московскому вокзалу. Приезжих или уезжающих много, все с баулами, саквояжами, узлами. Толчея, шум. Алексей намётанным глазом карманника определил, но мешать не стал. Подошли к буфету. По смутным дням ассортимент скудный. Но всё же Фрося выбрала по булочке, стакану чая с сахаром и варёному яйцу. Чай из огромного самовара, заварка хорошая. Оба поели с аппетитом, вышли из вокзала. - Куда пойдём? – спросила девушка. На малину не хочу, воняет, как в свинарнике и все облапать стараются. А ты не из таких. Дворянин, что ли? - Где ты видела щипачей – дворян? Гимназистом был до прошлого года, - соврал Алексей. - Манеры у тебя хорошие. Даму подсадил в трамвай, говоришь правильно, не куришь и не пьёшь, матом не ругаешься. Не пролетарий, одним словом. - Ты это к чему сказала? - А давай квартиру снимем на двоих? Сейчас жилья много сдаётся. - Хм! Алексей задумался. Своё жильё, пусть и арендованное, это не воровская малина, где пьянка и драки. Но с другой стороны – кормилец он один, Фрося – нахлебница. А воровское дело – промысел случайный. Сегодня повезло, а завтра пусто. Хуже того, могут повязать. У настоящего вора, как просвещал его на зоне настоящий «Шило», не должно быть семьи и дома, чтобы не держало ничего на воле. Да и кто ему Фрося? Не любовница, не жена, случайная знакомая, которую он знает несколько часов. А вдруг сама его обворует. Вот пойдёт он в ванную помыться, она карманы обчистит и уйдёт, только поминай, как звали. Замешкался с ответом Алексей. А Фрося, как будто мысли прочитала. - Ты не бойся, я верной буду. Хочешь – с тобой на промысел ходить буду, как сегодня. А хочешь – обеды стану готовить. - Думается мне, не нравятся тебе малины воровские. А зачем прибилась туда? - А у меня выход был? Что ты знаешь о моей жизни? Вроде как обиделась на Алексея за вопрос. А он после зоны не верил уже никому, кроме мамы. Отец бросил, друзья – знакомые подставили, в драку втянув. Не зря на зоне поговорка в ходу – не верь, не бойся, не проси. Хоть и не настоящий он уголовник, а кое-что на зоне от урок перенял. С волками жить, по-волчьи выть. - Хорошо, давай попробуем. У тебя на примете квартиры есть? - Да на каждом доме объявления. Кстати, ты грамотный? - Ну ты сказала! Гимназию закончил! Пошли по улице. Не по Невскому, там самые дорогие доходные дома. Зашли по двум адресам на Гороховой. Тоже не самая захудалая улица, центр. Договорились с хозяевами. Те сразу условия поставили. - Расчёт только царскими деньгами, никаких керенок. Алексей от хозяев отвернулся, вытащил деньги из кармана, пересчитал. Денег хватало, даже с лишком. - Завтра можете занимать, мы к родне съедем. - Вот завтра деньги отдадим, а вы нам ключи, - отрезала Фрося. Вышли из дома. Фрося Алексея оглядела. - Одежда у тебя не та, не по погоде. Это верно. Днём ещё в рубашке терпимо, но вечером прохладно. А если дождь пойдёт? - Что предлагаешь? - В магазин зайти. Пиджак купить, либо тужурку, какие у студентов бывают. Фрося повела его по переулкам. Город она знала хорошо, это чувствовалось. Вывела на улицу, к магазину. У Алексея размер стандартный, сорок восьмой. Подобрали студенческую тужурку, по возрасту в самый раз, да и стоит дешевле пиджака почти вдвое. Алексей тужурку сразу надел. Вышли из магазина, Фрося сразу одобрила. - Тебе к лицу. - Ты мне лучше скажи, где ночевать сегодня будем? - Если деньги есть, так не на малине. Гостиницы есть, ночлежки. - Для гостиниц документы нужны. У тебя паспорт есть? - И не было никогда. - А у меня мой дома, в Москве. Без документов не пустят. - Лишнюю сотню портье дадим, никто