Николай Живцов. Следак 2. Паритет интересов

Николай Живцов

Следак 2. Паритет интересов

Николай Живцов. Следак. Книга 1

Сергея Королько, представителя золотой молодежи и выпускника престижного юридического факультета, ждет головокружительная карьера – должность топ-менеджера в крупной корпорации. Но судьба совершает вираж и беспощадно сбрасывает героя с высокого старта. После нелепой смерти сознание Сергея переносится в 1976 год в тело советского студента без связей и перспектив. Вместо двухуровневой квартиры и спортивного автомобиля его ждет койко-место в общежитии и общественный транспорт, а вместо работы на корпорацию – служба в районном отделе милиции. Придется Сергею, а ныне Альберту Чапыре, начинать свое восхождение с низкого старта в новых, незнакомых ему реалиях. Осилит ли он?

149.00 руб. Читать фрагмент

2
Следак. Паритет интересов

Глава 1

Разбудил меня шум дождя. Настырная трель от бьющихся о стекло капель заставила открыть глаза.

Надо мной нависал некогда белый потолок. Но сейчас краска рассохлась, образовав темные трещины, что обтекали давно немытые трубчатые лампы, из-за чего помещение выглядело запущенным.

Повернув голову, я наткнулся взглядом на стоящий рядом со мной штатив от капельницы.

Специфический запах хлорки и лекарств дополнил картину, подтвердив догадку о больничной палате.

Помимо моей, здесь стояло еще три кровати, но судя по голым металлическим сеткам и пустым тумбам, в палате я был единственным пациентом.

Дальше взгляд зацепился за дверь. Та была приоткрыта, отчего до меня из коридора периодически доносились голоса.

«Все-таки угодил в больницу», — констатировал я.

Последнее из того, что помню — мы с Головачевым садимся в служебную машину нашего следственного отдела.

Когда я, подписав заявление и протокол, вышел из кабинета Решетникова, в коридоре меня ждал только мой непосредственный начальник. Он отмеривал шаги в одиночестве и при моем появлении принялся выговаривать мне за заслуги — ночью надо спать дома, а не шляться по городу, беспокоя начальство, у которого от нового сотрудника лишь проблемы, да головная боль.

Еще на лестнице у меня началась отдышка, когда же мы с Головачевым залезли в салон автомобиля, меня начал глушить кашель, а грудь сдавило от боли. Дальше я слышал лишь скрип тормозов и мат подполковника, ощущал резкие развороты, как автомобиль набирает скорость и вновь тормозит, затем меня куда-то потащили, после покатили, и в завершении я очнулся в этой палате.

Прислушался к своим ощущениям, но кроме дискомфорта в груди и заполненного мочевого пузыря ничего критичного не обнаружил.

Сбросил одеяло, пошевелил конечностями. Боль отдалась лишь в грудной клетке, но была терпимой, так что я решил продолжить. Кое-как уселся — мешало головокружение.

Оглядел себя. На ногах штаны от поношенной пижамы, вместо пижамной рубашки — накрученные на грудь бинты. Тапочки под кроватью не нашлись, но деревянный пол не особо студил босые ноги, и я отважился на вылазку. Вот только поднявшись с кровати, я едва не свалился обратно. Ощутимо пошатывало.

Пришлось воспользоваться помощью штатива. Выкатил эту хреновину за порог и побрел в самый конец коридора, где обычно в таких заведениях находится туалет. Тут главное не ошибиться с выбором направления, иначе рискуешь плестись через весь коридор в обратную сторону. Я взял верное и оказался в санузле, где помимо туалетных кабинок, располагались еще и душевые. Судя по звуку льющейся воды, по крайней мере, одна из них сейчас была кем-то занята. Но мне следовало взять левее, к кабинкам.

— Что за? — выругался я

Штатив наехал на преграду, а я чуть не навернулся. На полу лежали тапки. Их-то мне и не хватало. Пол в санузле, в отличие от коридора и палат был выложен из кафеля, отчего ноги уже замерзли.

На обратном пути меня спалили.

— Больной, вы почему встали?! — передо мной возникла пышущая здоровьем молодая женщина. Ее объемные формы стягивал белый халат.

Пришлось отвести взгляд. Пока было не до них.

— Я не совсем встал, — выдавил улыбку и кивнул на штатив.

— Это штука для капельницы, — строго заметила медсестра, колыхнув бюстом.

— Это многофункциональная штука, — отвечая, я старался игнорировать раздражитель.

— Под кроватью у вас стоит утка, — настырно проинформировала меня женщина.

— Не видел, — соврал я. Сложно было не заметить этот тазик, а еще сложнее было заставить себя им воспользоваться.

— Сейчас же вернитесь в палату! — потребовала медсестра. При этом она подбоченилась, грудь выпятилась, халат натянулся, а пуговицы опасно напряглись.

— Я туда и иду, — отвел я взгляд и покатил штатив дальше.

Только я уселся на кровать, чтобы передохнуть от марш-броска, забравшего у меня все силы, как в палату с криком «Завтрак!» зашла еще одна сотрудница госпиталя. На этот раз не такая привлекательная, зато толку от нее было в разы больше. Она принесла тарелку с кашей, чай в стакане и хлеб с кусочком сливочного масла.

Пребывание в этом времени сделало меня неразборчивым в еде, так что я умял безвкусную и уже остывшую кашу, даже не поморщившись. Предложили бы мне добавки, и от нее бы не отказался.

Спустя полчаса до меня добрался и лечащий врач.

— Такс, что тут у нас? — деловито начал он осмотр. — Ну и как вы себя чувствуете? — повесив стетоскоп на шею, спросил он.

— Нормально чувствую, — честно ответил я.

— А поподробнее? — не удовлетворился врач.

Он пододвинул единственный в палате стул к мой кровати и с удобством на нем расположился. Лет за пятьдесят, на голове уже полно седых волос, глава живые, смотрят профессионально участливо.

— В груди болит и голову кружит, — я еще минуту поразмышлял, прислушиваясь к себе, — вроде, всё.

— У вас, молодой человек, серьезная травма — перелом ребер, а вы, как я понимаю, рекомендацию врача не выполнили, отсюда и осложнение, — теперь он смотрели на меня с укором.

— И долго мне здесь лежать? — задал я вопрос, никак не прокомментировав высказанную мне претензию.

— До конца недели точно. Будем вас наблюдать, — обрадовал он меня, — вам прописан постельный режим, а судя по тому, в каком состоянии вас вчера ночью привезли, самостоятельно вы его соблюдать не в состоянии.

— Вчера ночью? То есть сегодня понедельник? — уточнил я.

— Да, понедельник.

Подтвердив тот факт, что я целый день провалялся в отключке, врач покинул мою палату.

— Охренеть, — дал я оценку произошедшему, когда остался один