18:38 Максим Бодягин. Привратник | |
Максим Бодягин. ПривратникБудущее. Бывший наёмный убийца на службе государства, страдающий амнезией, вынужден сопровождать двух женщин-медиков на отдалённый полуостров, чтобы помочь им выяснить, не заражено ли тамошнее население опасной инфекцией. По прибытии ему приходится распутывать преступление, в котором он является главным подозреваемым. Жанр: книги о приключениях Возрастное ограничение: 18+ Дата выхода на ЛитРес: 01 августа 2019 Объем: 700 стр. ISBN: 9785005018175 Правообладатель: Издательские решения Привратник - третья книга большого из ещё не оконченного цикла «Машина снов». Романы в цикл объединяет именно эта мифическая машина. Но книги очень разные. Даже по описываемой эпохе. Первая, «Машина снов» – средневековый Китай. Вторая, «Сонница» – наше время, Ну и «Привратник» – триста лет тому вперёд. ПРИВРАТНИК И изменишься ты, но не станешь лучше.
Подражание Христу. А. Перрюшо Дорога Назначение Человек – не открытая книга и те, кто утверждает, что может прочесть его тайные мысли, как правило, врёт либо окружающим, либо себе. Человек многомерен и даже сам не всегда знает, что в его желаниях реально, а что – лишь морок, а уж если он пытается скрыть свои тайны намеренно, вызнать их не так-то просто. Особенно, если этот человек красив и прячется за своей внешностью, как за щитом. К сожалению, Ассандре была очень красива. На вид ей было чуть за сорок и она была прекрасна как полностью созревший плод, как осенний лес, полный удивительных красок, как играющий в бокале напиток, бывший в течение долгих лет запертым в дубовой бочке, а теперь выплеснутый на свободу и резвящийся в солнечных лучах. Она улыбнулась и нежно потянула Кромма за рукав возле локтя, приглашая его следовать за собой. Виктор Кромм, рыжий сухощавый мужчина с крепкой шеей и запястьями молотобойца, вздохнул и двинулся следом за Ассандре, с интересом глядя на её ягодицы, попеременно проступающие через слоистый шёлк в такт шагам. Подол фиолетового платья всего на пару сантиметров приподнимался над каменным полом и в просвет Кромм видел, что Ассандре шла босиком. Её ноги, такие смуглые у щиколотки и такие белые у края ступни, мелькали, словно озорные детишки, подглядывающие за взрослыми из-за штор. Интересно, она замужем, подумал Кромм. Его взгляд снова заскользил вверх и застрял на этих круглых ягодицах, попеременно дразнящих его. Он даже не заметил, как распахнулись тяжёлые высокие двери и он вошёл за Ассандре через стрельчатую арку в круглое помещение, облицованное тёмным мрамором и оттого напоминавшее траурный зал. За высокими стрельчатыми же окнами виднелась пасмурная панорама ледяного города, как обычно, затянутого дымкой. По периметру зала тянулись уступы для сидения, поднимавшиеся амфитеатром. Ассандре повернулась к Кромму в профиль и открывшийся ракурс вынудил Кромма вздохнуть ещё раз. Может, вы перестанете пялиться на свою спутницу и всё-таки поздороваетесь с нами? Мы, конечно, не ожидаем от вас хороших манер, это было бы глупо, но какое-то подобие вежливости вы бы могли изобразить, не так ли, раздражённо сказал женский голос. Кромм вздрогнул, с трудом оторвался от попыток высмотреть все подробности фигуры Ассандре сквозь глухое шёлковое платье, и поднял глаза. Говорившая встала, её синеватые губы сжались в неровную нитку, морщинистое лицо практически ничего не выражало, но раскосые, на китайский манер, глаза метали искры. Кромм слегка наклонил голову и сказал: здравствуйте. Я не знаю, какое сейчас время суток, поэтому не могу сказать «добрый день» или «добрый вечер». Немудрено, брезгливо ответила женщина: вас вытащили из подпольного питейного заведения, где вы прятались уже не первый день. Как вас зовут, спросил Кромм. Женщина удивлённо приподняла бровь и обернулась на окружающих. Ни Ассандре, ни четверо остальных, находящихся в зале людей ничего не ответили. Женщина сжала губы ещё сильнее и сказала: меня зовут Асинте. Мы – совет, управляющий этим городом, она повела рукавом в сторону горбоносого