Серж Винтеркей
Ревизор: возвращение в СССР 48

Table of contents

• Глава 1

• Глава 2

• Конец ознакомительного фрагмента.

• Annotation

• Document information

Глава 1

Москва, квартира Ивлевых

Галия пошла Морозовой звонить, а я пока что на кухню пошёл чайку вскипятить. Не хочу я женский разговор слушать. Если Галия действительно что‑то новое узнает, то не преминет мне об этом сообщить. Так что подслушивать не только нехорошо, но и непродуктивно. Лучше я сам пока посижу и подумаю, как мне реагировать на эту странную свадьбу. Попытаюсь вначале мыслить позитивно: есть ли плюсы во всём этом?

Ну, один плюс точно есть: старый сатир, который ухлёстывал за моей женой, теперь вряд ли сможет позволить себе бросить хотя бы взгляд в её направлении. Мне даже делать больше ничего не надо в этом плане, потому что если Оксана такие его поползновения увидит, она ему собственными руками оторвёт всё то, что является самым ценным для мужчины. Дурак он, что на нее позарился, ой дурак!

Минус в том, что я по этому поводу серьёзных опасений‑то вообще и не имел. Ну что мне этот Андриянов? Это же не реальный конкурент в борьбе за сердце Галии, а нелепо пыжащийся престарелый ловелас, уверенный почему‑то в своей неотразимости. Он моей жене не то что не симпатичен – он ей омерзителен. Она таких людей не понимает и не принимает.

Даже простой любви между нами, живи мы где‑нибудь в Святославле, ей было бы достаточно, чтобы мне не изменять. А у нас уже, к тому же, и дети есть, и дом – полная чаша, и увлечения совместные появились. Что на этом фоне мог бы предложить моей жене этот самый Андриянов? Да ничего, собственно.

Так что и без всякой Оксаны, если бы он вдруг снова на горизонте у нас возник, я бы просто небольшие меры предпринял, чтобы скорректировать его поведение, не нарушая сильно Уголовный кодекс. Только и всего. И думаю, этого бы хватило, потому что это явно обычный, причем сильно подержанный Дон Жуан, а не зацикленный маньяк.

Так что плюсик есть, но он слабенький такой – на троечку по пятибалльной системе.

Так, есть ли ещё какие‑то плюсы, даже маленькие?

А, ну если это сработает, то Оксана может остепениться. Вроде до того, как мы с ней познакомились, она совсем уже откровенной дичи не порола. Или просто Загит её в железной узде держал и не давал ей это делать.

Но если так, то почему его узда потом ослабла и начались все эти безудержные интриги со стороны Оксаны в мой адрес, чтобы развести нас с Галией?

И что получается? Загит – сильный порядочный мужик с героической профессией – не смог со своей женой совладать и наставить её на путь истинный, чтобы она от нас с Галией отцепилась… Так неужто с Оксаной справится какой‑то столичный хлыщ, который полжизни увивается за молоденькими девушками, не замечая, что по возрасту давно пора уже остепениться?

Нет, что‑то не верю я в это. Для меня получается лучшая гарантия, чтобы тёща никакие гадости не делала, – это чтобы дочка с ней не общалась.

Ха! Кажется, я только что случайно обнаружил настоящий жирный плюс на пять баллов по пятибалльной системе. Всё же от этой свадьбы может быть очень хороший толк…

Галия моя Андриянова напрочь не переносит. Если Оксана свяжет свою жизнь с ним, для жены это самый что ни на есть хороший стимул как можно меньше с ней видеться.

Одно дело – одинокая мать, которая живёт в провинции, стареет, болеет и пытается мастерски вызвать к себе жалость у дочери. А другое дело – мать, которая много чего уже в жизни напортачила, о чём Галия прекрасно знает, да ещё и вышла замуж за сатира, который за её дочкой увивался.

Ну вот, получается, один жирный плюс и два плюса поменьше у меня есть за эту свадьбу. Так, а что касается минусов… Ну сразу же жирный такой минус по пятибалльной системе – пять баллов, а то и все шесть. Оксана из провинциального Святославля переберётся в Москву, в которой мы сами живём, и станет здесь легальной жительницей. Значит, оказавшись рядом с нами, получит больше возможностей нам жизнь портить. Учитывая, что фантазия у неё больная и, к сожалению, достаточно богатая, легкомысленно к этому относиться нельзя…

Всё же, когда имеешь дело с такими людьми, как моя тёща, географическая дистанция имеет достаточно большое значение. Чем она дальше, тем однозначно лучше.

