|
Максим Майнер. Этот мир не выдержит меня
|
|
| admin | Дата: Суббота, 20.08.2022, 11:18 | Сообщение # 1 |
 Избранник
Группа: Администраторы
Сообщений: 794
Репутация: 28
Статус: Offline
| Что делать, если человек, обученный убивать, предал или вышел из-под контроля? Всё просто - нужно позвать меня и отойти в сторону. Я долгие годы устранял самых подготовленных и самых опасных людей на этой планете, пока однажды сам не получил пулю в грудь… Однако вместо смерти меня ждала другая реальность и другое тело.
Теперь я подросток, наделённый уникальным магическим даром, против которого ополчился чуть ли не весь мир. Что же, посмотрим кто кого.
|
| |
| |
| admin | Дата: Суббота, 20.08.2022, 11:18 | Сообщение # 2 |
|
Избранник
Группа: Администраторы
Сообщений: 794
Репутация: 28
Статус: Offline
| Пролог
Всю жизнь боялся, что умру в одиночестве, а вон как оно всё получилось...
Смерть пришла ко мне в довольно многочисленной компании, состоящей из четвёрки профессиональных убийц и одной весьма миловидной девушки. Девушка, впрочем, к убийцам никакого отношения не имела, а просто оказалась не в то время и не в том месте.
Я лежал на асфальте в луже собственной крови, наблюдая за тем, как случайная свидетельница моей смерти суетится, пытаясь помочь то мне, то лежащим рядом душегубам. Бессмысленная трата времени: меня не спасти — лёгкое пробито пулей, а душегубы уже пару минут как мертвы и теперь потихоньку остывают до температуры окружающей среды.
Жизнь уходила из меня, и каждая капля крови как будто замедляла время — движения девушки становились всё более вязкими, всё более тягучими... Существует расхожее мнение, что перед смертью жизнь проносится перед глазами, и, наверное, калейдоскоп событий вот-вот должен был запуститься, но ничего не происходило. То ли смерть у меня какая-то бракованная, то ли расхожее мнение, как это часто бывает, оказалось полной ерундой.
Боли не было, страха тоже (я своё уже отбоялся) и поэтому лежать становилось даже как-то скучновато.
«Интересно, кто-нибудь ещё скучал во время собственной смерти?» — подумал я, глядя, как вокруг сгущается темнота.
Что же, если жизнь не желает проноситься перед глазами, придётся самому погрузиться в воспоминания...
Я родился в конце 60-ых в стольном граде Москве. Перед отправкой на тот свет хотелось бы вспомнить что-нибудь хорошее, но не судьба — родители умерли через два года. Мама — рожая мою сестру, а отец в аварии, когда пьяный водитель грузовика решил немного срезать путь через тротуар.
Как-то так вышло, что родственников, желающих взять двух сирот, не нашлось, поэтому заботу обо мне и сестре отважно приняло на себя государство, поселив нас в детский дом. Всю прелесть жизни на казённых харчах мы смогли оценить только когда подросли... Хреновая кормёжка, безразличие со стороны некоторых воспитателей и, конечно, дедовщина, куда без неё. Да-да, дедовщина бывает не только в армии.
Правда, сто́ит быть честным, невыносимым наше бытиё тоже назвать не получалось. Да и жилось нам, по сравнению с некоторыми, гораздо легче, ведь мы были друг у друга.
Настенька — так звали мою сестрёнку — росла красавицей и отлично училась. Если бы всё сложилось как надо, её ждала бы блестящая жизнь... Но всё получилось иначе, впрочем, об этом позже.
Я тоже вышел ростом и лицом — спасибо матери с отцом, которых я никогда не видел. Да и умом природа меня не обидела. Школьную программу я осваивал совершенно не напрягаясь и гораздо больше внимания уделял спорту. Бокс и лёгкая атлетика — вот главные увлечения юности. Учителя пророчили мне карьеру учёного, а я мечтал об Олимпиаде... Сейчас смешно вспоминать.
Дальше — совершеннолетие, а потом — она. Бессердечная, непредсказуемая в своей рутине, грязная, но такая родная — армия. Настюха, провожая меня, ревела так, что ей могла позавидовать сирена воздушной тревоги. Сестрёнка висела на шее до самой отправки, словно мне не в часть предстояло ехать, а прямиком на войну. Моя тогдашня пассия, имени которой я уже и не помню, даже заревновала и устроила на прощание безобра́зную сцену...
Военком, взглянув на меня, сразу определил, что наибольшую пользу Родине я смогу принести только выбросившись из самолёта — так я попал в ВДВ.
Спортивное телосложение, разряд по боксу и юность, проведённая в детском доме, здорово помогли в казарме. Я прекрасно знал, что стоит только один раз посадить кого-нибудь себе на шею и скинуть это ярмо уже не получится. Поэтому, когда один из «дедушек» ласково предложил мне заправить его кровать, я сразу же выдвинул встречное предложение, которое содержало в себе призыв прогуляться в пешее эротическое путешествие в одиночестве или в составе отделения. Веса моим словам добавляла табуретка — тяжёлая и серая, как армейские будни.
«Дедушке» это не понравилось, и он затаил обиду. Вечером, после отбоя, у моей кровати собралась целая делегация из пяти человек, во главе которой стоял оскорблённый в лучших чувствах боец. Меня хотели сопроводить в сушилку для проведения профилактической беседы, но я решил, что там не будет места для манёвра и не стал медлить — короткой двойкой отправил на пол ближайшего, потом зацепил правым боковым зачинщика, а затем рванул на взлётку, разрывая дистанцию.
Моя прыть ошеломила любителей профилактических бесед — они растянулись в линию и не смогли реализовать численное превосходство. Через полминуты все пятеро лежали на полу, а мне досталась только разбитая губа и несколько ссадин на боках.
Такая убедительная победа разом вывела меня из-под интереса старослужащих, которые как будто перестали замечать мою скромную персону. Что удивительно, к игнору подключился и мой призыв — чего этих не устроило я понять так и не смог. Как бы то ни было, служить в такой приятной и тёплой атмосфере оказалось невозможно, а так как страна тогда из всех сил несла дружескую помощь братскому афганскому народу, я, как только представилась возможность, подал рапорт о переводе.
Всё-таки права была Настенька, когда провожала меня будто бы на войну — именно там я и оказался. Видимо, что-то такое чувствовало её сердечко, что-то такое, чего не объяснить словами.
Афган встретил меня жарой и пылью, но там было лучше, чем в части. Честнее как-то и меньше армейской глупости и уставщины. Правда, повоевать пришлось изрядно.
В один из боевых выходов, уже под конец службы, когда до дембеля оставалось всего ничего, наша колонна попала в засаду, и я четверо суток плутал по ущельям с раненым командиром на плечах. Чего только не натерпелся, но именно тогда страх, липкий и сковывающий, ушёл навсегда. Осталась лишь холодная решимость и осознание того, что умереть всё равно рано или поздно придётся.
Потом, уже в госпитале, где симпатичные медсестрички залечивали мои телесные и душевные раны, ко мне подошёл интересный мужчина в сером костюме и с комитетской физиономией. Он увлекательно рассказывал о долге перед Родиной, о необходимости противостоять империалистической агрессии и о многих других правильных вещах, а в конце предложил пройти отбор в специальный отдел КГБ. Я отказался, поскольку считал, что все долги мной уже розданы, а прокля́тые империалисты в ближайшем будущем самоликвидируются, не выдержав собственной гнусности. Мужчина в костюме не обиделся, а только улыбнулся и протянул визитку с одним телефонным номером.
— Звоните, если надумаете, — на прощание сообщил он.
За спасение руководства меня наградили дембелем и медалью, и я отправился назад в Москву, где уже полным ходом шла перестройка. Ускорение, гласность и демократизация принесли с собой много нового, в частности — наркотики, которые начали косить молодёжь не хуже автоматных очередей в Афгане.
Пристрастилась к заразе и моя сестрёнка... Когда я впервые увидел Настеньку после армии, то даже не узнал её. Осунувшаяся, серая, с мешками под глазами — она как будто жила в полусне и только едва заметно улыбалась. Не человек, а тень.
Я пытался помочь ей, спрятать, увести от этой напасти, но ничего не вышло — она просто сбежала. Через пару дней я нашёл её в каком-то притоне на продавленном диване — холодную, с остановившимся взглядом и тонкой ниткой слюны, стекавшей из уголка рта. Моя Настенька умерла. На войне мне довелось видеть всякое, но смерть сестры чуть не лишила меня рассудка. Не помню, сколько тогда простоял над её телом...
— А чё она, так и не проснулась?
Вопрос задал тощий парень, который, оказывается, всё время был в соседней комнате.
— Чего? — я смотрел, но не мог сконцентрироваться на нём, перед глазами всё плыло.
— Не проснулась, говорю? Она вчера у меня взяла на пробу порошка, поставилась и уснула...
— Так это ты, тварь, ей это говно дал?
Ответа я ждать не стал — метнулся вперёд и впечатал тощее тело в стену, а потом бил, бил, бил... В себя пришёл, когда кулаки уже не могли сжиматься, а голова наркоши превратилась в кровавое месиво. С такими травмами не живут — это я знал точно, но ни малейших угрызений совести не испытывал.
Милиция пришла на следующий день, и опера доставили меня в СИЗО. Жить не хотелось, но гнить на зоне из-за конченого урода хотелось ещё меньше... Тогда-то я и вспомнил о номере на визитке, которую мне дал мужичок с комитетской мордой. Через несколько часов после звонка меня забрали из изолятора в новую жизнь.
Секретное управление КГБ СССР, которое занималось подготовкой высококлассных диверсантов и ликвидаторов — вот где я оказался. После короткого карантина началась моя учёба: физическая подготовка, рядом с которой даже физуха в ВДВ казалась детским утренником, различные техники работы с собственным телом, дыхательные практики и даже медитация... А кроме того, тренировка памяти, навыки «чтения» людей, иностранные языки, выживание в любой местности и климате, оперативная работа и многое-многое другое.
Я научился делать оружие из любых подручных средств, научился убивать быстро и незаметно. Я сам стал оружием — опасным, умелым и смертоносным.
После завершения основной программы мне предложили пройти дополнительный курс, чтобы стать тем, кто уничтожает таких же, как я сам. Тех, кто предал, или тех, кто сломался. В прошлой жизни я вряд ли согласился бы на такое, однако теперь для меня ничего не имело значения.
Тренировки продолжились — ещё более интенсивные, ещё более изматывающие. Я бежал, стрелял, бил, колол, догонял, резал... Но всё заканчивается, закончилось и моё обучение. А вскоре и страна, которой я служил, перестала существовать. Однако управление осталось — только вывеска сменилась.
Я приступил к работе, к которой меня так хорошо готовили. Мне довелось побывать на всех континентах и во многих странах. Я устранил сотни целей, провёл несколько крупных диверсий и ни разу не ошибся, ни разу не провалил задание. Предатели, отступники, ликвидаторы иных спецслужб — я сталкивался со всеми и всегда побеждал. Десятки лет мой позывной «Феликс» шёпотом произносили в узких коридорах управления, а о моей удаче чуть ли не слагали легенды... Жаль только, что разделить успех оказалось не с кем.
Время шло, я старел, а значит, терял хватку, становился слабее и медлительнее. Так, по крайней мере, думало руководство, и поэтому в день моего пятидесяти пятилетия не было банкетов, торжественных речей и наградных часов — зато у подъезда меня встретили четверо молодых людей с подозрительными бумажными пакетами в руках...
Схватка между профессионалами не может длиться долго, вот и наш не очень честный поединок завершился за пару секунд. Несколько приглушённых выстрелов и пять тел на асфальте — четверо совсем неживых и один почти мёртвый.
«Хороший счёт», — успел подумать я, прежде чем жизнь кончилась и наступила тьма.
|
| |
| |
| admin | Дата: Суббота, 20.08.2022, 11:20 | Сообщение # 3 |
|
Избранник
Группа: Администраторы
Сообщений: 794
Репутация: 28
Статус: Offline
| Глава 1
— Феликс! Ты меня слышишь??
Слова разрывали тьму, пробуждая моё сознание.
— Феликс, очнись...
Голос — сухой и надтреснутый — явно принадлежал какому-то старику, но был мне совершенно незнаком. Откуда этому человеку известен мой позывной? Что вообще происходит? Меня всё-таки смогли спасти? Если так, то почему не слышно звуков медицинского оборудования?
Я не чувствовал боли и даже наоборот ощущал какую-то лёгкость в теле, словно сбросил с плеч тяжеленный рюкзак... Ну, или стал моложе лет на сорок.
Хотелось вскочить на ноги, но этого явно не стоило делать — незачем окружающим знать, что я ещё жив. Вдруг рядом есть те, кто захочет довести до конца начатое убийцами дело.
— Я же вижу, что ты уже пришёл в себя, — неожиданно сообщил голос. — Поэтому открывай-ка глазки, дружок!
Интересно, как он понял? Рядом есть какие-то приборы, которые позволяют отслеживать активность мозга?
— Да, открой ты глаза уже! — старик явно начал злиться. — Надо убедиться, что ожог не лишил тебя зрения!
Размышлять, о каком ожоге идёт речь, если в меня только стреляли, я не стал — просто открыл глаза. Открыл и охренел, по-другому не скажешь. Ожидалось увидеть больничную палату или операционную, но оказалось, что я лежал на большом камне в пещере! Её стены светились яркими голубоватыми прожилками, с потолка свисли какие-то лианы, а от выхода, который был довольно близко, шёл тёплый солнечный свет.
— Ну-ка, глянь-ка на меня...
Я с трудом сфокусировал взгляд на старике, стоявшем рядом. Выглядел он ничуть не менее странно, чем пещера — длинные седые волосы, собранные в хвост, балахон, как у магов из фантастических фильмов, а в руках рубин. Даже не так — РУБИН. Настолько огромного камня я никогда не видел ни на картинках, ни тем более своими глазами. Честно говоря, не думал, что такие вообще бывают.
Старик подбросил рубин в руке, а потом стал смотреть на меня сквозь него, медленно подкручивая камень, словно фотограф объектив.
— Т-а-а-а-к, — протянул он, — ветви ауры не обгорели... Паразитов тоже не вижу...
Всё это походило на какую-то шутку, но разыгрывать меня было попросту некому. Ни друзей, ни родных. Разве что управление, но там веселятся совсем по-другому — я буквально только что в этом убедился, когда получил на день рождения пулю в грудь.
А что если мне попробовать прервать это потрясающее представление? Скосив взгляд, осмотрел себя — на мне был надет большой мешок будто бы из-под картошки с вырезанным для головы отверстием. Мало того что не самый симпатичный наряд, так под ним ещё и не видно ничего. Я слегка пошевелил пальцами — они нормально сгибались и разгибались без каких-либо болезненных ощущений. Теперь отвести руку немного в сторону... Не тут-то было. Вокруг загорелись красноватые полосы, которые сдавили тело и прижали меня к камню!
— Замри! — вопль старика громыхнул под сводами пещеры словно раскат грома.
И я замер. Уж не знаю из-за чего — из-за крика или от удивления. Что это за полосы? Таких технологий попросту не существует... Уж я-то совершенно точно об этом знаю.
— Полежи спокойно, Феликс, — на этот раз старик говорил тихо, — я сейчас закончу и освобожу тебя.
Буквально через пару секунд он бросил рубин на грубый деревянный стол, стоявший у стены, а потом что-то прошептал, махнув рукой в мою сторону. Красноватые полосы пропали, и я почувствовал, что могу шевелиться — надо вставать, пока есть такая возможность.
Я аккуратно поднялся с камня, но устоять на ногах не смог и рухнул обратно. Дело было не в слабости — я будто бы стал на пару сантиметров ниже, из-за чего сместился центр тяжести. Что за чертовщина?
— Не убейся там! Мне столько сил пришлось потратить на твоё спасение, что будет очень обидно, если ты расшибёшь свою глупую голову о камень, Феликс.
Я ничего не ответил, но теперь вставать не спешил, а вместо этого аккуратно скинул модный мешок из-под картошки и осмотрел себя... Да уж, будто мало сегодня сюрпризов — тело было явно не моё! Худощавое и молодое, почти подростковое — примерно таким я был лет в шестнадцать.
— Ты чего? Полюбоваться на себя решил?
— Кто вы? — спросил я. Похоже, этот человек единственная возможность узнать хоть что-нибудь. — И откуда знаете мой позывной?
— По-зы-но-о-ой? — кое-как выдавил из себя старик, с изумлением глядя на меня. — Что такое «по-зы-но-о-ой»?
Теперь настала моя очередь удивляться. Похоже, и старик, и я говорили на каком-то другом языке — не на русском! Вот только слово «позывной», которого в этом языке, видимо, не было, я произнёс на великом и могучем, что и вызвало непонимание. Как такое возможно? Чужое тело, чужая речь... Не могу назвать себя полиглотом, однако за годы службы я научился неплохо говорить на пяти языках, а кое-как понимать стал пару десятков, но такого, на котором мы беседовали со стариком, на планете Земля просто не существовало. Что происходит? Моя душа переселилась в другое тело, или это реинкарнация, или я просто умер и попал на тот свет?
— Что же, — вдруг заговорил старик, — вид у тебя слишком потерянный, поэтому не буду мучить расспросам. Ты хотел знать, кто я?
Я кивнул.
— А сам ты не помнишь?
— Нет.
— Меня зовут Хольд. Я твой... воспитатель.
— А кто я? — вопрос дурацкий, но необходимый.
— Ты не знаешь, кто ты??
— Нет.
Мне показалось, что говорить о том, что я полковник Секретного Управления да ещё и, похоже, из другого мира — это не самая лучшая идея. А вот амнезия даст пространство для манёвра и позволит списать странности в поведении на потерю памяти.
— Ты — Феликс Обрин, мой воспитанник, верный подданный императора Франца Первого... — возможно, мне показалось, но он будто бы усмехнулся, когда говорил о моей верности какому-то Францу. — Тебе шестнадцать полных лет, ты живёшь на земле имперского графа Свейна вил Кьера в деревне, которая носит гордое имя «Наречье»...
— Родители? — сердце почему-то сжалось от волнения.
— Ты и о родителях не помнишь, Феликс?
— Я вообще ничего не помню.
— Видимо, это последствия ожога... — поморщившись произнёс старик. — Твои родители погибли, и я думаю, сейчас не лучшее время, чтобы говорить об этом.
В груди предательски заныло. Не знаю, то ли это последствия нахождения в молодом теле, то ли в глубине души я очень хотел обрести родителей. Пусть даже и не своих.
— Не знаю, что ещё сказать... — похоже, старикан не на шутку расстроился из-за того, что я «потерял» память.
Он стал ходить взад-вперёд, бормоча себе под нос что-то печальное, а мой мозг (или, может, уже не совсем мой) начал привычно прокачивать информацию. Многие считают, что самое важное для человека моей профессии — это умение стрелять, обращаться со взрывчаткой, драться и ловко бить морды недругам. Но многие ошибаются. Нет, всё это полезные навыки, без которых трудно обойтись, но главное — способность думать и умение анализировать.
Что я знаю? Вокруг происходит нечто странное, нестандартное и не вписывающееся в привычную картину мира. Возможно, это предсмертное видение, которое почему-то слегка подзатянулось, или действие лекарств, если предположить, что меня пытаются спасти. Всё так, но рассуждать подобным образом контрпродуктивно: если это видение, то оно когда-нибудь само закончится, а если лекарства, то и они рано или поздно перестанут действовать вне зависимости от моей воли.
Поэтому будем считать и поступать исходя из того, что всё происходящее это не наркотический трип и не фантомы умирающего сознания, а самая настоящая реальность. И раз так, то надо собирать разведданные.
Я поднял с земли свою «одежду» и внимательно осмотрел этот шедевр эксклюзивного дизайна. Грубая мешковина явно кустарного производства, сшито руками — у нас таких вещей нет сейчас даже в глухих деревнях. Это продукт доиндустриальной эпохи, никаких сомнений. Как и стол, стоявший неподалёку и будто бы сделанный не самым трезвым столяром. А если вспомнить об императоре и графе, о которых упоминал старик, то получается, что здесь ещё существует феодализм и сословное деление... В общем, это место находилось на уровне развития наших земных Средних веков.
Поскольку особого выбора не было, я натянул мешок на голое тело, чтобы не смущать старика. Да и свежо к тому же в пещере — так что какая-никакая, а защита от холода.
Что дальше? Рубин. Огромный, удивительной чистоты — на Земле такой камень стоил бы кучу денег, а здесь старик небрежно бросил его, совершенно не заботясь о состоянии ценной вещи. Вывод: либо они здесь не редкость, либо старикан не совсем адекватен (что вряд ли), либо он точно знает, что никто его вещь не тронет. А раз так, то и я не стану лезть руками, куда не просят. Хотя, скрывать не буду, рубин буквально притягивал своей чистотой — никогда раньше не замечал в себе страсти к драгоценностям.
Теперь красноватые полосы, при помощи которых меня связали. Беглый осмотр показал, что ни отверстий, ни каких-либо особенностей у камня не было — обычный кусок скалы, а значит, полосы никак с ним не связаны. При этом они пропали, когда дед пробормотал что-то себе под нос. Учитывая здешнее убранство и одежду, вряд ли можно предполагать голосовое управление каким-нибудь высокотехнологичным устройством... Так что, получается, магия? Чтобы попробовать проверить это предположение, нужно было вспомнить слова, которыми старик управлял полосами.
Пока он продолжал выхаживать, не обращая на меня никакого внимания, я прикрыл глаза и сосредоточился на дыхании. Вдох-выдох. Простейшая медитативная практика припоминания, позволяющая довольно точно воспроизводить события и детали. Вдох-выдох.
Я сконцентрировался на том, как воздух наполняет лёгкие и как выходит из них. Не нужно пытаться вспомнить, нужно просто стать воздухом, который носится вперёд-назад. Вдох-выдох. Настоящее-прошлое.
Вдох. События перед мысленным взором завертелись в обратную сторону. Всё быстрее и быстрее, пока не достигли того момента, когда рубин был всё ещё в руках деда.
Выдох. Время потекло в привычную сторону, воспоминания ожили, слова, жесты — всё повторилось до мельчайших деталей. Я вспомнил. Голова привычно загудела, обещая в ближайшем времени порадовать острой болью, но ничего не поделать — у всего есть цена.
«Уска-паткар-банду» — вот что сказал старик, когда освободил меня. Ну, по крайней мере, именно так я расслышал ту белиберду, которую он пробурчал себе под нос.
Ни на что особо не надеясь, я отошёл на пару шагов и направил руку в сторону камня, готовясь произнести нужные слова. Не думаю, что получится сотворить заклинание — наверняка этому надо долго учиться, плюс обзавестись волшебной палочкой или какой-нибудь другой ерундой, но сидеть без дела я не привык, а старику сейчас явно не до меня. Да и отсутствие результата — это ведь тоже результат.
— Феликс, ты чего? — дедок заметил мои телодвижения и нахмурился. — Что ты делаешь?
— Экспериментирую, — ответил я и сказал: — Уска-паткар-банду!
|
| |
| |
| admin | Дата: Суббота, 20.08.2022, 11:21 | Сообщение # 4 |
|
Избранник
Группа: Администраторы
Сообщений: 794
Репутация: 28
Статус: Offline
| Глава 2
Ну, похоже, я зря сомневался в результате. То ли пятьдесят пять лет в полковнике Секретного Управления дремали невиданные магические таланты, то ли паренёк, в теле которого мне повезло оказаться, был в этом деле дока... Не знаю.
Но факт остаётся фактом: стоило закончить заклинание, как вокруг камня появились полосы и не едва красные, какие были у деда, а прямо кумачовые, как пионерский галстук из моего далёкого детства. Через мгновение полосы сдавили кусок скалы с такой силой, что поползли трещины! А ещё через секунду камень «лопнул», обдав внутреннее пространство пещеры осколками величиной с ладонь.
Не сказать, что это сильно ухудшило интерьер, но стол практически перестал существовать, а в воздухе повисло облако пыли. Если бы не старик, то я бы, скорее всего, в очередной раз погиб (ну, или отправился в следующий мир, теперь уже даже в смерти нельзя быть уверенным до конца), однако этого не произошло — дед как-то хитро сложил пальцы, потом хлопнул в ладоши и нас окружили полупрозрачные сферы. Они-то и остановили каменные осколки, которые потом просто упали на землю.
Короче говоря, получилось неплохо. Осталось опытным путём выяснить на каком расстоянии это заклинание действует, и можно считать, что у меня появилось оружие. Эта мысль сразу придала мне уверенности — за годы службы я настолько свыкся с пистолетом, что без него ощущал себя хуже, чем голышом.
— Ты... ты... — судя по дрожащим губам, старик моему успеху не обрадовался. — Ты чего творишь??? Ты мог убиться! Ты мог... Ты мог... Нельзя колдовать без печати!!!
В конце своего сбивчивого монолога он перешёл на крик.
— Что такое печать? — спросил я, чтобы отвлечь деда от инцидента и узнать чуть больше об этом мире.
Честно говоря, он был прав — зря я так поступил. Видимо, опыт прошлой жизни, намертво вбитый в память, не позволил до конца поверить в наличие колдовства, а молодое тело, полное гормонов, толкнуло на эксперименты. Впредь эти моменты нужно будет учитывать, чтобы не допустить ошибки во второй раз.
— Вот что это такое... — ворчливо ответил старик и потянул вниз ворот, обнажив круглую печать с замысловатым рисунком — её то ли выжгли, то ли вытатуировали у основания шеи. — Но об этом потом... Как ты себя чувствуешь?
— Вроде нормально, — я прислушался к ощущениям в теле. Ничего необычного, разве что есть захотелось.
— Очень странно... — дед вытащил из-под останков стола рубин, который через миг утратил красноту и налился голубоватым свечением. — Я ведь проверял тебя в детстве на наличие магического таланта и ничего не нашёл...
Он поглядел на меня через теперь уже голубой камень, а после крякнул и опустился на щепки:
— Не может быть! Магический дар?!
Не знаю, радоваться ли этому или пугаться... С одной стороны — лучше иметь что-то, чем не иметь, а с другой — старик почему-то выглядел не очень довольным. Однако не успел я начать задавать вопросы, как дед шикнул на меня, погрозил пальцем, а затем гаркнул:
— Потом всё обсудим, а пока иди к сёстрам, а то они там уже извелись, наверное...
— У меня есть сёстры??
Это известие шокировало меня больше, чем другой мир, новое тело и магия вместе взятые.
— Да, Феликс, у тебя их две! И если не хочешь им навредить, будь добр, не пытайся больше колдовать!
Я рванул к выходу из пещеры, быстро преодолел несколько метров и выскочил наружу. Молодое тело — будь оно неладно! — бурлило гормонами, наполняя эмоциями. Ну, в конце концов, кто эти «сёстры» для меня? Чужие люди, не более. Однако сейчас желание увидеть их было настолько сильным, что я не мог ему сопротивляться. Да и не хотел, если начистоту.
За пределами пещеры царила поздняя весна или раннее лето. Всё цвело, зеленело и благоухало ароматами цветов и трав. Я оказался в не очень густом лесу, где между ветвей пробивалось тёплое солнце. Неподалёку виднелся небольшой двухэтажный домик, спрятанный за декоративной оградкой — похоже, это моё новое обиталище.
Я побежал вперёд, с трудом переставляя непослушные ноги, и уже спустя полминуты перемахнул через невысокий заборчик. Массивная дверь оказалась не заперта — за ней находились небольшие сени, а дальше — комната с печью, шкафами, столом... И двумя девчушками! Одна на вид лет десяти, а другая помладше — лет пяти-шести, не больше.
— Феликс!!!
Слитный вопль по-детски писклявых голосков оглушил на мгновение, а затем меня буквально захлестнула волна объятий. Такое ощущение, что на двух девчонок приходилось минимум восемь рук, а сил у них было как у портовых грузчиков, не меньше!
Когда на теле прибавилось с десяток лишних синяков, я наконец сумел вырваться и рассмотреть своих сестрёнок получше.
Та, что помладше — немножко пухленькая, одетая в белое платье, глядела на меня огромными голубыми глазами, наматывая на палец белокурые локоны. Она выглядела какой-то растрёпанной, будто её только недавно подняли с кровати, но забыли разбудить.
Та, что постарше, наоборот — тощенькая, собранная и деловитая. Светлые волосы завёрнуты в аккуратный «бублик», на платье — передник, на котором даже пятна, казалось, размещены в каком-то специальном порядке. В общем, серьёзная «женщина», сразу видно.
— А что с тобой было? А что у тебя за наряд? А ты уже окончательно выздоровел? А почему ты заболел? А дедушка Хольд где? — вот примерно половина из тех вопросов, которые я успел услышать от младшенькой, пока рассматривал своих новообретённых сестрёнок.
А старшенькая спросила только одно:
— Кушать хочешь?
— Хочу, — честно ответил я.
Пока она выставляла из печи на стол аппетитно пахнущие горшочки с едой, я решил рассказать о своей «амнезии».
— Значит так, сестрёнки, дедушка Хольд меня, конечно, вылечил, но случилась маленькая неприятность: я потерял память и совсем ничего не помню.
— Совсем-совсем? — сразу уточнила младшенькая. — Даже кто твою новую рубаху прошлым летом порвал?
— Даже этого не помню, — я скорчил печальную физиономию. — А ты случайно не знаешь, кто это сделал?
— К сожалению, нет, — девчушка сложила пухленькие ручки под подбородком и покачала головой. — Но искать этого человека бессмысленно и бесполезно, точно тебе говорю!
Я рассмеялся.
— Тори, хватит, — строго сказала старшенькая. — Дай Феликсу поесть спокойно.
— Так я же не против, Эльзочка, — младшая достала из какого-то шкафа кусок хлеба, отломила себе корочку, а остатки протянула мне. — Пусть кушает, пусть выздоравливает!
В одном из горшков оказалось что-то наподобие отварного батата, в другом — тушённые с рыбой овощи. Я быстро смолотил всё вместе с хлебом, прислушиваясь к разговору сестёр. Те болтали о какой-то ерунде — вот оно очарование детства! Узнали, что брат потерял память и хоть бы хны — никаких переживаний.
После еды Эльза дала мне нормальную одежду — серые домотканые штаны, рубаху и пояс.
— И вот ещё... — сказала она, протянув небольшое зеркальце в кожаной оплётке. — Если ты всё забыл, то, наверное, хочешь посмотреть на себя...
Честно говоря, я об этом даже не думал — собственная внешность волновала меня в последнюю очередь. Если мужчина хоть капельку приятнее орангутанга, то это уже успех.
— Спасибо, сестрёнка, — я тем не менее взял зеркальце и взглянул на своё отражение.
Не являюсь ценителем мужской красоты, но Феликса Обрина у нас, на Земле, назвали бы как минимум симпатичным: блондин, голубые глаза, волевой подбородок и тонкий нос... Хотя, кто знает, возможно, здесь это считается невообразимым уродством. Впрочем, мне было всё равно.
Младшенькая Тори (позже оказалось, что это сокращение от Виктории) протянула пухлую ладошку, требуя отдать зеркало, пару секунд любовалась на себя, а потом зачем-то попросила подарить ей мешок. Уж не знаю, для чего он понадобился крохе, но я расстался с этим произведением портняжного искусства без малейших сожалений.
А затем меня так потянуло в сон, что ни на какие расспросы сил попросту не осталось — чёрт с ним, разберусь во всём, когда проснусь. Кое-как доковыляв до соседней комнаты, я рухнул на кровать и отрубился прежде, чем голова коснулась пуховой подушки.
Подъём вышел так себе — почти как в армии. Только вместо крика дневального меня разбудили возмущённые вопли каких-то неизвестных мужичков. Вопли были не только возмущённые, но ещё и явно агрессивные, поэтому я не стал долго нежиться в постели, а быстро поднялся и выскочил на улицу. Похоже, пожить спокойной жизнью мне не удастся даже в другом мире — судьба у меня такая, видимо.
«Надо обзавестись ботинками», — подумал я, когда какая-то колючка впилась в ступню. Удивительное дело, но вчера, когда бежал знакомиться с сёстрами, отсутствие обуви меня совершенно не смущало.
Вопли доносились откуда-то слева, и я, не задерживаясь, направился туда. Повернув за угол дома, я увидел источник шума — возле старика, к которому с двух сторон жались мои сестрёнки, стоял какой-то мужик и визгливо кричал:
— Отдай ягоду, отшельник! Я знаю, что у тебя есть запас!
Кроме визгливого, здесь был ещё один человек. Тощий мужичонка с крысиной физиономией аккуратненько, по шажочку, обходил Хольда по дуге, явно намереваясь зайти тому за спину.
— Красная ягода очень опасна при неуёмном употреблении, — дед говорил, а сам пытался подтолкнуть девчонок в сторону дома. — Моих запасов и так едва хватает, чтобы снимать боль у тех, кто нуждается в помощи...
— Так мы как раз нуждаемся! — жалобно сообщил визгливый. — Поэтому давай, помогай!
Не нужно обладать выдающимся аналитическим талантом, чтобы понять, что здесь происходит. Красная ягода — это, видимо, какое-то местное растение, которое применяется в медицине и с которого можно неплохо «заторчать». А эти двое — сельские наркоманы, жаждущие очередной дозы.
— Отдай сам, отшельник, по-хорошему, а то мы ведь и по плохому попросить можем...
Типичные наркоши — раз надавить на жалость не получилось, значит, надо переходить к угрозам. Ну а после угроз в ход пойдёт старое доброе насилие.
Из-за потери сестры в той, прошлой жизни, я очень не любил наркотики и тех, кто их принимает. Вряд ли полюблю эту гниль и здесь...
— Отведи девочек в дом, — я обратился к старику, обозначая своё присутствие и отвлекая внимание на себя.
— Оп-па... Это кто тут у нас вылез? — Визгливый развернулся в мою сторону. — Феликс-Феликсочек? А ты чего это вдруг осмелел-то? Думаешь, мы не знаем, как ты от деревенской ребятни бегал, сверкая пятками?
Похоже, прежний хозяин тела не пользовался большим авторитетом, а значит эти двое вряд ли будут всерьёз опасаться того, кого гоняли местные хулиганы. Что для меня несомненный плюс, поскольку позволяет по полной реализовать преимущество от неожиданного нападения.
Мужичок с крысиной мордой тем временем поменял направление движения — теперь он хотел зайти за спину мне.
Я слегка повёл плечами. Феликс, чьё тело мне довелось занять, явно не умел драться. Я чувствовал это когда двигался, когда стоял, даже когда просто дышал. Годы тренировок, тысячи повторений ударов, бросков и их связок — всё это было буквально вколочено в мою мышечную память, но, к сожалению, те мышцы остались в другом мире.
Но ничего, кроме памяти тела, есть ещё и память сознания, что тоже немало. Да и тело, будем честны, мне досталось не самое плохое: высокий рост (даже выше, чем у обоих наркош), длинные руки и, главное, молодость. А физуху мы ещё обязательно подтянем.
— Феликс... — начал было говорить старик, но мой взгляд заставил его замолчать.
Видимо, дед понял всё по моим глазам, потому что он подхватил девчонок подмышки и спиной вперёд, не выпуская из виду наркоманов, посеменил к дому.
— Дяденьки, — я улыбнулся во весь рот, — ягоды есть в пещере, хотите покажу?
— В пещере? — воскликнули оба наркомана разом и шагнули в мою сторону.
Судя по тому, как эти остолопы двигались, неловко переваливаясь с ноги на ногу и мешая друг другу, их боевая подготовка тоже оставляла желать лучшего. Собственно, это было понятно и по их поведению — они не умели действовать сообща, явно не готовились к возможному нападению и даже не контролировали вероятные направления атаки. В общем, в прошлой жизни я справился бы с десятком таких «умельцев», даже не вспотев.
— Ага, в пещере, могу проводить...
— Веди!
«Учуяв» полюбившуюся отраву, обдолбыши окончательно утратили способность соображать, опустили руки и подошли ещё чуть ближе.