мужчины, сидевшего чуть поодаль, и начала пояснять: это… Но Кромм грубо перебил её: вы управляете городом, а не мной. И не пытайтесь тут играть в учителей, решивших устроить выволочку нерадивому школяру. Асинте задохнулась от возмущения и села, прошептав «я же говорила вам» так, чтобы этот гневный шёпот услышали все. Ассандре повернулась к Кромму и сказала: Виктор, пожалуйста, выслушайте нас. Мы позвали вас вовсе не для того, чтобы воспитывать вас или обижать. Мы хотим сделать вам предложение. Кромм кивнул и сел напротив негодующей Асинте, закинув ногу на ногу. Он отбросил назад отросшие волосы, нашарил в кармане обрывок кожаного шнурка, прихватил волосы в пучок у затылка, откинулся, почесал короткую бороду, совершенно поседевшую у углов рта и скрестил руки на груди. Мы, кажется, не разрешали вам садиться, строго сказал крупный горбоносый мужчина. Кромм зевнул, нащупал языком волоконце мяса, застрявшее между зубов и залез мизинцем в рот. Горбоносый вскочил и заорал: вы даже не представляете, сколько правонарушений успели совершить за то недолгое время, пока живёте тут! Горбоносый повернулся к своим соратникам и сказал: вы представляете, сегодня ночью он убил мантиса. Ассандре посмотрела на Кромма с куда большим интересом, чем раньше, а сухой усатый старик с белыми глазами сказал горбоносому: не мели ерунды, Фелис. Человек не может убить мантиса. Его реакция в четыре раза быстрее человеческой, а рефлексы острее в десятки раз. Суодах, я бы и сам не поверил, но у нас есть запись с камеры, отряд зачистки снимал всё на плёнку, ответил горбоносый Фелис. За что вы убили мантиса, Виктор? Я не знал, что это, пожал плечами Кромм. Я просто… Запаниковал. Эта штука казалось агрессивной, я понятия не имел, что она от меня хочет. Я просто сидел и спокойно выпивал. Вы знаете, что алкогольные напитки строго запрещены, спросил Фелис. Вы знаете, каково это – не иметь ни единой знакомой живой души, спросил Кромм в ответ: вы знаете, каково это – очутиться в таком месте, где ты ни черта не соображаешь, будто ты попал в фантазии какого-то обдолбившегося артхаусного режиссёра? Мы не понимаем и половины слов, которые вы сейчас произносите, но ваша интонация вполне убедительна, кивнул головой белоглазый Суодах. Вы когда-нибудь хотели умереть, спросил его Кромм. Нет, наоборот, я всегда хотел выжить, усмехнулся Суодах. Мне бы отсыпали этого вашего жизнелюбия, хмуро ответил Кромм: Ассандре пыталась объяснить мне, как я сюда попал, но я так ни черта и не понял. Если верить ей, я спал последние лет двести и вот я проснулся, такой молодец, и почему-то проснулся именно тут. Но я не хотел тут просыпаться! Мне всё здесь чужое, мне плохо тут, физически плохо. Вы представьте, я сидел в кабаке и выпивал со своим другом, Хексоном Ни, согласен, имя так себе, но и ваши тоже звучат очень странно. Фелис перебил его: вы имеете в виду Хексона Ни, осуждённого во время рейда за содержание нелегального притона и подпольную продажу алкоголя? Ассандре улыбнулась и ласково сказала: Виктор, вы здесь всего неделю, этот человек не может быть вашим другом, вы его практически не знаете. Кромм яростно покусал губы и ответил: теперь вы можете понять, до чего же мне херово, если мой единственный друг – столетний узкоглазый бармен. Так вот, мы сидели и выпивали, я хотел уснуть обратно, по возможности, навсегда. Ко мне подошла симпатичная женщина, я её угостил, она меня угостила, поднялись наверх, в логово Хексона, она раздевается и говорит, что сейчас сделает мне сюрприз. Я даже представить себе такой сюрприз не мог. В страшном сне не мог это себе представить. Она говорит, мол, хочешь трахнуть меня в пупок? А у неё в пупке, оказывается, подшито вагинальное кольцо! Вагинальное, сука, кольцо, блядь! Я забираюсь на бабу, не, нормально забираюсь, обычным образом, а у неё пупок сжимается и разжимается в такт моим движениям, словно это не пупок, а маленький рот. Не, ну я накрыл его шарфом, конечно, не пропадать же деньгам, я ж ей уже заплатил. Но это же адище какое-то, это кольцо