Есть ли ещё минусы? Для того, чтобы это понять, мне всё‑таки нужно собрать побольше информации об этом Андриянове.

В основной версии Галии, что он собрался на её матери жениться, чтобы к ней поближе быть и продолжить за ней ухаживания свои странные, я сильно сомневался, как ей честно и сказал. Я задавался вопросом: что же тогда? Какая же причина ему в голову ударила, чтобы решиться на такое? Влюбился, что ли?

А где он её встретил, чтобы в неё влюбиться? Специально для этого в Святославль поехал? Сел в Москве дома перед зеркалом, вздохнул, рассмотрев свои морщины, и сказал: «Пора мне влюбиться в женщину чуть старше себя. И если я поеду в Святославль, то у меня точно это однозначно получится. И вообще идеально будет, если я случайно встречу там мать девушки, которая мне отказала».

Нет, тут однозначно его инициатива была – с Оксаной познакомиться. Может ли быть, что они нашли друг друга в своей ненависти к нашей семье? Это их объединило?

Ну, хотя Оксана, конечно, думает, что она любит свою дочь и ненавидит меня. Но на самом деле достаточно представить, что произошло бы, если бы её планы увенчались успехом по нашему разводу. Дочка осталась бы молодой, незамужней, разведёнкой с двумя детьми на шее.

Ну да, жильё в Москве бы имелось, конечно. Жену с детьми я бы без жилья, конечно же, не оставил. Но неужели Оксана не понимает, что в такой ситуации Галия немедленно бы стала мишенью для всяких брачных аферистов, которые ни о ней бы не думали, ни о её детях, а сугубо о квадратных метрах желанной московской площади?

И вот такую судьбу она ей приготовила, строя свои зловещие планы по удалению меня от своей любимой доченьки… Ну не дура разве?

А что, если Андриянов тоже сильно обиделся на тот контрудар, который Морозова ему устроила, передав через своё начальство недовольство его заходами в адрес женатой сотрудницы с детьми? Прекрасно понимая, что без участия со стороны Галии не обошлось. Тогда, пожалуй, эти двое способны объединить свои усилия, чтобы напакостить нам с женой.

Правда, в этом случае это очень опрометчивый план с их стороны. Они же не знают, какие у меня возможности через Захарова в столице имеются. Стоит им только сделать хоть один шаг в этом направлении, о котором мне станет известно, – и они оба могут очень быстро перестать быть столичными жителями…

Одна просьба с моей стороны Захарову, который донельзя счастлив от того, как Гришин реагирует на предложения от меня, которые он ему подаёт, и Торгово‑промышленная палата будет рада перевести Андриянова куда‑нибудь в Сыктывкар.

Я понятия не имею, зачем этой уважаемой организации сотрудник в Сыктывкаре. Но уверен, что, если Захаров попросит, они там и должность ему придумают, и даже подразделение под него учредят.

Никогда не был в Сыктывкаре. Может, там и хорошо. Но предпочту, чтобы Андриянов с Оксаной лично это на себе проверили.

Оксана же, надеюсь, как в своё время приличные жены декабристов, за мужем в ссылку отправится. Не шкура же она какая, чтобы одна в Москве остаться, когда муженёк в ссылку уедет, да ещё и в сказочный Сыктывкар?

Нет, надо всё же проверить, насколько хорошо живётся людям в Сыктывкаре. Есть же ещё и солнечный Магадан, и этот, как его, Тикси, куда Самедов отправился на престижную работу.

В общем, получается, что жирный плюс от этой свадьбы для меня тоже имеется. Если Оксана или даже они вместе с этим любовником какую‑нибудь фигню в мой адрес задумают, то, к своему искреннему удивлению, очень быстро свою географическую локацию поменяют на другую.

Нет, Оксана мужа точно не должна в такой ситуации бросить, в Москве оставшись – значит, разом от обоих тогда избавлюсь. Тем более не будет же она просто так в Москве прохлаждаться, ничем не занимаясь. Закон о тунеядстве для всех един и суров – найдёт какую‑то работу, с которой ей тот же самый перевод в то же место, куда Андриянов поедет, Захаров быстро организует.