Сперва я хотел увести их подальше, чтобы не устраивать драку на глазах изумлённой публики, представленной моими сестричками и Хольдом, но теперь передумал. Несмотря на то что наркоши никакие не бойцы, однако их всё-таки двое, и это может стать проблемой. Раз уж и я не в форме, значит, действовать нужно сразу, пока они утратили бдительность и не ожидают нападения.
— Ну и чего стоишь? — визгливому не понравилась заминка.
Что ж, с него и начнём.
Я выбросил руку вперёд, крепко ухватившись за жиденькую бородёнку, и резко дёрнул вниз. В глазах визгливого промелькнуло недоумение, которое быстро сменилось слезами. Не то чтобы он вдруг решил поплакать о своей тяжёлой наркоманской судьбе, нет — это просто я ударил его кулаком по кончику носа. Несмотря на кажущуюся простоту приёма, по себе знаю — ему сейчас очень больно.
Мужичок с крысиной мордой только-только начал что-то соображать, но я не дал ему возможность завершить мыслительный процесс. Подшаг в сторону. Сворачиваю корпус, подныривая под неумелый удар. Выпрямляюсь как пружина, впечатывая кулак туда, где под драной рубахой, грязной кожей и жиденькими мышцами пряталась печень.
— Ой... — тоненько пискнул крысиномордый и начал заваливаться на землю.
Хороший удар в печень (а у меня получилось хорошо!) не оставляет шансов для дальнейшей дискуссии. Собственно, крысиномордый всем своим видом демонстрировал, что вопросов у него больше не осталось. Резкий удар ногой по корпусу, чтобы немного помочь гравитации, и мужичок прилёг отдохнуть под ближайшее дерево — бить босой ступнёй не так удобно, как ботинком, но тоже неплохо.
Бой занял буквально пару секунд, однако моё нынешнее тело оказалось скверно подготовлено даже к таким пустяковым нагрузкам. Мышцы и связки загудели от прилива крови — завтра, наверное, всё будет болеть.
— Ах ты гадёныш... Ах ты собака безродная...
Визгливый, стоял на коленях и, слегка пошатываясь, размазывал кровь по лицу.
Я усмехнулся. Можно подумать, этот придурок сам из местной аристократии.
— Смешно тебе? — Визгливый вдруг вытащил из рукава длинный гвоздь с самодельной деревянной рукояткой. Кривоватый и местами ржавый, он тем не менее мог оставить в моём туловище очень неприятное и, главное, не запланированное природой отверстие. — Посмотрим, как ты будешь смеяться, когда я этих сучек мелких сначала трах...
Что он там говорил дальше, я уже не слышал. В ушах забил кровавый набат, а в глазах потемнело от ярости — такой злости и ненависти я давно не испытывал. Эта тварь посмела угрожать детям! Эта тварь хотела причинить вред моим сёстрам! Пусть я знаю их всего ничего, но они единственные близкие мне люди, а значит, урод только что подписал себе смертный приговор.
Мышцы заломило от боли — я двигался слишком быстро для этого тела. Неловкий выпад наркоши не мог остановить мой молниеносный рывок. Я перехватил вооружённую руку, слегка вывернул её и поймал выпавший гвоздь. Вот и всё.
Сжав горло визгливого, я заставил его подняться на ноги и с силой впечатал не самое здоровое тело в ствол дерева.
Мимолётный взгляд на второго — крысиномордый лежал, обхватив бок двумя руками, и тихонько поскуливал. В настоящем он никакой угрозы не представлял, а в будущем... А вот будущего у него, скорее всего, не будет.
— Стой! Прости!!! Обещаю, я ничего не... — торопливо запричитал визгливый, но замолчал, взглянув мне в глаза.
Видимо, увидел что-то такое, что даже его недоразвитому мозгу стало понятно — никакого смысла молить о пощаде нет. И правильно, незачем впустую тратить последние мгновения жизни.
Гвоздь длинный — если ударить между рёбрами, можно достать до лёгкого...
Я уже замахнулся, чтобы осуществить задуманное, но меня остановил тихий голос старика.
— Не надо, Феликс.
За то короткое время, что длился наш поединок, он успел дотащить сестричек только до угла дома. И теперь все трое с ужасом наблюдали за мной.
— Отпусти дяденьку, Феликс, пожалуйста... — прохныкала бледная от страха Тори.
Чёрт! Всё моё естество выступало против того, чтобы оставлять эту мразь в живых. Мало того что такие твари недостойны ходить по земле, так и живой враг за спиной — это, считай, нарушение всех инструкций разом. Так поступать нельзя. Однако и убивать на глаза детей тоже не самое лучшее решение.
— Повезло тебе, — я отпустил визгливого, и он сразу рухнул на землю. — Бери свою подружку и вали отсюда. Подойдёшь к этому дому — убью. Посмотришь в сторону этих людей — убью. Если даже только подумаешь посмотреть — убью... Ты всё понял?
Визгливый закивал с такой силой, что уродливая башка не слетела с тощей шеи только чудом.
— Пойдём в дом, Феликс, — старик старался не смотреть на меня. — Пусть уходят.
Я сунул гвоздь за пояс (надо будет сделать что-нибудь вроде ножен) и пошёл следом за Хольдом.
В сенях меня настиг откат — навалилась усталость, мышцы, и без того гудевшие, начали сильно болеть, а голова — кружиться.
— А всё-таки здорово Феликс им наподдал, да дедушка Хольд, — Тори как будто уже успела забыть о страхе.
— Драться нехорошо, — сухо сообщила Эльза, но по глазам было видно, что она тоже впечатлилась боевыми возможностями своего брата.
— Девочки, идите наверх, — попросил старик, тяжело опустившись на лавку. — Нам надо поговорить с Феликсом.
— Ну дедушка Хольд...
— Наверх, я сказал!
Вскоре две пары маленьких пяточек обиженно застучали по деревянной лестнице, и мы остались наедине с дедом. Я готовился к выволочке за то, что ввязался в драку, но разговор сразу свернул в совершенно другую сторону.
— Кто ты такой? Или, правильнее, что ты такое?
— Чего?
Из-за усталости я не сразу понял, что у меня спросили, но старик не дал мне шанса ответить что-нибудь более вразумительное. Он быстро вытащил уже знакомый мне драгоценны камень, который на этот раз налился чернотой, и направил его на меня.
— Стой! — успел крикнуть я, но было поздно.
Через миг в мою грудь ударил чёрный луч и наступила тьма.
|
| |
| |
| admin | Дата: Суббота, 20.08.2022, 11:21 | Сообщение # 5 |
|
Избранник
Группа: Администраторы
Сообщений: 794
Репутация: 28
Статус: Offline
| Глава 3
На этот раз я очнулся не в пещере, а на небольшой поляне, окружённой высоченными деревьями. Вечернее солнышко дарило последние тёплые лучики, свежий ветерок обдувал лицо... В общем, благодать.
Портил всё только крест, к которому я был привязан. Трудно наслаждаться природой, когда верёвки впиваются в руки и ноги, а боль огнём растекается по одеревеневшей от неподвижности спине.
Напротив, прямо передо мной, стоял старик со всё тем же камнем в руках. Не могу сказать, что я испытывал к нему хоть какие-то тёплые чувства, после того как он презлым заплатил за предобрейшее, напав на меня исподтишка. Вот и помогай после такого людям.
Заметив, что я очнулся, старик поднял над головой драгоценность и произнёс:
— Здесь, в священном месте айнуров, под сенью тысячелетних древ... Я, властитель камней, силой атрибута повелеваю: открой свою истинную сущность! Назови себя!
Прозвучало всё это пафосно и внушительно — я проникся, врать не буду. Властители камней меня до этого момента не допрашивали, хотя в прошлой жизни многие пытались узнать мою «истинную сущность».
Старикан смотрел очень внимательно, видимо, ожидая, когда я уже начну колоться. Однако ни тысячелетние древа, ни какие-то айнуры, ни даже непонятная сила атрибута не пробудили во мне ни малейшего желания рассказать о себе правду.
— Дедушка Хольд, ты как себя чувствуешь? — ласково спросил я.
Что-то мне подсказывало, что грубить старику сейчас — это не лучшее решение.
— Ни одна тварь, ни один демон, ни один паразит из иных планов бытия не может лгать в этом месте, — Хольд недоверчиво посмотрел на меня. — Как тебе это удаётся?
Что же, теперь у меня, можно сказать, есть справка, что я не демон, не паразит и даже не тварь, поскольку никаких проблем с тем, чтобы соврать, я не испытывал. Однако говорить об этом, конечно же, не стоило.
— Возможно, дело в том, что я не вру?
— Ты думаешь, я идиот? — вдруг закричал старик. — Я видел, как ты двигаешься!
— Не понимаю, о чём ты, Хольд...
Я и правда не понял, что имел в виду старик.
— Когда-то давно, — он перешёл с крика на почти что шёпот, — во время путешествий по Чёрным Пескам, к каравану под моим командованием прибился подросток, почти мальчишка...
А дед-то, оказывается, не так прост. Один из наркош назвал его отшельником, сам я посчитал его деревенским лекарем, а он, получается, из наших — военный человек.
— Позже выяснилось, — продолжил старик, — что мальчишка этот пристал к нам не случайно. Его послали достать вещь, которую мы перевозили... В одну из ночей, почти под утро, он напал на охрану и перебил половину десятка, пока мне не удалось обездвижить его чарами. Уже потом, через несколько лет, я узнал, что таких бойцов называют певцами смерти... Превосходные убийцы, которых готовят чуть ли не с рождения...
Ну, напасть под утро — это вполне разумно. Самое мёртвое время, когда даже у бдительных часовых слипаются глаза. Правда, непонятно, к чему сейчас этот рассказ?
— Это всё, конечно, очень интересно, — сказал я, — но, может, сразу перейдём к той части истории, где ты меня развязываешь?
— Я навсегда запомнил, как двигался тот парнишка, — старик не удостоил вниманием мои слова. — Стремительно, смертоносно, даже грациозно... Точно так же, как ты сегодня.
Я молчал, не зная, что сказать. Подумалось только, что пафос здесь, похоже, любит не один старик... Певцы смерти — звучит, конечно, очень здорово и даже немножко поэтично, но вот с подготовкой у них всё не так уж радужно, раз я сравнялся с ними, будучи в совершенно неприспособленном для таких дел теле.
— Феликс был хорошим мальчишкой, и его никто и никогда не учил убивать. Поэтому я спрашиваю, кто ты? Ведь ты просто не можешь быть моим воспитанником.
— Послушай, — запястья саднило всё сильнее, — я не знаю! Помню только, что очнулся в твоей пещере, а что было раньше мне неведомо!
— Как ты сумел сотворить заклинание? Откуда в тебе магический дар? Кто ты, псиная свора тебя раздери?!
— Да я просто запомнил слова, которые ты произнёс, а затем повторил их! Глупость сделал, согласен, больше так не буду...
Почему-то захотелось добавить «честное пионерское», но я сдержался.
— ЭТО НЕВОЗМОЖНО! — прокричал старик. А потом, восстановив дыхание, уже гораздо спокойнее сказал что-то непонятное: — Нельзя придать чарам словесно-знаковую структуру, пока магистральные контуры магического ядра не очерчены ограничительными каналами.
— Можно чуть-чуть попроще? — попросил я. — Так, чтобы даже мне было понятно.
— Нельзя сотворить заклинание, пока дар не запечатан, — он снова опустил ворот, продемонстрировав круглую печать. — В диком состоянии доступны иные силы, но не классические колдовские формулы... Однако ты не только произнёс формулу академических чар, но и сумел добиться результата! Я спрашиваю, как ты это сделал? И кто ты, красная гниль тебя побери?!
Я тяжело вздохнул. Как говорится, эта песня хороша — начинай с начала.
— Я ничего не помню и ничего не знаю ни про магию, ни про заклинания, ни про чары... То, что получилось, было случайностью...
— Не верю, — сурово произнёс чародей. — Теперь я знаю, что ты не Феликс... Ты убийца и лжец... А раз так, то нельзя рисковать...
Камень в руках старика стал чернее ночи, и я вдруг отчётливо понял, что следующего заклинания уже не переживу. Сейчас меня будут убивать, и пусть смерть теперь вовсе не обязательно означает конец, умирать всё-таки не хотелось. Мало ли, вдруг ещё одного шанса не будет.
— Постой, Хольд! Возможно, ты прав! Возможно, я не тот Феликс, которого ты знал, которого любил и о котором так сильно заботился, но не смог уберечь... Однако ты сам признал, что я не демон, не тварь и не паразит, так? А значит, никакой угрозы не несу, правильно?
Я старался говорить как можно более убедительно. Так, как учили — воздействуя разом и на центральный путь убеждения, и на периферийный. На логику, указывая на бесспорные для старика факты, и на эмоции — через воспоминания и чувство вины.
Хольд немного опустил руку со своим «оружием» — похоже, слова подействовали. Что же, против психологии не попрёшь, даже если ты колдун и властитель камня.
— Я не несу угрозы, — повторил я, чтобы закрепить эту мысль в мозгу собеседника, а затем вбросил новый тезис: — И, более того, ты сам видел, на что я способен... Не знаю, откуда это во мне, но я могу помочь тебе защитить Эльзу и Тори!
Наверняка сейчас именно судьба девчонок волновала старика больше всего, поэтому стоило надавить на эту точку. Кроме того, я и правда готов был их защищать — почему-то обе малявки запали мне в душу с первого взгляда. То ли это пресловутый голос крови, ведь во моих жилах, как ни крути, течёт кровь их брата, то ли всё дело в Настеньке, которую я потерял в прошлой жизни... Впрочем, какая разница? Главное, что я говорил искренне, и старик должен был это почувствовать.
— Да, защита может понадобиться... — задумчиво сказал Хольд, окончательно опустив руку. Камень утратил былую черноту и стал прозрачным. — Люди говорят о приближающемся нашествии варлогов... Да и свободные бароны давненько не устраивали набегов, а значит, готовят что-то серьёзное... Коттары, опять же, постоянная проблема для тех, кто живёт рядом с лесом...
Ни об одной из упомянутых угроз я, конечно, не имел никакого представления. Что вообще мне довелось повидать в этом мире? Пещеру, реденький лесок, домик и вот эту поляну... Но тем не менее я кивал в такт словам старика, подтверждая, что всё перечисленное для меня не проблема. Коттары, варлоги, бароны... Куда им тягаться с настоящим полковником, пусть даже он временно привязан к кресту и находится в одном шаге от смерти.
Говорить больше ничего не стоило — излишняя болтливость может усилить подозрения. Всё, что нужно, уже сказано — осталось только дождаться решения, которое примет старик. Конечно, речь не шла о безропотном ожидании. Параллельно с разговором я пытался незаметно ослабить верёвки, чтобы в нужный момент была возможность напасть... или сбежать. Ну, это на тот случай, если переговоры зайдут в тупик.
— Хорошо, я дам тебе шанс, — сообщил Хольд после нескольких минут ожидания, — но ты должен доказать свою добрую волю, поклявшись здесь, в священном месте айнуров...
Я не стал дожидаться окончания очередной пафосной речи, а вместо этого вывернулся из верёвок (непривычные к такому суставы неприятно захрустели) и сошёл, так сказать, с креста. Я чувствовал себя как полено, двигался примерно так же, но старик явно впечатлился и снова поднял чёрный рубин.
— Хватит, — попросил я. — Это просто то самое доказательство доброй воли, о котором ты говорил. Я мог бы напасть, но не сделал этого, потому что не лгал, когда предлагал защиту.
Хольд помолчал несколько мгновений, а потом кивнул.
— И клясться не буду, — добавил я.
— Почему?
— Не верю в клятвы.
Как ни странно, но этот ответ вполне удовлетворил старика
— Обманешь или навредишь девочкам, и я превращу тебя в слизь, — он спрятал камень в широкий рукав.
— Договорились, — я кивнул: — Ну, а теперь рассказывай.
— Что рассказывать?
— Всё рассказывай. Про окружающую обстановку, про расклад сил, про то, кто с кем воюет и кто кому угрожает, про баронов этих свободных, про варлогов и про коттаров... Ну и про магию, конечно...
— На это уйдёт остаток моей жизни, — мрачно ответил старик.
— А ты коротенько, только самое важное.
— Пошли домой, — Хольд махнул рукой куда-то в сторону. — Начнём по дороге...
В общем, рассказ и правда затянулся. Старикан говорил, пока мы несколько часов шли до дома, и потом ещё почти два дня, когда мы ходили с ним за какими-то травами. Как я и предполагал, он занимался целительством, обслуживая население близлежащей деревни, но большой любовью не пользовался. То ли из-за скверного характера, то ли потому что жил отшельником, не знаю.
Как бы то ни было, полученную информацию я разделил на два уровня: тактический и стратегический. На тактическом — всё, что может понадобиться прямо здесь и сейчас. На стратегическом — общая информация планетарного, так сказать, масштаба, которая вряд ли будет нужна в ближайшее время.
Если коротко, то я оказался на территории Великой империи, которой правил некий Франц с порядковым номером «Первый». Самое большое государство континента, занимавшее почти треть от него и распложенное примерно в центре. Земли разделены на императорский домен и владения шестерых вассальных курфюрстов, которые избирали очередного императора после смерти предыдущего. Не так давно один из курфюрстов решил устроить небольшой бунт, но ему не повезло, и курфюрстов стало пятеро, а земли шестого присвоил себе император. Всё это, само собой, сопровождалось гражданской войной, которая закончилась примерно за год до моего появления.
Конечно, такие неурядицы не проходят бесследно — там, где только-только прошла война (особенно гражданская) и где совсем недавно установилась новая власть, полным-полно мародёров, разбойников, лихих людей и прочего асоциального элемента. Имперские наместники лютуют, желая выдоить побольше богатств из новых земель, а ворьё всех мастей только и ждёт удобной возможности, чтобы разжиться добром...
Учитывая мою удачу, нетрудно догадаться, где именно находилась деревня «Наречье», рядом с которой проживал паренёк Феликс, подаривший мне своё тело. Разумеется, именно там — на новых имперских землях, да ещё и на самой южной границе...
А граничили эти «благодатные» места вовсе не с милыми феечками и добрыми волшебницами. На западе находились свободные баронства — этакая феодальная вольница, которая периодические устраивала набеги на имперские владения.
На юге — кочевой народ варлогов. Если верить старику, они были похожи на прямоходящих ящеров и раньше не несли угрозы. Однако в последние годы что-то (или кто-то) погнало их с привычных кочевий, и орды хлынули в свободные баронства... Нетрудно догадаться, что скоро их стоит ожидать и здесь.
На востоке — лес. Можно подумать, что хоть тут всё более или менее хорошо, но нет — не зря же его называли «Гиблым». Собственно, никакого леса в тех местах не было ещё пару сотен лет назад, а появился он в один день и по неизвестной причине.
Люди связывали беспрецедентное озеленение территории с некими айнурами (местными эльфами, как я понял), которые примерно тогда же куда-то неожиданно подевались. В общем, гигантские деревья не только покрыли чуть ли не четверть континента, моментально уничтожив несколько мелких государств и часть империи, но и стали главной загадкой для мудрецов этого мира.
Локальный лесной апокалипсис принёс с собой разные магические аномалии и, что хуже всего, каких-то коттаров. Кто это такие, я понять не смог. Старик сбивчиво рассказывал про иглы, торчащие из тел, огромные когти и зубы, про страх и ужас, которые сопутствуют этим существам... В общем, какие-то боевые дикобразы, если верить описанию. Не самая серьёзная угроза, как по мне, особенно в сравнении с теми же варлогами и свободными баронами.
На тактическом уровне дела обстояли получше. Пока, по крайней мере.
Деревня «Наречье» находилась у слияния двух рек, километрах в сорока от замка графа Свейна вил Кьера — имперского наместника на этих землях. Ничего плохого (как, впрочем, и хорошего) старик про него не сказал — за несколько месяцев с момента назначения граф не успел себя проявить. Не лютовал, но и с бандитскими шайками, которые полюбили эти места за отсутствие имперской стражи, справиться не пытался.
Сам Хольд пришёл в деревню примерно шесть лет назад, когда гражданская война ещё шла полным ходом. Тори тогда не исполнилось и года, Эльза была совсем крохой, а Феликсу только-только стукнуло десять. Я несколько раз пытался узнать, как дети оказались на воспитании старика, и кто они вообще такие, но он всегда уходил от ответа. Эта информация была очень важна, однако я не настаивал — Хольд и так не особо мне доверял, поэтому незачем провоцировать его и без того неслабую паранойю слишком настойчивыми расспросами.
В общем, жили они не тужили — девчонки потихоньку взрослели, Хольд помогал деревенским с болячками, а Феликс помогал самому Хольду собирать травы. Сельская идиллия, короче говоря... Которая закончилась несколько дней назад.
Как я понял из рассказа старика, Феликс вступил в тот период, когда мальчики перестают дёргать девочек за косички и начинают присматриваться к другим местам девичьего организма. Проще говоря — парень влюбился. И не в кого-нибудь, а в сельскую красавицу, у которой от ухажёров отбоя не было и к которой на кривой козе не подъедешь. Юный Феликс решил добиться благосклонности так, как советовали в рыцарских романах — совершив подвиг. Зря Хольд его читать научил — был бы неграмотным, глядишь, остался бы жив.
Как-то ранним утром Феликс сбежал из дому в Гиблый лес, до которого часа три пешего ходу, чтобы сорвать некий особенный цветок. Разумеется, никакого цветка он не нашёл, зато обнаружил жилу ликвера — магического минерала, который редко выходит на поверхность. Что такое этот ликвер, как я понял, никто точно не знал, но материалом считался очень ценным и чудовищно опасным.
Видимо, подумав, что такая штука лучше, чем какой-то дурацкий цветок, паренёк схватился за жилу голой рукой и получил сильнейший магический ожог. Чары буквально выжгли его личность, освободив место для меня. Потом пустое тело на автомате вернулось домой, где Хольд сразу приступил к реанимационным процедурам, результатом которых стало моё появление в этом мире...
Вот такая печальная повесть о подростковой глупости. Покойся с миром, Феликс, и спасибо тебе за шанс прожить новую жизнь.
Кроме всего прочего, старик много говорил о магии и о моём магическом даре. Хотя стоит ли называть это даром — большой вопрос...
В общем, первый шаг к тому, чтобы стать полноценным колдуном — это получение специальной печати. В принципе, ничего сложного — нужно просто прибыть в главную академию общих чар, расположенную в столице империи — городе Ахене, и заявить о желании стать аколитом — так здесь называли начинающих колдунов. Ничего сложного, если бы не один маленький нюанс — эта возможность была доступна только дворянину, а Феликс Обрин им не являлся.
Казалось бы, плюнуть и растереть — раньше как-то без колдовства жил и дальше прекрасно обойдусь! — но нет. Без печати, которая обрамляла бы и упорядочивала дар, магия во мне со временем должна была стать всё более дикой и всё более необузданной... Нетрудно догадаться, что ни к чему хорошему это привести не могло.
Людей с даром, но без печати, называли дикими магами, и судьба их складывалась исключительно печально: либо смерть от бушующих в крови чар, либо гибель от рук колдовской инквизиции. Хольд поведал об этой прекрасной организации очень немногое, но даже короткого рассказа хватило, чтобы понять — гестапо рядом с ним просто дети.
— Сколько у меня времени? — спросил я, услышав чудесные новости о неизбежной смерти.
— До чего? До того, когда магия разорвёт тебя на кусочки, или до того, когда тебя поймают инквизиторы?
Пока Хольд говорил, с его губ не сходила лёгкая улыбка. Кажется, мне стало чуть-чуть понятнее, почему старика недолюбливают в деревне.
— До того, как разорвёт, — с такой же улыбкой ответил я. — Хочу подгадать момент и раскрасить стены твоего домика красным...
— Ну, это вряд ли получится, поскольку никому не ведомо, когда чары окончательно взбунтуются. Может быть, через год. Может быть, через пять лет. А может быть, это произойдёт завтра... Всё зависит от силы воли, от крепости тела и характера и от удачи, конечно. Впрочем, твой случай уникален, ведь я до этого ни разу не слышал, чтобы дикий маг умел читать заклинания...
Что же, с волей и характером всё неплохо, но вот тело и удача в настоящий момент не самые сильные мои стороны. И если телом я собирался плотно заняться в ближайшее время, то удача от меня совершенно не зависела. Чёрт с ним, будет так, как будет, и никак иначе.
— А инквизиторы?
— Здесь, на границе, я их ни разу не видел, — ответил Хольд. — А вот в крупных городах обязательно есть минимум одно отделение.
Раз так, то пока что в города мне путь заказан. Однако хоть я и люблю свежий воздух, как каждый коренной москвич, но жить на природе — это не предел мечтаний. Да и враждовать с местными спецслужбами тоже не самый лучший вариант...
— Почему в академии запрещено учится простолюдинам? — спросил я.
— Потому что с давних времён подданным императора доподлинно известно три вещи: первое — нельзя верить ростовщикам, второе — нет лучшего правителя, чем божественный император... и третье: магический дар у простолюдина может быть только из-за порченой крови. Кроме того, ты ошибаешься, ворота академии открыты для всех.
— Так чего ты мне тогда голову морочишь?
— Даже не думал, — ухмыльнулся старикан. — Я говорил, что учёба доступна только дворянам, но не говорил, что есть какие-то запреты для простого люда.
— Хорошо, значит, я всё-таки могу учиться?
— Теоретически — да.
— А практически?
— А практически — нет.
— И что мне помешает?
— Во-первых, расстояние, а во-вторых, золото...
Оказалось, что проблемы действительно всего две: нужно было добраться до столицы, не попавшись при этом в лапы инквизиции, а потом заплатить десять тысяч золотых дукатов за первый год обучения.
«Не так уж и сложно!», — подумал я сперва, но потом старик развеял мои заблуждения, сообщив, что пока ни одному простолюдину поступить в академию не удалось. Даже до Ахена, до которого, как я понял, отсюда примерно пару тысяч километров, ни один из простолюдинов пока не добрался, а ведь ещё нужны были деньги...
— Почему никто не сумел доехать до столицы?
— Инквизиция, — сказал Хольд. — Они чуют магический дар на расстоянии дневного перехода и легко определяют, есть ли у мага печать...
— А как же сами благородные добираются до академии, если на каждом углу бдят эти суровые парни?
— Детей дворян с самого раннего детства проверяют на наличие магического дара и выписывают специальную охранную грамоту тем, у кого дар обнаружится. А когда магия внутри начинает созревать, обычно это происходит в шестнадцать-семнадцать лет, тогда-то юный дворянин и отправляется в академию.
Охранная грамота? Это уже интересно. Возможно, справиться с первой проблемой не так уж и сложно — достаточно заставить кого-нибудь поделиться грамоткой...
— Даже не думай, — похоже, старик всё понял по моему взгляду. — На бумаги наложены чары, и тебе ни за что не удастся их обмануть. А если попробуешь, то кроме инквизиции, за тобой будет охотиться ещё и какой-нибудь дворянский род.
Да уж, всё очень сложно... Однако и я вроде бы человек не самый простой. Не думаю, что здешняя инквизиция раньше имела дело с людьми, прошедшими специальную подготовку в секретном управлении КГБ СССР. А значит, шанс у меня есть.
— Хорошо, — сказал я. — Допустим, до столицы добрались. Теперь — деньги. Десять тысяч золотых дукатов — это много?
— Смотря для кого, — улыбнулся Хольд. — Для императора? Не очень. Для курфюрста? Тоже нет... А вот для жителей «Наречья» — это такая сумма, которую они заработают примерно за тысячу лет. Если не будут спать, есть и платить налоги.
— Дворяне, как я понимаю, ничего платить не обязаны?
— Не обязаны. Люди благородных кровей освобождены от оплаты указом самого Императора...
Замечательно! Выходит, мне не только нужно пробраться туда, куда пробраться считается невозможным, но и прихватить с собой бюджет небольшого государства... Может попробовать зайти с другой стороны?
— Есть какая-то возможность получить дворянство? — спросил я.
— Разумеется, — сразу же ответил старик. — Нужно всего лишь совершить подвиг и, желательно, не один. Например, спасти кого-нибудь из курфюрстов или остановить неприятельскую армию, или на худой конец победить какую-нибудь тварь, которая изводит людей тысячами... Тогда император наградит тебя титулом, академия откроет перед тобой свои двери, а какая-нибудь княжна захочет выйти за тебя замуж! Есть, конечно, некоторые сложности... Подвиги желательно совершать где-нибудь поближе к столице — там, где много влиятельных людей. Правда, там же полно и инквизиторов, которые с первого взгляда заметят у тебя магический дар, а со второго поймут, что печати-то у тебя и нет...
— Хорошо, — сказал я, — но должны же быть какие-то варианты? Что будет, если мне удастся жениться на дворянке?
— Ничего не будет. Во-первых, ни одна благородная дама даже из самого захудалого рода не выйдет замуж за простолюдина. А во-вторых, даже если такое чудо вдруг случится, то не ты станешь дворянином, а она утратит право называться благородной...
— Усыновление?
Ожидая ответа, я с интересом поглядывал на Хольда. Раз он учился в академии, то выходит, что титул у него есть.
— На меня можешь не смотреть, — ответил старик. — Усыновление не поможет, да и не дворянин я уже. Меня лишили титула несколько лет назад.
— За что?
Мой вопрос Хольд проигнорировал.
— Хорошо, — я не собирался сдаваться. — Забудем про столичную академию. Есть же здесь и другие государства? Те же свободные баронства, о которых ты рассказывал... Что если получить печать там?
— А ничего. Это невозможно.
— Почему?
— Потому что секрет печати известен только ахенским чародеям, — старику явно надоели мои вопросы. — Именно поэтому империя стала империей, а все остальные только и способны, что подкусывать её исподтишка!
— Значит больше нигде, кроме империи, настоящих колдунов нет?
— Нет, — ответил Хольд. — Только дикие маги. Говорят, далеко на севере, бородатые снежные варвары называют их волхвами, а за морем, на юге, среди чёрных песков — факирами... На востоке, у подгорных государств полулюдей, есть оммёдзи, а ещё дальше, на краю мира, живут наньу... Возможно, кто-нибудь из них мог бы тебе помочь, но добраться туда в десять тысяч раз сложнее, чем до столицы.
— А свободные баронства? До них, как я понял, не так уж далеко?
— Там тебя либо сразу убьют, либо обратят в рабство... Но даже если нет, то у большинства баронов служат выпускники ахенской академии — небогатые или разорившиеся дворяне. Хотя поговаривают, что некоторые из баронов привечают и диких магов, но те уж точно не станут помогать конкуренту...
Все последующие вопросы старик решил оставить без внимания, однако идти по лесу в тишине ему тоже не нравилось, поэтому он зачем-то продолжил рассказывать про учёбу в академии чар. Не могу сказать, что эта информация теперь представляла для меня какую-то большую ценность, но я по привычке всё слушал и запоминал.
Так вот, после получения печати шла некая процедура инициации, о которой старик поведал очень путано, но в ходе неё, как я понял, определялась склонность ученика к какому-то направлению в магии. Сам Хольд, например, именно тогда стал властителем камня — оказалось, что это вовсе не какой-то высокий титул, а просто громкое название для колдовской специализации. Даже самый задрипанный волшебник мог смело называть себя властителем огня, воды или, скажем, металла, если в ходе инициации открыл в себе соответствующий дар.
Затем начинался один из основных этапов обучения, после завершения которого аколит получал некий атрибут (что-то вроде индивидуального магического артефакта) и звание младшего мастера. Дальше можно было не продолжать, и Хольд не стал — обзаведясь атрибутом в виде драгоценного камня, он закончил учёбу.
После следующего этапа младший мастер становился просто мастером, а к атрибуту прибавлялась некая книга чар. Третий и последний этап обучения в академии завершался получением звания старшего мастера и специального магического оружия. Дальше перед выпускником открывалась возможность поступить в один из трёх «университетов»: академию боевых магов, школу стихийного колдовства или институт знания. Каждое из этих учебных заведений специализировалось на определённом направлении: первые развивали магическое оружие, вторые — атрибут, а третьи — книгу чар. Ещё, правда, существовала некая следственная семинария, где инквизиторов обучали уничтожать диких магов, но как туда попасть никто не знал.
Пока старик говорил, мы успели не только собрать нужные травы, но и почти вернулись домой. Последний час я слушал его краем уха, составляя план дальнейших действий.
Первое, что требовалось сделать, это плотно заняться физической подготовкой. Тем более, я сейчас находился в самом лучшем возрасте — не слишком юный, но и не полностью взрослый. Подростковое тело и так быстро восстанавливается после нагрузок, а известные мне медитативные практики позволят ещё сильнее ускорить этот процесс.
Второе — следовало обзавестись оружием. Лук, арбалет, нож и копьё — для начала самодельные, поскольку денег на покупное у меня нет. Такое оружие можно сделать буквально из подручных материалов и, если не получится достать сталь, обойтись без неё, заменив металл каким-нибудь камнем или костью.
Третье — раздобыть деньги, они не бывают лишними. К сожалению, в прошлой жизни я не был бизнесменом, и не думаю, что в этой вдруг открою в себе коммерческую жилку. Однако кое-какие мысли о том, как заработать, всё-таки есть — правда, чтобы их реализовать, требовалось выполнить второй пункт плана...
В общем, с ближайшим будущим всё понятно, а дальше нужно было валить отсюда в более безопасные места, прихватив с собой старика и сестричек.
Ну а поскольку мне не хотелось ни помирать, будучи разорванным магией, ни бегать остаток жизни от инквизиции, то придётся как-то решать вопрос с печатью. Тем более, вариантов целых два: либо получить дворянство, либо стать первым простолюдином в академии магии.
Представив искривлённые рожи аристократов, которые вынуждены наблюдать, как мерзкое быдло оскверняет своим присутствием святая святых, я вдруг понял, что второй вариант мне нравится значительно больше.
|
| |
| |
| admin | Дата: Суббота, 20.08.2022, 11:22 | Сообщение # 6 |
|
Избранник
Группа: Администраторы
Сообщений: 794
Репутация: 28
Статус: Offline
| Глава 4
День крестьянина начинается рано, поэтому следующим утром нас разбудили едва забрезжил рассвет. К Хольду на поклон пришла пара деревенских с просьбой вылечить захворавшую корову. Сама коровка топталась рядом, вяло пожёвывая траву, и даже мне, человеку далёкому от скотоводства, было понятно, что если животное чем-то и болеет, то этот недуг называется старостью.
Хольд, поглядев несколько мгновений на корову через покрасневший камень, подтвердил мой «диагноз» и отпустил крестьян восвояси — лекарства от старости не придумали даже в мире магии. За несложные диагностические процедуры деревенские тем не менее отдарились парой немаленьких рыбёх, которые и стали нашим завтраком.
Рыба, к слову, являлась основой здешнего рациона. Мясо крестьяне если и ели, то только по праздникам или когда это мясо уже само готовилось издохнуть под тяжестью прожитых лет. В остальное время коров использовали исключительно для получения молока, куры несли яйца, а овечки отращивали шерсть. Свиней же здешнее общество либо не знало, либо категорически отказывалось их выращивать.
— А что насчёт охоты? — спросил я у Хольда, отламывая от запечённой рыбины очередной кусок.
— В баронских лесах охота запрещена.
— И какие из здешних лесов принадлежат барону?
— Все, — коротко ответил старик. — Кроме Гиблого, само собой.
Тори сонно жевала кусочек рыбы, а Эльза внимательно слушала наш разговор.
— В Гиблом лесу много дичи, — вдруг сказал она. — Когда я ещё была маленькая, мы шли сюда через Гиблый лес и там были порксы, помнишь Тори? Они так страшно визжали...
— Конечно, помню, — сообщила Тори и отхлебнула молока. — А кто такие эти порксы?
— Опасные твари, — ответил Хольд, выразительно посмотрев на меня. — Никто из местных не рискует связываться с ними.