паспорт не спросит. Много это или мало – сто рублей? Алексей не знал покупательной способности ни царских рублей, ни керенок. То, что керенкам ходить не долго, знал точно. Со дня на день революция большевиков. Все деньги сразу устареют. Другая власть – другие деньги. Вот что будет долго в ходу, так царские золотые монеты – червонцы, империалы, полуимпериалы. Один из его приятелей как-то похвастался в ВУЗе. - Мой папаша себе полный рот золотых коронок поставил. Представляешь – из золотых червонцев, царских времён ещё. - А он-то где взял? - Дед хранил всё время. Но мода на золотые коронки ушла с приходом новых технологий. Коронки стали делать из керамики, от естественных не отличишь, разве что не болят. - Веди! Нет, стой. Давай деньги посчитаем. На квартиру оставить надо, на еду. - Я керенками рассчитаюсь. Не деньги – мусор. С каждым днём на них всё меньше купить можно. - Инфляция, как всегда при неустойчивой власти, - глубокомысленно изрёк Алексей. - Ты такие мудрые слова знаешь? – удивилась Фрося. Вопрос заставил задуматься. Девушка не так проста, как показалось сперва. Не каждый работяга в это время читать мог, подписывался коряво. Среди женщин грамотных меньше было, чем среди мужчин. Знает Фрося про инфляцию. Гимназистка или ученица Смольного? На девицу благородного происхождения не похожа, да и имя простонародное. - Ты чего задумался? – вывела его из размышлений Фрося. Считай. Алексей вытащил из кармана деньги, пересчитал. - Двести двадцать. - Когда-то, даже год назад, целое состояние – вздохнула Фрося. - Веди в гостиницу. Фрося глазами сверкнула. Без году неделю знакомы, как говорится, а Алексей уже командует. Но смолчала, зависела от него. Алексей же приметил. Строптива, стало быть, знала лучшие времена, не исключено, прислугу имела. Дошли почти до Большой Конюшенной, свернули в переулок. Трёхэтажный дом, на первом этаже ресторан, второй и третий – номера для гостей. Фрося к портье подошла, жеманно улыбнулась. - Нам двухместный номер на сутки. - Без проблем, сударыня. Документики извольте. - А если без них? - Не положено-с. - Положено, - Фрося выложила несколько керенок. Третья часть твоя. - Действительно, наша задача – помогать гостям! Портье снял ключ с доски, положил на стойку. Он видел, что парочка зашла в гостиницу без вещей. Принял Фросю за проститутку.Платят деньги – пусть развлекаются. Гостей и так мало, все люди солидные пытаются из столицы в провинцию уехать или другие города. В Петрограде тревожно, по улицам то юнкера с оружием идут, то Красная гвардия. Эти одеты в цивильное, на левом лацкане пиджаков или полупальто красные банты, но тоже при винтовках. Но это днём, ночью банды разного отребья бесчинствуют. Портье перекрестился. Переночевали с комфортом, на удобных кроватях, в тишине. Фрося раздевалась в темноте, выключив свет, и сразу предупредила. - Не вздумай приставать. Не смотри, что я девушка, я сильная, драться буду. - И не думал, - пробормотал Алексей. Ему выспаться хотелось. Спали долго, почти до полудня. Потом пошли в ресторан, есть хотелось сильно. Меню скудное, но наелись. Не спеша пошли к Гороховой, хозяева сегодня съехать обещали и ключи отдать. Получилось быстро. Отдали деньги за месяц, получили два комплекта ключей, оставшись одни, обошли квартиру. Что приятно обрадовало, так это второй выход, так называемый «чёрный ход». Почти во всех доходных домах был такой – для прислуги, доставки мебели, хозяйственных нужд, доставки дров, ведь центральное отопление имели считанные дома, да и то в центре. Остальные имели печное отопление, для них