Ну, есть ещё небольшой плюс в старой поговорке: «Держи друзей близко, а врагов ещё ближе». Пожалуй, да, в Москве мне будет легче отслеживать, чем там Оксана планирует заниматься в мой адрес.

Тут в голове всплыл ещё один плюс. А как Оксана отреагирует на шокирующие новости от собственной дочери о том, что Андриянов за ней ухлёстывал? Да, я ей уже сказал, что это не сработает, с моей точки зрения. Но вдруг сработает – и ещё как сработает, только в другом смысле? Оксана свою дочку возненавидит и постарается вообще о нас с Галией забыть. Это же вообще тогда идеальный вариант!

Пусть тогда эти двое, найдя друг друга, вместе всякой фигнёй занимаются, только забыв про нас с Галией. Может, Оксана, разочаровавшись так глубоко в дочке, и откажется от своей идеи её с мужем‑бандитом разводить, как она там рассказывает в Святославле кому ни попадя. Решит, что мы с дочкой её друг друга полностью достойны. Зачем ей вообще лезть в эти бандитские дела?

Тем более внуками она абсолютно не интересуется. Складывается нехорошее впечатление, что они для неё вообще не существуют – только потому, что они от меня родились.

В общем, тёща – тот ещё фрукт… Ядовитый…

Ну ладно, посмотрим тогда, чем всё это закончится. Но теперь я точно не буду уговаривать Галию не сообщать матери об этом прискорбном факте в отношении Андриянова.

Подытожив в голове минусы и плюсы, отхлебнул чайку. Пока я размышлял, чайник уже остыть успел. Покачал головой и снова его на плиту поставил разогреть. Пусть будет горячим, когда жена придет.

Галия неожиданно быстро прибежала, он еще и закипеть снова не успел.

Ладно, вопрос, по которому я её к Морозовой отправил, был достаточно прост. По нему не было смысла долго болтать. Но это же женщина – она свою начальницу три недели не видела, а впечатлений у неё после поездки на Кубу просто море.

Кстати, вот блин, выругал себя. Надо ж было вначале с женой поговорить о том, что ей стоит Морозовой рассказывать, а что не стоит… А я что‑то расслабился и не подумал об этом.

Хотя, с другой стороны, вряд ли я в любом случае смогу удержать жену от того, чтобы она хоть чем‑то да не похвасталась из нашего отпуска на Кубе своей начальнице, которая для нее уже и хорошей подругой успела стать. Фотографии те же показать захочет – на море, на рыбалке, да и на стрельбище нас иногда фотографировали по нашей просьбе на наш фотоаппарат.

Про наши встречи с генералом ГРУ Галия вряд ли будет болтать – она и на Кубе об этом помалкивала, сообразив, что это не та информация, которой можно делиться с кем бы то ни было. Она и Диане с Фирдаусом об этом не рассказала – просто, мол, рыбачили на яхте у какого‑то генерала, друга нашего генерала, с которым мы приехали.

Пожалуй, о чём точно не стоит говорить, так это что мы рыбачили ещё и на яхте самого Фиделя…

Ну ладно, сейчас у жены спрошу, что она там рассказала из всего этого. Но, в принципе, даже если всё рассказала, кроме генерала ГРУ, то ничего страшного. Всё же мы плавали на яхте ближайшего друга Советского Союза за рубежом, а не американского посла в одной из стран Латинской Америки.

Кто нам за это что‑то предъявить сможет? Муж Белоусовой, что в КГБ работает? А почему меня должно это пугать? Какое расследование в отношении меня её муж, офицер КГБ, сможет предложить учредить на основании той информации, что я встречался на Кубе с Фиделем Кастро, и тот даже пригласил меня с его яхты пострелять и порыбачить? Интересно будет даже послушать, как он попытается обосновать своему начальству такое предложение. Начальник его в этом случае только пальцем, наверное, у виска покрутит выразительно, да предложит ему отпуск за свой счёт взять, чтобы мозги в порядок привести.

Так что ладно… Даже если жена практически всё разболтала, кроме ГРУ – ничего страшного.

– Ну как поговорили? – спросил я жену, наливая ей чайку.