Что же, пусть местные не рискуют, а вот я могу попробовать. Меня не назвать профессиональным охотником, но кое-что всё-таки знаю и умею. И дело не только в том, чтобы разнообразить собственный рацион (рыба меня вполне устраивала), главное — на мясо наверняка будет хороший спрос в деревне. А спрос — это деньги. Хотя десять тысяч золотых дукатов так, конечно, не заработать.
Я быстро доел свою порцию, узнал у старика, не нужна ли ему какая-то помощь, и после отрицательного ответа вышел на улицу. Пора претворять свои планы в жизнь, и начнём, пожалуй, с пробежки и разведки.
Немного размявшись, я надел кожаные сандалии, подаренные мне Хольдом, и побежал по едва заметной тропинке, которая привела сперва к мостику через реку, а затем к деревне. Туда я заходить не стал, только осмотрел местность с пригорка.
Оказалось, что «Наречье» очень большая деревня — в сотню дворов, не меньше. Рядом общинные поля, на которых трудились крестьяне, а чуть дальше — укреплённый лагерь с земляной насыпью, деревянным частоколом и аккуратными серыми палатками. Про такое Хольд мне ничего не рассказывал...
Я ещё несколько минут наблюдал за лагерем, по которому пару десятков человек таскали какие-то мешки и брёвна. Вооружённых людей видно не было, поэтому я не стал больше тратить время и побежал на восток, в сторону Гиблого леса. В деревне мне пока делать нечего.
Как я понял, до моей цели примерно десять километров, что вполне достаточная дистанция для первой тренировки.
Я бежал, то наращивая темп, то сбавляя его, когда чувствовал, что начинаю выдыхаться. В прошлой жизни такое расстояние не стало бы для меня хоть каким-то испытанием и в пятьдесят пять, а вот Феликс Обрин в шестнадцать лет справился с трудом.
Часов у меня не было, поэтому не знаю, сколько ушло времени на эти чёртовы километры, но явно не меньше часа. Однако до цели я добрался — преодолев очередную полянку и редкий хвойный лесок, вышел на опушку, перед которой расстилалось поле, заросшее высокой травой. На другом конце поля стеной стояли огромные чёрные деревья, будто бы поблёскивающие сиреневыми искрами. Нетрудно догадаться, что это и был Гиблый лес.
Соваться туда без оружия явно не стоило, хотя слухи об опасности этого места казались мне сильно преувеличенными. Феликс ведь не только добрался до жилы ликвера, которая, по словам старика, явно не за первым деревом пряталась, но и вернулся назад, причём уже без сознания. Да и Эльза за завтраком сказала, что они шли сюда по Гиблому лесу... Не думаю, что Хольд повёл бы детей там, где очень уж опасно.
В любом случае, я туда не на прогулку собирался, а за добычей, которую не получить без оружия, снаряжения и инструментов.
Полюбовавшись с минуту на магические искорки, я приступил к занятиям. Растяжка, отжимания и подтягивания на ветке — вот практически весь перечень упражнений, которые мне сейчас доступны. Они не помогут стать мистером Олимпия, но этого и не требуется — главное, развить связки, привести мышцы в тонус и подтянуть физическую форму.
Спустя полтора часа изматывающих тренировок, у меня дрожали руки, колени и, кажется, даже волосы на голове. Нужно отдохнуть.
Я присел, оперевшись спиной на дерево, и закрыл глаза.
Давным-давно, когда обучение в управлении только начиналось, первое, что осваивали будущие диверсанты и убийцы — это технику правильного отдыха. «Усталость в голове», — любил повторять мой тогдашний наставник майор Иванов, который на самом деле, конечно, не был ни майором, ни Ивановым. Однако важности его слов это нисколько не умаляло.
Усталость — защитный механизм, с помощью которого наше тело избегает чрезмерных нагрузок. Механизм надёжный, но его можно обмануть, если знать как. Главное — не переусердствовать.
Для начала нужно освободить разум ото всех мыслей. Банальность, конечно, но что поделать — лучше этот процесс не описать.
Пустота в голове: ни образов, ни суждений, вообще ничего. Вакуум, ноль, ничто.
Следом за разумом в «небытие» погружается тело. Конечности наливаются свинцовой тяжестью, меня как будто вдавливает в землю, а сердце стучит всё медленнее и медленнее. Вместе с биением сердца замирает и время — не останавливается полностью, но становиться тягучим, как кисель. Настолько тягучим, что пятнадцать минут отдыха заменяют восемь часов сна...
По началу всё шло как обычно, но вдруг кое-что изменилось. Я ощутил, что на этот раз пустота какая-то не такая... Не совсем пустая, что ли? Где-то во мне пряталось целое море или даже океан — сиреневый, пока спокойный, но уже с едва заметной рябью на поверхности. Неужели я ощутил свой магический дар?
Небольшое возмущение «воды» не на шутку пугало — теперь я понял, о чём говорил старик. Если океан внутри меня начнёт бушевать всерьёз, то спасения не будет.
Не задумываясь о том, что делаю, я мысленно провёл по сиреневой поверхности «ладонью», будто разглаживая складки... Океан вздрогнул, как бродячий пёс, который впервые почувствовал ласку, а не тяжесть ударов, и рябь пропала!
Долю мгновения я любовался идеальной гладью, а потом меня буквально вынесло из транса — тело само подскочило на метр, словно получив разряд тока.
Руки и ноги по-прежнему дрожали, но виной тому была вовсе не усталость. Меня переполняла энергия: хотелось пробежаться вокруг этой планеты, а потом допрыгнуть до соседней — такой силы я не ощущал никогда раньше.
Следующий час отпечатался в памяти мутными обрывками: я тягал какие-то валуны; отжимался с такой интенсивностью, что воздух свистел в ушах; бегал между деревьями, останавливаясь для отработки ударов... А в конце, когда почувствовал, что заряд уже иссякает, рванул к дому и даже не заметил, как преодолел десять километров.
— Выглядишь, как загнанная лошадь, — сообщил Хольд, который вместе с девчонками таскал воду от реки к большой бочке во дворе.
Старик держал в каждой руке по деревянному ведру, Эльза «помогала» справа, а Тори — слева.
— Я ведь спросил, нужна ли тебе помощь, — мне почему-то стало стыдно, хотя никакой вины за мной не было.
— Я ещё не настолько стар и в состоянии сам натаскать воды, — ответил Хольд, но всё-таки протянул вёдра мне. — Хотя, раз уж ты тут, то можешь потратить силы с пользой, а не на беготню по лесу...
Наполненные водой вёдра показались мне практически невесомыми. Я быстро вылил их в бочку, а затем подхватил Тори подмышку и побежал к реке под заливистый детский хохот. На обратной дороге пришлось посадить кроху на шею — она тут же ухватила меня за уши и стала изображать из себя наездницу.
— И-и-и-го-го, лошадка Феликс! И-и-го-го!
— Веди себя прилично, Тори, — Эльза пригрозила сестре пальцем, но было заметно, что ей самой хочется поучаствовать в развлечении.
Опорожнив вёдра, я аккуратно снял с себя Тори. Она сперва пыталась сопротивляться, а когда поняла, что это бесполезно, вдруг закричала: «Плохая лошадка! Плохая!». Получив нагоняй от Хольда, кроха наконец успокоилась, села на крыльце и надулась.
Я же подхватил Эльзу, и всё повторилось: река, вёдра, бочка, детский смех и визг.
— Ты стал очень сильный, Феликс, — сообщила мне Эльза, когда бочка была наполнена до краёв. — Раньше вы с дедушкой Хольдом весь день воду таскали, а сейчас ты один справился, а ведь ещё даже не стемнело...
— Это потому, что Феликс превратился в лошадку, — авторитетно объяснила мою возросшую производительность Тори. — Завтра поедем на нём по округе кататься...
— Обойдёшься, — усмехнулся я. — А будешь много болтать, я тебя съем!
— Лошадки не едят детей!
— Только если они хорошо себя ведут и слушаются старших.
Тори всем своим видом демонстрировала, что уж её-то точно есть не стоит, потому что более послушного ребёнка не сыскать на всём белом свете.
Кстати о еде. Жрать хотелось так, что слюнями можно было захлебнуться, и я стал натурально уничтожать всё, что только смог найти. Горшочек с какой-то кашей, хлеб, четверть капустного кочана... Когда в радиусе досягаемости закончилась пища, я наконец пришёл в себя. Похоже, такая прожорливость — это результат «подзарядки» от магического источника. Нужно быть осторожнее, чтобы не зачерпнуть слишком много, а то тело просто не выдержит.
— Что это за военный лагерь у деревни? — спросил я, присев на крыльцо рядом с Хольдом.
— Там живут имперские легионеры.
— Интересно! Как считаешь, может, во время наших прогулок стоило рассказывать о них, а не о тонкостях обучения в академии, которая мне всё равно не светит?
— О чём хочу, о том и рассказываю, — буркнул Хольд. — Не нравиться, донимай вопросами кого-нибудь другого! Здесь же уже толпа выстроилась из желающих с тобой пообщаться... Ты вообще должен каждый наш разговор начинать с благодарности за то, что я тебя не убил, а вместо этого сплошные упрёки!
— Злой ты какой-то сегодня.
— Спина болит после этих проклятых вёдер. Пока ты там бегал-развлекался, я половину бочки в одиночку наполнил...
Я улыбнулся — вредный старикан успел сходить с вёдрами всего пару раз.
— Так что там с легионерами?
— Имперские ветераны, — Хольд ответил с такой интонацией, словно эти слова должны были всё мне объяснить.
— И?
Старикан закатил глаза и пробурчал себе под нос что-то про глупцов, которым приходится разжёвывать очевидные вещи.
— Имперские ветераны, — начал он, — это легионеры, срок службы которых подошёл к концу. В благодарность за верность император выделяет своим бойцам землю — обычно где-нибудь на окраине или в неспокойных местах — и освобождает их от налогов на десять лет... Здесь, у нас, землю получила одна из центурий девятого легиона... Девятого «стойкого», если мне память не изменяет.
— Память у тебя ого-го! Исключительная, можно сказать. Особенно, для девяностолетнего старика...
— Мне семьдесят три! — рявкнул Хольд.
— Не страшно — усмехнулся я. — А чего эти ветераны в лагере-то живут?
— Так привыкли за двадцать лет...
— Их со службы с оружием опустили?
— Нет, но за годы, проведённые в боях и походах, они обзавелись своим. Уж чего-чего, а оружия у них должно быть навалом.
Интересная новость. Как только появятся деньги, стоит наведаться к этим ребятам — наверняка они смогут продать что-нибудь из своего арсенала. Да и мои будущие охотничьи трофеи вряд ли оставят их равнодушными — полагаю, рыба успела надоесть им до чёртиков.
А вообще, здешний император, конечно, весьма ловко всё придумал. И отсылает солдат, которые полжизни провоевали, подальше от столицы, и одновременно усиливает границу боеспособным отрядом. Плюс неплохой стимул для желающих записаться в армию — шутка ли, халявная земля.
Как бы то ни было, наличие поблизости легионеров-ветеранов ничего принципиально в моих планах не меняло, поэтому я перешёл к главному:
— Мне нужны инструменты и кое-какое снаряжение. Лопата, кирка и топор для начала...
— А полный латный доспех от лучших ахенских мастеров не желаете? — язвительно спросил Хольд.
— Пока оставь его себе. Сейчас мне нужны инструменты...
— У меня ничего нет! Дрова мне приносит Гельмут в благодарность за то, что я исцелил его дочь, а лопата и кирка... Зачем они мне?
Не знаю, как можно вести хозяйство без инструментов, но Хольд с этим справлялся. Оградку, конечно, не мешало бы подправить, да в доме кое-чего починить... Но вообще, я припомнил, что и в нашем средневековье металл был большой ценностью, поэтому далеко не каждый мог себе позволить предметы из него. Это уже потом, после промышленной революции, железо и сталь заполонили всё вокруг... Но здесь до этого ещё далеко.
— Нож-то хоть есть? И верёвка?
— Нож есть, — Хольд кивнул, поднялся на ноги и зашёл в дом.
Через несколько минут он вынес пару клинков: первый — самый обычный, из не лучшей стали и в явно самодельных ножнах, а вот второй... Второй — совсем другое дело. Средней длинны прямой кинжал с чёрной витой рукоятью и изящной крестовиной гарды, к которому прилагались простые, но качественные ножны. Таким клинком, конечно, можно было нарезать колбасу или почистить рыбу, но основное его предназначение — это убийство. Причём вовсе не беззащитных кур и кроликов.
— Откуда такая красота? — спросил я, сразу подвесив нож на пояс.
— Со старых времён, — ответил Хольд, неопределённо махнув рукой. Затем старик вдруг нахмурился и добавил: — Я хотел сказать тебе кое-что.
— Надеюсь, что-нибудь хорошее?
— Это вряд ли... Я заметил, что ты научился обращаться к своему магическому дару?
Я пожал плечами. Вероятно, старик имел в виду тот всплеск энергии, полученный после поглаживания «океана».
— Как у тебя это получилось?
Я пожал плечами ещё раз. Слишком многое придётся рассказывать, чтобы ответить на этот вопрос.
— В академии такому учат только старших мастеров, — сообщил Хольд. — Да и то не у всех получается. А у тебя даже печати нет...
Он посмотрел на меня, видимо, ожидая каких-то комментариев, но я промолчал. Интересно, откуда старик знает, чему учат старших мастеров, если сам он закончил обучение гораздо раньше?
— У тебя вдруг проявился дар, потом ты смог сотворить настоящее заклинание, что для диких магов считается невозможным, а теперь ты обратился к своему магическому источнику на третий день после его пробуждения... Всё это очень странно, не находишь?
— Не знаю, Хольд, — честно сказал я. — У меня нет ответов, кроме тех, которые ты уже слышал. Я ничего не помню, а о магии впервые узнал от тебя.
— Пусть так, — согласился старик, — но будь очень внимателен! Чары опасны, а дикие чары опасны вдвойне! Не стоит обращаться к дару слишком часто — это может тебя погубить... Да и жрёшь ты после этого столько, что никаких припасов не хватит! Я не хочу смотреть в голодные глаза Тори, когда зимой мы будем есть одну гнилую морковку на всех.
— Хорошо, — усмехнулся я. — И за еду не переживай, я восполню все потери.
— Ты много обещаешь, но мало делаешь...
Я оставил последнюю реплику Хольда без ответа, но вот его совет игнорировать не стоило... как и слепо следовать ему. Магия может значительно ускорить тренировки, если подходить к вопросу с умом и осторожностью.
— Так что насчёт верёвки? — спросил я.
— Чего? — старик тряхнул головой. — А-а-а... верёвка... Посмотри в пристройке.
В небольшом сарайчике, который прижимался к дому, я нашёл моток бечевы и мешок из дерюги. Соединив их лёгким движением руки, я создал то, что смело можно называть вершиной солдатской мысли — вещмешок.
Распустив кусок верёвки на нити, я с их помощью аккуратно закрепил на лодыжке гвоздь, доставшийся мне от одного из наркош. Широкая штанина надёжно прикрыло это «оружие» последнего шанса.
С вещмешком за спиной, в котором уютно лежали моток верёвки и кинжал, я почувствовал себя другим человеком. Никому не известный и мало на что способный подросток за один миг превратился в грозу окружающей природы и покорителя Гиблого леса. Вот она — сила простого солдатского инвентаря!
День уже клонился к вечеру. Я немного помог старику по хозяйству, поиграл с девчонками в прятки, а время перед ужином посвятил тренировке. На контрасте с той пьянящей бодростью, которую даровал магический «океан», казалось, что сейчас у меня не получится совсем ничего. Руки и ноги отказывались сгибаться, мышцы одеревенели, а мозг хотел только одного — спать, но я сумел пересилить себя.
Ужин порадовал очередной порцией рыбы с овощами, болтовнёй сестричек и ворчанием Хольда, на которое я уже не обращал никакого внимания. Перед сном Эльза чмокнула меня в правую щёку, а Тори — в левую.
— Спи спокойно, братик! — сказали они хором и умчались в свою комнату, из которой сразу же послышались смех и перешёптывания. Дети есть дети, ложиться спать вовремя для них непосильная задача.
На этом очередной день в новом мире подошёл к концу, и я заснул с улыбкой на губах.
А вот пробуждение вышло далеко не таким приятным...
|
| |
| |
| admin | Дата: Суббота, 20.08.2022, 11:31 | Сообщение # 7 |
|
Избранник
Группа: Администраторы
Сообщений: 794
Репутация: 28
Статус: Offline
| Глава 5
Болело всё. От ногтей на ногах до кончиков волос на голове. Меня будто полночи били об дерево, вывернув наизнанку, а потом сбросили со скалы... у подножья которой моё бездыханное тело ещё и переехал поезд.
— Тяжело? — радостно спросил Хольд, сидевший у кровати.
Судя по глазам старика, он прекрасно знал, что меня ждёт. Хоть бы предупредил, скотина.
— Это называется магический откат, Феликс. Некоторые из мастеров сравнивают его с похмельем...
Я не знаю, что нужно пить, чтобы на утро было такое похмелье. Разве что коктейль из ракетного топлива, смешанного со стрихнином — целую бочку. Которую вместо канапе из оливок должна украшать граната с вырванной чекой.
— За всё нужно платить, Феликс... За силу тоже.
— Спасибо, — кое-как сумел выдавить я. — Единственное, чего мне не хватало, так это банальностей от девяностолетнего старика...
— Мне семьдесят три, — улыбнулся Хольд.
— Плевать! Ты можешь помочь?
— Могу, но стоит ли?
Я посмотрел на старика так, что он даже чуть-чуть отодвинулся.
— Хорошо-хорошо! Не надо так зыркать... Закрой-ка глаза.
На лоб легла холодная ладонь, отчего мне сразу стало капельку легче. Через несколько секунд по телу побежали мурашки, а потом боль вдруг стала такой острой, что я с большим трудом сдержал крик. От напряжения буквально свело челюсть.
— В первый раз обычно все вопят, но ты, как всегда, особенный... — процедил Хольд сквозь зубы. — Ну чего лежишь-то? Вставай давай.
Я открыл глаза и с удивлением обнаружил, что не чувствую никаких неприятных ощущений. Словно и не было этой мучительной, сводящей с ума, боли ещё каких-то полминуты назад. Всё-таки хорошая штука магия.
— Как ты это сделал? — спросил я.
— Заклинание, которое называется «охлаждение ауры». Между прочим, далеко не каждый властитель камней способен на такие сложные чары другой стихии...
Старик скромно потупил взгляд, явно напрашиваясь на похвалу.
— Ну ты вообще! — с деланным восхищением протянул я. — Твоё мастерство может сравниться только с твоим обаянием. Научишь меня этому заклинанию?
— Нет! Не хочу висеть на дыбе и объяснять инквизиторам, зачем я обучил дикого мага настоящему чародейству. Хватит и того, что ты уже подсмотрел у меня одну формулу.
— Ну и ладно, — я поднялся с кровати и натянул штаны. — Когда завтракать будем?
Хольд закатил глаза, но всё-таки махнул рукой в сторону кухни, где на столе меня уже ждала еда. Краюха слегка зачерствелого хлеба, крынка с молоком и, конечно, она — вездесущая рыба.
Быстро перекусив, я вышел из дома, помахал сестричкам рукой и рванул по тропинке в лес...
Вещмешок предательски подпрыгивал при каждом шагу, верёвки врезались в кожу, но выхода не было, приходилось терпеть. Удобное снаряжение осталось в другом мире, а здесь только самоделки, достойные передачи «Очумелые ручки».
Когда навалилась первая усталость, я перешёл на шаг, а потом и вовсе остановился у большого камня, заросшего зеленоватым мхом и торчавшего из-под земли на полметра. Настало время экспериментов.
Укрывшись за стволом дерева, которое было очень похоже на земной дуб, я направил руку на камень и произнёс заклинание. Единственное в моём скромном арсенале.
— Уска-паткар-банду!
И в этот раз всё произошло так же, как в пещере. Красные полосы, гулкий треск и куски камня, разлетающиеся по всей округе.
Стряхнув с себя пыль, я, во-первых, поднял несколько острых осколков, из которых можно было сделать топор, а во-вторых, сел у дерева, выбросив из головы все мысли. Сознание привычно соскользнуло в транс, а где-то внутри меня снова проявился вчерашний океан. Я взглянул на него мысленным взором: сегодня поверхность опять едва заметно рябила. Думаю, не сильно ошибусь, если предположу, что это последствие применения магии.
Чем больше буду колдовать, тем сильнее станет волнение «океана» и тем скорее магический дар взбунтуется, разорвав моё тело на части. Благо, у меня была возможность убрать волны, но и ей нельзя пользоваться слишком часто — сегодняшнее пробуждение намекнуло на это совершенно недвусмысленно.
Завершив эксперимент, я приступил к тренировке, а после того как выдохся, стал бродить по округе. Это помогло быстрее восстановить силы и дало возможность раздобыть нужные материалы.
Подходящая для топора палка нашлась быстро. Я продолбил в будущей рукояти проушину, куда вставил острый осколок камня, закрепив его при помощи небольших клиньев и верёвки. Получилось неплохо — неандертальцы бы обзавидовались.
Вот и первое «настоящее» оружие. Не магия какая-то непонятная, а топор — родной и почти привычный. Не то чтобы в прошлой жизни мне часто приходилось использовать орудия первобытных предков, но бывало и такое...
«Называй меня Шам», — сообщил инструктор, первым повстречавший меня в Управлении. Молодой мужик лет тридцати с очень невесёлым взглядом и с очень большим багажом за плечами — он должен был научить меня выживанию в любой местности и в любых условиях.
После службы в Советской армии я считал, что по живучести со мной может сравниться только таракан, да и то не каждый. Однако встреча с Шамом серьёзно подкосила мою уверенность в собственных силах.
Этот парень, оказавшись в тайге в одних трусах (или даже без них), через полчаса уже был вооружён, через час одет, а через день готов к выполнению боевой задачи любой сложности. Не удивлюсь, если через месяц он мог совершить ракетно-бомбовый удар по позициям предполагаемого противника на другом континенте.
«Каменный топор — ерунда, — говорил Шам, собирая этот самый топор чуть ли не из воздуха. Складывалось впечатление, что нужные материалы сами прыгали к нему в руки. — За пару дней я могу выплавить железо... Говённое, конечно, но всё лучше, чем этот примитив, хотя тебе и такое вряд ли пригодится».
Он хорошо учил, но за долгие годы службы мне так и не довелось применить полученные навыки — в этом просто не было необходимости. В основном я действовал в городах, где обычно не требовалось косплеить кроманьонцев. Лишь раз, когда за мной две недели бегали по джунглям гвардейцы одного латиноамериканского наркобарона, для каменного топора мог наступить звёздный час, но преследователи стреляли так часто и так метко, что как-то не срослось. Кто бы знал, что наука Шама пригодится мне в другом мире...
После топора, который повис на поясе рядом с ножом, настало время сделать щит. Не скажу, что я умел им пользоваться, но уж подставить под удар, наверное, смогу. Хотя с моими нынешними физическими кондициями вступать в плотный рукопашный бой вообще не стоило. Как бы то ни было, ворох тонких и гибких ветвей после нескольких часов кропотливой работы превратился в небольшой прямоугольный щит. Весил он немного, защищал хреново, но всё лучше, чем ничего.
После сеанса восстановительной медитации и очередной порции силовых тренировок, я отправился назад, к дому отшельника. Хватит на сегодня беготни. На обратном пути мне повезло наткнуться на небольшую полянку, заросшую грибами и ягодами, и я почти до отказа набил вещмешок «добычей» — порадую старика, раз уж он так сильно переживает за припасы.
Уже почти у самого дома я срубил тоненькое деревце, похожее на молодую ель, только почему-то красное внутри. Невысокое и довольно ровное, оно прекрасно подойдёт для будущего копья. Кроме «ёлки», под нож (а точнее — топор) пошли гибкие, но прочные и толстые ветви какого-то непонятного куста — из них можно будет сделать лук.
Вообще, здешняя флора пусть и не сильно, но отличалась от земной, хотя если не приглядываться, то всё было так же: стволы, ветви, листья, иголки. Однако ни одно растение не соответствовало на все сто процентов земным аналогам. Вот вроде бы дерево похожее на привычную берёзку, но и кора чуть-чуть другая, и сама древесина почему-то голубоватого оттенка.
— Ты чего за хлам принёс? — зашипел Хольд, увидев меня. — Не смей это в дом тащить!
Да, смотрелся я, наверное, не самым презентабельными образом: каменный топор на поясе, самодельный плетёный щит на одном плече, мешок, набитый грибами и ягодами — на другом... Плюс в руках какие-то непонятные палки, на которые я время от времени вынужденно опирался. В общем, выглядел как первобытный человек, переезжающий из однокомнатной пещеры в двухкомнатную.
— Спокойно! — уверенно ответил я. — Ты мне за этот «хлам» ещё спасибо скажешь.
— Ну-ну...
— Угощайся, — я вывалил добычу прямо на землю. — И не говори, что я только разбазариваю припасы.
Старик склонился над кучей и стал перебирать грибы и ягоды, отбрасывая большую часть в сторону.
— Ядовитые... Ядовитые... Несъедобные...
— Так, Хольд, ты давай-ка повнимательнее, — попросил я, когда внушительная поначалу гора стала быстро превращаться в совершенно неубедительную кучку. — Неужели тут ничего полезного нет?
— Есть, — сообщил отшельник, присев на корточки. — Тебе повезло...
Он отложил несколько грибов с едва заметной желтоватой каймой у шляпки, ещё парочку с фиолетовой ножкой и примерно горсть красных ягод.
— Феликс принёс нам угощения?? — закричала Тори, которая вышла из дому вместе с Эльзой. — Ягоды-грибочки??
Мне почему-то стало не по себе. Нужно было давно раздобыть для девчонок какие-нибудь сладости, а то что же я за брат такой? Денег у меня не густо (точнее — нет совсем), но как только появятся, сразу свожу сестричек в местное сельпо.
— Они все несъедобные, — строго сказал Хольд. — Так что даже не думайте тащить их в рот!
— А эти? — я указал на кучку, которую старикан отложил в сторону.
— Эти тоже ядовитые, но полезные. Отвар из желтушек улучшает сон и слабит желудок, красные ягоды снимают боль, а синявки... — старик смущённо посмотрел на девчонок и прошептал: — Синявки полезны для мужчин.
Неплохой «улов». Особенно порадовало снотворное со слабительным в одном флаконе — удобная штука, ничего не скажешь. Хотя средство для потенции, думаю, стоит всё-таки подороже. Вряд ли, конечно, на грибочках получится заработать десять тысяч, но даже пара монет лишними не будут. Копейка рубль бережёт, как говорили во времена моей юности.
— Их можно продать? — спросил я.
— Ягоды и желтушки пригодятся мне самому, но за синявки хорошую цену даст только аптекарь... Ближайший есть в поселении у графского замка, но вряд ли его заинтересует такая мелкая партия.
— Забирай то, что тебе нужно, а синявки эти я раздобуду ещё.
— Сколько хочешь за ягоды и желтушки?
— Нисколько не хочу, — усмехнулся я. — Не думаешь же ты, что я стану брать деньги со своего воспитателя?
Старик фыркнул, явно выражая сомнение в моих высоких моральных качествах, но заметно повеселел. Похоже, неожиданная халява серьёзно подняла ему настроение.
— Синявки я высушу, чтоб не пропали, — сообщил он. — К аптекарю можно ехать, когда наберётся хотя бы пару дюжин.
Заготовки для лука я отнёс в сарай — пусть полежат там хотя бы недельку, подсушатся. Желательно было бы оставить их в покое на месяц-другой, но тратить столько времени не имело смысла. Хороший лук — такой, который служит годами — я всё равно не сделаю, а на первое время подойдёт абсолютно любой. Главное, чтобы хоть полсотни выстрелов выдержал.
После ужина у дома разгорелся небольшой костерок, возле которого разместилось всё наше семейство. Хольд с тоской смотрел на огонь, Тори уже клевала носом, а Эльза с интересом наблюдала за моими действиями. Я же был плотно занят усилением собственной боеготовности. Отрубив от ёлки тонкую верхнюю часть, я снял кору и избавился от веток — получилась довольно крепкая палка длиною около двух метров. Затем обтесал ножом наконечник и «обжог» его над углями — так палка превратилась в копьё.
Ну, теперь у меня был целый арсенал. Не знаю, как всё это покажет себя супротив настоящего противника, но выглядело моё оружие весьма пугающе. Будь здесь мамонты, они бы, наверно, падали замертво при одном моём появлении...
За следующую неделю я побывал на западе, севере и юге, прошёлся вдоль рек, погулял по лесам, не забывая об упражнениях и тренировках. С каждым днём бег давался всё легче и легче, и я чувствовал, как слабые мышцы Феликса наливаются силой.
Не скажу, что исследование местности принесло какие-то невероятные результаты, но я приметил несколько ориентиров, которые могли пригодиться в дальнейшем. Вот скала, похожая на клык, торчащий из земли. А вот раскидистое дерево посреди небольшой полянки. Здесь болото, а тут — серьёзная возвышенность, на которой виднелись какие-то укрепления. Возможно, чей-то замок или старые развалины — с такого расстояния не разберёшь.
Два раза за эти дни я обращался к дару, получая всплеск энергии, которую тратил на изматывающие упражнения. И оба раза первое, что я видел на утро после ужасного пробуждения, было улыбающееся лицо Хольда... Не будь «похмелья», я сумел бы добиться невероятных результатов за очень короткое время — одна магическая тренировка заменяла несколько недель упорных занятий. Впрочем, и так получалось неплохо. Феликс Обрин день за днём становился сильнее, превращаясь из полного дохляка в весьма крепкого юношу.
Прогулки по лесам тоже давали свои плоды. Я тащил домой желтушки и красную ягоду чуть ли не в промышленных масштабах, обеспечив Хольда слабительным и обезболивающим на год вперёд. С синявками дело обстояло не так здорово — за всё время удалось найти чуть больше двух дюжин. Не бог весть сколько, но этого должно хватить, чтобы заинтересовать графского аптекаря.
Кроме этого, я собрал ещё несколько других ягод и грибов, которые старик также посчитал весьма ценными и обещал подготовить их для продажи.
Намаявшись в первый день, я перестал таскать с собой щит и копьё. Пусть весили они относительно немного, но бегать с двухметровой палкой в руках и плетённой «дверцей» за спиной, которые без конца цеплялись за ветки — это сомнительное удовольствие. Тем более, никакой практической пользы от них не было.
За всё проведённое в лесу время я лишь изредка натыкался на звериные следы, но не видел ничего опасного... Пока однажды случай не привёл меня к лагерю разбойников.
Их выдал запах.
Бандиты догадались развести костёр в низине — так, чтобы огонь нельзя было заметить издалека — и даже сделали из веток что-то типа рассеивателя дыма. Но вот с запахом справиться не смогли, и тёплый ветерок предательски донёс до меня ароматы горящего дерева и жаренного мяса.
Собственно, именно запах мяса и натолкнул меня на мысль, что это лихие люди.
В один из дней мне удалось изловить силками двух небольших грызунов, похожих на плод любви кролика и белки. Хольд рассказывал о запрете на охоту, но я решил, что от такой потери граф как-нибудь уж оправится, и без задней мысли притащил добычу домой. Рыбная диета успела надоесть до слёз не только мне, но и отшельнику, поэтому я подумал, что он не станет сердиться из-за небольшого нарушения.
Однако Хольд был вне себя.
— Их кто-нибудь видел??? — шипел он, указывая на ободранные тушки.
— Разве что деревья.
— Отнеси их подальше в лес и больше никогда так не делай!!!
— Слушай, это ведь всего лишь...
— Нет, — перебил меня старик, — это ты слушай! Если кто-нибудь в деревне доложит людям графа о том, что ты охотился в лесу, нас ждут очень серьёзные неприятности!
— Как они узнают-то?
— Неважно! По запаху или по костям... Или найдут шкурки... Ты ведь ножом их разделывал?
— Ну не зубами же, — ответил я. — Как они поймут, что это именно мой нож?
— Граф очень серьёзно относится к своим правам Феликс, — сурово произнёс старик. — В том числе и к праву единоличной охоты на своих землях. И уж поверь, он, будучи властителем металла, сможет узнать владельца ножа, которым разделали его добычу!
В общем, я в тот же вечер избавился от белкокроликов — отнёс их за пару километров и похоронил под камнем. Ну и зарубку в памяти сделал, что некие «властители металла» способны подменить собой целую криминалистическую лабораторию. Думаю, эта информация мне обязательно пригодится... Ну а на ужин тогда снова пришлось есть опостылевшую до икоты рыбу.
Вот и выходит, что жарить мясо здесь могут только те, кому ничего хорошего в этой жизни уже не светит. И встреча с правосудием для них в любом случае закончится пеньковым галстуком, вне зависимости от количества загубленной на охоте живности.
Сперва я хотел просто развернуться и уйти, но потом решил, что это не лучшая идея. Стоило провести хотя бы предварительную разведку: узнать количество личного состава, определить его материальную оснащённость и обученность, а также перспективы вероятного боестолкновения...
Короче, если отвлечься от казённого армейского языка, нужно было посмотреть, сколько в лагере народу, и понять, есть ли шанс завладеть их барахлом, перебив или разогнав негодяев.
Я на всякий случай спрятал вещмешок, засунув его в густой кустарник, и осторожно направился туда, откуда слышался запах дыма. Мне приходилось двигаться очень аккуратно, чтобы случайно не сломать какую-нибудь ветку, выдав тем самым своё приближение. Специальным шагом, плавно, но быстро перекатываясь с пятки на носок по внешнему краю стопы, я примерно за пятнадцать минут обошёл лагерь по кругу.
Ни часовых, ни даже примитивных ловушек — ничего. В прошлом я обычно имел дело с куда более подготовленными противниками, но сейчас, в этом теле, даже парочка взрослых вооружённых мужиков стала бы для меня очень серьёзной проблемой.
Здесь же их было пятеро.
|
| |
| |
| admin | Дата: Суббота, 20.08.2022, 11:32 | Сообщение # 8 |
|
Избранник
Группа: Администраторы
Сообщений: 794
Репутация: 28
Статус: Offline
| Глава 6
Я присел за одним из деревьев — весь лагерь оказался передо мной как на ладони. Бандиты вели себя беспечно, совершенно не опасаясь нападения. Не удивительно, основа военной подготовки — это дисциплина, с которой у подобной публики всегда очень и очень плохо. Хотя индивидуально каждый из них мог быть прекрасным бойцом, как подразделение их сборище не представляло никакой ценности.
Как бы то ни было, сам я осторожности не утратил и наблюдал за ними лишь периферийным зрением, не фокусируясь на ком-то конкретном. Можно подумать, что это какая-то мистика, но люди действительно иногда чувствуют пристальный взгляд. Никакого вменяемого объяснения у меня не было, однако сам я неоднократно имел возможность убедиться в этом феномене.
Четверо разбойников сидели у костра, вяло переругиваясь время от времени, а ещё один расположился возле небольшого навеса, под которым горой лежало какое-то барахло. А кроме барахла — двое пленников: девушка лет двадцати и мужик, лица которого я не видел. Оба были связаны и, очевидно, чувствовали себя не лучшим образом.
Из вооружения я заметил пару кривеньких и явно кустарных арбалетов и несколько дубин весьма внушительного вида. Небогато, конечно, но недооценивать такое оружие не стоит — в умелых руках, как известно, и определённые части мужского организма превращаются в балалайку... А эти парни выглядели весьма искусными в обращении со своим примитивным «инвентарём». Ну, по крайней мере, некоторые из них.
Никаких доспехов, конечно, никто не носил, но двое могли похвастаться каким-то подобием кожаных курток, а у одного даже был плащ. Грязноватый и непрезентабельный, но зато с капюшоном.
— Может ослабить чутка верёвки? — произнёс один из бандитов, перевернув огромную ногу, висевшую над огнём. — У девки хотя бы, а?