вагинальное! Конечно, я спустился вниз и попросил Хексона мне налить, и только взял стакан в руку, как вваливается это чудище, которое вы называете мантисом. Вы не считаете, что вагинальное кольцо в пупке плюс мантис это уже перебор за один-то вечер? Вы поймите, я не выбирал вот это вот всё. Я всех спрашивал, можно ли мне уснуть обратно к чертям собачьим, я хочу снова проснуться из этого вашего кошмара обратно в свой мир! Виктор, мягко сказала Ассандре: вашего мира, того мира, который вы помните, больше нет. Прошло больше двух веков. Мне очень жаль. Никто из нас тоже не подозревал, что вы живы и что вы проснётесь. А вы уверены, что он действительно тот, кого прозвали Освободителем, спросил толстенный мужчина, чьё полное лицо, казалось, сплошь состоит из мешков, складок и мешочков поменьше. Фелис усмехнулся и ответил: Херон, твой скепсис неуместен. Медики первым делом посмотрели его анализы и, кстати, у него в двух зубах стоят серебряные пломбы, такие перестали ставить ещё в конце двадцатого века. Более того, у него вообще биологические зубы. Свои собственные. Кстати, в не особенно хорошем состоянии. Он выглядит на сорок – сорок пять, возможно, биологически чувствует себя так же, но технически он – самый старый человек в мире. Херон тряхнул огромными щеками: всё это очень странно. Нет, я конечно читал мистериум о Викторе Кромме, прозванном Освободителем, мы все проходили его, когда учились в сколии, но, согласитесь, увидеть своими глазами живого человека, который в некоторых религиозных культах считается богом – это крайне странно. Слушайте, советники, или как вас там, взмолился Кромм, какой бог, о чём вы вообще толкуете? Виктор, выслушайте нас внимательно, властно сказала Асинте, снова вставая со своего места. Её моложавый голос с повелительной интонацией сильно контрастировал с сухоньким телом и пожилым лицом. Вы говорите, что вам тут не нравится. Мы совершенно согласны с тем, что вам тут не место. Кстати, перебил её черноволосый цыганистый мужчина с длинными вьющимися волосами, он ещё и отказывается признавать единобожие и при этом проявляет редкостную твердолобость в этом вопросе. Его два раза навещал квартальный исповедник, так этот ваш Кромм над ним просто насмеялся, более того, пригрозил физической расправой. Исповеднику? Расправой? Впрочем, насилие – это, вероятно, его обыденный стиль общения, хмыкнул Суодах, в чьём лице, кстати, Кромм не увидел ничего особенно миролюбивого. Наоборот, седоусый Суодах выглядел, как типичный бандит на пенсии. Тихо, крикнула Асинте, иначе мы так и не доберёмся до сути. Все притихли. Асинте выдержала паузу и сказала ровным тоном: вам не нравится жить в городе. Нам тоже не нравится, что вы тут живёте, хотя прошла всего неделя с момента вашего появления. Список деяний, которыми вы прославили себя за это время, позволяет упечь вас на каторгу лет на двадцать. Но, принимая во внимание ваши исключительные заслуги перед человечеством, мы хотим сделать вам предложение. Мы не видим иного выхода, кроме как предложить вам должность верховного ката. Она вакантна уже полгода и имеющиеся кандидатуры не устраивают наш совет. Кромм нахмурился и спросил: кат – это же палач, вроде? Не совсем, ответил Фелис: верховный кат совмещает функции расследования и наказания там, где правоохранительные органы по каким-то причинам работать не могут. В его ведении так же находятся функции по розыску и ликвидации преступников, представляющих опасность для человечества в целом. Господи, два столетия прошло, а полицейского до сих пор можно узнать по этим казённым словечкам, засмеялся Кромм. Вы полицейский? Я буду подчиняться вам? Нет, сказала Асинте: формально вы подчиняетесь совету, но очень многое зависит от ваших собственных действий. Сразу отмечу, что оплачивается эта должность очень, очень хорошо. И что конкретно я буду должен делать за эти деньги, спросил Кромм. Вы примерно представляете себе, что происходит за городской стеной, спросил Суодах, шевельнув усами. Кромм пожал плечами: если верить Хексону