– Не знает Ольга Вениаминовна ничего про Андриянова и тоже поражена таким поворотом, – помотала головой Галия. – Но сказала, что есть у неё знакомые, через которых она сможет быстро всё узнать. А если нет, то она тогда уже самого председателя нашего напряжёт. Сказала, что тот чувствует себя неловко из‑за того, что в прошлый раз он обещал, что Андриянова паровым катком по асфальту размажут, а вышел какой‑то пшик – всего лишь выговор по партийной линии. Так что, несомненно, Федосеева должен заинтересовать странный факт, что этот прохиндей решил жениться на моей матери, вытащив её из Святославля. Она сама уверена, что случайностью здесь и не пахнет.

– Ну да, – усмехнулся я. – По крайней мере, этот субботний вечер ты своей начальнице скрасила. Он точно не будет серым и скучным, как раньше. Ох, как она сейчас себе голову будет ломать, да своих знакомых напрягать по этому поводу! В общем, настоящее шоу ты для неё устроила…

– Ну, разве что так, – поджала губы жена. – За нее я рада. Ладно, я как‑то очень хорошо после разговора с Морозовой успокоилась. Пойду‑ка я матери позвоню, попробую ей глаза открыть.

– Ну давай, удачи, – пожелал я напутственно.

Жена пошла в коридор, а я задумался: является ли этот разговор тем исключением, когда я готов послушать женский разговор – в отличие от своих обычных принципов? Тем более жена никогда вообще из своих разговоров с подружками тайн для меня не делает. Может, ей как раз и приятно было бы, если бы я стоял рядом и слушал, о чём она с матерью в такой непростой ситуации болтает? Непростой вопрос, надо его как следует обдумать, пока Галия там номер набирает на телефоне.

В общем, я так и не определился, идти мне слушать этот разговор или нет, потому что его и не состоялось.

Жена, вернувшись на кухню, развела руками:

– Странно, телефон, по которому матери звонила, не отвечает. Уехали они, что ли, куда‑нибудь?

– Слушай, у них свадьба через неделю. Чему ты удивляешься? – пожал я плечами. – Запросто уехать могли, конечно. Куда‑нибудь в ресторан, может, меню согласовывать или ещё что‑нибудь такое же. Ты главное успокойся и не переживай по этому поводу. Свадьба же ещё через неделю. Всё ты успеешь про Андриянова рассказать матери, и у неё всё ещё останется полно времени для того, чтобы самой решать, что ей делать дальше по этому поводу.

– Ну, это да. Просто не хотелось мне такой разговор откладывать.

– Кстати, а что ты конкретно Морозовой рассказала по поводу нашей поездки на Кубу? – полюбопытствовал я у жены, благо основной вопрос мы уже рассмотрели.

– Волнуешься, не ляпнула ли я что‑то лишнее? – усмехнулась Галия. – Да нет, вроде. Я аккуратно так, общими словами сказала, что ты беседовал с Фиделем Кастро. И я ей газету принесу с той фотографией – с команданте и с тобой. Ну и сказала, что на яхтах ещё барракуду ловили на разных по приглашению кубинцев и местного советского генерала. В общем, она ждёт очень мои фотографии. И, конечно, мы договорились о том, что не при Белоусовой мы это будем делать. А Ольга Вениаминовна никому рассказывать ничего не будет. Сам же знаешь, что мы можем ей доверять в этом отношении.

Я удовлетворённо кивнул. А Галия‑то моя мудреет прямо на глазах под моим чутким руководством. Правда, некоторая наивность всё же присутствует.

Вот я очень и очень сомневаюсь, что Морозова, несмотря на все свои обещания, с начальником по поводу откровений от Галии не переговорит. Должен же тот знать, что муж его подчинённой такие связи на Кубе имеет. ССОД – это достаточно специфическая структура, организована как раз, чтобы зарубежные связи Советского Союза укреплять. А тут получается такой козырь для развития связей с Кубой имеется, который при необходимости можно задействовать – Павел Ивлев, который вместе с команданте фотографировался и на его яхте катался.

Но сейчас Галие ничего по этому поводу говорить не стал. Пусть, если однажды об этом речь зайдёт между ней и её начальником, у неё немножечко иллюзий поубавится по поводу женских тайн. Опять же ничего страшного я в этом абсолютно не видел. Учиться этому лучше всего на собственных ошибках, а не на моих нравоучениях…

Тем более что ничего страшного не произойдет. Ну, попросит меня начальник этот, как его, Федосеев, о чем‑нибудь с кубинцами дополнительно договориться… Кто мне мешает на их посла выйти и действительно попытаться об этом переговорить? Да никто, собственно говоря, не мешает.