и уголь и дрова доставлять надо. Потом Фрося уселась за обеденный стол. - Так и будешь дальше по чужим карманам лазать? - А больше я ничего не умею. Алексей вопросу удивился. Конечно, карманником он стал по нужде и занятие это ему не нравилось. - О другом не думал? - Схиму принять и аскезу? – пошутил Алексей. - Более прибыльным делом. Карманные кражи, конечно, дело ювелирное, тонкое. Но риска много, а кошелёк может оказаться пустым. А поймают – побьют и очень сильно. Раньше в полицию бы сдали, да где она сейчас? Объявили пережитком царского прошлого, инструментом подавления народных масс. - Говоришь, как большевик. Ты к чему клонишь, не пойму, хоть тугодумом никогда не был. - Часть богатеев, да тех, кто похитрее – уехала. Но много и осталось. - Грабить предлагаешь? - Согласна, занятие рисковое, больше для громил подходит, у которых одна извилина. Но прибыльно! За один удачный налёт поимеем больше, чем ты за год щипачём. - Отпор могут дать. До войны оружие свободно продавалось. Впрочем, сейчас тоже можно купить. - Я уже всё продумала. Прицепим красный бант, вроде мы из Красной гвардии. Сопротивляться никто не вздумает. Скажем – экспроприация. - Мы? Ты тоже участвовать собираешься? - Разве красногвардейцы в одиночку ходят? - Откуда мне знать? - Документ бы ещё какой-нибудь. Давай ты стыришь портмоне у какого-нибудь красногвардейца? Должен же быть какой-то документ? Справка или удостоверение. - Ты меня в авантюру втягиваешь. Не проще ли ограбить ссудную кассу или ювелирный магазин? - Вчера родился? Они закрыты все, уж месяц, а то и больше. А их владельцы с ценностями в Финляндию выехали, либо в Италию. - Ну хорошо. Достанем бумагу, ограбим квартиру. А что дальше с награбленным делать? Золотом в ресторане расплачиваться не будешь, подозрительно. Кто в здравом уме будет золото отдавать? Оно во все времена в цене. Да и не факт, что в квартире золото будет. Вот, к примеру, шуба меховая. Куда её денешь? - Скупщикам краденого за полцены, пусть за треть сдам. И получу наличные. Алексей посидел, подумал. Похоже – план этот Фрося не сегодня ночью придумала, потому что на каждый его вопрос у неё готовый ответ есть. Не нравилось Алексею воровское дело. Рискованно и стабильности нет, противозаконно. А то, что Фрося предлагает, ещё более опасно, дорожка по наклонной вниз. А какой у него выход? На завод идти? Половина из них стоит. А если и примут, то учеником, с копеечным жалованием. Своими руками что-то делать он не умеет – не электрик он, не слесарь. - Что надумал? - Пошли красногвардейцев искать. Стали ходить по улицам. Красногвардейские патрули попадались, но многочисленные – по десять – двадцать человек. Попробуй стырить лопатник, прикладами винтовок рёбра сломают. Но всё же повезло уже вечером. Шли на съёмную квартиру, увидели мужичка в рабочей куртке. На лацкане красный бант. Мужичок пьян, идёт неверной походкой, качается. Девушка Алексея локтём толкнула. - Вот он! Не сговариваясь, зашли с двух сторон. Алексей ловко карманы обыскал. В наружном кармане куртки оказался револьвер короткоствольный, такие называли «бульдогами», до революции продавались в оружейных магазинах свободно. Алексей револьвер в свой карман опустил. По неспокойной петербургской жизни может пригодиться. А документов, на которые так надеялся Алексей, не оказалось, как и денег. Пьяненький красногвардеец обыску не сопротивлялся, похоже – не соображал, что происходит. Вообще документы Алексею нужны, он уже думал, как их приобрести. Без документов при любой власти никто, даже в гостиницу не устроиться, не