Ни, южнее города жить нельзя, там какие-то странные штуки, я не понял, что именно. Суодах медленно кивнул головой и продолжил: я всё время забываю, что вы ничего не помните и не знаете истории. Тем не менее, южнее города жить можно. Это очень опасно и трудно, но возможно. Терминатор – полоса земли примерно миль в двести к югу – довольно густо населена теми, кто выращивает для города продукты. Но южнее становится всё больше иноформ, недружелюбных к человеку. Они не живут там, где бывает снег, но там, где тепло… Вот про иноформы можно поподробнее, попросил Кромм. Вы помните слово «душееды», спросила Ассандре. Силюсь забыть, усмехнулся Кромм. Так вот, иноформы – это то, что осталось здесь, в нашем мире, после того, как вы убили большинство душеедов, изгнали их и заперли за ними врата. Помните, мы говорили с вами об этом? Я думал, вы просто хотите завязать знакомство таким странным образом, смущённо ответил Кромм. Я всё это сделал? Да, хором ответили члены совета, синхронно кивнув головой. Кстати, за городской стеной разрешён алкоголь и там можно убивать кого вам вздумается, так что вам понравится эта работа, сказал Фелис тоном записного остряка. Кромм повернулся к нему всем корпусом, наклонился и смотрел в глаза горбоносому, пока тот не отвёл взгляд, потом сказал: мне кажется, или снова слышу в ваших словах хамовато-покровительственные нотки? Нет, ну он же просто невозможен, возмущённо хлопнул себя по колену Фелис. Тихо-тихо-тихо, примиряюще сказал огромный Херон, поднимая пухлую руку, которой можно было бы полностью накрыть, допустим, табурет. Формально мы, город, не поддерживаем отношений с теми, кто живёт за стеной. Там жёсткое кастовое общество, при этом полный разброд и хаос как с точки зрения религии, так и с точки зрения законности. Есть семьи мирного устава, есть семьи немирного устава, есть семьи, объявленные погаными, они вообще вне закона находятся. Тем не менее, кое-какие контакты у нас с ними есть. Мы их не афишируем, но они необходимы. Мы что-то покупаем у них, что-то продаём. В общем, бывает. Если вы станете верховным катом, вам придётся… Как бы это сказать… Следить за чистотой этих контактов. Думаете, у меня получится, спросил Кромм. Во-первых, там вам не будет скучно, а во-вторых – вы идеальная кандидатура. Вы не принадлежите ни к одной из каст, ни к одному из кланов из живущих за городом, ни к какой-либо группировке здесь, в городе, сказал Фелис. Фелис прав, кивнул цыганистый мужчина, мы уже полгода не можем договориться, потому что каждый тянет одяело на себя. Темис, не начинай, устало ответил ему Суодах. Здравствуйте, раздался женский голос. Кромм повернул голову и увидел темноволосую высокую женщину в простой тёмной одежде свободного кроя. Она выглядела чуть старше средних лет. Ни косметики, ни украшений, прямые волосы заправлены за уши, вокруг рта – резкие складки. Члены совета уважительно встали. Кромм тоже встал и поздоровался с вошедшей вместе со всеми. Матушка Элеа, тепло сказала Ассандре, мы как раз ведём переговоры, присаживайтесь. Это он, спросила Элеа, глядя на Кромма широко распахнутыми светлыми глазами. Да, это он, кивнула Ассандре и пояснила Кромму: матушка Элеа едет с миссией на полуостров Привратник, где находится большой морской порт. Её пригласил тамошний кан по имени Зехария Бешеный, чтобы она осмотрела женщин его клана с целью выяснить, почему они стали плохо вынашивать детей и редко беременеть. Мы просим вас в качестве верховного ката сопроводить её и выяснить, не инфицированы ли женщины Привратника иноформами. И что будет, если они инфицированы, спросил Кромм. Тогда вы перебьёте их, с серьёзным лицом сказала Элеа. Речь идёт о выживании, любая иноинфекция ставит под удар всех нас, как вид. Кромм ещё раз всмотрелся в лицо гостьи. Простое лицо, квадратная, но не тяжёлая, вполне женственная челюсть и ни малейших полутонов ни в голосе, ни в мимике. Вы – священник, матушка, спросил Кромм. Я принадлежу к уне буама, с тихой гордостью ответила Элеа. Кромм недоумённо повернулся к совету