В дверь позвонили аккуратно, с пониманием – небольшой такой писк, чтобы не разбудить детей, если они спят. То есть явно это кто‑то из близких пришёл, а не малознакомый нам человек.

Может, Загит с Аннушкой решили зайти? Или мама с Ахмадом? Но когда я открыл дверь, на пороге стоял Марат, весь такой улыбающийся, с тортом в левой руке.

– Привет, Пашка, – сказал он и полез обниматься.

Ну, давно не виделись, почему бы и нет?

В принципе, сейчас это абсолютно нормально у родственников и свойственников, в особенности учитывая, что Марат родом из небольшого городка, где люди себя более традиционно ведут. Москвичи‑то, конечно, уже пообтесались, многие таких провинциальных жестов стесняются.

– Марат?! – удивлённо спросила Галия, подбежав спустя пару секунд вслед за мной.

– Ну да, сестричка. А ты чего от меня ожидала? – с ехидным видом спросил он. – Ну, позвонила и пообщалась так, словно мы с тобой вчера виделись. А времени‑то, согласись, уже много прошло с момента нашей последней встречи. Так что я решил, что не замечу того, что ты забыла меня в гости пригласить, и сам себя пригласил. Или ты мне не рада?

– Ой, хватит болтать! – топнула ногой Галия. – Иди, обними меня. И пошли на кухню, сядем тортик с чаем пить.

Прошли на кухню. Марат был в хорошем настроении, шутил, рассказывал о том, как у него дела на ЗиЛе идут. По его словам получалось, что всё хорошо. Есть у него на примете пара парней, что чемпионами могут стать на следующих соревнованиях. Ну и сам он, конечно, тоже полон энтузиазма выступать.

Спросил его про Аишу. Он сказал, что Аиша тоже будет выступать, загорелась она этим делом, понравилось ей после прошлых соревнований.

Понял, когда он про Аишу рассказывал, по его светившимся гордостью глазам, что, с его точки зрения, между ними всё хорошо, и он по‑прежнему в неё влюблён. И не похоже было, чтобы она ему какие‑то сильные препоны на этом пути ставит.

Ну что же, почему бы и нет? Парень он надёжный. А уже рыночной экономике смогу его подучить, чтобы семейство Эль-Хажж нашло ему достойное применение в будущем.

Галия была так озабочена этой проблемой со свадьбой матери, что, вне моего ожидания, не захотела ничего рассказывать по нашему кубинскому путешествию. Отделалась парой слов, что, мол, неплохо съездили.

Марат принял это как должное и сказал, улыбнувшись:

– Ну что, значит, через неделю все вместе хорошо на свадьбе матери погуляем. Как ты, кстати, разузнала у неё всё‑таки, кто у неё там женишок? Раз уж тебе так важно это было…

– Разузнала, – вздохнула Галия, ещё больше помрачнев. – И поэтому нас с Пашей там и близко не будет на этой свадьбе.

Марат тут же нахмурился:

– И что ты там такое узнала, чтобы родную мать так обижать? Я знаю, что она себя плохо вела в отношении Паши, но ты же пойми – это же твоя единственная мать. Другой не будет. Ну и, кроме того, будем надеяться, что она сейчас замуж выйдет и бросит всякой ерундой заниматься, как раньше. Что тебя так смутило вообще? Что, этот москвич не такой большой начальник, как мама полагала, и поэтому ты им брезгуешь?

Галия сердито вскинула глаза на него, явно собираясь выложить всю правду‑матку. Потом посмотрела на меня. Я еле заметно покачал головой, указав взглядом на кулаки Марата – мощные такие, как говорят, пудовые. Марат весь в Загита пошёл. Одним ударом по лбу способен быка на хвост посадить…

Галия прекрасно мой намёк поняла. Если Марат узнает, что за фрукт этот Андриянов, то вполне может ломануть ему морду бить, а учитывая размер его кулаков, и пришибить может случайно. Такой судьбы для брата она, конечно, не хотела.

– Да нет, – вздохнула она. – И должность у него есть, и работает действительно в приличной организации. Просто как человек – говно. Я, к сожалению, его уже знаю. Ничего хорошего для мамы в этом браке я не ожидаю.