Вопрос, не лишённый смысла — плотно связанные конечности очень быстро отмирают из-за нарушения кровообращения. Об этом знают все, кого учили работать с задержанными: если хочешь угробить человека, просто покрепче свяжи ему руки и оставь без присмотра.
— Пусть Ворон решает, кому и чего ослаблять, — лениво ответил крепкий мужик, сидевший у навеса. — Не наша это забота.
— Дык, где Ворон-то, а где мы? — возразил «повар». — Пока до него дойдём, опять чернота попрёт по рукам и подохнет бабёнка...
«Ворон — это, видимо, главарь банды, — подумал я. — Которого здесь почему-то нет».
— И ладно, новую словим, — равнодушно ответил крепыш.
Сама девушка слушала разговор совершенно безучастно, словно речь шла вовсе не о ней. Я бы вообще подумал, что это труп, если бы не едва заметное дыхание.
— Она же из крепостных, — к разговору присоединился третий бандит. — Так и так подохнет, когда поводок лопнет... За каким демоном они вообще Ворону нужны, как думаете, братья?
Что за поводок, который должен лопнуть? Наверное, речь шла о каком-то колдовстве... Надо будет уточнить у Хольда.
— Бурый, разве ты не знаешь, зачем бабы бывают нужны? — раздался вдруг игривый женский голос.
Один из сидевших у костра — тот, которому повезло с плащом — встал, скинул свой роскошный прикид и тряхнул головой, отчего по плечам рассыпались длинные чёрные волосы. Оказалось, среди бандитов затесалась молодая девушка — весьма симпатичная, но, похоже, совершенно отмороженная. Никак иначе объяснить её присутствие в банде я не мог.
Вопреки распространённым стереотипам о благородных разбойниках, эта публика не отличалась ни галантностью, ни добротой. Они вряд ли слышали о феминизме и равноправии, поэтому молодая девчонка могла выжить в такой компании только в том случае, если сама была свирепее и опаснее любого из бандитов.
— Я-то знаю, — ответил тот, кого назвали Бурым. — Но Ворон-то и мужиков себе забирает...
— Ну, вкусы у всех разненькие... — промурлыкала с усмешкой черноволосая. — А чего тебя это так волнует? Неужели боишься, что Ворон на тебя глаз положит?
— Не боюсь...
— Так может ты, наоборот, хочешь, чтобы Ворон и тебя в свой шатёр пригласил?? — девушка визгливо расхохоталась.
— Нет уж, спасибо, Лэйла. После таких приглашений на своих двоих пока что никто не ушёл... Все в земле лежат.
— Не трусь, Буренький, ты Ворону неинтересен, можешь мне поверить...
Лэйла немного размяла затёкшие ноги, а потом вновь села у костра, подложив под себя плащ. Все замолчали. Я же смог получше рассмотреть девушку — стройная, гибкая, с искрой безумия в зелёных глазах, она явно выделялась на фоне мужчин. Как хорошая лошадь рядом с ослами. И пусть «попона» грязновата да «грива» не расчёсана, но порода чувствовалась за километр.
Кроме того, у неё единственной на поясе висел кинжал в ножнах — ни у кого больше металлического оружия не было. В общем, завидная невеста, если бы не явные проблемы с головой.
— А про Ингвара что-нибудь слыхать? — спросил «повар», которому, видимо, не сиделось в тишине.
— Говорят, после замятни его никто не видел, — ответил Бурый.
— Сбежал он, — фыркнула Лэйла. — А с ним пара дурачков, посчитавших себя самыми верными и преданными... Да, Фольки?
Она вдруг подскочила к пленнику и пнула его в живот. Тот дёрнулся, а через мгновение едва слышно прошептал:
— Дело не в преданности, Лэйла... Просто даже нам не по пути с таким дерьмом, как Ворон...
— Засуньте ему кляп в пасть, — сказал последний из бандитов, который до этого не участвовал в беседе и рядом с которым лежал один из арбалетов. — Ни к чему нам слушать его болтовню.
По тому, как резво Бурый бросился исполнять приказ, стало понятно, кто главный в отряде. Я повнимательнее присмотрелся к этому человеку — лысый и не очень высокий, он казался наименее опасным из всей компании. По крайней мере, на первый взгляд.
Я ещё около часа наблюдал за лагерем, но ничего особо интересного не увидел и не услышал. Пленники по-прежнему лежали под навесом, Лэйла иногда визгливо хохотала, хотя никто даже не думал шутить, а бандиты вяло трепались о жратве и выпивке.
Нападать на них не имело никакого смысла — риск был слишком велик, а возможный приз — наоборот. Я бы уже ушёл, если бы не пленница. Участь мужика, которого звали Фольки, меня совершенно не волновала — он, как я понял, сам недавно был в банде — а вот девушку ждала незавидная судьба.
Здоровый цинизм подсказывал, что это не моё дело и надо валить, но сострадание требовало вступиться за пленницу. Некоторые считают, что люди моей профессии неизбежно становятся этакими биороботами: холодными, расчётливыми и без эмоциональными. Отчасти — да. Но настоящий профессионализм в другом: не в полном отсутствии эмоций, а в их контроле. В главенстве разума над чувствами.
И сейчас разум недвусмысленно намекал, что лезть не стоит. Не потому, что шансов нет совсем — наоборот, я бы оценил вероятность успеха процентов так в девяносто. Но это не партия в покер, где рискуешь всего лишь деньгами, и не компьютерная игра, в которой можно загрузить сохранение в случае неудачи. На кону стоит моя шкура, а при таких ставках даже десять процентов на поражение — это очень много.
В общем, я уже начал потихоньку отползать от лагеря, как вдруг неугомонный «повар» сказал такое, отчего мои планы резко изменились.
— А кого Ворон собирается послать за отшельником?
Я напрягся. Не думаю, что здесь отшельников столько, что не протолкнуться, а значит, речь шла о Хольде... Вот она — превратность судьбы. Одна фраза, и всё за мгновение перевернулось с ног на голову. Похоже, удача сегодня явно на стороне пленницы.
— Не знаю, — ответил главарь. — Возможно нас. Но сначала нам нужно доставить девку и Фольки в расщелину...
Как я понял, данная шайка только часть большой банды, а расщелина, похоже — это то место, где располагался их основной лагерь. В окрестностях было много небольших скал, но ближайший скальный массив находился километрах в тридцати, на западе. Думаю, упомянутая расщелина может быть где-то там.
— Если сведения Ворона верны, и отшельник на самом деле настоящий маг, то я бы не хотел с ним ссорится...
— А с ним не придётся ссориться, — фыркнула Лэйла. — Говорят, у него две крохи и пацанёнок на воспитании... Возьмём птенчиков за горлышко, и старичок сам пойдёт, куда прикажем. И никакая магия ему не поможет.
— С пацаном нужно быть острожным, — вдруг произнёс главарь. — Ворон сказал, что он не так прост.
От этих слов я напрягся ещё сильнее. Мозг заработал с утроенной силой, «прокачивая» информацию. Откуда Ворону и его людям известно о том, что я могу представлять опасность? Варианта два: либо они что-то знают о моей настоящей личности, либо меня сдали те забулдыги, которые недавно огребли за свою невоспитанность.
— Вот, — Лейла достала кинжал, — после знакомства с моим пёрышком он уже не сможет нам помешать...
— Приказано доставить и его, и отшельника живыми, ты забыла? — строго сказал лысый. — Поэтому спрячь-ка своё пёрышко подальше, дорогая.
Ну, теперь мне обязательно нужно встретиться с этим Вороном. Вряд ли он хотел меня увидеть только потому, что пара сельских маргиналов нажаловалась на обидевшего их подростка. Значит, он что-то знает. И раз так — ему придётся поделиться этим знанием со мной.
Стараясь не шуметь, я отполз метров на пятьдесят назад, а потом побежал туда, где оставил вещмешок. Лагерь придётся штурмовать, причём именно сегодня. Ждать нельзя — вдруг к ним подойдёт подкрепление или они сами соединятся с основными силами... Тогда я уже вряд ли смогу что-либо сделать.
Итак, чем мы богаты? Каменный топор, нож, кинжал и гвоздь. Не густо... Но и не пусто, на самом деле.
Любой из этих предметов я мог метнуть шагов с двадцати и гарантированно поразить цель — тренировки не прошли даром. Конечно, полностью восстановить навык, имевшийся в прошлой жизни, не получилось, но главная прелесть молодости в том, что подобные вещи усваиваются очень быстро. Окажись я в теле тридцатилетнего мужика, и мне понадобились бы месяцы (если не годы) упорнейших занятий, чтобы достичь такого уровня.
Однако печаль в том, что попадание вовсе не обязательно выведет противника из строя — гвоздь, например, вряд ли пробьёт даже те неубедительные кожаные «куртки», которые напялили на себя двое из бандитов.
Каменный топор нужно было оставить на случай ближнего боя, и получается, для дистанционного поражения подходили только нож, кинжал... и заклинание. Думаю, именно оно станет основным средством нападения.
Конечно, ещё можно сбегать до дома и взять щит с копьём, но вряд ли на это стоило тратить время. Не помогут они мне против крепких и хоть как-то подготовленных бойцов — несмотря на тренировки, я всё ещё не готов к открытой схватке. Тем более, с таким многочисленным противником.
Один умный человек как-то сказал, что тот, кто умеет вести войну, покоряет чужую армию не сражаясь. Полностью избежать драки у меня не выйдет, но нужно победить, уклонившись от прямого боя на близкой дистанции. Ну, или хотя бы сведя его к минимуму.
Как это сделать? Вариант один — переиграть противника тактически.
Первое: нападать буду ночью. В темноте и спросонья они не смогут правильно оценить мои силы, плюс в условиях плохой видимости им станет труднее координировать совместные действия.
Второе: нужно заставить их разделиться. Атака с последующим ложным отступлением вынудит главаря отправить часть бойцов в погоню, оставив одного-двух на охране лагеря и пленников. Толковый командир, конечно, не стал бы покидать подготовленные позиции, но я-то имел дело с дилетантом, который даже примитивную охрану себя любимого организовать не смог.
Третье: необходимо подготовить место, на котором состоится сражение. Оно должно произойти где-то возле лагеря, потому как вряд ли бандиты станут преследовать меня слишком долго. Кроме того, нельзя забывать о пути отхода на тот случай, если что-то пойдёт не так — его нужно оборудовать хоть какими-то ловушками. Возможностей у меня не так много, но кое-что сделать я смогу, благо топор и верёвка в наличии.
Четвёртое: после операции в живых должно остаться минимум двое бандитов. Желательно — главарь и Лэйла. Они явно знают больше остальных.
Что же, раз план готов, нужно приступать к его реализации. И начать стоит с пути отхода. Это главное правило в подготовке к любой операции — сперва думаем об отступлении.
Забросив мешок за плечи, я за полтора часа, пока не начало темнеть, обошёл окрестности в поисках подходящего места. Нашлось несколько вариантов, но самым удачным мне показался один: за колючим кустарником прятался довольно крутой спуск, который упирался в заболоченное озерцо, поросшее деревьями. Оказавшись в низине, преследователи будут вынуждены двигаться по довольно узкой «тропе» рядом с берегом. Там-то я и поставлю ловушки.
Самое простое — это волчьи ямы, для которых нужны колья, но рубить даже молодые деревца каменным топором, во-первых, долго, а во-вторых, шумно. Стук будет слышен очень далеко и выдаст моё присутствие. Пусть бандиты и не лучшие на свете бойцы, но даже они наверняка насторожатся, услышав, как какой-то дровосек работает неподалёку от их лагеря.
С одной стороны, можно отойти подальше, с другой — это лишняя трата времени. Да и таскать колья издалека тоже не хотелось...
Тут-то я снова подумал о магии.
В конце концов, я ведь теперь настоящий колдун, в арсенале которого есть целое одно заклинание. И раз оно легко дробит камень, то уж с деревом-то наверняка справится?
Я направил руку на ближайшую «цель» и произнёс нужные слова. Магия сработала как часы — снова появились красные полосы, деревце затрещало, и ствол развалился на пять примерно равных частей. Неплохо! Быстро и не очень шумно.
Такие заготовки прекрасно подойдут для коротких кольев, но вот длинные можно сделать только из цельного ствола... Однако как его сохранить? Ответ очевиден: либо браться за топор и делать всё ручками, либо каким-то образом сократить количество полос до одной — тогда всё выйдет как надо...
В общем, я, как мудрый филин из старого анекдота, неплохо определился со стратегией, но что насчёт тактики? Как мне из четырёх полос сделать одну и от чего их количество зависит? От самих слов? Если так, то ничего не получится — для меня текст заклинания не имел никакого смысла, оставаясь всего лишь непонятной тарабарщиной.
Отбросив лишние мысли, я просто представил, что должна появиться всего одна полоса, и прицелился в следующее дерево. Уска-паткар-банду. Ничего не вышло. Точнее, вышло, но как раньше — ствол превратился в пять не очень аккуратных полешков.
Ну, наверное, глупо рассчитывать, что всё должно получиться с первого раза... Если бы это было так просто, то никто бы не просиживал десятилетиями штаны в магической академии. Хольд рассказывал, что ему потребовалось два года на освоение первого этапа, и он при этом был одним из лучших.
Ещё несколько попыток ни к чему не привели, и я уже хотел плюнуть и хвататься за топор, как в голову пришла другая идея. Что если не пытаться убрать лишние полосы совсем, а просто как бы сжать их в одну?
Я сосредоточился на этой мысли и произнёс:
— Уска-паткар-банду.
Уши заложило, в глазах поплыло, а в голове как будто ударил колокол. Такое чувство, что даже мозги слегка задрожали — не самое приятное ощущение, которое сбивало концентрацию. Заклинание сработало, и ствол снова развалился на части, но в этот раз их было только три...
Получается, план сработал, пусть и не полностью. Четыре полосы сжались в две — теперь осталось сдавить их ещё сильнее.
— Уска-паткар-банду.
Снова неудача. Набат в голове сбивал концентрацию, заставляя мысли спутываться между собой.
Что же, раз так, значит, нужно избавиться от всего лишнего, оставив только главное...
Давным-давно, когда меня учили работать с высокоточными снайперскими комплексами, среди упражнений было одно, которое давалось мне хуже всего. Ирония в том, что для его выполнения не требовалось стрелять на сверхдальнюю дистанцию, или производить сложную серию, перенося огонь в глубину и по фронту. Ничего такого. Нужно было всего лишь наблюдать за окном со смешных ста метров, выжидая, пока в проёме мелькнёт красный диск диаметром пятнадцать сантиметров, а после — поразить цель.
Расстояние плёвое, никаких тяжёлых погодных условий, даже ветра не было... Однако я раз за разом проваливал это испытание. И главная проблема заключалась в том, что никто не знал, когда чёртов диск появится в окне. Он мог вылезти через пятнадцать минут после начала упражнения, а мог — через три часа или через день. Мог появиться на долю секунды, а мог и на десяток-другой...
Из-за этой неопределённости, из-за опасений, что цель будет упущена, никак не получалось сохранять должный уровень внимания и концентрации. Мысли путались, время тянулось невообразимо медленно, и в какой-то миг я обязательно начинал думать, что уже пропустил нужный момент. Это, конечно, только усугубляло ситуацию.
В общем, у меня ничего не получалось до тех пор, пока занятия не начал вести один старый инструктор, принадлежавший к какому-то малочисленному северному народу. Все звали его просто Папка. Он был непревзойдённым стрелком, который обходился без высокотехнологичных оптических прицелов, сбоивших на сильном морозе, без дальномеров и тем более без баллистических калькуляторов. Думаю, Папка родился с трёхлинейкой в руках, а вместо пелёнок использовал шкуры собственноручно убитых животных.
За долгую жизнь ему довелось познакомиться с разной «дичью» — в Лаосе, Египте, Сирии, Анголе... Везде, где наша Родина вела необъявленные войны за свои интересы, и везде, где один точный выстрел мог решить вопрос, над которым десятилетиями бились лучшие дипломатические умы.
— Очень слишком много думаешь, — Папка глядел на меня с лёгкой улыбкой. — Очень много мыслей — это плохо. От всего уйди, и только одну простую мысль думай...
Он говорил странно и смешно из-за необычно акцента, но в какой-то момент я сумел его понять. Чтобы убрать чехарду ненужных мыслей, следовало прекратить внутренний диалог, который мы бесконечно ведём сами с собой. Нужно было отключить окружающий мир, сведя его к узенькому туннелю, где с одной стороны — цель, с другой — я, а по середине — выстрел.
В следующий раз я наконец выполнил проклятое упражнение: пуля радостна звякнула о стальной круг после двух с половиной дней ожидания...
Надеюсь, этот метод поможет мне и сейчас.
— Уска-паткар-банду.
Все мысли, кроме одной, остались за пределами туннеля, и «колокольный» звон больше не мог смешать их в моей голове. Ярко полыхнуло красным — куда ярче, чем во все прошлые разы — и ствол рухнул на землю. Целый, невредимый и будто аккуратно спиленный циркуляркой у самого основания... У меня получилось!
Примерно через десять минут, когда количество поваленных деревьев стало приближаться к четвёртому десятку, я решил остановиться. Во-первых, мне так много не надо, а во-вторых, закружилась голова и живот свело от голода.
Прикончив захваченные из дома припасы, я присел отдохнуть и заодно проверить, что там с моим магическим даром. Голова привычно опустела, тело налилось тяжестью, а я вновь ощутил в себе нечто такое, чему трудно придумать название.
На этот раз «океан» был каким-то другим. По-прежнему огромным, но как будто бы не таким глубоким, что ли? Видимо, на лесоповал и эксперименты ушло немало энергии. Однако, обмелев, «океан» стал значительно беспокойнее. Вместо небольшой ряби, какая была в прошлый раз, теперь поверхность рвали настоящие волны — ещё не шторм, но уже где-то рядом.
Конечно, у меня был способ как утихомирить волнение, но я не хотел сейчас обращаться к дару. И дело вовсе не в боязни «похмелья» — просто под таким «допингом» голова работала не самым лучшим образом, что могло сильно навредить в ходе схватки.
С другой стороны, в сегодняшнем бою мне в любом случае придётся применить заклинание как минимум один раз... Не хотелось бы, чтобы меня после этого разорвало на части.
Как же непросто, оказывается, быть чародеем. То-то Хольд такой ворчливый и вредный — трудно сохранить приятный нрав, когда приходится выбирать между затуманенным сознанием и вероятностью развесить кишки по веткам. Хотя у старика есть печать и последнее ему вроде бы не грозит...
Ладно, чёрт с ним. Похоже, всё-таки придётся обратиться к дару — это и «океан» успокоит, и силёнок прибавит... А они мне ой как понадобятся для установки ловушек.
Я закрыл глаза, снова проваливаясь в бездну, а потом быстро провёл «ладонью» по бушующей поверхности. Волны сразу уменьшились, и меня привычно пронзил заряд дикой энергии. Ну что же, привет будущему похмелью...
За какие-то три часа я прокопал при помощи топора несколько канавок, в которых преследователям будет очень удобно ломать ноги, заострил колья и подготовил места для их установки. Рыть настоящие ямы без лопаты было слишком тяжело и долго, поэтому я использовал особенности ландшафта — впадины и другие естественные углубления, которые замаскировал ветвями деревьев. Днём в такую ловушку мог попасться только слепой, но в темноте их гораздо труднее заметить. Тем более, на бегу.
Кроме волчих ям, на «тропе» появились и другие сюрпризы: стоило преследователям задеть бечеву, натянутую между деревьями, как сверху могло прилететь небольшое брёвнышко, а сбоку — десяток коротких кольев, измазанных землёй и болотной тиной. Это чтобы лечиться было веселее, если вдруг повезёт остаться в живых.
На большее, к сожалению, не хватило верёвки, поэтому подготовку пути отхода можно считать оконченной. Искренне надеюсь, что пользоваться им не придётся.
К основному полю битвы, которое располагалось метрах в пятидесяти от лагеря, я подтащил три довольно увесистых камня. Было трудно, медленно и опасно, но я справился благодаря энергии магического дара. Удобная штука, конечно, пусть и не без недостатков.
В общем, кажется, всё готово. Теперь дело за малым — нужно просто победить.
|
| |
| |
| admin | Дата: Суббота, 20.08.2022, 11:32 | Сообщение # 9 |
|
Избранник
Группа: Администраторы
Сообщений: 794
Репутация: 28
Статус: Offline
| Глава 7
Бандитский лагерь спал.
Не весь, конечно — даже такие дилетанты догадались оставить на ночь часового, который сидел возле самого костра, любуясь языками пламени. Что он мог разглядеть после этого в окружающей темноте, оставалось большой загадкой.
Я не видел его лица, но судя по одежде и фигуре — это был «повар». Мужичок вяло напевал себе под нос какую-то тоскливую песню и, кажется, собирался заснуть, пригревшись у огня. Группа более или менее подготовленных бойцов могла бы перерезать спящий лагерь за пару минут, но я был один. А в одиночку невозможно расправиться даже с подобными олухами — обязательно кто-нибудь захрипит или заорёт, остальные проснуться и тогда меня ждёт такая драка, которой следовало избегать. Ближний бой — это пока не самая сильная моя сторона.
В общем, «повар» клевал носом, бессовестно наплевав на требования устава караульной и гарнизонной службы. Я, конечно, не мог простить такое скотское отношение к святому для каждого военного документу.
— Бойся! — заорал я и, выйдя из кустов, метнул в «повара» гвоздь.
Мои опасения подтвердились — гвоздь не смог нанести серьёзных повреждений, а только застрял в плече, пробив одежду. Однако даже такой небольшой «укол» за мгновение сдул с мужичка всю сонливость. Он завизжал как свинья и заметался между спящими товарищами, пытаясь дотянуться до источника боли.
— А-а-а-а! Напали! Вставайте! Напали!
К чести бандитов, стоит отметить, что они быстро вскочили на ноги, подхватили оружие и даже попытались изобразить что-то вроде круговой обороны.
— Не ори! — гаркнул главарь. — Где они?
После броска я сразу отошёл обратно за деревья, и теперь наблюдал, как он встревоженно всматривается в темноту.
— Не знаю... — промямлил «повар». — Меня ранили...
— Не ной, это царапина! Где они??
Я не стал больше тянуть и, изо всех сил шелестя кустами, побежал на заранее подготовленную позицию.
— Там! — сразу послышался возбуждённый голос Лэйлы. — Я догоню!
Судя по звукам, девушка бросилась за мной.
-Нет! — главарь хотел остановить её, но ничего не вышло. — Идиотка!
Ну, как я и предполагал, с дисциплиной у них, прямо скажем, нехорошо.
— Вы двое — за ней!
Я уже был на месте и наблюдал, как ко мне несутся подсвеченные отблесками костра тени. Впереди — Лэйла. Тоненькая и стремительная. За ней — два плотных мужских силуэта. В лагере остался главарь и один из бойцов. Пока всё шло по плану.
— Где они?
Мужчины догнали остановившуюся Лэйлу, которая замерла метрах в десяти от меня.
— Они-и-и-и-и? — протянула девушка, шумно втягивая носом воздух. — Здесь только один человечек... Только один маленький хитренький человечек...
Это она по запаху поняла? Если так, то её обонянию остаётся лишь позавидовать.
— Где он? — раздражённо спросил один из бойцов. Кажется, это был Бурый.
— Не знаю, Буренький, — Лэйла подтвердила мою догадку. — Где-то здесь прячется... Выходи, маленький... Выходи, хитренький...
Я бесшумно переместился за соседнее дерево, потом ушёл ещё немного в сторону — так, чтобы между мной и бандитами оказались все три камня.
— Он где-то здесь... Он очень ловкий, он очень тихо ходит, но я его услышу... Кто ты, маленький? Кто ты, хитренький? Откуда ты такой взялся на нашу голову?
— Давай вернёмся в лагерь, Лэйла?
Бурый высказал весьма дельную мысль, но я не мог позволить им реализовать её. Небольшой камень полетел в ближайшие кусты, которые громогласно зашелестели в оглушающей тишине. Тут же стукнула тетива, и в одно из соседних деревьев ударил арбалетный болт — кто-то решил выстрелить на звук. Не самая лучшая идея, учитывая, что такое оружие мгновенно не перезарядить.
— Как дела, ребятушки? — я слегка высунулся из укрытия.
— Вот он! — почти по-звериному взвыла Лэйла и бросилась ко мне. Мужики последовали её примеру.
Что же, этого я и хотел.
Через миг все трое поравнялись с камнями, и мне осталось только активировать заклинание.
— Уска-паткар-банду.
Первым лопнул камень посередине.
— Уска-паткар-банду.
Теперь настал очередь того, что слева.
— Уска-паткар-банду.
Последним громыхнул правый камень, и в воздухе повис запах пыли, смешанной с кровью.
Я осторожно вылез из-за дерева: темнота сглаживала картину устроенной мною бойни, но поломанные тела, валявшиеся на земле, она спрятать не могла.
— Лэйла, что там у вас? — от лагеря послышался взволнованный крик. — Что за грохот?
Ему, конечно, никто не ответил. У Лэйлы из груди торчало несколько больших, размером с руку, каменных осколков, а Бурый начисто лишился головы — с такими травмами болтают редко. Третий бандит, имени которого я не знал, всё ещё едва заметно дышал, но короткий удар кинжала прекратил и его страдания.
Да, можно сказать, что моё единственное заклинание успешно прошло боевые испытания. Хотя против людей в хороших доспехах оно вряд ли будет столь же эффективно — камень просто не пробьёт стальную защиту. Впрочем, надеюсь, в ближайшее время мне не придётся сражаться с такими противниками.
Возможно, я слегка перемудрил с этими каменными «минами» и стоило просто нацелить заклинание прямиком на людей, но кто знает, как оно могло сработать на живом и подвижном объекте? Нельзя вступать в бой с незнакомым оружием — это аксиома, которую я усвоил ещё в самом начале своей службы.
Я вытащил из руки Лэйлы кинжал и поднял арбалет — болты с плохенькими костяными наконечниками нашлись у Бурого. Мне повезло, что град каменных осколков не повредил ни само оружие, ни хрупкие боеприпасы к нему. Простые дубинки так и остались лежать на земле — мне они ни к чему.
Теперь можно было заняться оставшимися бандитами. Я беззвучно преодолел небольшое расстояние до лагеря и укрылся за деревом. Оба разбойника стояли возле костра, напряжённо вглядываясь в темноту — они явно не знали, что предпринять: то ли бежать на помощь ушедшим, то ли оставаться на месте, то ли валить отсюда куда-нибудь подальше. Последнее было, наверное, самым разумным, но я в любом случае не дал бы им этого сделать. Мне нужны пленные для допроса.
— Чего они молчат-то?? — «повар» наконец вытащил гвоздь из плеча и теперь крепко сжимал его в ладони. — Чего они молчат, а???
— Заткнись...
— Кто на нас напал, а? Это коттары???
— Заткнись! — снова процедил сквозь зубы главарь, державший в руках арбалет. — Коттары уже доедали бы твою печень, идиот. Я не знаю, кто на нас напал, но это наверняка обычные люди...
— Что делать будем??
— Тебе стоит заткнуть свою пасть и молчать!!
Главарь явно не знал, как поступить, но не мог сказать об этом своему последнему подчинённому. Тот и так находился на грани нервного срыва, и единственное, что его удерживало от позорного бегства — это авторитет командира.
— Если уж Лэйла не смогла с ними справиться, то нам-то на что надеяться, а??
— Откуда ты знаешь, что она не справилась, идиот? Это же Лэйла!
— Ты же сам слышал грохот! А теперь тишина...
Главарь промолчал, а я подумал, что девчонка действительно была очень сильна, раз уж мужики настолько высоко ценили её боевые качества. Правда, жизнь в который раз показала, как просчёты в тактике легко сводят на нет любую личную крутизну. Покойся с миром, Лэйла! Возможно в следующей жизни ты не станешь так бездумно переть на врага, который намеренно раскрыл своё местоположение.
Я ещё пару минут понаблюдал за бандитами, но так и не услышал ничего интересного. Похоже, они собирались тупо стоять столбами до самого утра — видимо, ребята надеялись, что нападение закончится с первыми лучами солнца, как ночной кошмар.
Как бы то ни было, тянуть до рассвета никто не станет.
Костёр, горевший за спинами бандитов, делал меня практически невидимым, сгущая и без того плотную лесную темноту. Я положил арбалет на землю и занял удобное положение для броска — кинжал Лэйлы со свистом рассёк воздух, выбив оружие из рук главаря. Теперь, в общем-то, опасаться нечего.
— Это ножик Лэйлы!! — завопил «повар».
За короткий миг его настигло озарение, что бояться нужно вовсе не своего начальника, а того, кто сумел завладеть этим «ножиком». Осознав такую простую истину, он, похоже, решил резко завязать с тяжёлым бандитским ремеслом, плюхнулся на четвереньки и посеменил к ближайшим деревьям. Правда, далеко бедолага не ушёл — выданный Хольдом нож впился в покачивающуюся ягодицу, разом закончив этот нелепый «забег». Повар взвыл, завалился набок и замер без движения, не прекращая, правда, оглашать окрестности воплями. Не ту профессию он себе выбрал, ох не ту.
Главарь ожидал моего появления, выставив перед собой кулаки. Смело, но глупо.
— Выходи, тварь! — его голос слегка подрагивал. — Давай!
Не скажу, что я очень хорошо умел стрелять из арбалета, однако несколько метров — это не расстояние даже для такой неказистой поделки. Сухо стукнула тетива, и последний бандит завопил в унисон с «поваром». Не удивительно — трудно сохранить гордое молчание, когда наконечник болта пробивает бедро...
Перезарядив арбалет, я немного сместился влево и вышел из-за деревьев с другой стороны, откуда моего появления никто не ждал. Не то чтобы это действительно было необходимо, ведь боеспособных врагов больше не осталось, но лучше перебдеть, чем недобдеть, как говорил когда-то командир моей роты.
— Ты кто, падла? — главарь шайки держался за простреленную ногу и отчего-то не спешил проявлять гостеприимство. — Чего мы тебе сделали???
Я быстро осмотрел лагерь. Пленники лежали на своих местах, с надеждой глядя на меня. Жаль, но им придётся помучиться ещё какое-то время — излишним гуманизмом я не страдал и пока не собирался развязывать руки незнакомым людям. Сперва следовало допросить бандитов, а кто знает, что взбредёт в голову освобождённым? Вдруг они захотят свести личные счёты или вообще нападут на меня — и такое бывало.
— Мешок на голову, — я держал главаря на прицеле. Сейчас он явно опаснее «повара», который полностью утратил волю к сопротивлению.
— Пошёл ты!
— Мешок на голову. Или прострелю другую ногу.
— Да кто ты такой, чтобы... — главарь не закончил. Его перебил стук тетивы.
— Мешок на голову, — снова приказал я, когда затихли очередные вопли.
— Тварь... Убью... Ненавижу... На куски порву...
Несмотря на угрозы, дырка во второй ноге значительно облегчила коммуникацию, сразу сведя на нет все споры. Бандит быстро натянул мешок на голову, а потом покорно завёл руки за спину — я связал их заранее подготовленным отрезом бечевы. Теперь очередь за ногами и можно переходить к повару.
— Как тебя зовут? — спокойно и даже дружелюбно спросил я, присев позади хнычущего мужичка. Наконечник болта упёрся ему в спину.
— Борри...
Он хотел развернуться ко мне, но не мог — мешала рана в заднице. Поэтому ему оставалось только мельком поглядывать из-за плеча.
Разумеется, я не случайно выбрал такую позицию и такой тон. Неудобное положение и невозможность как следует рассмотреть угрозу соединённые с болью от ран и страхом за свою жизнь вступали в голове Борри в жестокий диссонанс с моей непонятной доброжелательностью. Он готовился получить полосу стали под ребро, а у него почему-то спрашивают имя... Так в испуганной душонке Борри зародилась надежда, и теперь он ни за что не разрушит её глупой ложью или нежеланием говорить.
— Ну, как ты, Борри? Сильно болит?
— Очень...
— Сейчас мы с тобой немного поболтаем, и ты ответишь на все мои вопросы, хорошо?
— Хорошо! Конечно! — сразу же завопил мужичок.
— Правильное решение, только говори шёпотом, ладно? Мы же не хотим, чтобы все, — я кивком указал на главаря, — слышали нашу беседу?
— Не хотим... — прошептал он.
В общем, я действовал строго по инструкции: обезвредил и разделил пленных, начал допрос с наименее устойчивого и сделал так, чтобы второй не слышал то, о чём говорит первый. Всё это нужно было для сличения показаний.
Некоторые думают, что форсированный допрос — это непременно иголки под ногти, раздробленные молотком пальцы и другие малоприятные для допрашиваемого процедуры. Такое, безусловно, бывает, но далеко не всегда.
Задача любого допроса — это получение информации и её верификация, а вовсе не удовлетворение собственных садистских наклонностей. Не имеет значения, каким именно способом достигается цель: физическим ли воздействием, обманом, психологическими уловками или даже банальным подкупом. Главное — эффективность, но если есть время и возможность, то настоящий профессионал всегда обойдётся без лишней жестокости. Среди нас обычно нет маньяков, дуреющих от вида крови.
Более того, слабые характером люди от боли могут просто сломаться, уйти в себя и утратить связь с реальностью. Надавив на таких слишком сильно, рискуешь получить не информацию, а пускающий слюни кусок мяса. А это, как ни крути, провал...
Растерянный и поплывший от столь резких жизненных перемен Борри рассказал мне всё. Захлёбываясь словами, он без остановки шептал около получаса, а я только изредка задавал уточняющие вопросы.
Если коротко, то его история выглядела так.
До бунта курфюрста Борри жил и крестьянствовал в одной из деревень, был вполне законопослушным человеком и даже не думал о бандитской карьере. Когда началась война, он сдуру вступил в ополчение, но немножко не угадал с командой — в первом же сражении имперские легионы втоптали их отряд в грязь.
Борри сумел сбежать, но вернуться к нормальной жизни было уже нельзя: для курфюрста он стал дезертиром, а для императора — предателем. Первый хотел его повесить, а второй — сжечь. Ни то ни другое Борри, разумеется, не прельщало, и он подался в лес, где уже собирался весь местный бомонд: воры, бандиты, убийцы, сбежавшие должники и даже дикие маги, скрывавшиеся от инквизиции.
Каким-то чудом слабохарактерный Борри сумел выжить среди этих приятных людей и прибился к одной из групп, благополучно пересидев в лесу всю войну. Когда основные боевые действия закончились, а имперские войска ушли, сразу же началась грызня между шайками, которые совершенно не церемонились ни друг с другом, ни с местным населением. Стычки и погромы, сожжённые деревни и тысячи убитых — всё это продолжалось до тех пор, пока на сцене не появился некий Ингвар — иноземец с далёкого севера и бывший имперский легионер, который то ли не сошёлся характерами с руководством, то ли просто решил, что грабить гораздо интереснее, чем воевать...
Как бы то ни было, Ингвар тоже оказался в лесу и сумел благодаря суровому нраву и хорошей подготовке объединить под своим крылом разрозненные банды, став фактически местным преступным королём.
Под его чутким руководством негодяи и разбойники обрели хоть какое-то понятие о дисциплине и перестали устраивать бессмысленные жестокие набеги на деревни, ограничиваясь небольшой, но регулярной данью. Всех несогласных с политикой партии Ингвар совершенно не демократически пускал в расход.
Однако ничто не вечно: совсем недавно какой-то Ворон ворвался в ряды местной преступной элиты и коварно подсидел Ингвара. Власть сменилась, а порядок, который худо-бедно поддерживался последние пару лет, рухнул.
Борри о Вороне толком ничего не знал. Тот объявился всего три или четыре месяца назад и сразу занял высокое положение в иерархии. Очень молодой и дерзкий, он отличался большой жестокостью и собрал вокруг себя таких же отморозков — Лэйла, разумеется, была в их числе. После захвата власти Ворон увёл теперь уже свою банду на новое место, в расщелину, спрятанную в одном из скальных массивов, а потом вдруг куда-то пропал. Правда, совсем ненадолго.