за пояснением. Священник – это я, назидательно ответил Темис, а это – буама. Точнее, буамини, поскольку она женщина. Так за пределами города называют тех, кто занимается наукой и медициной. Там не признают святого единобожия и там нет священников. Там есть лишь жрецы местных богов, их называют кори. Так вы поедете, спросила Элеа. Члены совета с напряжением вглядывались Кромму в лицо. Он вздохнул и, повернувшись к Фелису, сказал: отпустите моего друга Хексона Ни – поеду. Но дался вам этот старикан, попытался возразить Фелис, однако Кромм встал и жёстко сказал: это моё последнее и единственное условие. Фелис нервно дёрнул лицом, но Херон и Суодах благосклонно качнули головой. Женщины переглянулись и тоже кивнули. Темис некоторое время играл чётками, взвешивая своё решение, после чего тоже кивнул. Фелис, ты в меньшинстве, сказала Ассандре. Горбоносый скрипнул зубами и сказал: хорошо, я подчиняюсь воле совета. Смеркалось. Впрочем, здесь, в ледяном городе, как уже подметил Кромм всегда царил неестественный полумрак из-за которого день, утро и вечер сливались в неразличимый серый поток. За всё время, что Кромм провёл тут, солнце не показывалось ни разу, да и небо сложно было разглядеть. Вершины домов терялись в туманной дымке, закрытые завесой смога так, что оставалось лишь гадать, что творится там, на верхних этажах этих тёмных, часто кирпичных зданий, словно изъеденных ржой, покрытых грибком и вьющимися растениями с толстыми стволами. Трое мантисов ждали путников возле прямого, как стрела канала, откуда несло тиной и застоявшейся болотной водой. Мантисы стояли на бетонном пирсе, взяв на караул массивные ружья с толстыми стволами, более похожие на средневековые мушкеты, нежели на современное Кромму оружие. От куцых прикладов тянулись гофрированные шнуры, уходящие в никелированные баки за их спинами. Мантисы синхронно повернули зеркальные шлемы в сторону Кромма и его спутницы. Холодный отсвет прокатился по их грудным щиткам, закрытым грязноватым белым пластиком, испещрённым многочисленными трещинками и довольно дешёвым на вид. Кромм вышел из вагончика монорельса и подал руку Элее. Буамини благодарно оперлась на подставленную ладонь и с достоинством спустилась с крутого трапа на серый выщербленный бетон. Мантисы вытянулись по стойке смирно, Кромм было приписал эту честь появлению буамини, но мантисы смотрели за его спину. Через мгновение он услышал странное тарахтение, повернулся и увидел, как на пирс опускается небольшой цеппелин, несущий богато украшенную гондолу. Он оглянулся на Элею, но та не выказывала никаких эмоций. Вспотевший возница в синем камзоле споро таскал их небогатую поклажу и складывал кожаные мешки прямо на пирс, рядом с застывшими мантисами. Подъехала длинная повозка, напоминавшая нечто среднее между автомобилем эпохи Элвиса и старинным паровозом. Из неё вышли двое очень красивых, будто пластиковые куклы, молодых людей и открыли дверцы, откуда с кряхтением вылезло огромное тело Херона. По его красному лицу стекали крупные капли, лысина покрылась малиновыми пятнами, тяжёлое дыхание напоминало работающие кузнечные меха. Великан щёлкнул пальцами и красавчики быстро поволокли к мантисам деревянный ящик, знакомо звякнувший бутылками. Что это, спросил Кромм. Небольшой подарок, ответил Херон с заговорщицкой улыбкой. Крепкий, спросил Кромм. Херон на секунду задумался и пожевал губами, будто бы припоминая вкус, и сказал: достаточно крепкий. Фелис говорит, что алкоголь в городе запрещён. Херон презрительно усмехнулся и ответил: для меня тут запретов нет, я сам себе закон. И, кстати, могу достать что угодно и когда угодно, поэтому со мной очень выгодно дружить. Вам ехать больше недели, а это ужасно скучно, когда ты трезв, а тебя окружают святые женщины, у которых на уме лишь благочестие. Цеппелин, наконец, завершил плавную посадку и хероновы слуги помогли вытащить из гондолы широкий трап. Члены совета по одному спустились на пирс, отвесив Элее лёгкий поклон. Она благосклонно опустила подбородок и повела рукой в