– Ну а какие‑то детали я могу услышать? – раздражённо спросил Марат. – Что вы тут от меня тайны строите и переглядываетесь так загадочно? Как будто мама собралась за зека, недавно откинувшегося, замуж выходить, который, напившись, за нож хватается и режет всех вокруг. Если, как ты говоришь, он совсем говно, как же он начальником тогда работает в приличной организации? Уж попёрли бы небось давно уже в таком случае. Может, ты просто что‑то не то о нём услышала?

– Все то я услышала, – продолжала упорствовать Галия. – И не кричи так – дети спят, разбудишь.

– Ну, знаете ли, ребята, – возмущённо встал Марат из‑за стола, – я к вам со всей душой, с тортиком, как родственник. А вы что творите? Затеяли какие‑то тайны мадридского двора? Всё, короче, я ухожу. Если вас на свадьбе не увижу, то у нас с вами отношения тоже сильно очень испортятся. Так поступать со своей матерью, Галия, ты не имеешь никакого права.

Марат решительно двинулся в коридор с кухни по направлению к входной двери.

– Ну и что мне делать? – беспомощно развела Галия руками.

– Ладно, сиди, я сам разберусь, – сказал я ей и пошёл вслед за Маратом.

– Слушай, Марат, не злись, – сказал я, когда брат жены остановился у двери и нагнулся, чтобы обуться перед тем, как на улицу выйти. – Пошли обратно на кухню, я тебе всё расскажу. Но сначала ты дашь мне одно обещание.

Поколебавшись секунду, тот неохотно выпрямился. Видно было, что он действительно сильно на нас разозлился.

– Что за обещание? И зачем?

– Просто пойми: ты силён, как бык, и легко раздражаешься, что, кстати, только что прекрасно доказал. Всего лишь пообещай мне, что не будешь никаких глупостей делать, когда правду узнаешь. А если всё же на чём‑то будешь настаивать, то ничего не будешь делать, пока мы это все совместно не одобрим.

К счастью, Марат и сам знал, что он человек горячий – отцовские корни сказываются. Загит часто за столом, придя в хорошее настроение, рассказывал о своих похождениях в молодости. Судя по ним, складывалось впечатление, что если бы он не нашёл себя в качестве пожарного, то мог и до тюрьмы докатиться. Впрочем, подобное можно сказать о достаточно большом количестве людей, которые потом, найдя правильную дорогу, заставили всех себя уважать. Так что с этой точки зрения эти рассказы никак не могли негативно повлиять на моё сугубо положительное отношение к Загиту.

Так что обещание Марат мне дал, и с любопытством вернулся к нам на кухню.

Глава 2

Москва, квартира Ивлевых

Вернулись на кухню. Я сказал Галие, что Марат пообещал мне, что не будет делать никаких глупостей. Что всё, что он сделает после того, как узнает от нас правду об этом человеке, будет согласовано с нами.

Галия, кивнув, начала торопливо рассказывать о том, как Андриянов за ней увивался совершенно недвусмысленно. Когда она дошла до того, как тот за ней в Сочи и Ялту поехал, и лишь из‑за бдительности Морозовой оказался там не в то время, Марат решительно встал, сжав кулаки.

– Вот этого мы и опасались, – сказал я ему. – Ты что, думаешь, я сам банально не мог ему морду набить, что ли? Ну, начнёшь ты молотить его своими огромными кулачищами, а ему скоро пятьдесят лет уже будет. Вдруг он помрёт прямо там? И что, мы потом следующие десять лет будем тебе передачи в тюрьму носить? Без сомнения, они будут хорошими: венгерский горошек, польская ветчина и все такое. Жмотиться мы не будем. О, я даже сигареты «Винстон» готов тебе положить целый блок. Но, братишка, разве это того стоит? Если из‑за каждого придурка руки распускать, то ты же из тюрьмы выходить не будешь всю свою жизнь. Сядь и дай Галие рассказать, как она при помощи Морозовой разобралась дальше с этим проходимцем.

Марат, скрипнув зубами, сел на место.

Галия рассказала всё до конца, вплоть до сегодняшних новостей.

– Эта гнусь, Андриянов, что из нас, дураков, что ли, хочет сделать! – снова сжал кулаки Марат. – Чего он к нашей матери прицепился вообще?