то, что на работу. Пройдёт ещё немного времени – год максимум и власть большевиков ужесточит режим. До большевистского переворота ещё месяц. И есть время в этой неразберихе добыть документы. В марте 1917 года демократическая власть, обуреваемая ложными ценностями о либерализме, объявила амнистию. Тысячи уголовников вышли на свободу. Если весной 1916 года в Москве было совершено 3618 преступлений, то после амнистии свыше двадцати тысяч и это в одном только городе. Ещё в 1913 году в Швейцарии, на международном криминалистическом конгрессе Московская полиция была признана лучшей в мире, возглавлял её тогда Аркадий Францевич Кошко. Миропорядок рухнул после отречения государя, правительство Керенского совершило шаги непродуманные, страна медленно погружалась в хаос. Для того, чтобы управлять огромной страной, одного желания мало, нужны знания, опыт. Департаменты государственной, царской структуры, работать на демократическую власть не хотели, да ещё чехарда с деньгами. «Керенки» чиновники не признавали серьёзной валютой, а за фантики трудиться дураков нет. Народ надеялся, что старые порядки ещё вернутся, будет стабильная власть, царские деньги, к которым относились уважительно. К осени 1917 года правительство Керенского влияние растеряло. Почти каждый день на улицах и площадях Петрограда происходили митинги и демонстрации. Каждая партия – кадеты, эсеры, анархисты, большевики – агитировала за себя. В городе почти безвластие, власть «валялась» под ногами и большевики решили прибрать её к рукам, устроив переворот. Многие в партии сомневались – удастся ли? К удивлению сомневающихся – получилось. Причём страсти по власти кипели только в Петрограде, в других городах, даже той же Москве, было спокойно. Керенский реальной вооружённой силой не обладал. Большевики опасались противостояния с матросами, на флоте большое влияние имели эсеры. Кроме того, у флотских корабли с их мощной артиллерией, Кронштадт. В дни октябрьского переворота на улицах было пустынно, кое-где слышалась в городе стрельба. Но долго в холодной квартире без харчей не усидишь. Потянулись в магазины, а там пустые полки, подвозом никто не занимался. Кто имел родню в селе под Петроградом, потянулись туда, в деревне выжить проще. По ночам власть вершили грабители. Большевики своим указом от 28 октября 1917 года создали милицию, причём запретили брать на службу сотрудников сыскной полиции, дескать – гнобили при старой власти пролетариат. У сыщиков сыскной полиции опыт был, многих матёрых преступников знали в лицо, их методы, возможные места обитания. Хуже того, новая власть не удосужилась сохранить картотеку с фотографиями тех уголовников, кого ранее задерживала полиция. Отделения сыскной полиции были брошены, не охранялись, чем воспользовались преступники. Картотеки жгли, порой с отделениями вместе. Конечно, непрофессионалы не могли справиться с валом преступности. И Советское правительство 6 декабря создаёт ЧК – чрезвычайную комиссию, преобразованную 22 декабря в ВЧК – всероссийскую чрезвычайную комиссию, во главе которой встал Ф.