благословляющем жесте. Лишь кудрявый Темис никак не отреагировал, выставив вперёд алую нижнюю губу, словно отгораживаясь от прямого взгляда буамини. Из-за края пирса всплыла большая, видавшая виды лодка с облупившейся краской и неуклюжими утиными обводами. Она висела в нескольких метрах над водой, слегка покачивая круглыми бортами. Кромм удивлённо посмотрел на членов совета. Не смотрите на неё так удивлённо, сказала Асинте, она, конечно, моя ровесница, а то и старше, но это хорошая крепкая скуна, а главное – неприметная. Самое надёжное средство, чтобы добраться до места. Никто не заподозрит, что вы – официальный посланник города, так вы будете целее. Внушает оптимизм, попытался пошутить Кромм, но его фразу никто, похоже, не оценил. Послушайте, строго сказала Асинте, мы и так даём вам в качестве эскорта по одному мантису на человека, это очень дорогое удовольствие. А кто третий, спросил Кромм и словно в ответ с палубы скуны раздалось: матушка, наконец-то! Он повернул голову и увидел, как с борта машет светловолосая женщина лет тридцати или чуть меньше, с большими глазами и тонкогубым, слегка бесцветным ртом. Это Лопе, моя помощница, с улыбкой пояснила всем буамини Элеа. Она молода, но уже окончила панепестимию и скоро тоже станет буама. Не смотрите на её возраст, она уже подаёт большие надежды, как акушерка и женский доктор. Почему она не спускается к нам, спросил Кромм. Элеа покраснела и шепнула в ответ уголком рта: она не ступит на землю еретиков, я потом объясню. Фелис подошёл ближе и зычно гаркнул: мантис, погрузите вещи и примите уже подобающий вид, эти доспехи вас демаскируют. Мантисы кивнули и двое из них с невероятной скоростью перепрыгнули на палубу скуны, перемахнув одним скачком около пяти метров и оставив товарища на пирсе, чтобы он бросал им тюки. Кромм присвистнул. Суодах усмехнулся и спросил: вы точно убили одного из таких? Да, кивнул Кромм. Но, возможно, этих лучше кормили. Губы Элеи, наконец, тронула улыбка, Суодах недоверчиво засмеялся. Буамини повернулась к членам совета и слегка кивнула в знак прощания. Мантисы окончили погрузку, достали тряпьё и привычными жестами намотали его поверх доспехов. Один из них достал из каюты трап и перебросил на пирс. Скатертью дорога, пробормотал Кромм, поднимаясь на скуну вслед за Элеей. Что, переспросила она. Ну, чтобы дорога была ровная как скатерть, пожелание такое, смущённо пояснил Кромм. Спасибо, очень хорошее пожелание, с искренней улыбкой ответила Элеа, спустилась на палубу и обняла служанку. Кромм обернулся и помахал рукой на прощание. Члены совета синхронно поклонились и Ассандре сказала: назад слишком сильно не торопитесь, вызнайте всё как следует. Как мы будем связываться, крикнул Кромм. По дороге всему научитесь, холодно ответил Фелис, заслонив собой красавицу. У вас хорошие провожатые. Скуна плавно тронулась и поднялась над водой ещё на несколько метров. Как быстро она летит, спросил Кромм. Она не летит, летают цеппелины, а скуна идёт, назидательно ответила Лопе, совершенно бесстыдно его разглядывая. Можно я потрогаю ваши волосы? Кромм хмыкнул и наклонил голову. Лопе помяла его за рыжий хвостик на макушке и сказала: надо же, это ваш естественный цвет? Вы ничем не болели? Нет, я такой уродился. Надо же, никогда не видела такого оттенка. Лопе, сурово прикрикнула буамини. Служанка тут же отняла руку. Это наш сопровождающий. Он назначен верховным катом и будет следить за порядком, его зовут Виктор Кромм. Странные волосы, странное имя, хмыкнула Лопе. И ведёт он себя странно. Буамини Элеа демонстративно насупила брови в сторону служанки и сказала Кромму: мне нужно поговорить с тобой наедине. Лопе ты остаёшься здесь. Она величаво проплыла мимо замотанных в тряпьё мантисов и спустилась в каюту, Кромм последовал за ней. Элеа быстро проверила, насколько крепко заперта дверь, зашторила иллюминаторы, повернулась к нему и рухнула на колени, обхватив руками его ноги. Боги, неужели это ты – Кромм Освободитель! Благослови меня, она начала целовать ему руки, глаза