15 ножевых. Афган. Алексей Вязовский

— Держи ступню!

— Какую?

— Правую, мегобари*, правую…

В мои руки плюхается отрезанная ступня, брызгает кровь. Я на автомате стираю брызги с лица, смотрю на усатого хирурга в заляпанном халате, который откладывает ампутационную пилу, берется за скальпель. Потом на молодого солдатика на столе. Тот лежит с закрытыми глазами, бледный, потный. На лице — маска с анестезией, в руку воткнута капельница.

— Тээкс… Теперь вот тут доработать немного. Чито гврито, чито маргалито…

В большой армейской палатке гудит бензогенератор, мигают стоваттные лампочки. Я только что вошел внутрь представиться начальнику медроты, капитану Георгадзе и сразу попал на операцию. Меня даже никто ни о чем не спросил — только успел сообщить звание и фамилию, послали быстро переодеваться, поставили к столу, ассистируй. Помылся очень условно, вряд ли где-нибудь в нормальной операционной такое пропустили. Фигли, полевые условия, рядом с палаткой лежит еще пара человек на носилках. Осколочные ранения — дозор подорвался на мине. И все срочные, жгутом перетянутые.

— А где хирургическая медсестра? — я осторожно перекладываю останки изувеченной ступни в кювету, выдыхаю. Сука, с корабля на бал. Точнее с роскошного столичного бала на тонущее афганское судно.

— Дарагой, какая сестра?! — Георгадзе смеется. — Мы тут женщин полгода не видели. Только обещают прислать. А прислали тебя

Тут — это кандагарская медрота. Которая базируется в военном лагере рядом с одноименным городом. Валы с колючкой и минными полями, КПП с врытым в грунт БТР и бесконечно длинные ряды армейских палаток.

— Если баб пришлют — это беда, — капитан закончил обрабатывать культю, вытер пот со лба рукавом халата. Мнда… выживаемость пациентов тут, поди, зашкаливает.

— Померяй давление.

Это мне привычно, это я на раз-два-три. Сорок лет на скорой. В прошлой жизни, в нынешней… В этом месте я был бы должен всплакнуть. Ведь в Кандагар меня отправили прямиком из ЦКБ — утренний кофе, четырехнедельный отпуск, доплаты за международную премию имени Коха. Если добавить в этот соус молодую невесту, квартиру в Москве, машину и даже долю в швейцарской фармацевтической компании — вот они слезки, уже текут. Это «соус» горчит. И скрипит на зубах. Афганским песочком.

— Ну что там?

— Девяносто на пятьдесят

— Бери кровь из холодильника, переливать будем.

— А почему беда?

— Что беда?

— Ну, медсестры?

— Дарагой, тут полторы тысячи мужиков. Это я буду с автоматом ходить их охранять. Иначе изнасилуют.

— Какой группы брать? — я открыл холодильник, посмотрел на пакеты с кровью.