Никто даже не успел обрадоваться его исчезновению, как Ворон вернулся — ещё более злой и ещё более странный, чем раньше. Он зачем-то разослал по округе отряды, которым поручил захватывать крепостных крестьян, а на все вопросы многозначительно отвечал, что вскоре кое-кто получит большую власть... Никто, разумеется, ничего не понимал, но все видели, как сильно возбуждён их лидер и как много значит для него происходящее.
— Получается, ты ничего о планах Ворона не знаешь? — спросил я, когда Борри окончательно выдохся.
— Нет, — с большим сожалением ответил он.
— А что насчёт отшельника?
— Недавно Ворон собрал всех и объявил, что ему кровь из носу нужен какой-то старик-маг и его воспитанник. Сказал, что тот, кто это сделает, сможет получить какую-то очень большую награду, но сперва нужно подготовиться, иначе ничего не выйдет. Он много чего говорил и обещал, но всё было слишком непонятно, он вообще последнее время как будто пьяный всегда... Про какую-то власть рассказывает, про богатства и силу...
— Когда за отшельником должны прийти?
— Не прямо сейчас, но когда точно, я не знаю... И никто не знает, кроме Ворона.
— Зачем ему старик и пацан?
— Не знаю... Но ничего хорошего их не ждёт! Ворон — страшный человек! Все крестьяне, которых мы... — тут Борри немного сбился. — Все крестьяне, которых к нему приводили, умерли! Я сам видел их тела, они были такие бледные, будто из них всю кровь слили...
— И что Ворон делал с их кровью?
— Я не знаю...
Может этот Ворон вампир? Если уж здесь есть маги, то почему бы и упырям не быть.
— Сколько человек в банде?
— Где-то полтыщи... Но в расщелине никогда столько не бывает, сотня-две всегда в поисках добычи рыщут... Да и вообще иногда почти все уходят, когда Ворон приказывает! Бывает, в лагере только девки остаются да Скальди... Это наш дурачок... У него голова набекрень из-за войны свернулась, но мы его приютили... Правда, это ещё при Ингваре было...
Ничего себе. С такой ордой мне в одиночку никак не справиться. Не поможет ни магия, ни тем более мои примитивные самоделки... Хольд рассказывал о легионерах — может быть, они захотят поучаствовать, если узнают, что совсем рядом обитает огромная банда? Как ни крути, а такая толпа — это смертельная угроза даже для ветеранов.
Я ещё подробно расспросил Борри о самой расщелине, о её точном месторасположении и охране. Он рассказал всё, что знал, и даже нарисовал на земле некое подобие карты — надеюсь, теперь я сумею найти бандитский лагерь, когда это потребуется.
— Ты меня убьёшь? — спросил Борри дрожащим голосом, осознав, что допрос закончился.
— Нет, — сказал я, связывая ему руки и ноги. — Если ты, конечно, мне не врал.
— Нет! Честное слово!
— Вот и хорошо, — я ободряюще похлопал пленника по плечу.
Пока Борри и правда бояться нечего — он всё ещё нужен мне. Мало ли, вдруг после допроса главаря их шайки мне потребуется уточнить какую-нибудь информацию.
Сам главарь, к слову, уже успел немного прийти в себя. Он даже попытался изобразить что-то вроде побега, но со связанными и простреленными ногами далеко не уйдёшь. Вот и ему кое-как удалось отползти только на полметра — на большее не хватило сил.
Я стянул мешок с его лысой головы. Меня сразу обжог взгляд, полный ненависти и злости. Да, с этим «товарищем» придётся действовать совсем не так, как с мягким и податливым Борри.
— Где Лэйла, сучонок? — прошипел пленник. — Знаешь, что с тобой будет, сосунок?
Что же, не самое плохое начало. Хуже было бы, если бы он вообще не шёл на контакт, изображая из себя немого мученика.
Я присел рядом, отложил арбалет и вытянул топорик из петли на поясе.
— Давай-ка я объясню тебе, как будет проходить наше дружеское общение: ты слушаешь вопрос, а потом быстро и честно на него отвечаешь... Вопрос-ответ, вопрос-ответ — ничего сложного, правда?
Главарь злобно зыркнул маленькими глазёнками.
— Если же ты хочешь, чтобы наше общение перестало быть дружеским, то здесь у тебя на выбор сразу два варианта: ты можешь промолчать или попробовать сам позадавать вопросы. Но я всё-таки надеюсь, на твоё благоразумие.
— Где Лэйла???
— Видимо, дружить ты не хочешь... — вздохнул я и тихонько ударил каменным топорищем по древку болта, торчащему из правой ноги.
— А-а-а-а-а-а-а!!!
Пленник рефлекторно хотел схватиться за больное место, но это тяжело сделать, когда руки связаны за спиной. Из-за такого несоответствия своих желаний своим же возможностям он начал извиваться, как рыба, выброшенная на берег, отчего ему, разумеется, стало только хуже.
— Попробуем ещё разок? — спросил я, когда тот затих. — Я задаю вопрос, а ты очень быстро и очень честно на него отвечаешь. Если же возникают сомнения в твоей искренности, то мы с тобой ещё раз проверяем, насколько крепко болты засели в ранах... Ты всё понял?
— Я тебя убью, сопляк...
— Всё может быть, но вопрос-то был о другом.
Топорик ударил по древку в левой ноге, а главарь снова забился в путах, стараясь хоть как-то облегчить страдания.
— Ты всё понял? — опять спросил я.
— Да...
Пленник глядел на меня потухшим глазами. Теперь он наконец-то понял, что у него на самом деле не было никакого выбора. Взрослому мужику, тем более такому, в жизни которого немалую часть занимает насилие, трудно признавать поражение... Особенно когда проиграл тому, кто вроде бы значительно слабее и младше тебя самого.
— Отлично. И раз ты всё-таки пошёл мне навстречу, то и я отвечу на твой вопрос. Ты хотел знать где Лэйла? Не хочу тебя лишний раз расстраивать, поскольку ты и так не очень-то весёлый, но она мертва...
— Не может быть, — прошептал пленник. — Ты лжёшь... Ты не мог с ней справиться... Это невозможно!!!
Он говорил настолько уверенно, что у меня самого появились сомнения.
— Три каменных осколка размером с руку, пробившие грудь... Это достаточно убедительный аргумент в пользу моей версии?
Пленник промолчал, но на этот раз я не стал требовать ответа. И дело не в том, что во мне вдруг проснулась жалость — просто всё стало понятно без его слов, когда из-за деревьев послышался зловещий шёпот:
— Н-е-е-е-т, маленький... Н-е-е-е-т, глупенький... Этого недостаточно...
|
| |
| |
| admin | Дата: Суббота, 20.08.2022, 11:32 | Сообщение # 10 |
|
Избранник
Группа: Администраторы
Сообщений: 794
Репутация: 28
Статус: Offline
| Глава 8
Я кувырком ушёл в сторону от костра, подхватив с земли арбалет. Чёртова штуковина была мало приспособлена для таких акробатических этюдов — «плечи» мешались, цепляясь за одежду и землю, а костяной наконечник чуть не выколол мне глаз. Эх, сюда бы старый добрый АКМ...
— Куда же ты, м-а-а-а-ленький?
Голос девушки слышался теперь с другой стороны: она быстро двигалась вокруг лагеря, совершенно невидимая в ночной темноте. Я прикрыл глаза, полностью сосредоточившись на других органах чувств. Это очень опасно, но что делать? Раз уж не хватило ума, чтобы окончательно расправиться с Лэйлой, значит придётся рисковать.
Сейчас не самое лучшее время для самоуничижения, но ошибку я допустил непростительную. До сих пор не могу привыкнуть к мысли, что здесь всё не так, как на Земле, хотя сам разрушаю заклинанием камни и живу в доме настоящего мага. Уверен, раз Лэйла не просто смогла выжить после таких ран, но уже через час встала на ноги, то здесь не обошлось без колдовства.
— Не бойся, глу-у-у-у-пенький... Тётушка Лэйла не станет тебя убивать... По крайней мере сразу...
Отказавшись от зрения, я смог получить куда больше информации благодаря слуху. Моя самозваная «тётушка» находилась где-то справа, метрах в пятнадцати, среди высоких деревьев с развесистыми кронами. Эксперименты с магией показывали, что это почти предельная дистанция для моего заклинания.
— Уска-паткар-банду.
Вокруг выбранного целью ствола загорелись пять полос, которые несколько мгновений будто бы набирали цвет, и только потом дерево наконец-то развалилось на части. В ушах зашумел «океан», а виски заломило болью.
Заклинание действовало странно и непонятно. Крупные камни за миг разбивались на куски, тонкие стволы тоже разваливались неплохо, а вот со взрослым деревом всё получилось не так уж здорово. Магия сработала как-то нехотя, со скрипом, о чём и сигнализировали неприятные ощущения.
— Мимо, мелкий колдунишка! — расхохоталась Лэйла.
— Уска-паткар-банду. Уска-паткар-банду. Уска-паткар-банду.
От шума в голове меня чуть не вывернуло наизнанку. Ещё одно заклинание я скорее всего переживу, но вот больше колдовать сегодня явно не стоит. Ну, если нет желания показать Лэйле свой богатый внутренний мир. В самом прямом смысле.
Разгоревшиеся магические полосы подсветили тонкую фигурку зловещими красными отблесками. Я поднял арбалет и нажал на спусковую скобу. Тетива глухо стукнула, отправив болт в цель.
— Снова мимо, глупышка! — Девушка каким-то невероятным способом изогнулась, избежав попадания. — Из арбалета ты стреляешь так же криво, как и колду...
Сработавшие в этот момент заклинания не дали ей договорить. Лэйла взвизгнула, когда в её тело впился целый рой щепок, а затем захрипела, погребённая под обломками деревьев. Увернуться от брёвен, которые валились со всех сторон, не смогла даже она.
Я отбросил арбалет и перехватил поудобнее топор. Теперь осталось добить неугомонную дамочку, отрубив ей голову — искренне надеюсь, после такого она не оживёт.
До кучи брёвен осталось всего несколько шагов, и я уже замахнулся топором, когда из-под мешанины ветвей показалось бледное и разодранное лицо девушки.
— Теперь беги, тварь! — окровавленные губы Лэйлы едва шевелились, но я заметил, что её раны затягиваются буквально на глазах. — Больше я с тобой шутить не стану!
Она смотрела на меня безумными глазами и почти освободила из-под завала одну руку.
— Раз-з-з-з-орву!
Похоже, голова Лэйлы пока что останется при ней. А мне, чтобы сохранить свою собственную, придётся последовать девичьему совету. Прощаться я не стал и просто побежал прочь от лагеря, в темноту — туда, где заранее обустроил тропу для отхода.
Из оружия у меня остался только топор и чёрный кинжал, подаренный Хольдом. Ну, и моё единственное заклинание, применять которое становилось всё более опасно... Я буквально летел между деревьями, огибая стволы и уклоняясь от низких ветвей. Медлить нельзя. Судя по звукам, Лэйла уже вырвалась на свободу.
Надеюсь, ловушки помогут убить её. Хотя после увиденного шансов на это оставалось не так уж и много.
— Загры-ы-ы-з-з-зу!!!
Лэйла гналась за мной, с грохотом сшибая ветки. После первого раунда, когда её чуть не убило обломками камня, она всё-таки не воспринимала меня всерьёз. Но теперь игры кончились.
Я добежал до начала тропинки, быстро проверил оружие и спрятал кинжал сзади за пояс. Топор Лэйла уже видела, а вот клинок может стать для неё неприятным или даже фатальным сюрпризом.
Шум приближался. Короткая дыхательная гимнастика, чтобы выровнять дыхание, и вперёд. Теперь всё решит то, насколько хорошо я подготовил ловушки.
Темнота ночного леса обволакивала меня, придавая всему происходящему какой-то нереальный, почти потусторонний вид. Гробовую тишину, давящую со всех сторон, нарушали только треск веток, шорох листвы и крики Лейлы — злобные и переходящие в почти звериное рычание.
Я мчал по тропе, не боясь угодить в собственные ловушки — за время подготовки мне не составило труда запомнить их точное расположение. Темнота, скорость и профессиональная память — это сейчас мои главные союзники.
— Ай! — завопила Лэйла, наступив в небольшую канавку, дно которой было усеяно короткими кольями. — Да что это такое??? Это ты сделал, скотина???
Я не стал отвечать и даже не снизил темп бега — не думаю, что такой пустяк как-то серьёзно повредит этой даме. И действительно: уже через несколько мгновений погоня продолжилась. Правда, теперь Лэйла явно двигалась чуть осторожнее.
Через парочку волчих ям она со злорадным смехом перепрыгнула, а вот натянутую в одном месте верёвку не заметила... Наградой в этом конкурсе на внимательность стали десяток острых колышков в живот и бревно, которое смело с «тропы» хрупкую на вид, но такую неубиваемую девчонку.
Однако не успел я обрадоваться, как Лэйла уже встала на ноги. Такое ощущение, что чем больше повреждений получало её тело, тем быстрее оно восстанавливалось.
— Сперва я оторву тебе пальцы...
Ждать ещё одной порции угроз я не стал. До конца тропы, где были заготовлены последние сюрпризы, осталось буквально десяток шагов. Если и здесь мне не удастся угомонить эту милую барышню, то приключения Феликса Обрина, скорее всего, бесславно закончатся...
Я перепрыгнул через последнюю волчью яму и замер на самом краю. Теперь всё зависело от действий Лэйлы.
— Ну здравствуй, дружочек... — она появилась буквально через несколько мгновений. — Кто же ты такой? Не хочешь рассказать перед смертью?
Девушка выглядела ужасно. Пятна запёкшейся крови казались в темноте чёрными зияющими дырами, из живота торчало несколько обломанных кольев, а лицо было настолько бледным, что даже настоящий покойник рядом с ней смотрелся бы живчиком.
Лэйла торжествовала. Хищница поняла, что добыча уже никуда не уйдёт, и теперь ей хотелось поиздеваться напоследок над жертвой. Правда, несмотря на радостный блеск в глазах, девушка больше не забывала об осторожности, да и двигалась далеко не так стремительно и уверенно. Отрадно видеть, что мои ловушки не только научили её смотреть под ноги, но и неплохо подпортили шкуру.
— Ну, чего молчишь-то? — спросила Лэйла. — Неужто не хочешь пожить подольше?
— Хочу, — коротко ответил я, отступив на пару шагов назад.
— Тогда рассказывай! И чем интереснее будет твой рассказ, тем дольше ты проживёшь...
— Всё началось примерно четырнадцать миллиардов лет назад, когда из сингулярного состояния появилась вселенная...
— Чего??? Что ты несёшь, глупышка???
Я отступил ещё на шаг назад, а Лэйла, наоборот, приблизилась ко мне. Между девушкой и волчьей ямой оставалось около метра.
— Ну, ты же сама просила рассказать что-нибудь интересное.
— Я хочу знать, кто ты! — фыркнула Лэйла и шагнула вперёд. — И где ты научился штучками егерей? И зачем ты вообще на нас напал, маленький мой? Ворон наверняка захочет узнать о тебе побольше...
Что за егеря? Хольд ничего про них не рассказывал. Впрочем, старик вообще о многом забыл упомянуть. Как бы то ни было, стоило выведать у Лэйлы хоть какую-нибудь информацию, раз уж она сама не против поболтать. Разумеется, спрашивать о чём-либо напрямую нельзя, но зато можно врать безо всякого стеснения. Благо, основа для качественной лжи у меня была, ведь не зря же я потратил столько времени на допрос Борри.
— Не уверен, что ты сможешь рассказать Ворону что-нибудь новое обо мне, — усмехнулся я. — Ведь это он послал меня проверить вас. И не думаю, что его устроят результаты проверки.
— Чушь, — фыркнула Лэйла. — Что за бред ты несёшь, глупыш?
— Он хотел знать, сможете ли вы схватить отшельника и пацана, но вы и со мной-то не справились... Куда вам тягаться с настоящим колдуном?
— Бред! Мы с ним всё уже обговор...
— Сколько тебя не было в расщелине? — я перебил девушку. Если верить Борри, то их шайка в последний раз посещала лагерь три дня назад. — Три дня? Четыре? Всё уже давно изменилось и все прошлые договорённости не имеют силы.
— Я тебе не верю! — несмотря на слова, в голосе Лэйлы промелькнули сомнения.
— Да плевать. За эти дни столько всего произошло... Но ты, конечно, ничего не знаешь. Уже даже Скальди лучше осведомлён о делах Ворона, чем ты!
Упоминание лагерного дурачка придало моим словам дополнительной убедительности. Уверен, сейчас Лэйла думала, что знать о такой незначительной фигуре мог только тот, кто действительно неоднократно бывал в расщелине.
Моя ложь строилась на том, что большая часть банды постоянно находилась вне лагеря, а значит, девушка вполне могла не знать кого-то из разбойников в лицо.
— Но Ворон уже обещал мне эту честь... — пролепетала она.
— Обещал, — согласился я. — Но он сомневался, что ты сможешь выполнить поставленную задачу. Он не был уверен в твоей выдержке и в твоём здравомыслии. И Ворон оказался прав!
— Почему?
— Потому что именно из-за твоей глупости и погибли люди. Зачем ты побежала за мной, несмотря на приказ? У меня не было задачи убивать — я должен был лишь изобразить настоящую атаку, но из-за тебя всё пошло наперекосяк!
— Но...
— Я специально только слегка подранил Борри, и на этом всё должно было закончиться! Но тут в дело влезла ты!
Конечно, моя «версия» не выдерживала никакой критики, но Лэйла, судя по всему, и в обычное-то время не отличалась трезвым умом, а сейчас, после стольких ран, окончательно утратила остатки здравого рассудка.
Таким психопатам, как она, несмотря на показную жёсткость и жестокость, вообще свойственны и неуверенность в себе, и ещё целый набор комплексов, на которые легко надавить, если знаешь нужные болевые точки. В ходе нашей короткой беседы девушка из хищницы, загнавшей добычу, стала быстро превращаться в мучимую виной жертву. Сейчас оставалось только вывести разговор в нужное русло.
— Теперь Ворон поручит захват отшельника кому-нибудь другому, — строго сказал я.
— Я понимаю... — Лэйла чуть не плакала. — Но, может быть, я смогу всё исправить? Ведь время ещё есть!
— Не знаю, — я покачал головой. — Сколько того времени осталось-то? А отшельник и пацан, сама знаешь, очень нужны Ворону... Вряд ли он станет так рисковать.
— Вольники доставят призму только через три седмицы, а после этого ещё дней десять нужно ждать до следующего пробоя... Время есть!
Вольники — это, наверное, люди из вольных баронств. Если так, то выходит, что Ворон с ними как-то связан. Но как? Готовит плацдарм для вторжения или просто торгует? Помниться, Хольд говорил, что на западе процветает работорговля...
А вот призма и какой-то пробой — для меня лишь пустые слова. Однако расспрашивать о таком, разумеется, нельзя, иначе вся моя «легенда» полетит к чёрту. Хорошо хоть сроки Лэйла обозначила вполне конкретные. Что же, только за такой подарок ей можно было сказать спасибо.
— Призма прибудет раньше, — уверенно произнёс я. — Ворон уже собирает людей, которых отправит навстречу вольникам.
— Зачем? Они ведь должны были доставить её прямо в расщелину...
— Обстоятельства изменились, — я многозначительно ухмыльнулся. Пусть девушка сама придаст смысл моей улыбке.
— Ворон решил напасть??? — она смотрела на меня с изумлением. — Но зачем нам война с бароном?
— Я же говорил, что всё поменялось. Теперь у нас другие союзники.
— Кто??
— Об этом тебе лучше спросить Ворона...
— Он сумел договориться с морфанами?
— Я же сказал, что об этом тебе расскажет сам Ворон... Если посчитает нужным, конечно.
Какие ещё морфаны на мою голову? Я слишком мало знал об этом мире, но было понятно, что Ворон ищет поддержку. И значит, с визитом к нему не стоит затягивать. Вдруг скоро под его началом будет уже не просто полтысячи бандитов, а полтысячи бандитов и ещё непонятные морфаны в придачу.
— Ты прав, — кивнула Лэйла. — Кто пойдёт драться с вольниками??
— Не ты.
— А кто? Жож, Сар и Айя? Или другие дикие???
Я молчал, всем своим видом демонстрируя, что не собираюсь отвечать на очевидные вопросы. Похоже, все, кого она перечислила, тоже являлись дикими магами, как, видимо, и сама Лэйла. Если так, то окружение Ворона — это ядерная бомба, которая может взорваться в любой момент.
— Как они справятся с гвардейцами??? Ведь их там будет двое!
— Это не твоё дело, — рявкнул я, сделав в памяти отметку о том, что даже два баронских гвардейца представляли большую опасность.
— Я должна пойти с ними! Я не подведу Ворона!
— Это не мне решать.
— Где они собираются напасть???
— На переправе, — сразу ответил я.
Тут две крупных реки и ещё полдесятка мелких. Наверняка на пути отряда этих вольников встретиться хотя бы одна переправа.
— У Закрытого Глаза? — Лэйла подтвердила мою догадку.
Я кивнул.
— Я должна пойти с ними, понимаешь? Без меня они не справятся! Кроме гвардейцев, там будет ещё пара десятков всякой шушеры, которую я легко смогу взять на себя... Кто будет командовать??
— Сам Ворон, — ответил я.
— Что? — нахмурилась Лэйла. — Как он оставит...
Девушка вдруг замолчала. В её глазах мелькнуло подозрение, которое быстро превратилось в недоверие. Похоже, я всё-таки сказал что-то лишнее. Если бы наш диалог состоялся при чуть более мирных обстоятельствах, то можно было попробовать как-то исправить ситуацию... Но не сейчас.
— Ах ты хитр-р-рая тварь! — зарычала Лэйла. Даже в темноте стало заметно, как покраснело от гнева её лицо. — Ты всё это время водил меня за нос???
Я молча отскочил назад, выставив перед собой топор. Время для разговоров закончилось.
— Я разор-р-р-р-ву тебя пополам!
Она стояла буквально в десяти сантиметрах от края волчьей ямы. Ещё один шаг, и её стройное тело повиснет на острых кольях.
— Думаешь, я попадусь в твою очередную глупую ловушку?? — Лэйла вдруг присела и резким ударом обрушила вниз ветви, прикрывавшие дыру в земле. — Ты ловко сумел заболтать мне зубы, не спорю... Но я больше не куплюсь на твои фокусы, сосунок! Я не сразу поняла, что ты лжёшь, но зато сразу заметила эту неумелую маскировку... Надеялся, что я провалюсь вниз, дурачок?! Ну уж нет, твоё везение закончилось! У маленького глупенького человечка больше не осталось шансов на спасение... Больше никаких ям... Больше никаких камней!!! Никаких камней!!!
Она визгливо расхохоталась.
Да, у меня была надежда, что Лэйла грохнется в последнюю волчью яму, но основное её предназначение заключалось не в этом. Я специально сделал так, чтобы эта ловушка сразу бросалась в глаза. Теперь всё зависело от того, с какой стороны девушка решит её обойти.
— Ты будешь умирать медленно и расскажешь мне всё... Ты будешь просить, чтобы тётушка Лэйла даровала тебе смерть... Ты будешь покрывать мои ступни кровавыми поцелуями, умоляя прервать твои страдания...
Да уж, с головой у дамочки серьёзные неполадки. Она настолько увлеклась перечислением своих фантазий о моём очень несветлом будущем, что даже позабыла о яме, которая нас разделяла, и чуть было-таки не рухнула вниз. Однако в последний момент устояла на краю и стала обходить ловушку справа. Прекрасный выбор.
— Я раскрою твоё нутро и буду смотреть, как останавливается твоё сердце... Я по капле выдавлю из тебя все твои тайны... Грязный, мерзкий лгунишка...
— Одну тайну могу выдавить из себя прямо сейчас, — негромко сказал я, прервав этот мутный поток сознания.
Лэйла замерла, настороженно глядя на меня.
— Камень здесь всё-таки есть...
Я рубанул топором по едва видимой в темноте верёвке. Один её конец был привязан к стволу дерева, а другой — к булыжнику, который висел над головой девушки среди густых ветвей.
— Уска-паткар-банду.
Лэйла хотела уйти за дерево, но полученные от ловушек раны здорово снизили её подвижность. Она растянулась в длинном прыжке, который прервал камень, взорвавшийся буквально в метре от её лица.
Я тоже не успел спрятаться, но меня спасло расстояние и дерево, прикрывшее от части осколков. Да и булыжник был не чета тем, что я использовал в «битве» за лагерь... Однако, несколько царапин мне всё же досталось, а один кусок камня даже застрял в плече — не смертельно, но больно.
— А-а-а-ы-ы-ы-я-я-я...
Лэйла трепыхалась в траве, пытаясь отползти подальше. Её миловидное в прошлом личико превратилось в одну сплошную рану.
— Ш-ш-што-о-ой...
Я поспешил к ней с топором в руках. Надо заканчивать эту затянувшуюся драку.
— Не-е-е-т! Ш-ш-той!
Она закрывалась от ударов ладонями. Топорище вгрызалось в плоть, но не могло нанести серьёзных повреждений, ведь порезы затягивались почти моментально. Заряд энергии, полученный от магического дара, уже закончился. Вместе с болью от ран навалилась усталость, а в голове шумело после колдовства — ещё немного и я просто рухну без сил.
Я придавил правую руку Лэйлы коленом, левую отвёл в сторону, но не смог рубануть по открывшейся шее как следует — мешал осколок, застрявший в плече. Да как же мне прикончить эту тварь?
— Стой... Давай поговорим... — прошептала она.
Раны на лице девушки были уже почти незаметны. Даже зубы, похоже, успели вырасти новые. Ещё десяток секунд, и она полностью регенерирует.
— Ну что же ты, глупенький...
Лэйла с хрустом суставов освободила правую руку и схватила меня за шею. Тонкие, но сильные пальцы сжали горло, перекрывая доступ кислорода. У меня осталось всего несколько мгновений.
Я отбросил бесполезный топор и вытащил из-за спины чёрный кинжал.
— Сдаёшься, маленький? — в голосе девушки слышалась торжество. — Ты удивил меня, не буду скрывать. Никогда бы не подумала, что какой-то пацан может доставить столько проблем! И у тебя почти получилось, но тебе ещё рано тягаться с тётушкой Лэй...
Я вонзил клинок ей под рёбра. Она поперхнулась на полуслове, но хватку не ослабила.
— Что??? — глаза Лэйлы увеличились от ужаса. — Откуда у тебя...
Рывком вытянув кинжал из раны, я ударил снова. А потом ещё раз. И ещё.
Я уже ничего не видел. В ушах бил кровавый набат — предвестник приближающейся конца. Пальцы Лэйлы сжимали горло всё слабее и слабее, но вдохнуть я пока не мог.
— Откуда... эта... гниль... инк...
Мокрая от крови рукоять скользила в ладони, однако я упорно бил кинжалом в одну точку.
— Кто... ты... такой... — прохрипела Лэйла, отпустив, наконец, мою шею.
В лёгкие ворвался прохладный ночной воздух. Я буду жить.
— Откуда... и... ви... зи...
Руки Лэйлы слегка подрагивали. Что за неугомонное создание.
— Да сдохнешь ты уже или нет, — прошептал я, вбив кинжал ей в грудь.
А потом сам повалился рядом, закрыв глаза — сил просто не осталось. Если последний удар её не прикончил, то мне конец.
|
| |
| |
| admin | Дата: Суббота, 20.08.2022, 11:33 | Сообщение # 11 |
|
Избранник
Группа: Администраторы
Сообщений: 794
Репутация: 28
Статус: Offline
| Глава 9
По глазам мазнул солнечный свет, пробивавшийся через кроны деревьев. На смену кровавой ночной круговерти пришёл новый день, который принёс с собой сразу две новости: хорошую и плохую. Всё как полагается.
Хорошая заключалась в том, что наступило утро, а я всё ещё жив. Значит, победа осталась за мной.
Плохая, как это ни парадоксально, дословно повторяла хорошую: наступило утро, а я всё ещё жив. И раз так, то привет магическому «похмелью». Такая вот диалектика.
Настолько хреново, как сейчас, мне не было никогда в жизни — ни в этой, ни в предыдущей. Боль спазмами прокатывалась по телу, скреблась острыми когтями внутри черепа и выворачивала наизнанку внутренности. Даже Лэйла вряд ли смогла бы причинить мне большие муки. На фоне всего этого великолепия, застрявший в плече осколок камня казался крохотной мозолью на ампутированной по колено ноге...
Кое-как перевернувшись на бок, я посмотрел на тело Лэйлы. Никаких сомнений в её смерти не было. И дело не только в остановившемся взгляде, или торчащей из груди рукояти кинжала — лучшим подтверждением тому, что мадам отошла в мир иной, являлось само моё пробуждение. Останься она в живых, я бы, наверное, проснулся в аду.
Взявшись за рукоять, я с трудом выдернул кинжал из груди девушки и осмотрел её раны. Выглядели они очень странно: твёрдые, обуглено — чёрные у краёв и рассыпчатые, невесомо-пепельные ближе к центру. Такое ощущение, что раны были нанесены не простой сталью, а чем-то очень-очень горячим... Я даже аккуратно потрогал клинок, но почувствовал только холод металла и ничего больше.
Сама Лэйла вчера пыталась что-то сказать по поводу кинжала, но в пылу схватки мне было не до этого. Я прикрыл глаза и вздохнул. Придётся «отмотать» воспоминания немного назад. Вдох-выдох...
События вчерашней ночи вскачь пронеслись перед глазами: темнота, кровь, боль и затухающее от недостатка кислорода сознания. Не самые приятные моменты моей жизни, чего уж там, но цель была достигнута — я смог восстановить то, что говорила девушка.
После первого удара она очень удивилась, испугалась и хотела спросить, откуда у меня такое оружие. Собственно, в удивлении ничего странного не было — я бы и сам несколько опешил, воткни мне кто-нибудь кинжал в бок. Но вот испуг — это уже необычно, учитывая её феноменальную живучесть. Выходит, девушка сразу поняла, что кинжал представляет для неё смертельную опасность.
Потом Лэйла больше ни о чём, кроме клинка, уже не думала. «Откуда... эта... гниль... инк... Откуда... и... ви... зи...» — раны не давали ей нормально говорить, вынуждая выплёвывать лишь обрывки слов. Возможно, всё это вообще ничего не значило, но мне почему-то казалось, что она хотела сказать «инквизитор». Это легко бы объяснило тот страх, который девушка, будучи диким магом, испытывал перед оружием своих главных врагов.
Если я прав, то Хольд сделал мне очень интересный подарок...
На ноги удалось встать лишь со второй попытки. Теперь я должен сделать неприятную, но необходимую работу — нужно отрубить Лэйле голову. После увиденного ночью мне не хотелось рисковать: кто знает, может быть, она способна вернуться и с того света.
На поиски топора, который улетел куда-то в кусты, ушла пара минут. За это недолгое время я проклял весь мир, чёртову магию и свою невезучесть — почему судьба-злодейка не закинула меня в тело какого-нибудь благородного бездельника? Сейчас бы проснулся на мягкой кровати в объятьях красотки, а не в лесу возле трупа.
Ладно, не мне пенять на удачу. Хватит прибедняться — пора действовать.
Когда с неприятной работой было покончено, я напихал в одежду Лэйлы камней и бросил её останки в озерцо. По-хорошему тело следовало сжечь, но такие мероприятия мне сегодня явно не по плечу, поэтому вместо кремации обойдёмся утоплением.
Теперь осталось обезвредить не активированные ночью ловушки, собрать остатки верёвки и идти в лагерь. Пленники, поди, меня там уже заждались, да и добычу пора считать — зря я, что ли, вчера так рисковал.
В общем, примерно через час мне удалось добраться до лагеря на подкашивающихся ногах. И моему взору открылась не самая приглядная картина.
Лысый главарь сидел там же, где я его оставил. Правда, выглядел он теперь ещё хуже, чем раньше, что не удивительно: перерезанное горло вряд ли кому-то к лицу.
Моего друга Борри я почему-то не нашёл — раненный в самое мягкое место бандит куда-то испарился. Что хуже, вместе с ним испарилась здоровенная нога, которая вчера запекалась над огнём и о которой я мечтал всё то время, пока шёл до лагеря. Дедукция подсказывала, что оба исчезновения тесно связаны со скоропостижной кончиной главаря шайки.
Пленники — живые, но явно не очень здоровые — лежали возле прогоревших углей. Видимо, замёрзли ночью и отползли от своего навеса поближе к костру — благо, помешать им уже никто не мог. Мужик по имени Фольки выжидающе смотрел на меня сквозь каштановые патлы, закрывавшие половину лица, а вот девушка безразлично глядела куда-то в небеса.
— Как тебя зовут? — я присел рядом с пленницей и аккуратно перерезал путы, стягивающие тонкие и даже изящные руки. Теперь, правда, они выглядели не лучшим образом — перерыв в кровоснабжении не способствует сохранению красоты.
Девушка не ответила ничего.
— Ты меня слышишь?
Снова тишина. Пленница смотрела мне прямо в глаза, но упорно молчала: то ли стресс так на неё повлиял, то ли я делал что-то не то, не знаю.
— Э-о-а-я о-а... — промычал вдруг Фольки. Он всем своим видом демонстрировал, что готов к диалогу, но, учитывая кляп и связанные руки, получалось у него не очень.
— Что с ней? — я выдернул тряпку из его рта.
— Клеповная оа, — пробормотал Фольки, а потом несколько раз широко открыл рот, высунув при этом язык.
— Чего?
— Крепостная она, — его «гимнастика» дала результат. Теперь он говорил вполне разборчиво. — Может и меня развяжешь?
— Всё может быть. Но не сейчас.
— Почему?
— Пока не решил, что с тобой делать, — честно ответил я.
— Хорошо, — он спокойно кивнул. — Но если надумаешь убивать, то лучше ножом... Уж извини, но твой топор не внушает мне доверия.
— Не переживай, — ухмыльнулся я. — Если что, всё сделаю в лучшем виде.
— Хорошо.
Фольки был совершенно невозмутим, и такое поведение вызывало уважение.
— Не боишься смерти? — с интересом спросил я.
— Не знаю... Пока что ни разу не умирал. Но если путь вёл меня к гибели от твоей руки, то нет смысла бояться неизбежного. А если мой путь должен оборваться в другое время и в другом месте, то тогда бояться вроде как ещё рано...
— Да ты философ.
— Мы — люди севера — ещё не забыли мудрость предков. В отличие от имперцев.
— А бандитом ты стал тоже в строгом соответствии с заветами пращуров?
— Нет. Но я не вижу ничего позорного в моём ремесле.
— Вот как?
— Да. Я сильный и использую свою силу так, как считаю нужным. Это моя суть и моя природа. Ты же не будешь стыдить птицу за то, что она машет крыльями? Так в чём виноват я, как считаешь?
— Я считаю, что ты слишком много болтаешь, а ещё, что оправдания, они как дырка в заднице — есть у каждого.
Фольки рассмеялся.
— Мне не нужны оправдания. Я забирал у слабых то, что они не смогли защитить. Не хочешь, чтобы тебя обирали? Не будь слабаком...
— Интересная позиция для человека, которого захватили в плен.
— Да, — улыбка сменилась гримасой — Мы с Ингваром тоже оказались слабы и поплатились за это. Таков путь...
— Ну так что ты не воспользовался своей же великой мудростью? Взял бы и перестал быть слабаком, порвал верёвку и победил всех направо и налево.
— Не всё в жизни зависит от нас... Но тебе-то что? Уж кто-кто, а ты явно не слаб, хоть и выглядишь, как тощий юнец.
— Не удивительно, ведь мне шестнадцать.
Фольки, услышав мои слова, расхохотался.
— Ты можешь обмануть имперских кретинов, но не людей севера, — сказал он через полминуты, когда перестал смеяться. — Если тебе шестнадцать, то я тогда вообще дитё! Я видел, как ты действовал... Я видел, как ты разговаривал с дурачком Борри... Я видел, как дикая тварь погналась за тобой, но назад вернулся лишь ты один... Поэтому не рассказывай мне сказки, я уже не в том возрасте, когда они вызывают интерес.