матушки наполнились слезами. Кромм было попятился, но каюта оказалась слишком тесна для отступления. Я не знаю, как это делать, растерянно пробормотал он. Вот так, горячо прошептала Элеа и положила его ладони себе на макушку. Как только Кромм коснулся его головы она обмерла и некоторое время тихо всхлипывала. Кромм почувствовал себя как идиот. Полноте, матушка, вставайте, начал смущенно бормотать он, поднимая Элею с пола. Я обычный человек, чего тут такого, я не знаю… Буамини встала и сказала: расстегни одежду. Кромм удивился, но она сильными руками быстро расстегнула застёжки на его куртке и распутала завязки на рубашке, обнажив его грудь. Та-а-ак, сказала она, сосредоточенно водя пальцами по его изжёванной шрамами коже. Это действительно ты, я знала, что это ты! Одевайся. Боги, ты вернулся! Матушка Элеа, погодите, я, правда, ничего не понимаю, ещё сильнее смутившись, сказал Кромм. Мы знакомы? Элеа с недоумением воззрилась на него и сказала: нет, мы не можем быть знакомы, ты покинул нас больше двухсот лет назад. Но перед тем, как ехать сюда, я внимательно изучила скрытый мистериум о тебе, там упомянуты все твои отличительные черты. Я знаю все твои шрамы и татуировки. Матушка, я не понимаю. Боги, ты действительно ничегошеньки не помнишь? Как странно. Ведь это ты, ошибки быть не может. Волосы цвета ржавчины, изрисованная кожа, приметы – всё принадлежит тебе. Прости, матушка, я действительно ничего не помню, разочарованно произнёс Кромм. Ничего, у нас будет время поговорить, но сейчас я должна сказать тебе кое-что. Всего несколько человек знает, кто ты такой на самом деле. Поэтому на людях тебе придётся вести себя в моём присутствии, так, будто ты ниже меня родом, ведь я из уны буама, я член буамакангая и тебе надлежит оказывать мне почести. Вставать, когда я вхожу, не смотреть мне в глаза слишком прямо и всё такое, понимаешь? Это чистая формальность, это нужно лишь, чтобы обезопасить твоё инкогнито. Это нужно только на людях, прости, и она снова упала на колени. Подожди-подожди, в смятении сказал Кромм, я согласен, просто я не всё понимаю. Что такое кангай или как его там? Уна эта? Уна – это судьба, это объединение всех буама и не только, сказала Элея. Есть уна водолазов, уна цирюльников, уна пилотов, уна кожевников и так далее. Кан – это совет. Мы едем к человеку, которого зовут кан Зехария, это означает, что он его избрали возглавлять совет своего клана. Кангай – это ещё проще. Кан – общий совет, кангай – высший совет. Всё просто, слова складываются как кирпичики. Унакангай – высший совет уны. Буамакангай – высший совет всех буама. Пойдём, Лопе тебе всё расскажет. У нас впереди восемь дней пути, можешь спрашивать, что угодно. Они поднялись на палубу, где Лопе уже разобрала тюки. Пока Кромм с удивлением пялился на вещи, женщины быстро разобрали нужное и скрылись в каюте. Мантисы стояли на носу тремя памятниками, только слабый ветерок слегка трепал рваную одежду, скрывавшую их доспех. Кромм смотрел на проплывающий мимо город. От запаха тины и помойных стоков слегка подташнивало. К счастью, уже стемнело. Кромм стоял в зыбком свете масляного фонаря и не так чётко видел гниющие дома, выщербленную кладку, тёмные окна в обшарпанных рамах. Можно было фантазировать, что город за бортом – какой-то знакомый город, а не нелепая и странная дыра, в которой он очутился против своей воли. Элеа подошла к нему и робко позвала по имени. Кромм повернулся. Нужно подготовиться, мы сейчас пересечём городскую границу, сказала матушка. Снаружи будет очень холодно, а до терминатора мы доберёмся только к утру, если боги соизволят. Кромм удивлённо пожал плечами, взял из её рук одежду и уже собрался натянуть странноватые меховые штаны, но Элеа придержала его за руку. Сначала это, сказала она, протягивая стеклянный баллончик со старомодным пульверизатором. Это теплоносные элементалии, они поживут в порах твоей кожи и помогут правильной терморегуляции. Нужно нанести на кожу, особенно в области почек, подмышек и паха. И стопы тоже обработай как