Поговорили с Маратом на эту тему ещё несколько минут. Колбасило его, конечно, конкретно. Основной инстинкт – бежать немедленно бить морду Андриянову за то, что он за его замужней сестрой так ухлёстывал. Даже пытался что‑то мне начать предъявлять по поводу того, что я лично тому морду не набил.

Я даже ничего не успел сказать, как Галия на него коршуном налетела:

– Да что ты рассуждаешь, как дурак! У нас с Пашей всё хорошо. Он изумительную карьеру делает: в Кремле работает, на радио выступает, в газетах публикуется. Иначе разве стал бы Фидель Кастро с ним разговаривать?

А ты от него требуешь, чтобы он какой‑то тупой дракой всю свою карьеру обрушил? Это ж более идиотский сценарий не придумать! Андриянов побои бы снял, да в милицию тут же с заявлением побежал бы. А у него, между прочим, должность серьёзная, как и организация…

Ты что, хочешь, чтоб Пашу из комсомола исключили и со всех его работ погнали, как и из МГУ, если не хуже? Это ты, может, мечтаешь всю жизнь тренером работать на заводе. Для тренера плевать, в комсомоле он или не в комсомоле и привлекался ли за драку. А Паше, чтоб приличную карьеру сделать, такие пятна на биографии ни к чему.

Тем более мне этот Андриянов похабных слов не говорил, руками не лапал. Просто в ресторан звал и всячески ошивался вокруг меня в надежде понравиться. Если за такое сразу в морду давать, то не будет у Паши никакой карьеры никогда.

Отвыкай уже вообще сам руки распускать и другим это советовать. Лучше больше с Пашей общайся и советы от него выслушивай внимательно, как жить правильно. Посмотри, чего он сам добился. Или ты забыл, что он тебя на ЗиЛ устроил, а не ты его в Кремль?

Ну, с этим, конечно, Галия уже несколько переборщила. Как сестра брату она, конечно, многое может ему говорить, но не при другом же мужчине так его с грязью смешивать. Пусть и при своем муже…

Я положил ей ладонь на руку, останавливая этот поток праведного возмущения:

– Марат, не обижайся на слова своей сестры. И учти, что ни я, ни она вовсе не считают твою работу тренером по самбо какой‑то не той. Она просто разозлилась на тебя. Я вообще более чем уверен, что на ЗиЛе все очень рады, что именно ты у них работать на эту должность пришёл.

Но в чём Галия права, так это в том, что действительно, учитывая, что я у всех на виду и большие планы на жизнь имею, драка с этим придурком – это последнее, что мне нужно. Поверь, есть много других способов разобраться с кем‑то, кто тебе надоедает. А кулаками размахивать на моём уровне уже совершенно не вариант. Это тебе не Святославль…

Ну а так-то, я нормальный мужик. Иногда ой как хочется по морде кому‑то дать, когда он этого заслуживает. Но нельзя – значит нельзя.

Да и вообще, мы не о том сейчас говорим. Хватит перетирать про то, что уже когда‑то было. Тем более, что есть ещё шанс, что когда Галия матери вашей расскажет, чем Андриянов занимался до того, как решил на ней жениться, то свадьбы никакой ещё и не будет. Правда, я, конечно, этот шанс слабенько оцениваю, но всё же… Кто его знает?

– Ой, и верно, надо маме позвонить, – подхватилась из‑за стола Галия и побежала к телефону.

– Ладно, понял я тебя, – сказал Марат. – Обещал морду не бить – без согласования с тобой не буду. А что там про Фиделя Кастро сестричка плела?

Забавно, что он только это из бурной речи сестры вычленил, – мысленно отметил я. – Похоже привык за время жизни с ней, что она на эмоциях может наговорить всякого…

– Да было там кое-что, на Кубе. Пригласили меня почти сразу к Фиделю побеседовать, – махнул я рукой. – И с братом его тоже переговорили. Но ты лучше на эту тему с сестрой пообщайся, ей будет приятно тебе всё рассказать. Правда, явно не сейчас. Сейчас её совсем другие мысли мучают. Приходи лучше через пару дней вечерком, когда страсти эти свадебные немножко попритихнут авось. Сядем втроём, она тебе и фотографии все покажет сама.

– Ого, и фотографии есть.  – обрадовался Марат, – Хорошо, тогда так и сделаем.