— Мне просто повезло.
— С Лэйлой? — хмыкнул Фольки. — С ней не справиться человеку. Сперва я подумал, что ты утбурд...
— Кто?
— Злой дух — младенец-демон, которого заживо похоронили в снегу и который вернулся, чтобы мстить всему живому.
— Не староват я для младенца? Да и снега в округе чего-то не видать...
— Не в этом дело, — покачал головой Фольки. Учитывая, что он лежал на земле, выглядело это довольно забавно. — Утбурд не имеет души, а значит, лишён глаз...
— Ну, мои, вроде бы, пока на месте.
— Да. И в них я вижу такое, чего не может быть в глазах шестнадцатилетнего юнца.
— И что же?
— Смерти. Десятки, если не сотни смертей.
— У тебя слишком острое зрение, друг мой. Настолько острое, что ты видишь то, чего нет.
Я потянул кинжал из ножен. С этим доморощенным философом нужно что-то решать.
Фольки, заметив клинок, слегка отодвинулся, но всё ещё смотрел на меня без страха. Смелый человек, что ни говори.
— Так кто же я по-твоему?
— Не знаю, — сказал пленник. — Но от тебя точно следует держаться подальше.
— Вот в этом ты, безусловно, прав.
Я подался вперёд и перерезал путы, стягивавшие руки Фольки. Пусть живёт. Не думаю, что мне сильно повредит, если он расскажет другим лесным отщепенцам свои мысли относительно моей скромной персоны. Наоборот, такая «слава» пойдёт только на пользу — будут больше бояться.
— Благодарю! — Фольки размял запястья, а потом развязал верёвку на ногах. — Теперь я твой должник...
Судя по невесёлому взгляду, такая «задолженность» его не очень-то радовала.
— И что это значит? — спросил я с интересом. — По традициям твоей далёкой северной родины ты теперь обязан служить мне верой и правдой, пока смерть не разлучит нас?
— Нет конечно! — сразу ответил Фольки. — И причём здесь моя родина? Это просто обычная человеческая благодарность, не больше. Если понадобится, обращайся за помощью — подсоблю чем смогу...
Очень жаль. А я-то уже было понадеялся.
Сам Фольки, похоже, не хотел оставаться рядом со мной ни одной лишней минуты. Он осторожно встал, размял ноги, и не торопясь, будто бы между делом, «поплыл» в сторону деревьев. Ещё и мешок какой-то с земли подхватил, скотина такая.
Северянин, к слову, удивительно легко перенёс плен — ни тебе признаков некроза, ни даже лёгкой простуды из-за ночи, проведённой на холодной земле. Расчесал пятернёй гриву, вытряхнул из кудрявой бороды хвою и как новенький. Крепкое здоровье и нервы у мужика, ничего не скажешь. Хотя он, похоже, к людям Ворона попал совсем недавно — не успел настрадаться, в отличие от девушки.
— Постой-ка, — попросил я, подняв с земли арбалет, из которого торчал кинжал Лэйлы. — Боюсь, твоя помощь понадобится мне прямо сейчас.
Фольки замер. Судя по напряжённой спине, он судорожно размышлял, не рвануть ли ему к ближайшим кустам, плюнув и на меня, и на мою просьбу, и на свой долг.
— Не стоит, дружище, — я выдернул кинжал из арбалета. — Ты долго лежал связанным и сейчас вряд ли готов к длительному забегу... да и арбалетный болт, как мне кажется, всё равно бегает чуть-чуть быстрее.
— Я ничего такого не думал! — развернувшись сообщил Фольки с улыбкой. — Какая помощь тебе нужна?
— Ты поможешь мне отнести девушку и кое-какие вещи в одно место. И кстати, тот мешочек, который ты прихватил, он ведь теперь мой, не так ли?
— Конечно! Не знаю, как это получилось...
— Простое недоразумение, — я посмотрел в глаза северянина и тоже улыбнулся. — Которое больше не повторится, правда?
— Никогда, — Фольки почему-то поёжился. — Ты только не зыркай на меня так, ладно?
Он бросил мешок мне под ноги, а сам уселся на землю. Что же, теперь пора разбирать трофеи.
После недолгой инвентаризации я выяснил, что мне досталось не так уж и много. Если бы не ценная информация, то игра явно не стоила свеч.
В наследство от бандитов мне перепало два арбалета, полсотни болтов с костяными наконечниками, кинжал Лэйлы, её же плащ, пара золотых, десяток серебряных монет и ещё горсть каких-то медных чешуек. Ну и еда: половина мешка серой муки, около килограмма сушёного мяса, нарезанного полосками, да несколько мехов с мутной бражкой внутри.
Думаю, её носили с собой исключительно для бесчеловечных экспериментов над пленными, потому как воняла она так, что слёзы на глазах наворачивались. Выпить это добровольно можно было только окончательно разочаровавшись в жизни.
К сожалению, не обошлось без потерь. Негодяй Борри не только упёр запечённую ногу — он ещё прихватил с собой гвоздь и нож, которым я подранил его в ягодицу. На гвоздь плевать, но вот Хольд вряд ли обрадуется, что его подарком завладел какой-то лесной негодяй... Да и мне было неприятно лишиться имущества, хотя кинжал Лэйлы на порядок превосходил качеством ту поделку из плохонького железа.
Пока мы упаковывали небогатую добычу, Фольки рассказал о том, что же именно произошло, когда Лэйла отправилась за мной в погоню.
Бандиты, оказавшись без моего чуткого присмотра, не смогли найти общий язык. Главарь шайки, будучи несколько ограничен в подвижности из-за простреленных ног, сразу засыпал Борри приказами, которые тот не спешил выполнять. Серьёзно занятый собственными ранами и своей непростой судьбой, он лежал и скулил, не обращая никакого внимания на руководство.
Время шло. Ни я, ни Лэйла не возвращались. Состояние здоровья главаря ухудшалось с каждой секундой, а вот Борри, чьи раны не были настолько серьёзными, чувствовал себя всё лучше и лучше. В какой-то момент он окончательно пришёл в чувство, перестал ныть и даже начал действовать. Было непросто, но бедолага совершил настоящий подвиг, перерезав верёвку при помощи торчащего из задницы ножа. Жаль, что такую самоотверженность никто не оценил — вместо похвалы герою досталась только новая порция распоряжений и ценных указаний.
Немного поразмыслив, Борри решил радикально пересмотреть условия трудового договора в одностороннем порядке и ловко перерезал начальству глотку. Интересный способ уволиться, ничего не скажешь.
После этого он снял с огня запечённую ногу, быстренько собрал какие-то вещи и отчалил в неизвестность, сообщив напоследок кое-что интересное:
— Если молодой господин вернётся, передайте ему, что я пошёл в расщелину... Я ничего не скажу Ворону, честное слово... И если я вдруг понадоблюсь молодому господину, то он может на меня рассчитывать...
Вот так, в один момент, я не только поднял свой статус от тощего юнца до молодого господина, но и обзавёлся агентом в стане врага. Похоже, Борри принял моё «доброе» отношение к себе за чистую монету. Что же, лишним это явно не будет.
Пока суд да дело, сборы закончились. Фольки взвалил на плечи девушку и практически всю добычу, а я ограничился деньгами, одним арбалетом и несколькими болтами к нему. Ну, не то у меня сегодня состояние, чтобы таскать тяжести — и без того еле-еле на ногах стою.
— Ты идёшь впереди, — устало произнёс я, — туда, куда скажу. Не торопишься, не пытаешься сбежать, не заставляешь меня нервничать. Если вдруг надумаешь сделать глупость, помни — я стреляю очень плохо, поэтому могу случайно попасть в какое-нибудь важное для тебя место. Уяснил?
— Угу.
— Если дойдём без приключений, получишь две серебряные монеты.
Кнут и пряник — лучшие мотиваторы в любом мире. Ограничь человека всего двумя вариантами выбора, и он, сам того не замечая, начисто позабудет о других возможных альтернативах.
— Очень щедро, — с усмешкой сказал Фольки.
— Предпочитаешь два болта в живот?
— Нет уж, благодарю!
— Рад, что мы поняли друг друга. И кстати, можешь звать меня Феликс.
— Фольки, — представился северянин в ответ.
— Я знаю.
Он несколько мгновений с удивлением смотрел на меня, а потом просто пожал плечами и отвернулся. Видимо, решил, что ничего странного в моей осведомлённости нет: раз уж я сумел победить Лэйлу, то узнать имя простого бандита — это вообще не проблема.
— Ты так и не объяснил, почему девчонка так странно себя ведёт? Она ведь явно в сознании, но ни на что не реагирует и даже вроде бы не моргает, — сказал я.
Мы успели отойти от лагеря совсем недалеко и теперь шли мимо того места, где погибли Бурый и ещё один бандит. При свете дня устроенное мной побоище выглядело куда хуже, чем ночью. Брызги засохшей крови, измочаленные каменными осколками деревья и два покорёженных тела... Не самое приятное зрелище, врать не буду. Фольки вот весьма впечатлился.
— Я же сказал, что она из крепостных, — произнёс он обернувшись. В его глазах смешались беспокойство, страх, недоверие и... уважение. — Это ты разорвал камни на куски?
— Да.
Уже второй раз Фольки вместо ответа перескакивал на другую тему. Чудовищная усталость и головная боль не давали контролировать разговор и вести нить беседы в нужную сторону. Это раздражало.
Правда, злиться нельзя. Злость туманит рассудок, толкает на опрометчивые поступки и может испортить любые отношения. А мне, как это ни прискорбно, Фольки был нужен — не только сейчас, но и в дальнейшем. Без союзников я не смогу нанести дружеский визит Ворону, вряд ли доберусь до академии и уж точно не раздобуду целую кучу золота.
Да и чего злиться, если на все мои вопросы наверняка ответит Хольд — нужно только дойти до дома. Дойти и отдохнуть.
— Как ты это сделал?
— Слово волшебное знаю.
Фольки кивнул с пониманием. И даже с облегчением, как мне показалось.
— Не думал, что ты волхв, — сообщил он. — Никогда не встречал таких молодых... Зато теперь понятно, как ты смог расправиться с Лэйлой. Даже такая сильная тварь, как она, не ровня знатоку слова.
Если я ничего не перепутал, то волхв и дикий маг — это одно и то же. Ну, если верить Хольду, по крайней мере. А вот Фольки, очевидно, придерживался иного мнения, явно отделяя одно от другого.
— Я не волхв, не утбурд, не злой дух, не демон и даже не паразит. Таких, как я, здесь называют дикими магами.
— Имперские глупцы вправе называть тебя как угодно, но меня не проведёшь. Дикий маг может делать только что-то одно. Лэйла, например, хорошо лечила собственные раны, Сар — это ещё один из ближников Ворона — здорово управляется с огнём... Но зачаровать и камень, и дерево могут только волхвы, — он замолчал на мгновение, а после неохотно добавил: — Или имперские мастера, но ты явно не можешь быть одним из них... Слишком молод и слишком беден, уж извини.
— А что могут Жож и Айя?
Эти имена упоминала Лэйла в ходе нашего недолгого разговора. Меня не слишком интересовали терминологические тонкости, затронутые Фольки, но вот сведения о возможностях врага никогда не будут лишними. Совсем скоро мне наверняка придётся встретиться с ними лицом к лицу.
— Не знаю. Они прибились к Ворону совсем недавно, уже после замятни с Ингваром.
— Жаль, — сказал я. — Но раз ты ничего полезного не знаешь, то, может быть, перестанешь болтать и расскажешь, что случилось с девушкой?
— Она из креп...
— Она из крепостных, — я перебил Фольки. — Это я уже слышал, и мне это ничего не говорит.
— Откуда ты взялся, если не знаешь таких вещей?
Я не стал отвечать и просто направил арбалет в сторону своего спутника. Не знаю, в чём причина моей раздражительности: в магическом похмелье или в излишней болтливости северянина, но Фольки меня конкретно достал.
— Хорошо-хорошо, — сразу сказал он. — Все крепостные принадлежат какому-нибудь сеньору: герцогу там, графу или другому благородному...
— Дальше.
— Чтобы люди не разбежались, благородные сажают их на поводок, но это не простая верёвка, а магическая связь... Такая невидимая цепь, которая всегда тянет крепостного к своему хозяину. Сами крепостные не могут далеко отойти от своих владельцев, но если утащить их силой, то тогда поводок натягивается, лишая людей разума. Они дышат, могут двигаться и питаться, но их мысли где-то далеко... Со временем поводок лопается, и тогда крепостной умирает, потому как тело без рассудка жить не может.
— У неё, — я показал на девушку, — поводок уже лопнул?
— Кто же знает? Если помрёт через день-другой, значит лопнул.
— Как давно её схватили?
— Точно не знаю. Дня два назад, наверное... Когда Лэйла, чтоб её червяки загрызли, меня схватила, девка уже была с ними.
— Зачем Ворону нужны крепостные?
— Ты мне скажи! Это же ты волхв, а не я!
— Я не волхв...
Да уж, интересно здесь, конечно, люди живут. Мне доводилось видеть настоящих рабов, судьба которых полностью зависела от воли хозяев, причём далеко не только в нищих и отсталых странах четвёртого мира... Так что меня не удивить скотским отношением человека к человеку, однако это какой-то перебор.
На Земле невольники до сих пор трудятся на плантациях, в борделях, на банальных стройках. Их используют, мучают, убивают, но никакому толстосуму, возомнившему себя римским патрицием, не под силу лишить людей надежды на свободу. Пусть даже эта надежда будет весьма иллюзорна.
А вот местные «благородные» справились, сковав своих рабов самой надёжной цепью — магией, к которой у простых людей нет никакого доступа. Подло, но эффективно.
Ещё утром я был недоволен собственной судьбой, а теперь узнал, что такое настоящее невезение. Ни хилое тело, ни перспектива помереть от рук инквизиторов не шли ни в какое сравнение с поводком на шее. Поводком, которого ты даже не видишь.
Солнце поднималось всё выше, наполняя лес теплом и светом. Магическое похмелье никак не отпускало, а дорога до дома казалась бесконечной. Я успел расспросить Фольки о Вороне, Ингваре, вольных баронах и морфанах, но, к сожалению, ничего интересного не узнал. О морфанах северянин вообще не слышал, а об остальном рассказал только то, что мне и так было известно. Жаль, конечно, но такова жизнь — не каждый допрос приносит новую информацию.
После нескольких часов пути я заметил небольшой ручеёк и объявил короткий привал. Нужно поесть и отдохнуть.
Куски жёсткого вяленого мяса плохо утоляли голод, но голова всё-таки стала чуть-чуть яснее. Слабость немного отступила, правда её место сразу же заняла боль в плече — крохотный каменный осколок с каждым мгновением доставлял всё больше неудобств. К сожалению, поликлинику с симпатичными медсестричками в коротеньких халатах здесь пока не организовали, поэтому оставалось надеяться на Хольда. Главное, чтобы он не стал кобениться, и вылечил меня сразу, как только мы доберёмся до дома.
Конечно, я и сам мог что-нибудь придумать, но лучше довериться профессионалу — банально, но от этого не менее верно.
— Может, бражки выпьем? — спросил Фольки, ковыряясь щепкой в зубах.
— Без меня. Я пока планирую задержаться на этом свете.
Фольки хохотнул.
— Да, Бурый готовил знатное пойло, но не для всех... А вам, волхвам, и правда стоит держать голову в трезвости...
Я не стал в очередной раз говорить, что никаким волхвом не являюсь. Какой смысл, если Фольки для себя уже всё решил? Да и плевать, пусть хоть тёмным властелином зовёт — главное, чтобы слушался.
Чтобы не тратить зря время, я вытащил из ножен чёрный кинжал и аккуратно бросил его под ноги северянину. Вдруг он что-нибудь знает про это оружие.
Фольки осторожно взял клинок и вопросительно посмотрел на меня.
— Ты чего?
— Видел когда-нибудь такой? — я на всякий случай поднял арбалет. Мало ли, вдруг мой собеседник после бражки решится на необдуманный поступок.
— Не знаю... — Фольки повертел кинжал в руках. — Хороший ножик, приметный...
— Видел или нет?
— Возможно, а зачем тебе?
— В лесу нашёл, хочу хозяину вернуть.
Не думаю, что северянину стоит знать, откуда у меня этот кинжал.
— Я почему-то так и подумал, — усмехнулся Фольки. — Очень благородный поступок с твоей стороны, и я горд, что могу в нём поучаствовать... Но, понимаешь, мне очень нужны деньги, поэтому с тебя всего одна золотая монета, и я сразу скажу, где и когда видел точно такой же ножик.
Всякое в жизни бывало, но сейчас я немного опешил от подобной наглости.
— Готовь кошель, — сказал я. — Деньги будут. Вот только вычту их них плату за брагу, жратву и моё испорченное настроение... Хотя погоди, ты мне так ещё должен останешься.
— Может сойдёмся на половине золотого? Возьму серебром — всего-то десять жалких монеток...
— Десять пинков в живот — это всё, что я могу тебе предложить.
— Помни! — Фольки наставительно поднял указательный палец. — Жадность портит жизнь!
— А алчность её заметно укорачивает.
Северянин скорчил недовольную гримасу, но больше препираться не стал.
— Ладно-ладно, уже пошутить нельзя? — он вернул мне кинжал. — Я видел похожий нож у одного имперского егеря. Это было давно, когда мы с Ингваром ещё служили в легионерах.
Вроде бы Лэйла говорила что-то про егерей во время нашей ночной пробежки по пересечённой местности. Наверное, серьёзные ребята, раз она про них вспомнила.
— Подробности будут или мне всё-таки посчитать, на сколько ты наел и напил?
— Наш северный легион тогда выставили против очередного набега с запада. Опять какой-то вольный барон решил пощипать империю за жирные бочка, а нас послали его усмирять. И вот схлестнулись мы с баронскими гвардейцами — они здоровенные, огнём плюются, половину нашего легиона пожгли, паскудины... Но таков путь воина, глупо жаловаться, когда сам выбираешь свою судьбу...
— Ближе к делу, Фольки.
— Да куда уж ближе? Наших егерей-разведчиков всех перебили, поэтому к нам прислали подмогу из другого легиона. Вот там, у одного егеря я случайно увидел чёрный нож — он его прятал ото всех и почему-то не хотел, чтобы кто-нибудь его заметил... Ну, если по-честному, тот ножик чуть-чуть другой был, но очень похожий!
Интересно, выходит, разведчик не хотел, чтобы факт обладания кинжалом стал достоянием общественности. Думаю, мне стоит взять с него пример и не светить клинком где ни попадя. А вот Хольд ничего мне не сказал: то ли сам не знал, в чём я сомневаюсь, то ли подставить хотел, сволочь старая.
— Как звали того егеря?
— Думаешь, я помню? Чернявый такой, пожилой, морда вытянутая... Типичный имперец.
— Из какого он был легиона?
— Да кто же его знает?
— Фольки, скажи честно, Ингвар тебя сам людям Ворона сдал?
— Почему это?
— Ну, я пока от тебя вообще никакой пользы не вижу. Философствуешь только, да бражку жрёшь.
— Я девку тащу, — с обидой ответил Фольки. — И к людям Ворона попал не по воле Ингвара, а из-за графских дружинников. Эти сволочи последние два дня всю округу шерстили! Скакали туда-сюда, бестолковые, искали кого-то, и чуть на меня не наткнулись, пришлось в лесу прятаться — там-то меня и повязали... А чернявый тот поди мёртвый уже давно, так что какая разница?
В общем-то, никакой. Просто привык собирать всю возможную информацию — кто знает, что в дальнейшем может пригодиться?
После привала наш путь продолжился. Фольки с девушкой впереди, я с магическим «похмельем» сзади.
Мы прошли ещё километров десять, прежде чем между деревьев показался дом отшельника. Наконец-то! Я был рад возвращению: слабость и головная боль слегка отпустили, и даже Фольки раздражал уже не так сильно. Похоже, это место успело и для меня стать настоящим домом.
До конца пути оставалось полсотни метров, когда я понял, что что-то не так. Слишком тихо.
Не визжала Тори, Эльза не отчитывала сестру строгим тоном, не ворчал Хольд — никаких звуков. Только распахнутая настежь дверь негромко поскрипывала.
— Остаёшься здесь, — я говорил отрывисто. — Никуда не уходишь. Не издаёшь ни звука. Ждёшь меня. Если сбежишь — заколдую. Уяснил?
— Что-то случилось? — Фольки пока ничего не понял.
— Не знаю. Ты слышал, что я сказал?
— Да...
— Хорошо.
Я поднял арбалет. Сперва нужно собрать информацию. Медленно обойти дом по кругу, проверить территорию на наличие наблюдателей... Ничего. Приблизиться, заглянуть в окна, чтобы обнаружить возможную засаду... Снова ничего.
Я вытянул из петли топор, положив арбалет на землю — в тесноте его «плечи» значительно снизят мою подвижность. Штурмовать помещение без прикрытия и с таким неубедительным оружием в руках было неправильно, но что поделать. Других вариантов нет.
Небольшая задержка перед входом, глубокий вдох, рывок... Я пролетел через сени в кухню, оттуда в комнату и на второй этаж. Пол скрипел под ногами, ладонь крепко сжимала рукоять, а мышцы звенели от напряжения. Я заглянул в каждый уголок, но не нашёл никого.
В доме было пусто. Ни Хольда, ни сестричек.
|
| |
| |
| admin | Дата: Суббота, 20.08.2022, 11:33 | Сообщение # 12 |
|
Избранник
Группа: Администраторы
Сообщений: 794
Репутация: 28
Статус: Offline
| Глава 10
Я убрал топор и ещё раз обошёл все комнаты — на этот раз уже без спешки. Думать о плохом не хотелось, сперва нужно всё детально осмотреть...
Радовало, что нигде не было видно следов борьбы: ни крови, ни перевёрнутой мебели, ни обрывков одежды. В задней комнате на первом этаже открыто окно — обычно оно заперто ставнями, но сегодня почему-то распахнуто настежь. Дверь не выломана, значит, Хольд или кто-то из сестричек сами впустили в дом тех, кто их забрал.
Конечно, существовала вероятность, что старикан просто пошёл на прогулку и прихватил с собой девчонок, но в это слабо верилось. Во-первых, не с моей удачей надеяться на такой благоприятный исход. Во-вторых, Хольд никогда не оставил бы дверь открытой нараспашку. В-третьих, печь... печь была едва тёплая.
Её сегодня явно не топили, но собирались — об этом говорили щепки и огниво, лежавшее рядом. Выходит, всех увели ещё утром, беспардонно прервав подготовку к завтраку. Может быть, я пока не очень хорошо знал свою новую семью, но уверен: ни Хольд, ни тем более Тори ни за что не ушли бы из дома добровольно, не поев перед этим как следует.
Пол в сенях вдруг скрипнул под чьими-то тяжёлыми шагами. Я развернулся лицом к дверному проёму — кто это? Вернувшийся Хольд, новый враг или чёртов Фольки, который не способен усидеть на месте?
Я мысленно просчитал рисунок возможного боя. Лавка, стоявшая рядом, отправится под ноги неприятеля — это собьёт его с шага и позволит точно метнуть кинжал. Если противников несколько, то образуется затор, и тогда в ход пойдёт топор — моё последнее оружие.
Пол снова скрипнул. Я поставил ногу на лавку, крепко сжав рукоять кинжала. Кровь прилила к усталым мышцам, наполняя их адреналиновым огнём. Ещё один скрип...
— Я там, под деревьями, в сотне шагов, следы от копыт заметил, — в проёме показалась косматая голова Фольки. — Чего случилось-то?
— Тебе что было сказано? — с раздражением спросил я, убирая кинжал в ножны. — Сидеть на месте и ждать меня?
— Да, — не стал спорить северянин.
— Раз так, то почему ты здесь?
— Мне скучно стало, и я решил пройтись по округе... Заметил следы копыт, подумал, что тебе стоит об этом знать... Это ведь важно, наверное, как считаешь? Возможно даже, это стоит пару серебряных монет?
— Решил пройтись? — усмехнулся я. — Так и скажи, что сбежать собирался, но потом увидел лошадиные следы и захотел из меня чуть-чуть монет выжать...
— Да как ты мог обо мне такое подумать??? — сразу возмутился Фольки. — Твои слова ранят меня... Поэтому отдавай мои монеты, и я пойду.
— Рано ещё.
— Но...
— Никаких но. Где следы?
— Там... — Фольки тяжело вздохнул и указал рукой направление.
В полусотне метров трава была действительно странно примята, но если бы не слова северянина, то я бы ни за что не догадался, что это следы копыт. Не следопыт я, что поделать. Не учили меня такому. Вот по отпечатку протектора я мог бы многое рассказать, а лошадей доводилось видеть только по телевизору или на картинках.
— Сколько здесь было всадников?
— Десяток, вряд ли меньше, — ответил Фольки.
— У Ворона есть лошади?
— Точно не скажу, но вряд ли. А если и есть, то явно не так много.
Хорошо. Значит, за исчезновением стоит не Ворон. И дело не только в лошадях: во-первых, нападение должно было состояться позже, а во-вторых, ему нужен был не только Хольд, но и я. Поэтому, будь это люди Ворона, они обязательно оставили бы здесь засаду, но её не было...
— Такой отряд слышно издалека? — спросил я. У меня появилась одна интересная мысль.
— Судя по следам, они вряд ли шли шагом, так что да. А что?
— Ничего.
Я вернулся в дом и снова подошёл к печи. Как всё произошло? Воображение услужливо предоставило реконструкцию утренних событий.
Вот Хольд собирается разжигать печь, а Тори сонно потирает глаза, покачиваясь на табурете. На столе остался сидеть штопанный-перештопанный медвежонок, набитый соломой — она постоянно таскала его с собой. Ну а если уж проснулась младшенькая, то и Эльза наверняка на ногах: суетится и пытается помочь старику.
Затем Хольд слышит стук копыт. Он-то, учитывая военное прошлое, сразу понимает, что к дому приближается целый отряд. Это не могу быть деревенские — у тех явно нет лошадей в таком количестве — тогда кто?
Возможно, однозначного ответа у старика не было, но он тот ещё параноик... И значит, будет стараться избежать возможной опасности. А что для него самое важное? Конечно, девчонки.
Хольд бросает огниво, берёт Эльзу и Тори под руки и хочет увести их из дома, но как? Через дверь нельзя — приближающиеся всадники могут заметить малышек. Остаётся окно. Единственное подходящее — в задней комнате. Обычно, оно забрано ставнями, поэтому какое-то время уходит на то, чтобы его открыть. Старик помогает сестричкам вылезти, но самому бежать нельзя — это может спровоцировать погоню. Он говорит девчонкам идти в лес, а сам открывает дверь и выходит навстречу всадникам, которые забирают его с собой...
Я тоже вылез через окно и осмотрелся, но ничего интересного не заметил. Если мои предположения верны, и Тори с Эльзой действительно убежали, то они сделали это, не оставив следов.
— Эльза! Тори! — выкрикнул я. — Выходите!
Мало ли, вдруг они так и сидели всё это время неподалёку, боясь вернуться домой.
— Эльза! Тори!
Ничего. То ли я просто всё выдумал, то ли сестрички уже куда-то ушли...
— Ну что? — спросил Фольки, когда я зашёл обратно в дом. — Может, отпустишь меня уже?
— Пока нет, — я покачал головой. — Иди за девушкой, которую ты бессовестно оставил в лесу, тащи её сюда, а потом разведи огонь и нагрей целый чан кипятка. Чан в пристройке, вода — в бочке.
— А деньги где?
— Деньги у меня.
— А должны быть в моём кошеле... Ведь я сделал всё, о чём мы договаривались!
— За это тебе почёт и уважение, друг мой, — усмехнулся я. — Но, боюсь, наше сотрудничество продолжится ещё какое-то время...
— Чего??
— Того. Ты мне пока что нужен.
— Я не хочу, — скривился Фольки. — Рядом с тобой опасно, я чувствую это кожей...
— Денег дам, — вынужденно сказал я.
Если не надавить на жажду наживы, то северянин просто сбежит, а он действительно ещё нужен. Без поддержки никак не обойтись: кто-то должен помочь мне в поисках Хольда и девочек.
— Сколько и когда? — сразу оживился Фольки.
— Много и потом.
— Когда именно?
— Сейчас я ненадолго отойду, а когда вернусь, мы с тобой всё обсудим, хорошо?
— Нет, не хорошо, — Фольки поморщился. — Но разве у меня есть выбор?
— У тебя есть кое-что получше выбора — у тебя есть задание.
— Крепостная и кипяток, я помню...
— Вот и отлично. Если сбежишь, найду и превращу в жабу.
— А ты умеешь?
— Нет, но от этого тебе должно быть ещё страшнее.
Фольки махнул рукой и пошёл туда, где мы оставили пленницу. Похоже, он всё-таки смирился со своей участью.
Я же, поморщившись от боли в плече, побежал к реке. Куда ещё податься двум крохам, оставшимся без присмотра? Только к воде. Ну, по крайней мере, мне очень хотелось в это верить.
На днях, во время одной из вечерних прогулок, мы с девчонками нашли небольшую заводь с песчаным бережком. Там было тихо, спокойно и безопасно. Возможно, испуганные дети (а они не могли не испугаться, если всё происходило так, как я предполагал) направились именно туда.
Я добрался до нужного места за четверть часа. Кроны деревьев убаюкивали своим перешёптываниями, волны с плеском бились о берег, а ветерок приносил приятную прохладу. На песке, в паре метров от воды, лежали без движения два маленьких тельца. Сердце пропустило удар, а потом ухнуло куда-то вниз. Неужели я и здесь должен потерять близких людей?
Несмотря на накативший страх, навыки, вколоченные в мозг за годы службы, никуда не делись. Взгляд скользил по округе в поисках опасности, рука вытянула из ножен клинок — я был готов к бою. Хотелось бежать сломя голову, мчаться изо всех сил к лежащим на песке телам, но так делать нельзя — стоит лишь раз потерять осторожность, и жизнь обязательно накажет тебя за это. Если девочки мертвы (от этой мысли скрутило нутро), то спешка уже не поможет.
Ноги проваливались в песок. Ещё несколько шагов...
Эльза и Тори лежали рядом, свернувшись калачиками. Синие губы, растрёпанные волосы, мокрые рубашки. Я не мог заметить дыхания, но чувствовал, что они живы — повидав сотни мертвецов, такие вещи начинаешь ощущать на уровне интуиции.
— Тори... — я присел рядом и положил пальцы на шею крохи, пытаясь нащупать пульс.
— Феликс...
Она раскрыла глазёнки и посмотрела меня. Эльза тоже пришла в себя и даже слегка улыбнулась. Я с облегчением выдохнул: они живы! С плеч натурально упала гора — за несколько последних минут я пережил больше эмоций, чем за половину прошлой жизни.
— Что с вами случилось? Кто-то сделал вам больно?
— Нет... — Девчонки смотрели на меня с изумлением. — Всё хорошо!
Теперь настала моя очередь удивляться.
— Как это хорошо? — спросил я. — Хольда нет дома, вы лежите здесь полумёртвые...
— Мы не полумёртвые... — Эльза слегка покраснела. — Дедушку Хольда и правда забрали какие-то люди, но с нами на самом деле всё хорошо...
— Мы просто накупались, замёрзли и заснули, — сообщила Тори и обняла меня за шею. — Не ругайся только, ладно?
Хорошо быть ребёнком. Нет таких тревог и страхов, от которых нельзя было бы избавиться, как следует искупавшись в речке.
— Не буду ругаться, — с улыбкой сказал я. — Сухая одежда есть?
— Нету...
Ну, кто бы сомневался. Я нашёл неподалёку трухлявую корягу, натаскал немного веток и развёл огонь. Прежде чем возвращаться, девчонкам стоит обсохнуть. Неизвестно сколько они вот так провалялись на песке — простуда нам сейчас не нужна. Лечить-то её некому.
— Ну, рассказывайте... — произнёс я, когда заполыхал костёр.
— А чего рассказывать? — Тори потёрла сонные глаза. — Купались весь день, потом поели хлеба, заснули и уже ты пришёл...
— Про дедушку Хольда? — Эльза сразу поняла, что меня интересует.
— Да.
И девчонки, перебивая друг друга, стали рассказывать.
В общем, всё было так, как я думал. Ну, разве что Хольд ещё успел сунуть им в руки краюху хлеба, перед тем как сказал лезть в окно. Разумеется, старикан ничего сестричками не объяснял, поэтому они не имели ни малейшего понятия о том, кто и за что забрал дедушку.
— Мы, когда до речки добежали, — сказала Эльза, — видели, как по другому берегу ехали всадники в зелёных плащах.
— Сколько их было?
— Сто пятьдесят, — сообщила Тори, почесав подбородок.
— Не ври! — сразу вскинулась Эльза. — Их было десять или чуть больше! Почему ты такая врушка?
— Их было сто пятьдесят...
— Нет, десять!
— Нет, сто пятьдесят!
— Дедушка Хольд был с ними? — я влез в разгоравшуюся перепалку.
— Не знаю, — Эльза покачала головой. — Слишком далеко они ехали...
— Нет, не далеко! — из вредности возразила Тори.
— Нет, далеко!
На этот раз я не стал им мешать — пусть развлекаются.
Думаю, очевидно, что именно всадники в зелёных плащах и забрали Хольда. Вряд ли по какому-то невероятному стечению обстоятельств сегодня здесь решили прокатиться непричастные к похищению люди.
Кто это был? Неизвестно. Сестрички, понятно, ничего не знали, так что вся надежда на Фольки. Хотя кое-какое предположение было у меня самого: скорее всего, старика забрали люди графа — вряд ли у кого-то ещё в округе имелось такое количество лошадей...
— Хорошо, что ты нас нашёл, — сказала Эльза, когда одежда полностью высохла и мы собрались домой. — А то пришлось бы идти к Гельмуту...
Я вспомнил, что старик уже как-то упоминал это имя. Гельмут помогал отшельнику по хозяйству, доставляя дрова в качестве благодарности за излечение дочки.
— А вы не хотели?
— Да как-то не очень, — поморщилась Тори. — У него никогда нет ничего вкусненького... А ещё к нему через всю деревню идти, ноженьки стирать...
Эльза мгновение помолчала, но потом кивнула, соглашаясь со словами сестры.
Что же, жаль, конечно, однако девчонкам всё-таки придётся наведаться к этому Гельмуту. Слишком много дел мне предстоит сделать в ближайшие дни, и я просто не смогу присматривать за этими непоседами. А оставлять их одних нельзя.
Мы добрались до дома без происшествий. Фольки ответственно подошёл к исполнению моих поручений: он накипятил достаточное количество воды и не просто занёс пленницу в дом, но даже догадался уложить её на кровать. Не ожидал от него такой сообразительности.
Сестрички, заметив незнакомого и весьма грозного на вид мужика, поначалу немного испугались, но довольно быстро нашли с северянином общий язык. Первой на контакт пошла Тори, которая весьма решительно похлопала сидевшего на корточках Фольки по плечу.
— Виктория, — деловито представилась она и протянула руку. То ли для поцелуя, то ли для рукопожатия, я так и не понял.
— Я Фольки, — северянин немного смущённо вытер ладони о штаны и заключил крохотную ладошку в свои лапищи.
— А я Эльза! — старшенькая не хотела отставать от младшенькой и тоже протянула ручку.
— Рад встрече, сударыни... — пробормотал Фольки.
Он посмотрел на меня со смесью удивления и паники — похоже, грозный бандит не знал, как вести себя с маленькими девочками.
Я ободряюще улыбнулся, а сам незаметно вложил чёрный кинжал в ножны. Оружие оказалось в моих руках, когда сестрички только подошли к мужчине. Если бы он повёл себя неправильно, то сейчас клинок торчал бы из его глаза.