следует, особенно пальцы ног. Потом наденешь камбес и чалки, свою одежду можешь оставить тут, Лопе приберёт. Потом я помогу тебе разобраться с пухлянкой. Ступай в рубку, переоденешься там, пока Лопе возится внизу. Ладно, сказал Кромм и потянул дверь рубки. То, что он увидел там, заставило его удивлённо выматериться. К счастью, Элеа не понимала слов, которые он произнёс. Что случилась, обеспокоенно спросила она. Что это, спросил Кромм, показывая на странное существо, с кряхтением и стрекотанием шевелившееся возле топки, отдалённо напоминавшую паровозную. А, это, засмеялась Элеа. Это же болбес. Он псевдоживой. Их выращивают на специальных фермах на землях терминатора. Они делают всякую несложную работу. Этот, например, следит за тем, чтобы температура двигла, тянущего скуну, не опускалась ниже нормы. Они незаменимы на рутинной работе или там, где людям опасно находиться. Они очень помогают при сборе урожая, организации полива и так далее. Ничего, ты привыкнешь. Только не обижай его, у них почти нулевой интеллект, но они умеют чувствовать физическую боль и очень злопамятны. Кромм кивнул и стащил куртку. Он обработал тело спреем, поминутно оглядываясь на болбеса, по-стариковски кряхтящего и равномерно подсыпающего в топку уголь. Натянул меховые чалки и вышел на палубу. Лопе уже была тут. Она протянула ему пухлянку. С изнанки Кромм заметил трубки толщиной чуть менее мизинца и удивлённо поднял брови. Лопе засмеялась: ты как маленький, откуда ты взялся? Вообще ничего не знаешь. Это теплоносные трубки в швах. Пух это хорошо, но пока мы едем до терминатора, будет так холодно, что он тебя не особенно спасёт, нужна система подогрева. Вот тут в бачках на плечах у тебя булькает квасница, она будет подпитывать бактерий в системе, видишь, тут два механизма? Ты заводишь их синхронно и они равномерно подают смесь в систему. Если один сломается, второй справится и сам. Главное, заводить не забывай. Они, правда, снабжены звонком, но ты всё равно слушай, если перестанет тикать, сразу заводи, понял? Угу, кивнул Кромм и натянул пухлянку. Лопе достала из тюка круглую жестянку и щедро намазала лицо сладко пахнущим составом. Кромм, не задавая лишних вопросов, сделал то же самое. Скуна уткнулась в большие бетонные ворота. Они распахнулись, обнаружив за собой шлюз. Ну, удачи нам, немного нервно сказала Лопе. Губы, напомнила Элеа и протянула Кромму помаду. Давай-давай, сказала Лопе. Кромм пожал плечами, понюхал помаду и щедро намазал губы жирным составом с животным запахом. Шлюз впереди открылся и скуна двинулась к выходу из города. Ноздри моментально обжёг ледяной ветер, глаза наполнились слезами. Невыносимый мороз заставил кожу съёжиться, Кромм быстро накинул на голову капюшон и затянул тесёмки. Скуна шла прямо в белую пелену, где не было видно ни зги. Бушевала пурга. Пойдём в рубку, а то околеем на морозе, сказала Лопе, потянув его за рукав. А эти, спросил Кромм, махнув рукой в сторону мантисов. За них не волнуйся, ответила Лопе. Этих ничем не взять, не сдохнут. Пойдём, нужно поесть перед сном, иначе замёрзнешь. И ещё, я видела там бутылки, ты лучше не пей, пока мы до терминатора не добрались. Алкоголь тебя как бы разогреет, разомлеешь и не успеешь сообразить, как тебя мороз убьёт. Лопе, послушай, а почему в городе-то так тепло, спросил Кромм. Девушка какое-то время недоверчиво смотрела на него, но не увидела в его лице никакого подвоха. Она сделала шаг навстречу и сказала: мне сначала казалось, что ты придуриваешься. Нельзя быть настолько тупым. Но сейчас я вижу, что ты просто… Ты с Луны упал, да? Можно сказать, что так, невесело усмехнулся Кромм. В городе работают климатические установки, раздался сзади голос Элеи. Они обеспечивают зимой шестьдесят, летом семьдесят по Фаренгейту. Пойдём внутрь, скоро будет ещё холоднее. Надо поесть и поспать.
Рейтинг: 5/4
| |
| Всего комментариев: 1 | |
|
| |
Добавлять комментарии могут только зарегистрированные пользователи.
[ rel="nofollow" Регистрация | Вход ]
[ rel="nofollow" Регистрация | Вход ]