Э. Дзержинский. Располагалась ВЧК на Гороховой, дом 2. В доме, где до революции было Охранное отделение. Наравне с Литейным и Невским проспектами, Гороховая была одной из центральных улиц. ВЧК был органом карательным, осуществлявшим красный террор. В средине декабря Алексей возвращался на съёмную квартиру. Ещё не поздно – пять часов вечера, а уже темно, всё же зима. Вдруг в переулке выстрелы, крики «Стой!». Алексей прижался к двери какого-то дома. Двери в каменных домах всегда в углублениях, хоть небольшое, да укрытие. Из переулка выбежали двое. На бегу оборачивались, стреляли в кого-то, невидимого Алексею. За мужчинами выбежали преследователи, тоже двое. Алексей подумал – милиция, поскольку преследователи стреляли в убегавших, приказывали остановиться. Единой униформы ни в милиции, ни в ЧК тогда ещё не было, одежда цивильная, зачастую с красным бантом на левом лацкане, чтобы видно было – представитель власти. Убегавшие оказались удачливее, не исключено – опытнее. В Петроград стекались дезертиры с фронтов, имевшие практику боевых действий. Грянуло несколько выстрелов, преследователи упали. И в наступившей тишине слышен топот ног убегавших. Потом вдали трель свистка милиционера. Так подавался сигнал о тревоге, помощи. Алексей осмотрелся – на улице никого. По тёмному времени люди боялись без острой необходимости выходить из дома. Можно было не только кошелька или одежды лишиться, но и самой жизни. Грабители не гнушались снимать с прохожих шапки, шубы, добротные пальто, обувь. Алексею тоже хотелось убежать побыстрей, тем более съёмная квартира недалеко, в квартале, десять минут быстрой ходьбы. Подбежал к одному упавшему. Мужчина признаков жизни не подавал, из-под головы растекалось тёмное пятно. Алексей похлопал по карманам. В левом внутреннем кармане ощущался бумажник. Забрал его, чего же пропадать добру? И пистолет забрал, валявшийся в метре, на булыжной мостовой «Браунинг». И второго убитого обыскал, но у того в карманах нет ничего. В темноте оружия рядом с телом не видно, искать не стал. Ежели оружие грабителям продать, прибыль будет, оружие – товар востребованный. Сразу на квартиру отправился. Там Фрося уже ужин приготовила – жареная картошка с жареной рыбой, чай с ситным и сахаром. По нынешним временам – роскошь. Пока Фрося мыла посуду, Алексей решил проверить добычу. Денег мало – две керенки по пятьсот рублей, можно сказать – мусор и несколько царских банкнот. Зато в бумажнике интересная бумага оказалась. Отпечатана на машинке, причём есть небольшой дефект – немного западает буква «у». Вверху – «Представители властей. Предъявитель сего, Семыкин Владимир Алексеевич является сотрудником Петроградской чрезвычайной комиссии.». Внизу размашистая подпись, печать. И расшифровка подписи – Ф.Э. Дзержинский. Ни фига себе! Убитый-то чекистом был! Первой мыслью было – уничтожить бумагу, сжечь! Всё же передумал. Можно сказать – повезло! Эта бумага, как пропуск – вездеход, никто и рта открыть не посмеет. По возрасту убитый чекист – как Алексей, а фотографии нет. Фото, даже на паспорт, появились позже, да и качества были скверного, мутноватые, быстро желтели. Сразу вспомнились воспоминания очевидцев послеоктябрьских дней. Была у ВЧК своеобразная форма – кожаная фуражка и кожаная куртка, а ещё маузер в деревянной кобуре. Англичане, будучи союзниками России по Антанте доставили в порт Архангельска обмундирование и личное оружие для пилотов, именно эти куртки и пистолеты. Чекисты тут же изъяли всё для себя. Добротно, солидно выглядит и сразу видно – представитель органов карающего меча революции. Униформа у НКВД, которое стало правопреемником ВЧК, былауже армейского образца и вида. ГЛАВА 1. «ВОР» ГЛАВА 2. «МОСКВА» ГЛАВА 3. «ЧЕКИСТ» ГЛАВА 4. «АНТОНОВ» ГЛАВА 5. «ОСОБЫЙ ОТДЕЛ» ГЛАВА 6. «РЕЗИДЕНТ» ГЛАВА 7. «КУТЕПОВ» ГЛАВА 8. «МИЛИЦИОНЕР» ГЛАВА 9. «ЗАСАДА» ГЛАВА 10. «И ДЫМ ОТЕЧЕСТВА
Рейтинг: 5/1
| |
| Всего комментариев: 0 | |
Добавлять комментарии могут только зарегистрированные пользователи.
[ rel="nofollow" Регистрация | Вход ]
[ rel="nofollow" Регистрация | Вход ]