Через пару минут девчата утратили интерес к Фольки и убежали в дом, откуда с криками выскочили уже спустя несколько мгновений. Ничего страшного не случилось, просто они обнаружили на кровати девушку, и такое событие, конечно, никак не могло остаться без внимания...
В общем, примерно через час, когда оба беспокойные создания устали бегать и вопить, наступила долгожданная тишина. Я скинул рубашку, прокипятил кинжал Лэйлы и приготовился к малоприятной хирургической процедуре. Фольки предлагал свою помощь, но его медвежьи лапы и гнусная физиономия не внушали никакого доверия, поэтому я отказался. Уж лучше сам.
Поскольку лидокаина в ближайшей аптеке (за неимением оной) не оказалось, пришлось вытаскивать осколок камня на живую. Плечо горело огнём, было чертовски неудобно и больно, но я справился — не в первый раз жизнь вынуждает заниматься самолечением.
Промыв рану кипячёной водой, я кое-как замотал плечо чистой тряпкой и присел у догоравшего костра. Сил не осталось, но обстановка не располагала к отдыху. Сперва нужно было поесть, поговорить с Фольки и решить, что делать дальше, ведь ситуация, скажем прямо, сложилась непростая.
«Жопа, плавно переходящая в задницу», — как любил говорить один из моих коллег по опасному бизнесу. Он часто повторял эту фразу, и она, к сожалению, почти всегда приходилась к месту.
— Выпей, — Фольки присел рядом и протянул мех с бражкой. — Легче станет.
— Нет, спасибо. Боль я как-нибудь переживу, а вот эту штуку... Не уверен.
— Как хочешь. Ты обещал мне две золотых монеты.
— Фольки, я вытащил осколок камня из плеча, а не из головы, поэтому прекрасно помню, что именно я тебе обещал.
— Память — странная штука! Иногда она лжёт не хуже портовых шлюх, которые хотят вытрясти из тебя лишние деньги...
— Избавь меня от своей мудрости, хорошо? — я вытащил из кошеля две серебряных монеты и протянул их Фольки.
— Это всё? — осторожно спросил он. — Перед уходом ты собирался дать мне денег! Много денег!
— Я собирался дать тебе работу, — поправил я северянина. — За которую обещал заплатить много денег — это разные вещи.
— Но ты передумал?
— Да, — соврал я. — Появился вариант получше, чем ты. Уж извини, друг.
Конечно, никакого другого варианта у меня не было. Однако Фольки ни к чему об этом знать. Раньше мне бы пришлось его долго уговаривать, а теперь уязвлённое северное самолюбие сделает за меня всю работу. Ещё и денег сэкономлю — сплошные плюсы.
— Получше, чем я?? — криво ухмыльнулся Фольки. — Не верю!
— Как хочешь, но давай будем честны: даже вот этот чан, — я махнул рукой в сторону здоровенной посудины, — лучший спутник, чем ты. Он хотя бы молчит и не пьёт вонючую, как протухшее дерьмо, бражку.
— Да ты даже не догадываешься, кто я и на что способен!
— Я прекрасно знаю, кто ты. Бандит, алкоголик и доморощенный философ.
— Это тоже, — не стал спорить Фольки. — Но ещё я умелый воин и отважный смельчак, который на своём пути повстречал множество опасностей и десятки врагов. И я иду дальше, а все они остановились, погребённые под землёй!
Тут северянин вдруг икнул, чем слегка подпортил весь пафос своей короткой речи.
— Ну, если ты умелый воин и отважный смельчак... — задумчиво протянул я. — Одна серебряная монета в седмицу будет для тебя достойной оплатой.
Фольки расхохотался.
— Ты не думал стать шутом? Тебя ждал бы большой успех!
Я пожал плечами. У меня не было ни малейшего представления о здешних ценах, но переплачивать Фольки я не собирался. Десять тысяч золотых для оплаты обучения в Академии сами собой не накопятся.
— Послушай, это ведь твой хвалёный путь свёл тебя со мной, не так ли? Ты же не пойдёшь против судьбы из-за каких-то жалких монет?
— По дороге жизни идётся куда веселее, когда в кошельке звенит золото!
— Не припоминаю, чтобы у тебя что-то звенело, когда ты лежал связанным и терпел побои.
— Не пристало порядочному человеку напоминать другу о спасённой жизни. Тем более что я и не просил о спасении!
— Не знал, что мы стали друзьями, — я изобразил удивление. — Тогда я тебе вообще ничего платить не буду — какие деньги, когда речь идёт о дружбе?
Фольки растерянно почесал бороду. Он понял, что сам завёл себя в ловушку.
— Утбурд тебя раздери... — прошептал северянин. — Откуда ты такой взялся? Хорошо, одна серебряная монета в седмицу... И с тебя кормёжка!
— Договорились. Но не надейся, что я буду питать тебя задаром. За каждую сожранную тобой калорию я потребую с тебя множество больших и мелких услуг.
— Что ещё за «калории»? — недоверчиво спросил Фольки.
— Рыбка речная так называется, — усмехнулся я. — Не знал?
— Чего только проклятые имперцы не придумают...
Северянин глотнул бражки и тяжело вздохнул. Похоже, он был не очень-то доволен заключённым контрактом. Ничего страшного, не думаю, что мы с ним вместе надолго — в конце концов, я не собирался провести здесь остаток жизни.
— Кстати, об имперцах. Сегодня утром тут видели отряд всадников в зелёных плащах, не знаешь, кто это мог быть?
— Да это каждый знает, — хмыкнул Фольки. — Кроме малых детей и тебя. Зелёный — цвет графа вил Кьера, и значит, это были его люди.
Ну, я так и думал.
О самом графе северянин ничего рассказать не смог. Лишь повторил то же, что говорил Хольд — Свейн вил Кьер появился здесь пару месяцев назад, и никак пока себя не проявил. Впрочем, по здешним меркам, несколько месяцев — вообще не срок, а мгновение.
За бандитами граф специально не охотился (это было по душе Фольки), но и тем, кого поймали случайно, спуску не давал — тут северянин политику местного руководства уже не поддерживал. Сколько дружинников стояло за спиной вил Кьера, он не знал, однако явно не больше сотни. Учитывая, что это были хорошо вооружённые всадники, часть из которых знакома с магией — серьёзная сила.
— Зачем граф схватил Хольда? — спросил я, после того как коротко рассказал Фольки об отшельнике.
— Кто же его знает? Говорил же, дружинники несколько дней по окрестностям сновали... Вот и сюда, похоже, добрались. Одно могу сказать точно, в дела благородных лучше не лезть — целее будешь.
Совет не лишён смысла. Можно взять сестричек и уйти куда-нибудь поближе к цивилизации... Но бросать старика не хотелось — он слишком ценен как источник информации. Не думаю, что будет легко найти ещё одного мага, который поделится знаниями и при этом не сдаст меня инквизиции. Да и свой Хольд, как ни крути. Сварливый, многое недоговаривающий и жадноватый, но свой.
В общем, придётся наведаться к графу вил Кьеру и забрать старика: силой или хитростью — тут уж как получится. На его стороне сотня воинов и стены замка, а на моей только опыт прошлой жизни и одинокое заклинание... Не мало, но нужен дополнительный козырь в рукаве. И он, возможно, у меня есть.
Я посмотрел на Фольки, которому явно не нравился азартный блеск в моих глазах, и спросил:
— Девчонка эта, крепостная, она ведь принадлежит графу?
|
| |
| |
| admin | Дата: Суббота, 20.08.2022, 11:34 | Сообщение # 13 |
|
Избранник
Группа: Администраторы
Сообщений: 794
Репутация: 28
Статус: Offline
| Глава 11
— Конечно, — Фольки тяжело вздохнул, — кому же ещё? Ты всё-таки собрался лезть туда, куда не нужно?
— Я осторожно, не переживай. Ты говорил, что крепостные не могут далеко отойти от своего хозяина, но как тогда люди Ворона их похищают? Неужели они не боятся графа?
— Боятся, конечно. Если не совсем дураки... Но ничего сложного тут нет — никто ведь не лезет в графский замок. Думаешь, благородные держат крепостных в шаге от себя? Нет, люди работают в поле, на длинном поводке, поэтому схватить их не такая большая проблема, было бы желание.
— Ясно. Держи плату за следующую седмицу, — я бросил Фольки ещё одну серебряную монету. — И жди меня здесь.
— Ты куда?
— Жди меня здесь, — повторил я. — Можешь пока приготовить что-нибудь на ужин — продукты сам найдёшь, надеюсь?
— Найду... Но я не нанимался кашеварить. Я воин, а не повар!
— Ну, возможно, тебе стоит задуматься о смене профессии.
Я с трудом встал и пошёл к дому. День уже давно перевалил за свою половину, близился вечер, но дел было ещё невпроворот — нужно отдохнуть иначе сил совсем не останется. Кровать скрипнула под моим весом, сознание привычно ускользнуло куда-то вдаль, оставив меня наедине с магическим «океаном». Сегодня он был поспокойнее, чем вчера, но до ровной глади поверхности ещё далеко. Много колдовать нельзя, и, надеюсь, не придётся.
Я не стал черпать энергию из дара — кто его знает, как это скажется на здоровье? Думаю, второе магическое «похмелье» подряд не сильно меня порадует. Обойдёмся обычной медитацией...
Через полчаса я чувствовал себя куда лучше — так, словно проспал сутки. Головная боль и слабость отступили и даже плечо ныло не так сильно, как раньше. Теперь можно заняться делами. И начать следовало с предполагаемого козыря.
Девушка лежала на кровати, безразлично глядя в потолок. Я в очередной раз попробовал её расшевелить, но безрезультатно — она не реагировала ни на слова, ни на прикосновения. Кукла, которая дышит, но не живёт.
Возможно, я ошибался, однако во мне зрела уверенность, что пленница была не просто крепостной девкой. Слишком красивая и слишком ухоженная. Тонкие руки, изящность которых не смогли полностью погубить даже несколько дней плена; огромные глазищи на пол лица и пусть грязная, но явно недешёвая одежда — уверен, она ни дня не работала в поле. Ни с такими длинными ногтями браться за соху...
По словам Фольки, девушку похитили несколько дней назад и примерно в это же время графские дружинники принялись что-то, или скорее кого-то, искать. Совпадение? Возможно, но я не верю в такие совпадения. Думаю, люди Ворона случайно откусили не тот кусок пирога, и граф, который месяцами никак себя не проявлял, вдруг начал действовать.
В общем, во все стороны поскакали разъезды, но план «Перехват», как всегда, результатов не дал — это, видимо, межмировая особенность подобных мероприятий. Девушку не нашли, поэтому остался последний вариант: хватать и допрашивать всех подозрительных товарищей на вверенной территории. И, думаю, никого более подозрительного, чем лишённый дворянства маг-отшельник, здесь просто не нашлось.
Не исключено, что я ошибочно увидел взаимосвязи там, где их на самом деле не было, но если мои умозаключения верны, то Хольда надо спасать. Причём как можно скорее. Думаю, здешнее законодательство весьма лояльно относится к пыткам и вряд ли предусматривает право на адвоката и обязательный телефонный звонок. Девяностолетний старикан в таких условиях долго не протянет. Пусть даже ему всего лишь семьдесят три.
Пока я отдыхал, Фольки приготовил кашу, куда накрошил остатки вяленого мяса, приправив всё это какой-то зеленью. Получилось, к слову, весьма недурно: Эльза и Тори уплетали за обе щёки. Хотя они, после целого дня, проведённого на реке, и железную подкову сгрызли бы с удовольствием.
За ужином я сообщил сестричкам, что им всё-таки придётся пожить какое-то время у Гельмута. Эльза нахмурилась. Тори заплакала. Назревал скандал. Чтобы предотвратить трагедию, мне пришлось пойти на самые крайние меры — я предложил девочкам взятку:
— Куплю вам целую кучу сладостей — всё, что захотите...
— И сахарные калачи?
Я кивнул.
— И конфекты?
Я снова кивнул.
— В общем-то, у дядюшки Гельмута не так уж и плохо... — задумчиво сказала Эльза.
— Будем кататься на ослике и есть калачи, — Тори мгновенно перестала плакать. — Будет весело!
— Я бы сам не отказался погостить у этого Гельмута, — хмыкнул Фольки. — Если ты и мне калачей купишь.
— Обойдёшься. Ешь кашу, набирайся сил. Тебе ещё пленницу до графского замка тащить.
— Ты с ума сошёл? Я тебе что, мул? Может, ещё сам мне на шею сядешь?
— Можно я тоже? — ласково спросила Тори. — Жуть, как хочется на муле покататься...
— Нет, — сказал я. — Запачкаешься.
— Постой-ка, — не унимался Фольки. — Ты серьёзно про графский замок сказал? Я за жалкую серебряную монету туда соваться не собираюсь! И девку не понесу!
— Не ори, — попросил я. — Уговор есть уговор. Деньги заплачены, поэтому следующие семь дней будешь делать то, что я скажу.
Северянин пробурчал себе под нос какую-то непонятную тарабарщину — наверное, материл меня на языке родных осин. Ничего страшного, пусть спустит пар. Главное, что он готов исполнять приказы.
На самом деле я, конечно, и не думал заставлять его тащить пленницу до замка на руках. Туда топать километров сорок, не меньше. Не исключено, что по окончании такого путешествия Фольки просто придушил бы меня во сне... Никакая магия бы не спасла.
Я давил на него вовсе не из-за врождённой злобности — просто такие люди не понимают хорошего отношения. Постоянный пресс — это единственная возможность поддерживать хоть какую-то дисциплину. А без дисциплины любое подразделение (даже состоящее всего из двух человек) обречено на провал.
— Нам нужна телега и лошадь. Или мул. Или осёл. Или любое другая скотина, которая способна дотащить телегу до замка...
— Я уж думал, — ехидно сообщил Фольки, — что ты меня заставишь в повозку впрячься.
— Ну, ты тоже скотина порядочная, в этом у меня никаких сомнений нет. Однако слабоват, к сожалению.
— Что??? Это я-то слабоват? Да я и девку, и повозку до замка на плечах допру и даже не вспотею! Однажды меня в легионный обоз поставили, так я целый воз с кус...
— Короче, — я перебил северянина. — Хорош болтать. Нужно доставить девушку к замку графа, и без телеги не обойтись.
— Зачем тебе это? — сморщился Фольки. — Думаешь, выменять старика на девку? Не лезь в дела благородных — меньше хлопот будет!
— Если я вдруг захочу узнать твоё мнение, то я тебе его скажу. А сейчас заканчивай базар и собирайся — пойдём в деревню за телегой.
— Не пойду. Нельзя мне туда. Деревенские сразу поймут, что я из лесного люда и тогда мне конец.
Резонно. Крестьяне вообще не жалуют чужаков, а на морде Фольки аршинными буквами написано, кто он и чем занимается. Не то чтобы его было сильно жалко, но терять «работника» в первый же день как-то не хотелось. Однако и оставлять его здесь без дела — глупо и расточительно.
— В пристройке есть несколько заготовок для луков — будь любезен, очисти их от коры. И за девушкой присматривай: покорми её, напои, но не вздумай к ней лезть.
— Я кто, по-твоему? — скривился Фольки. — Псина имперская? Я человек севера — мы не берём девичью ласку силой... И зачем тебе лук? Ты не знаешь, что на этих землях простолюдинам запрещено владеть луками и самострелами?
— Почему запрещено? — с недоумением спросил я.
— А зачем они им? Чтобы в легионеров стрелять? Охотиться-то нельзя.
Ну, логика в этом, безусловно, была. И пусть я не собирался отказываться от стрелкового оружия, но теперь придётся носить его скрытно, не показывая окружающим. Неудобно.
— А чего ты мне раньше об этом не сказал? Когда мы арбалеты сюда пёрли?
— Так я же не думал, что ты не знаешь... Я решил, что они тебе зачем-то нужны...
— Плевать. Ты всё равно все мыслимые законы империи уже наверняка нарушил, а за меня не переживай. Делай, что я говорю, и всё будет нормально.
— Как скажешь... — равнодушно ответил Фольки.
Что же, арбалеты пока полежат в доме. Я хотел взять один с собой в деревню, поскольку с ним чувствовал себя куда увереннее, но придётся обойтись топором и кинжалами. Хольд ничего про запрет на их ношение не говорил, однако я всё равно уточнил этот момент у северянина.
— Ножики, топоры, копья, кинжалы — всё можно, — сказал Фольки. — Даже меч, если денег много, можешь купить. А вот луки, арбалеты, пращи, копьеметалки и всё такое — нельзя... Ну и магические штуковины, конечно, тоже запрещены. Хотя никто из простых людей ими всё равно воспользоваться не сумеет.
— Простолюдин с мечом и копьём менее опасен для имперского легионера?
— Конечно, — усмехнулся Фольки. — Простолюдин с мечом ничего не сделает воину в строю. Наша сотня перемолола бы тысячу не вспотев... А вот стрела, пущенная издалека в спину, может погубить любого бойца. Даже самого умелого.
В общем, оба арбалета я спрятал в доме. Ни к чему мне сейчас проблемы с законом. Кинжал Лэйлы повис рядом с топориком, чёрный клинок спрятался сзади под рубашкой, а самое главное оружие в любом из миров — деньги — позвякивали в кошельке.
Сестрички, воодушевлённые новостью о покупке сладостей, быстро собрали вещи и приготовились к небольшому путешествию. Пора отправляться в деревню.
Была подленькая мыслишка отложить поход на утро, но я отогнал её прочь. Мало ли, вдруг Гельмут учешет завтра с первыми петухами куда-нибудь по делам, и ищи его потом... Сейчас уже наступил вечер, и хоть было ещё светло, но крестьяне наверняка стали разбредаться по домам — короче, лучшего времени для визита не найти.
Эльза и Тори, которые явно нечасто бывали в деревне, не замолкали ни на секунду. Они оживлённо обсуждали кусты вдоль дороги, мост, реку — всё, что только попадалось им на глаза. Я же обдумывал дальнейшие действия: мало найти телегу и добраться до замка, нужно ещё как-то встретиться с графом, а он, что-то мне подсказывало, вряд ли беседует с каждым желающим... Любые двери можно открыть при помощи денег, однако хватит ли моих скромных накоплений? Не узнаю, пока не доберусь до цели.
Мост через речку остался далеко позади, а справа и слева появились первые дома. Деревянные и весьма приличные на вид. Похоже, несмотря на все окружающие опасности, люди здесь не бедствовали.
— Далеко до дома Гельмута? — спросил я.
— Через всю деревню топать придётся... — с тяжёлым вздохом ответила Тори.
— Сперва дойдём до пересечения двух дорог, — сказала Эльза. — Там повернём направо и потом ещё нужно идти, пока красивые ворота с узорами не увидим.
— Давайте я ваши вещи понесу? Тяжело же, поди?
— Нет! — хором ответили девочки, а Эльза добавила: — Мы знаем, что у тебя плечо болит, и нам совсем-совсем не тяжело, правда, Тори?
Тори кивнула и закинула небольшой мешочек на плечо.
Перекрёсток я заметил издали. На длинных лавках, стоявших вдоль дороги, группками сидели люди, которые что-то пили из больших кувшинов, общались друг с другом и смеялись. Видимо, крестьяне расслаблялись после трудового дня.
Я смотрел на отдыхающих доброжелательно, чтобы не провоцировать ненужные конфликты. Некоторые махали мне рукой и приветливо кивали — я приветствовал их в ответ. Никакой явной угрозы не было, но напряжение внутри почему-то нарастало. Интуиция подсказывала, что что-то не так...
— Давайте поиграем в игру? — негромко произнёс я.
— В какую?
— Послушный хвостик, знаете такую?
— Нет, — ответила за двоих Эльза.
— Правила очень простые: вы идёте в трёх шагах позади меня, как хвостик, и делаете всё, что я скажу. Скажу молчать — молчите, скажу бежать — бежите...
— А разве хвостик может убежать от хозяина? — с удивлением спросила Тори.
— Это волшебный хвостик, он может всё. Ну так что, играем?
— Да!
Девчата отстали от меня на несколько шагов.
— Тогда... Хвостик, замри!
Они захохотали и остановились.
— Хвостик, за мной!
Эльза и Тори сразу догнали меня.
Надеюсь, ничего плохого не произойдёт, но если что-то случится, то пусть лучше девочки воспринимают всё как игру. Так у них больше шансов.
— Потом я буду вести, — важно сообщила Тори, — а вы будете моим хвостиком!
— Нет, потом я! — не согласилась Эльза.
— Нет, я!
— Почему всегда ты следующая?
— Потому что я маленькая!
— Вот и подождёшь...
Я не обращал внимания на их перепалку. Мы уже повернули направо — ещё немного, и перекрёсток останется позади... Однако тревога только нарастала. Взгляд скользил по лицам людей, по крышам домов, по узким переулкам. Я контролировал предполагаемые направления атаки и отмечал возможные пути отхода, на случай, если врагов будет слишком много — в общем, делал то, что умею.
Движение справа. Кто-то притаился между домами.
— Хвостик, стой! Хвостик, сядь!
Я закрыл собой замерших на месте сестёр — они пока явно ничего не понимали.
Раздался свист, и мне в голову полетел камень... Началось, интуиция, к сожалению, не подвела.
Я слегка присел, пропуская снаряд над собой, и булыжник с треском влетел в деревянный ставень. Будь метатель чуть лучше подготовлен, и лежать бы мне сейчас с пробитым черепом. Я быстро осмотрелся — вдруг этот бросок лишь отвлекающий манёвр перед основной атакой?
С нескольких лавок поднялась компания подростков лет пятнадцати-шестнадцати на вид, а из пространства между домами вылез крепкий паренёк с ещё одним камнем в руках. Он жизнерадостно улыбался, с предвкушением поглядывая на меня.
Похоже, всё-таки стоило отложить поход в деревню на завтра.
— Ты чего творишь, Гвар? — раздался возмущённый женский голос. — Я всё твоей мамке расскажу!
— Простите, тётя Полли, — с притворным сожалением ответил крепкий паренёк. Высокий и мускулистый, он явно возглавлял эту компашку. — Я метил в Феликса, но он оказался слишком изворотлив... Как глист в заднице!
Никто из взрослых, услышав немудрёную шутку, даже не усмехнулся, а вот «пристяжь», сопровождавшая Гвара, зашлась звонким хохотом. Не удивительно, в этом возрасте даже отважно произнесённое слово «задница» может стать поводом для безудержного веселья.
Сам Гвар подбрасывал и ловил камень, издевательски поглядывая на меня.
— Ну, что скажешь, Феликсочек? — он улыбался, демонстрируя крупные крепкие зубы. — Я ведь запретил тебе приходить сюда...
Как только враг проявил себя, тревога отступила. Это не люди Ворона, не бандиты, не графские дружинники — обычная шпана. Я припомнил слова одного из наркош о том, как Феликс убегал от кого-то, сверкая пятками. Вот, видимо, от этих славных ребят.
После трудного дня драться совершенно не хотелось, но выхода не было — за спиной Эльза и Тори, поэтому разойтись краями не выйдет.
Да и такие броски камнем в голову нельзя оставлять безнаказанными. В следующий раз Гвар (или кто-нибудь другой) выступит чуть удачнее, и мне придётся на своей шкуре узнать, как хорошо здесь лечат черепно-мозговые травмы. Хольд, в чей компетенции я не сомневался, временно недоступен, а становиться пациентом какого-нибудь местного коновала желания не было.
Чтобы избежать дальнейших проблем со шпаной, нужно завоевать авторитет. И сделать это проще всего, если победить главного «петушка» в курятнике.
Кроме того, я не привык, чтобы об меня вытирали ноги — не тот характер, плюс годы службы не прибавили миролюбия и желания подставлять под удар вторую щёку. В общем, пока ещё Гвар радостно усмехался, чувствуя за собой силу, но, боюсь, скоро настроение паренька сильно испортится.
— Чего молчишь, Феликсочек? — он демонстрировал притворное дружелюбие. — К Есении собрался?
Я мысленно улыбнулся. Разумеется, в подростковых разборках обязательно замешана ревность. Есения — это, наверное, та красавица, о которой говорил старик и которая настолько запала в душу Феликсу, что он даже решил рискнуть ради неё собственной жизнью.
Самой femme fatal здесь, похоже, не было — я быстро осмотрелся, но ни одной привлекательной молодой девушки не заметил.
— Зря башкой вертишь, Феликсочек, — Гвар оскалил свои зубищи. — Нету её здесь, так что на этот раз никто тебя не спасёт...
|
| |
| |
| admin | Дата: Суббота, 20.08.2022, 11:34 | Сообщение # 14 |
|
Избранник
Группа: Администраторы
Сообщений: 794
Репутация: 28
Статус: Offline
| Глава 12
У меня было что возразить пареньку, но к чему лишние споры?
Головой я вертел не зря, поскольку не только проверил путь отхода, присмотренный ранее на всякий случай (позади меня, в десяти шагах справа узкий проход между домом и соседним забором), но и примерно прикинул предполагаемую численность противников. Не считая самого Гвара, это ещё трое, не больше. Остальные, судя по их взглядам, расслабленным позам и отвлечённым перешёптываниям, просто хотели поглазеть, как сильный глумится над слабым.
Да и предполагаемые участники драки вряд ли собирались нападать на меня всем скопом. Скорее всего, сценарий такой: Гвар сначала на словах унижает меня перед всеми, потом демонстративно бьёт, но так, без фанатизма, и только тогда в стычку вступает «пристяжь», которая уделывает меня по полной. Уверен, они уже не один раз вытворяли такое с Феликсом, и сейчас, по их мнению, никаких сюрпризов быть не должно.
— Это что у тебя на поясе-то? Топор, что ли? — издевательски спросил Гвар. — Сам сделал? А ты им взмахнуть-то хоть сможешь?
— У него ещё и нож есть! — крикнул кто-то из «пристяжи» со смехом. — Феликс стал очень опасным воином!
— Да нет... Это он нам подарок принёс, за что ему наша большая благодарность!
— Отстань! — Тори, не выдержав насмешек, рванула к обидчику.
Она грозно сжимала маленькие кулачки, но я не дал ей поучаствовать в драке, ухватив в последний момент за ворот платья.
— Ого! Даже девки смелее тебя, Феликсочек!
Вся свора вновь загоготала, но я никак не отреагировал на его слова. Плевать мне на глупые (и весьма неумелые) подколки. Скоро Гвару надоест упражняться в остроумии, и начнётся драка, однако пока этого не произошло, нужно позаботиться о безопасности сестёр. Не думаю, что деревенские захотят специально им навредить, но в суматохе всякое может случиться.
Я присел на корточки, развернувшись вполоборота — так, чтобы видеть и Гвара, и девчонок.
— Ну что, хвостики, вы готовы играть?
— Мы тебя тут не бросим, — сказала Эльза, которая сразу всё поняла.
— Со мной всё будет хорошо, — улыбнулся я. — Поболтаю с ребятами, а вы пока идите к Гельмуту, договорились?
— Нет, — насупилась Тори. — Все вместе пойдём! Ты же сильным стал, вот и наваляй им быстренько!
— Быстренько может не получиться, сестрёнка... Значит так, вы ведь у меня уже совсем взрослые?
Девчата кивнули.
— Тогда слушайте. Сзади, в десяти шагах, есть узкий проход между домом и забором: идите по нему, а затем бегите к Гельмуту, я вас там найду.
— Мы останемся с тобой, — пискнула Тори.
— Нет. Я не смогу драться, если буду думать только о том, чтобы с вами ничего не случилось, понимаете? Поэтому я очень надеюсь на вас, девчата. Особенно на тебя, Эльза... Присмотри за сестрой.
Эльза нахмурилась, сжала губы, но всё-таки кивнула. Если хочешь чего-нибудь добиться от ребёнка, говори с ним как с равным — это всегда работает.
— А почему она будет за мной присматривать? — возмутилась Тори. — Я тоже взрослая!
— Тогда и ты присмотри за Эльзой, — не стал спорить я. — Вы всё поняли?
— Да...
— Ну тогда вперёд, хвостики! — я подмигнул им и выпрямился, прикрыв их отход своей не самой широкой спиной.
Девчонки скрылись в проходе, и с души упал камень — теперь можно драться. Если бы не боль в плече и тяжёлый день, это даже доставило бы мне удовольствие.
— Ну что там? — показного дружелюбия в тоне Гвара уже не осталось. — Ты язык проглотил, Феликсочек?
— Нет.
— А чего молчишь тогда?
— Думаю.
— О чём же?
— О том, что с такими роскошными зубами тебя, наверное, часто принимают за лошадь. А ещё о том, что на твоём месте я бы аккуратнее ходил рядом с жеребцами, а то вдруг и они обознаются...
На секунду повисла мёртвая тишина, которую прервал громовой хохот — это смеялся черноволосый и очень крепкий мужик в коричневой тунике. Он наблюдал за нашим разговором как за бесплатным развлечением, не собираясь вмешиваться в подростковые разборки. Готов поспорить, это один из ветеранов-легионеров — уж больно по-военному он выглядел. Если добавить фуражку с кокардой и китель — вылитый замкомроты в части, где я начинал службу.
Через мгновение к нему присоединились и остальные взрослые, присутствовавшие здесь, а вот молодёжь смеяться побаивалась, хотя и было заметно, что некоторые сдерживаются с большим трудом.
Сам Гвар налился пунцовой краснотой и беззвучно открывал рот, пытаясь что-то сказать. Моя шутка явно попала не в бровь, а в глаз — у бедолаги аж дыхание спёрло от возмущения.
— Я тебя... Я тебя щас порву, — наконец сумел выдавить он, схватив меня за плечо.
Дальше тянуть уже не имело никакого смысла.
Одной ладонью я накрыл руку, лежащую на плече, другой зафиксировал его локоть, а потом рывком скрутил корпус, переводя захват на болевой. Главный «секрет» этого приёма в том, что нужно действовать резко, пока противник не успел напрячь мышцы, и тогда всё пройдёт как по маслу.
Для гарантии можно нанести так называемый «расслабляющий» удар — несильный и быстрый тычок по какому-нибудь болезненному месту. Однако на этот раз я справился и без него.
Суставы Гвара неприятно хрустнули, он взвизгнул от острой боли и попытался «нырнуть» вниз, чтобы прекратить мучения. Я не стал противиться, а наоборот помог, придав ему дополнительного ускорения.
Парнишка ударился грудью о землю, поперхнулся пылью и собственным воплем, а потом затих — вывернутая рука не оставила даже малейшего шанса на сопротивление.
Трое подручных с ужасом и удивлением смотрели на разворачивающееся действо. Треск шаблонов стоял такой, что многие бы оглохли, если бы могли его услышать. Впрочем, понять ребят было нетрудно: на их глазах тот, кого они всегда считали конченым неудачником, только что за полсекунды победил первого парня на деревне. И не просто победил, а буквально унизил, втоптав в пыль.
Никто из них не хотел оказаться на месте своего предводителя, и если бы наша стычка проходила без лишних глаз, то на этом всё бы и закончилось. Но кругом были люди, которые не просто смотрели, а смотрели и запоминали, чтобы потом обсуждать увиденное следующие лет двадцать пять, не меньше. Сдать назад в такой ситуации, бросив своего старшего товарища — значило стать посмешищем для всей деревни.
Не нужно быть пророком, чтобы предсказать дальнейшее развитие событий. Примерно через две секунды они осознают всю трагичность своего положения, а через четыре — бросятся на меня. Биться сразу с тремя крепкими пацанами, когда одно плечо горит от боли — не лучший вариант, поэтому инициативу упускать нельзя.
Я рванул в сторону, имитируя бегство. Улепётывающая «добыча» ненадолго вернула ясность и стройность в порушенную ранее картину мира, и трое балбесов тут же поспешили за мной, утратив всякую осторожность. Придётся удивить их ещё раз.
Резко развернувшись на месте, я с криком прыгнул навстречу парням, выхватив топор. Не для того, чтобы пустить его в дело, а только чтобы нагнать страху. Такие эмоциональные качели окончательно «добили» и без того смущённых сельских пацанят. Психологическая атака удалась.
Один запнулся об ноги лежащего на земле предводителя и рухнул рядом; другой наступил на голову бедному Гвару, а потом остановился в полной растерянности, не зная, что делать — то ли извиняться, то ли помогать, то ли драться со мной. Я сунул топор обратно в петлю на поясе и избавил паренька от трудного выбора коротким ударом в челюсть.
Третий перепрыгнул через ближайшую лавку и скрылся за углом дома — не самое глупое решение, но с далекоидущими последствиями. Этот поступок деревенские запомнят навсегда.
Не могу сказать, что после такой нелепой драки все окружающие замерли в полном восхищении от моей победы, но взгляды у людей были довольно выразительными. Особенно у молодёжи — те просто стояли с открытыми ртами, не зная, как вести себя дальше.
— Молодец, Феликс, — вдруг сказал кто-то из взрослых. — Давно надо было угомонить этих охламонов!
— Да, Феликс, ты молодец! — послышалось со всех сторон. — Долго терпел, но потом как дал!
Я посмотрел на черноволосого легионера — тот усмехнулся и подмигнул мне, а потом коротко мотнул головой в сторону ветеранского лагеря. Наверное, это такое приглашение зайти. Думаю, стоит им воспользоваться в самое ближайшее время — тем более, я так и так собирался к ним в гости.
Дело, которым я занимался в прошлой жизни, не предполагало лишнего внимания к моей скромной персоне, поэтому сейчас мне стало даже как-то неуютно. Нужно валить, пока чествование победителя не превратилось в гулянку. Да и Гвар со товарищи стали приходить в себя, вяло подёргиваясь в пыли. Устраивать второй раунд мне уже не хотелось — это не имело никакого смысла. Повторное избиение не окажет педагогического эффекта, а только чрезмерно озлобит пацанят.
Однако, прежде чем я успел уйти, раздался дикий вопль, полный ярости пополам со страхом, и из-за угла дома выскочил последний из товарищей Гвара. Тот самый, что минутой ранее убегал, перепрыгивая через скамейки.
Сейчас он тоже бежал, хоть и не так быстро. Что, впрочем, неудивительно — с двухметровым дрыном в руках трудно развить приличную скорость.
— Зашибу!!!
Я слегка отклонился, и размашистый удар просвистел в десяти сантиметрах от моего носа.
Шаг назад.
Теперь дрыноносец метил в ноги, и мне пришлось подпрыгнуть, а затем уйти в сторону перекатом, чтобы разорвать дистанцию. Острая боль в плече недвусмысленно намекнула на необходимость воздержаться от подобных акробатических этюдов.
Дело принимало дурной оборот. Всё-таки я не мог относиться к этим пацанам как к настоящим противникам, ведь мне пятьдесят пять, а им — дай Бог — семнадцать. Поэтому биться всерьёз, насмерть, я не собирался. Да и не простят деревенские, если мне придётся покалечить или убить кого-то из местных, пусть даже хулигана, который явно надоел всем окружающим...
Однако, я не знал, как остановить этого юного «берсерка», вооружённого длиннющей палкой, без членовредительства... На крайний случай у меня есть кинжал Лэйлы, но использовать его я не хотел.
Что ещё хуже, окончательно пришёл в себя Гвар, который теперь радостно махал руками, подзывая группу молодых мужчин, шедших к перекрёстку со стороны поля. Было их человек десять, в руках они держали какой-то сельхозинвентарь, и мне бы очень не хотелось, чтобы эта компания присоединилась к драке.
— Брат, наших бьют! — завопил Гвар, и мужики перешли на бег.
Вперёд вырвался один, похожий на самого Гвара как две капли воды, только гораздо больше и значительно крепче.
Нужно что-то решать — через десять секунд противников станет слишком много. Хотя чего тут думать? Путь к бегству уже опробован сёстрами. Вот только последний из пацанов Гвара мешал уйти, размахивая своим дрыном. Он так яростно им крутил, что чуть не покалечил парочку непричастных зрителей, которые с воплями отскакивали в стороны.
«Интересно, — вдруг подумалось мне, — а сумел бы я попасть по такой подвижной хреновине заклинанием?».
Эта была просто мысль, не более — я не собирался рисковать, используя магию на глазах такой толпы. Однако что-то пошло не так. Нужные слова просто вспыхнули в голове, правую руку будто бы кольнуло током, а вокруг палки на мгновение появилось несколько полос. Вчера, в лесном полумраке они казались огненно-красными, но здесь, на улице, в алом вечернем свете их было почти не видно.
Дерево сухо треснуло, и дрын разломало на несколько частей... Замечательно! Мало у меня, видимо, проблем, так вот ещё одна. Ладно хоть щепки не разлетелись по сторонам и никого не поранили.
Я быстро огляделся: никто из зевак, кажется, ничего не заметил — одни были слишком сильно заняты тем, чтобы не получить палкой по голове, а другие пристально следили за приближающейся компанией. С этим повезло, а вот сам паренёк, конечно, видел всё. Он на мгновение замер, с ужасом глядя на меня, а потом начал медленно отступать, выставив перед собой ладони.
— Расскажешь кому — убью, — беззвучно, одними губами, прошептал я.
Надеюсь, угроза подействует, и пацан не станет болтать лишнего — чем меньше людей знает о моём магическом даре, тем лучше. Да и мало ли как местные отреагируют на такие новости? Вдруг вызовут инквизицию или сами решат прикончить дикого мага.
— Они первые начали, отстаньте от Феликса...
Кто-то из присутствующих попытался заступиться за меня, но кто именно — я не разглядел, поскольку в этот момент уже протискивался в проход между забором и домом. Чёрт с ним, с пацаном, всё равно сделанного не воротишь.
Непонятно, как я сумел применить заклинание, не произнеся ни слова, но спросить не у кого — ходячий справочник по чародейству в лице Хольда временно недоступен. Правда, и без него понятно, что теперь нельзя даже думать о магии, если не хочу ей воспользоваться. С другой стороны, колдовать без слов куда удобнее и быстрее — это несомненный плюс. Особенно в бою...
Куда идти дальше? К Гельмуту, конечно. Нужно убедиться, что с девочками всё в порядке, да и про телегу узнать — наверняка он в курсе, у кого можно арендовать транспорт на время.
Точного расположения нужного дома я не знал, но помнил, как Эльза описывала маршрут. Перекрёсток мы уже прошли, направо повернули, теперь осталось найти красивые ворота с узорами.
Сейчас я, правда, находился на параллельной улице (если это узкое и извилистое пространство можно так назвать), что нужно учитывать при планировании пути. А ещё нельзя забывать, что за мной будет погоня и вести её к Гельмуту не очень разумно. Значит, сперва следует избавиться от «хвоста».
Преследователи наверняка решат, что я со всех ног мчусь домой, к обиталищу отшельника — следовательно, стоило поступить ровно наоборот: никуда не бежать и притаиться поблизости. Я перемахнул через какой-то забор, отчего плечо снова дёрнуло от боли, и засел в густых кустах. Колючих, но весьма приятно пахнущих.
Через десяток секунд из прохода вывалилась целая толпа: громкая, агрессивная и бестолковая. Шпана, возглавляемая Гваром и, видимо, его братом, оживлённо жестикулировала, спорила и безостановочно сыпала угрозами в мой адрес.
— Да мы за твою руку ему обе вырвем!
— Зря Феликс так осмелел!
— Очень зря!
— Кровью умоется, отвечаю!
Гвар только кивал, прижимая к себе повреждённую руку. Он явно ещё не отошёл от испытанного страха и унижения, но через пару дней окружающие подхалимы вернут ему уверенность в собственных силах. Тогда-то воспитательную «беседу» можно будет и повторить. Если возникнет такая необходимость, конечно.
— Куда он побежал? — холодно спросил брат Гвара.
Он выглядел так, словно ему было плевать на всё происходящее, однако в глазах горел какой-то нехороший огонёк. Здоровенный лось, не хотелось бы сойтись с ним в рукопашной.
— Да домой, куда же ещё? — ответил кто-то. — Под крылышко колдуна!
— Отшельника забрали дружинники графа, я сам видел, — сказал паренёк, который бросился на меня с дрыном. Дрожащий голос, белое как снег лицо — похоже, колдовство не на шутку его напугало.
— И хорошо, Лутц, значит, Феликс остался без защиты!
Все воодушевились и заорали пуще прежнего, подбадривая самих себя. Громкими воплями люди часто пытаются скрыть смущение, вызванное одним простым, но неприятным фактом — собственным поражением.
Только Лутц тихонько отошёл в сторону и молчал, явно не собираясь участвовать во всеобщем веселье.
— Пошли к дому отшельника!
— Накажем, тварюгу!
Я усмехнулся. Представляю, как удивится Фольки, когда к нему припрётся вся местная шпана. Впрочем, за северянина я особо не переживал — думаю, от такой угрозы он сможет себя защитить.
— Лутц, ты с нами?
— Конечно, — проблеял тот, но у меня сложилось твёрдое убеждение, что паренёк сбежит от друзей сразу, как только представится такая возможность.
— Нельзя всем идти, — вдруг сказал брат Гвара. — Пусть кто-нибудь по деревне походит, поищет его.
Видимо, он здесь не только самый здоровый, но и самый умный. Спорить с ним никто не стал: толпа распалась на несколько частей и быстро растворилась в сгущавшихся сумерках. Судя по крикам, Гвар с основной массой народа направились к мосту через реку, остальные же организовали патрули. Не знаю, сколько они планировали так развлекаться, но вряд ли запала хватит надолго.
Я вылез из укрытия и пошёл туда, где по моим прикидкам должен был располагаться дом Гельмута. Осторожно, но без лишнего фанатизма — вряд ли здешние патрульные догадаются, что цель находится за их спинами.
Вечерняя прохлада пробуждала воспоминания. Когда-то давно со мной уже происходило что-то похожее в одной маленькой, но очень гордой европейской стране. Сумерки, погоня, даже ранение... Правда, охотники тогда были куда опаснее, да и я мог действовать в полную силу.
Впрочем, деревенским увальням за глаза хватило бы и моей нынешней подготовки. Думаю, они были бы крайне неприятно удивлены, столкнувшись с диверсантом, который не собирается их щадить.
Я иногда замирал, пропуская какого-нибудь крестьянина, бредущего домой, или вслушиваясь в вялую болтовню преследователей. Никаких сюрпризов, никаких неожиданностей — всё шло как нельзя лучше.
Разумеется, простые сельские парни не могли организовать (да ещё так быстро) грамотную патрульную службу. Это вообще не самая простая задача, хотя, казалось бы, чего сложного? Ходи туда-сюда, да по сторонам поглядывай. Но нет. Нужна связь, продуманные маршруты, людской резерв и ещё целая куча всего. Но главное, должно быть руководство, которое способно быстро обрабатывать информацию и принимать решения — только тогда появлялся шанс изловить в свои сети нужную рыбку. Если эта рыбка, конечно, не обучена такие сети рвать...
Так что пацанята, скорее, совершали вечерний моцион, чтобы лучше спалось, а не искали кого-то всерьёз. Они весело проводили время, не имея ни малейшей надежды поймать меня... По крайней мере, до тех пор, пока к ним на помощь не пришёл случай.
На стороне противника выступил приятный, но громкий девичий голос. Он послышался с противоположного края «улицы», из-за невысокого заборчика и густых вишнёвых деревьев.
— Феликс, ты чего здесь делаешь?? Я же просила больше не приходить!
|
| |
| |
| admin | Дата: Суббота, 20.08.2022, 11:34 | Сообщение # 15 |
|
Избранник
Группа: Администраторы
Сообщений: 794
Репутация: 28
Статус: Offline
| Глава 13
Как не вовремя. Никакая подготовка и никакие навыки не помогут против случая: иногда он играет на руку тебе, иногда, как сегодня — противнику. Ничего не поделать, но можно минимизировать последствия.
Будь деревенские пацаны хоть сколь-нибудь обучены, то уже бежали бы сюда, перекрывая пути отхода. Но эти увальни пока только-только начали соображать и вяло перекрикивались друг с другом. Нужно уйти с открытого места, раз они дают мне такую возможность. К сожалению, вариантов не так много — здесь ведь не мегаполис на миллион жителей, прятаться особо негде.
Я в два шага пересёк «улочку», приблизившись к заборчику.
Тут же скрипнула калитка, и ко мне вышла девчонка лет семнадцати, закутанная в шаль. Красивая, с длинными русыми волосами, огромными зелёными глазищами и пухлыми губами — хоть сейчас на плакат «эталон истинно славянской красоты». Ну, похоже, случай свёл меня с Есенией, из-за которой погиб Феликс.
— Гвар... — начала говорить она, но я не дал ей закончить.
Мягко улыбнувшись, чтобы не пугать девчонку, я прижал палец к губам и оттеснил стройную фигурку обратно за невысокий забор. Толку от него не было, однако вишнёвые деревья, росшие позади, прекрасно закрывали от ненужных взглядов.
Есения была удивлена моим напором, но не сопротивлялась. Лишь пискнула что-то, глядя на меня со смесью возмущения и растерянности.
— Ты чего?! — спросила она, когда мы спрятались за переплетением ветвей. — Гвар снова за тобой гонится?
Я кивнул. Думаю, уточнять, что в погоне участвует чуть ли не полдеревни, не имело смысла.
— Так зачем ты опять пришёл??
Красотка смотрела с укором — она даже мысли не допускала, что я мог оказаться здесь по каким-то другим причинам. Или Феликс не давал ей шагу спокойно ступить, или у девчонки слишком завышенное самомнение.
— Говори потише, пожалуйста, — попросил я. — И давай в дом зайдём, там будет спокойнее.
— Нельзя... Я одна...
— И?
— Отец ещё не вернулся...
Сперва я не понял, что она имела в виду, но потом до меня дошло. Видимо, вот такие уединённые встречи не очень-то поощрялись местными традициями. Всё-таки здешнее общество сильно отличалось от того, к которому я привык.
Однако и какого-то особого ужаса в голосе девушки не было, вряд ли это жёсткое табу — скорее, просто нарушение приличий. Поэтому, думаю, можно слегка надавить.
— Слышишь крики? — спросил я.
Со всех сторон действительно доносились возбуждённые переговоры — погоня наконец-то встала на след.
— Да, — кивнула Есения.
— Они здесь потому, что ты слишком громко позвала меня. А ведь они вряд ли собираются просто поболтать со мной...
— Прости! — её щёки покраснели. — Я не хотела!
— Ничего страшного, но нужно дать им время успокоиться.
Есения решительно сжала губы. Чувство вины сейчас боролось со стыдливостью.
— Пойдём в дом, — через пару мгновений сказала она. — Гвар не рискнёт лезть сюда!
Я не стал говорить, что главный ревнивец сейчас ищет меня в другом месте. Если девушка так уверена, что ухажёр не станет её злить, то уж его подручные сюда точно не сунутся. Пересижу часок-другой, пока они не устанут, и пойду к Гельмуту.
Внутри было довольно темно, но тусклый свет от масляной лампы добавлял уюта. Сразу чувствовалось, что здесь есть хозяйка — на стенах висели какие-то вышивки, платочки, а на полках аккуратно стояли глиняные тарелки и кувшины.
Есения усадила меня за стол, вытащила из печи горшок с рыбой, а сама присела напротив.
— Опять побили? — спросила она. В голосе слышалось сочувствие.
Я неопределённо покачал головой.
— Очень больно?
Я слегка пожал плечами.
— Бедненький...
Не зная, как реагировать, я только тихонько вздохнул.
— Ты сегодня какой-то другой, — сообщила Есения. — Ведёшь себя как-то странно! Мало говоришь, на меня почти не смотришь...
Это, конечно, не совсем правда — на девушку я смотрел, но, видимо, без прежнего обожания. Что поделать, несмотря на молодое тело и бушующие гормоны, я не мог воспринимать семнадцатилетнюю девчонку как потенциальный любовный интерес. Пока, по крайней мере.
— Не знаю, наверное, это из-за болезни.
— Какой болезни? — ахнула девушка.
Я коротко рассказал о своём воображаемом недуге, который привёл к потере памяти, и о том, как Хольд меня вылечил. Во взгляде Есении смешались сочувствие, подозрительность и заинтересованность. Безразличный Феликс, только-только перенёсший тяжёлую болезнь, явно привлекал её больше, чем тот, влюблённый без памяти. Прав был классик, когда говорил, что чем меньше мы любим женщину, тем больше ей нравимся.
— Мне сразу показалось, что ты изменился, — задумчиво сказал она. — Стал крепче... И даже походка теперь другая.
Я в очередной раз пожал плечами. Ничего удивительного — тренировки не проходят бесследно. Через год от прежнего Феликса Обрина останутся только воспоминания.
— И оружие... Раньше Феликс никогда не брал в руки оружие!
«Ну и зря, — подумал я. — Может быть, тогда его бы пореже били».
Хотя дело, конечно, не в оружии — без должных навыков оно скорее навредит. Дело в готовности драться — а вот её-то у Феликса, похоже, не было.
— Ты меня совсем не помнишь после болезни?
— Есения, я вообще ничего не помню. Только то, что рассказал мне Хольд.
— Как страшно! — девушка положила ладонь рядом с моей. — Мне очень жаль, что с тобой приключилась такая беда!
— Ничего, всё уже позади, — я улыбнулся и как будто невзначай убрал руку со стола.
Ни к чему нам сейчас тактильные контакты — они могут только усилить проявившийся у Есении интерес. А это лишнее — незачем морочить девчонке голову.
Мы проболтали ещё четверть часа, пока не пришёл отец Есении. Точнее, говорила в основном она, а я только изредка вставлял кое-какие реплики, стараясь выведать побольше информации. Оказалось, что её мать умерла при родах, поэтому Есения довольно быстро повзрослела и сама полностью вела домашнее хозяйство. Девушка поведала мне о надоедливых женихах, от которых отбою нет, о своём страхе перед коттарами, которые нет-нет да вылазят из Гиблого леса, и о разбойниках, из-за которых практически остановилось сообщение между деревнями.
Ещё она рассказала, что все надеются на нового сеньора и ветеранов-легионеров, однако они отчего-то не спешат разбираться с бандитами. Я хотел побольше узнать о загадочных коттарах, но девушка смогла сообщить о них не больше, чем Хольд: страшные, ужасные, колючие и опасные. Опять ничего конкретного.
— А ты умеешь слушать... — с лёгкой задумчивостью сказала Есения.
Конечно, умею. Моя работа — это не только ловкая стрельба по движущимся (и отстреливающимся) мишеням, но и сбор информации. А мало что помогает в этом нелёгком деле так, как банальное и до крайности простое умение держать уши открытыми, поддакивая в нужные моменты.
Глаза девушки как-то подозрительно заблестели, однако скрипнувшая дверь и появившийся в проёме мужичок лет сорока избавили меня от неловкой ситуации.
Отец Есении оказался приятным, общительным человеком по имени Дарен. Пузатый, слегка лысеющий, он явно души не чаял в дочери и даже как будто не удивился, увидев в доме меня.
— Оставайся на ночь и никаких разговоров! — так он сказал, когда услышал, что я собираюсь уйти. — Для доблестного победителя Гвара здесь всегда найдётся местечко, а сестричек твоих я навещу!
До дома Гельмута, как оказалось, идти совсем недалеко, и отец Есении вернулся уже через четверть часа. У Эльзы и Тори всё было нормально — они грустили, но, узнав, что со мной всё в порядке, собрались спать. В общем, девчата в безопасности — это главное.
Выяснилось, что отец Есении был на перекрёстке и видел драку с Гваром собственными глазами. Он тут же изобразил перед дочерью целое представление в лицах, безбожно приукрасив мои «подвиги». Из его рассказа выходило, что после такого побоища меня сразу должны были принять в императорскую гвардию, выдать дворянство и сделать минимум бароном, а лучше графом.
— Ты побил Гвара? — Есения смотрела на меня таким взглядом, за который прежний Феликс отдал бы палец или даже целую руку.
Я кивнул.
— Не только Гвара, — воскликнул её отец. — Всю шайку!
— Да ничего особенного, небольшая драка, обычное дело, — сказал я, чувствуя смущение.
Всё-таки тяжело быть подростком, а не циничным пятидесяти пятилетним мужиком. Чёртова юность принесла с собой не только бодрость и яркие краски, но и давно забытые эмоции.
— Не слушай его, Сень! Это было что-то невообразимое! Феликс бил и уворачивался, нападал и отступал... А как он заломал Гвара? Раз, и тот уже на земле! А потом ка-а-а-к выхватит топор и ка-а-а-к заорёт! Все обделались, честно тебе говорю! Никогда раньше не думал, что ты так умеешь, Феликс! Настоящий воин... И достойный жених!
Дарен подмигнул дочери и с хитрой улыбкой посмотрел на меня. Я улыбнулся в ответ, сделав вид, что не заметил его последних слов — женитьба, пусть даже на такой красавице, не входила в мои планы. И без того проблем хватает.
А вообще, зря отец девушки меня так нахваливал. Теперь во взгляде Есении читалась готовность исполнить супружеский долг, не заморачиваясь с такой мелочью как свадьба. И я бы вполне мог этим воспользоваться, не будь мои высочайшие моральные принципы столь крепки.
— Что было после моего побега? — спросил я, чтобы сменить тему разговора.
Дарен расхохотался и рассказал, как Гвар с братом сперва побежали за мной, но не смогли понять, куда же я испарился. Затем они устроили засаду на мосту, однако так и не дождались моего появления. Потом братцы отправились к дому отшельника, откуда вернулись злые и слегка потрёпанные. Что там произошло, отец Есении не знал, но поведал, как они грозились искать меня пока не найдут — сегодня, завтра, хоть целый год.
В конце мужичок перешёл на шёпот и сказал:
— Гвар — дурачок, который быстро остынет, но вот его брат — Альб... Его стоит опасаться всерьёз. Поговаривают, что повитуха повредила ему голову, когда вытаскивала малыша из чрева матери. Он с детства жесток и очень упорен... Как-то раз, когда ему было пять лет, соседская курица клюнула его в ладонь, так он почти год ждал, пока представится возможность отомстить! И это в пять-то лет!
Не самые хорошие новости. Я думал, что дело останется на уровне подростковых разборок и обойдётся без участия местных психопатов. Но и паниковать нет смысла. Если Альб будет слишком мешать, то с ним произойдёт несчастный случай. Места-то здесь опасные, как ни крути.
После ужина Дарен нетерпящим возражений тоном отправил дочь спать, а сам достал из погреба целый бочонок пива.
— Будешь? — с надеждой в голосе спросил он. — Один не пью, но в хорошей компании как не выпить?
Я никогда не был любителем алкоголя. Меня не мучила совесть, не преследовали кошмары, не вставали перед глазами лица убитых — ничего такого, что требовало заливать в себя яд, туманящий разум и сознание. Но выпивать приходилось. Чтобы не отрываться от коллектива, чтобы выказать уважение, чтобы развязать чей-нибудь язык — поводов всегда в избытке.
Вот и сейчас я с улыбкой подставил кружку, которую заполнило тёмное варево с жидкой пеной. Жаль, но лучшего средства быстро сблизиться с человеком пока не придумано ни в нашем мире, ни в любом другом.
— Будем!
Глиняные кружки шоркнулись боками, и я сделал первый глоток с изрядным волнением. Слишком свежи ещё были воспоминания о бражке Бурого, которую с таким энтузиазмом уничтожал Фольки.
Однако я волновался напрасно — пиво оказалось вполне приличным.
За первой кружкой пошла вторая, за ней — третья... Я старался пить поменьше, а вот отец Есении, похоже, поставил себе вполне конкретную цель — надраться до поросячьего визга. И как настоящий мужчина он шёл к своей цели несмотря ни на какие преграды.
Конечно, мы не только пили, но и разговаривали. О жизни, о работе (Дарен был местным кузнецом), о старом курфюрсте, который был той ещё сволочью, но не драл с людей три шкуры, о новом графе, который не лютовал, но повысил налоги и ничего не делал с бандитами, о Есении, которую надо срочно выдавать замуж... В общем, обо всём.
— Одному-то... ик... знаешь как непросто? За Сенькой поди уследи. Щас молодняк-то какой? Вообще порядку не знают. В наше время всё понятно было. Свадьба, дом, семья, а сейчас? Гвар этот, коттаров сын, вьётся вокруг Сеньки... Думаешь, я не знаю, чего ему надо??
Я тяжело вздохнул, выражая полную поддержку Дарену и безоговорочное осуждение всей современной молодёжи. Молодость — это вообще огромный недостаток... Особенно для тех, кто сам уже давно немолод.
— Выпускать её... ик... одну боюсь... А времена-то какие нынче? То война, то набег, то бандиты, то магия кака-нибудь с Гиблого леса вылезет!
— Не то что раньше... — я покачал головой. — И трава была зеленее, и небо ярче.
— Во-о-от! Ты понимаешь! — он стукнул кулаком по столу. — Про траву и небо хорошо сказал! Выпьем за прошлое...
Дарен в очередной раз наполнил кружки.
— Выпьем, — согласился я. — И за настоящее с будущим тоже.
— Хорошо... ик... сказал! И вообще, хороший ты парень, Феликс! И дерёшься хорошо... Вот скажи мне, как на духу — возьмёшь Сеньку мою в жёны?? Она у меня хорошая, всё хозяйство на ней. Работящая, заботливая, готовить умеет. Нужен ей тот, кто защитить её сможет... Говори, как на духу, возьмёшь?!
Вот ведь как бывает: пошёл за телегой, а нашёл жену. В прошлой жизни мне это за пятьдесят пять лет не удалось сделать, а здесь и месяца не прошло, как меня уже к алтарю тащат.
Обижать гостеприимного мужичка категоричным «нет» не хотелось, но и соглашаться нельзя. Ну а лучший способ заставить человека отказаться от задуманного — это убедить его в том, что оно ему, в общем-то, и не очень надо.
— Как на духу! — я прижал ладонь к груди. — Взял бы, с радостью, но... Кто я такой? Оборванец почти! Ни дома своего, ни денег... Только две сестры на шее сидят, да старик-воспитатель, которого наш граф отчего-то невзлюбил. Есения лучшего заслуживает, такое моё мнение.
— Хороший ты парень, Феликс! — Дарен смахнул набежавшую слезу. — Хоть и врёшь мне прямо в глаза. Не нужна тебе моя Есения, да и в Наречье ты надолго не задержишься... Другим ты стал, скучно тебе здесь, в глуши, будет.
— Пока мне здесь очень весело, — усмехнулся я. — Ты, к слову, не знаешь, чего граф Хольда забрал?
— Не знаю... Дружинники по всей деревне ездили, девку каку-то искали, а потом через мост переехали и старика твоего схватили. Вроде как он ту девку скрал — так люди поговаривают.
— Хольд? — с удивлением спросил я. — Зачем ему?
— Да слухи это всё... Одно понятно — господин наш, граф вил Кьер, старика твоего не особо жалует. А за что и почему, только самому господину графу ведомо.
Да уж. Отсутствие достоверной информации — это большой минус. Как планировать операцию, если ничего толком неизвестно? Вот сунусь в графский замок, а там одного меня и ждут: и делегация по встрече подготовлена, и жаровня в пыточной вовсю раскочегарена...
С другой стороны, как получить нужные сведения? Дарен прав, всё знает только один человек — сам граф. Значит, придётся искать выход на людей из его окружения: слуги, лакеи, крепостные — нужна целая агентурная сеть, на создание которой нет ни времени, ни денег... Похоже, придётся импровизировать. Благо, именно к такому меня и готовили: действия в условиях враждебного окружения при недостатке оперативной и разведывательной информации — это мой конёк.
— А ты не боишься, — я посмотрел на Дарена, — меня в гостях принимать? Вдруг графская немилость и на меня распространяется?
— Не боюсь... Я кузнец! И не самый плохой... Когда-то меня в гильдию ахенских мастеров хотели принять... Но неважно! Не станет со мной никто из-за ерунды ссориться. А ты, уж прости Феликс, вряд ли мог серьёзно насолить нашему господину, про тебя и не спрашивал никто... Но хороший ты парень — за других переживаешь, а не только за себя, редкость это сейчас!
Дарен в очередной раз наполнил кружки.
— Будем! — сказал он. — И знаешь что? Если тебе чего понадобится, то ты ко мне приходи без стеснения... В лепёшку расшибусь, но всё сделаю!
А вот это уже приятно. Умелый кузнец может мне здорово пригодиться. Главное, чтобы Дарен не отказался от своих слов на утро, когда протрезвеет — такое, к сожалению, не редкость.
— Трубка мне железная нужна, — сказал я.
— Какая... ик... трубка? — не понял Дарен.
— А вот такая, — я развёл руки примерно на метр. — Из мягкого металла, с толстыми и ровными стенками. Сможешь сделать?
— Не знаю, никогда раньше не пробовал... А зачем тебе?
— Покажу, если сделаешь.
«И если порох достану», — мысленно добавил я.
— Попробую... — задумчиво произнёс кузнец. — Но за железо деньги возьму, ты уж прости.
— Не вопрос.
Если у Дарена всё получится, то у меня будет ствол. Останется присобачить его к ложу, и простенькое ружьишко готово — без пороха, правда, им можно будет только ворон пугать, но сделать порох не такая большая проблема. Уголь, сера, селитра... Пропорции и технология мне известны. Не думаю, что смогу создать продукт выдающегося качества, но стрелять из плохого ружья с помощью плохого пороха куда интереснее, чем весело махать самым лучшим каменным топором.
— Интересную ты мне задачу задал! — кузнец глядел на меня мутными глазами. — Уже хочу попробовать! Давно ничего сложного не делал: гвозди одни, да подковы... А ведь когда-то и латы доводилось ковать, и мечи... ик...
— Трудно это, наверное?
— Очень! Долго учиться надо...
— А наконечники для стрел и болтов тоже, наверное, сложно делать? — осторожно спросил я.
Кто знает, как кузнец отреагирует на мой интерес, ведь дальнобойное оружие запрещено. Однако, если не выгорит с ружьём, нужно обзавестись приличными боеприпасами для лука и арбалета.
— П-ф-ф-ф, — фыркнул Дарен. — Ерунда! Любой подмастерье справится. Но без императорского разрешения их всё равно делать... ик... нельзя.
— Это что же, самого императора из-за такой ерунды беспокоить?
— Нет... ик... конечно, — хохотнул Дарен. — Любой наместник от его имени может разрешить. А ты почему спрашиваешь?
— Да так, просто к слову пришлось, — я решил перевести тему: — А телега у тебя есть?
— Нету пока. Подмастерье мой... ик... за железом уехал и не вернулся. Может, и нету его в живых уже — бандитов-то сейчас развелось...
— А у кого взять можно?
— Так у корчмаря есть, но он не даст, ему самому нужно... У Гельмута есть, но он скряга — денег запросит... И у ветеранов, наверное, есть, но чужаку они ничего не дадут...
Мы посидели ещё какое-то время, пока Дарен не начал похрапывать в перерывах между фразами. Я дотащил мужичка до кровати, а сам лёг на топчан рядом с печью, на котором и продрых в гордом одиночестве примерно до четырёх часов утра.
Меня разбудил Дарен. Он был не очень-то весел после вчерашнего и хмуро попивал какой-то кислый напиток — местный квас, по всей видимости.
— Скоро в кузню пойду. Ох и задал ты мне вечера задачку...
Что же, выходит, мужичок ничего не забыл и не собирался отказываться от своих слов. Это радовало.
Я осмотрел раненое плечо (оно выглядело куда лучше), попрощался с кузнецом и вышел на улицу, где царили предрассветные сумерки. До восхода оставалось совсем ничего, и жители досматривали последние, самые сладкие сны.
Найти дом Гельмута оказалось несложно — деревня не город, не заплутаешь. Резные ворота задрожали под моими ударами, и через пару минут приоткрылась калитка, из которой показалась седая растрёпанная голова.
— Ты чего стучишь? — прошипел седовласый. — Девок перебудишь!
— Дядюшка Гельмут... — доброжелательно начал я, но договорить мне не дали.
— А-а-а-а... Это ты! — на сморщенном как урюк лице появилась гримаса недовольства. — Забирай своих сестёр и проваливай отсюда!
Я несколько удивился такому приёму. Учитывая, что Гельмут был многим обязан Хольду, я рассчитывал на более тёплую встречу. Впрочем, теперь стало понятно, почему девочки не желали сюда идти.
Внутри забурлила злость. Захотелось сказать старику что-нибудь грубое, но я только ласково улыбнулся. Нельзя давать волю эмоциям. Мне нужно пристроить сестёр и взять в аренду телегу, поэтому придётся держать себя в руках и обойтись без ответного хамства. Терпение — это тот навык, который трудно выработать, но который позволяет избежать массу проблем.
— Дядюшка Гельмут, — спокойно, чтобы не развивать конфликт, произнёс я, — мне нужно уехать на некоторое время, и я хотел бы попросить вас присмотреть за Эльзой и Тори... Не забесплатно, само собой.
Маленькие глазки Гельмута загорелись от алчности, а тонкие губы искривились в подобие улыбки. Этот человек нравился мне всё меньше и меньше.
— Сколько? — спросил он.
— Назовите цену. И ещё мне нужны телега и лошадь.
— Вот как...
Гельмут оценивающе глядел на меня, явно опасаясь продешевить.
— Тебя Альб с Гваром ищут, — пробормотал он. — А это лишние проблемы, за которые придётся доплатить... По одной серебрушке за телегу, лошадь и за каждую девку!
Гельмут, судя по обалдевшему от собственной наглости лицу, зарядил какую-то астрономическую цену. Видимо, четыре серебряных монеты — это очень некислая для обычного крестьянина сумма.
Торговаться не буду. И не потому, что я слишком щедр — просто хочется насолить Гельмуту. Пусть теперь мерзкий старикан до конца жизни грызёт себя за то, что не потребовал больше.
— Хорошо, — сказал я с дружелюбной улыбкой. — Заплачу с радостью!
— Вот как... С радостью...
Сморщенное лицо Гельмута искривилось словно от боли. Похоже, приступ жадности не заставил себя долго ждать.
— Я подумал, что маловато будет четыре серебрушки-то! — сдавленно произнёс он.
— Маловато? Ну, значит, в следующий раз следует просить больше, — я пожал плечами. — А теперь мне хотелось бы увидеть сестёр и забрать телегу и лошадь.
— Туда...
Гельмут пропустил меня во двор и махнул рукой в сторону хлева. Похоже, лошадь и телега ждали меня именно там.
— А девчата? — спросил я.
— Туда иди, — рявкнул старик. — И девки твои, и лошадь, и повозка — всё там.
— В смысле? — я прошёл по двору и распахнул скрипучие дверцы. — Ты хочешь сказать, что для моих сестёр не нашлось места в доме?
Тори и Эльза лежали в обнимку на куче соломы, положив под головы мешки с вещами. Они только-только проснулись и смотрели на меня ничего не понимающим взглядом.
Я повернулся лицом к старику, кое-как сдержав желание ударить его в нос. Тонкий, крючковатый, он буквально требовал приложить по нему кулаком.
— А чего? — Гельмут, который понял, что у меня поуменьшилось дружелюбия, сбавил обороты. — Про оплату договорённости не было, а даром только в хлеву...
— Думаешь, Хольд оценил бы такое гостеприимство?
— А что Хольд? — старик расплылся в ехидной улыбке. — Где он теперь? Нету его и, возможно, никогда уже не будет...
Похоже, здесь, в деревне, некоторые успели списать отшельника со счетов. Действительно, зачем быть благодарным тому, от кого больше нет пользы.
— Но я-то здесь.
— И что? Я тебя не боюсь! Я не шпана какая-нибудь, а старый и уважаемый человек! Только попробуй поднять на меня руку, и тогда... и тогда...
Не сумев придумать достойную кару, Гельмут грозно свёл брови — видимо, это должно было меня напугать. Впрочем, старикан зря старался. Захоти я навредить ему, и никто из местных даже не понял бы, по чьей вине вдруг скончался такой милый и отзывчивый человечек.
— Вот, — я бросил ему под ноги две серебряные монеты. — Твоя плата.
— Мы договорились на четыре серебрушки!
— Мои сёстры у тебя не останутся. Это плата за телегу и лошадь.
Гельмут быстро поднял деньги, оттряхнул их от пыли и крепко сжал в сухоньком кулачке.
— А за то, что они вчера наели, кто заплатит?
Я бросил на землю несколько медных монеток. Судя по тому, что старикан не попросил больше — этого было вполне достаточно.
На сборы сестричек ушло буквально несколько мгновений. Эльза и Тори радостно вскрикнули, когда узнали, что больше здесь не задержатся, быстро вытащили из волос редкие сухие стебли и подхватили мешки с вещами.
— Куда пойдём? — радостно спросила сонная Тори.
— Увидишь, — улыбнулся я.
Надеюсь, Дарен ещё не ушёл в кузню и согласится принять к себе новых жильцов. Вчера он предлагал обращаться за любой помощью, но кто знал, что она потребуется так быстро.
— Запрягай телегу, — сказал я Гельмуту. — Я скоро за ней приду.
— Обойдёшься.
Сморщенное лицо буквально лучилось удовольствием. Похоже, мерзкий старикан придумал какую-то гадость.
— Тебе заплачено, — напомнил я.
— За повозку и лошадь — да, а за сбрую — нет...
Вот оно что. Без сбруи и то и другое совершенно бесполезно.
— Сколько? — сразу спросил я. Препираться не имело никакого смысла, про упряжь действительно уговора не было.
Гельмут выдержал мхатовскую паузу, а затем радостно выдохнул:
— Один золотой!
Он взирал на меня взглядом победителя, решив, что является хозяином ситуации. Идиотское поведение. Назови Гельмут вменяемую цену — я бы плюнул и заплатил, чтобы не тратить зря время. Но теперь придётся искать упряжь где-нибудь в другом месте.
— Пойдёмте, девчата, — я приоткрыл калитку и выпустил сестёр.
— Стой! А сбруя?
— Оставь себе. Но даже не думай запрягать ею мою лошадь в мою повозку.
— Через три дня уговору конец!
— Разве? — ухмыльнулся я. — Про срок, как и про сбрую, никакого уговора не было. Поэтому лошадь и телега мои, пока я сам их тебе не верну.
— Что-о-о-о? — завопил побледневший как снег Гельмут. — Ну-ка погоди!
Я не стал слушать разъярённые вопли и просто захлопнул калитку перед его носом. Из-за красивого резного забора нам вслед полетели совсем некрасивые крики. Впрочем, мне было плевать.
До дома Дарена мы добрались быстро и без приключений.
— Гнида, — процедил кузнец, когда я коротко рассказал ему о произошедшем. — Ну и гнида этот Гельмут! Вчера, когда я их навещал, сёстры твои в доме были, Феликс, клянусь! Я бы их ни за что в хлеву со скотиной не оставил!
Дарен без вопросов согласился приютить Тори и Эльзу, но поручил размещение девчонок Есении, поскольку сам торопился в кузню. Красавица недавно проснулась, однако уже выглядела так, словно только-только посетила визажиста. Всё-таки молодость — это лучшая косметика, как ни крути.
Никаких денег с меня никто не просил, но я оставил три серебряных и горсть медных монет на столе.
— Зачем так много? — с удивлением спросила Есения. — И откуда у тебя столько?
— Побалуй девчат и себя сладостями, — ответил я на первый вопрос, проигнорировав второй.
— Да здесь всю деревню побаловать хватит!
— Всю не надо, — хмыкнул я и вышел на крыльцо.
Деревня просыпалась. Вразнобой «пели» петухи, стучали ставни, отовсюду слышались сонные голоса. Вряд ли мои «друзья» после ночных бдений встанут ни свет ни заря, но теперь нужно быть осторожнее — не хочется получить камнем по голове или дрыном по хребту.
Поднимающееся солнце подсвечивало вишнёвые деревья оранжевым светом. Красиво!
Я улыбнулся, быстро спустился по ступенькам, открыл скрипучую калитку... и чуть ли не нос к носу столкнулся с Гваром. Он мял в руках букетик полевых цветов, глядя на меня выпученными от удивления глазами.
|
| |
| |