Встал из-за стола со словами:

– Ну ладно, схожу я к отцу, «обрадую» его этими новостями.

Тут Галия на кухню вернулась, огорчённая:

– Два раза набирала – никто трубку не берёт. А ты, Марат, чего встал? Куда собрался?

– Так к отцу схожу, с ним ещё посовещаюсь. Думаю, он должен знать, что творится с этим женишком… Да и мало ли что Загит подскажет.

Проводили Марата, вернулись на кухню.

– Надеюсь, папа не посоветует ему пойти всё же морду Андриянову набить, только уже вместе с ним? – покачала головой Галия.

– Загит-то? Надеюсь, что нет, – вздохнул я. – Он, слава Богу, с Оксаной уже развязался. Да и успокоился уже немного. Хотя за тебя он, конечно, все равно волнуется… Но все же он разумный человек, и вряд ли захочет подставлять Марата. Знает, что после женитьбы ты под моей ответственностью, я же муж…

– Ну, хотелось бы надеяться, – наморщила лоб Галия.

Тут же щёлкнул её по лбу легонечко, подавая знак, что преждевременные морщинки ей ни к чему. И она тут же их разгладила.

Сели молча пить чай. Обсуждать что‑то совсем ничего не хотелось. И наобсуждались, и наговорились, и в себя ещё не полностью после сложного перелёта пришли.

***

Москва, квартира Якубовых

Загит немножко удивился, что сын так поздно пришёл, но обрадовался ему. Правда, тут же насторожился, когда тот намекнул, что хотел бы с ним вдвоём, без его жены, переговорить.

– Ну, пошли покурим, – ответил отец.

***

Москва, квартира Ивлевых

И пары минут не прошло, как Марат ушел, как в дверь кто‑то позвонил, не стесняясь особо долго кнопку нажимать. Я, конечно, звонок очень сильно приглушил – как раз на случай вот таких вот любителей подавить на кнопку. Но всё равно, учитывая, что дети уже приличное время спят, таким их разбудить вполне можно.

Хорошо, хоть Тузик у нас ответственный: когда с детьми дежурит, на звонки не реагирует. А вот когда они не спят, тут же побежал бы гавкая к двери.

Из‑за этой особенности звонка тут же откинул мысль, что это мог Марат вернуться от отца. Он‑то в курсе, как нам правильно звонить. Или просто всё ещё на эмоциональном взводе – и плевать ему уже на все…

Правда, когда мы подбежали к двери и шустро её открыли, на пороге оказался вовсе не Марат, а Оксана. Вот мне и стало сразу понятно, почему Галия последние полчаса дозвониться до неё не могла.

– Ну и что у вас с телефоном творится? – по‑хозяйски заходя внутрь без приглашения, недовольно сказала тёща, даже не подумав со мной поздороваться. – Мы уже испугались, что что‑то не то. Вот и приехали к вам с Антошей…

Посмотрел за её спину в подъезд, никого там не увидел, сразу же спросил:

– А где, собственно, этот Антон?

Я хотел ещё добавить что‑нибудь язвительное по поводу того, что если его там нет, то не надо ли полагать, что тёща моя решила теперь себя как императрица всероссийская называть – на «вы»? Но решил, что у нас и так есть что обсудить из того, что может нервы всем потрепать. Нечего накалять ситуацию.

– Так Антоша, жених мой, меня сюда привёз. – с мечтательным выражением на лице ответила теща. – Одна беда: как сюда приехали, у него в колене что‑то щёлкнуло, он на ноги встать даже не смог с водительского кресла. Сказал, что помассирует, и минут через двадцать – тридцать должно пройти. Не сидеть же мне там с ним в ожиданиях – решила вот к вам подняться, сама переговорить, на свадьбу свою пригласить.

– Мама, а ты уверена, что ты всё знаешь о своём Антоне? – тут же бросилась в бой Галия.

– Ну всё, дочка, я, конечно, не знаю, – на удивление добродушно сказала тёща. – Но что я точно знаю, так это что мне очень повезло. Вот пусть Загит-пожарник локти теперь кусает, глядя, на кого я его обменяла. Сам‑то он никудышный муж совсем, а у меня вон какой мужчина!

Вон оно как тёща о бывшем муже заговорила – даже специально «пожарником» его назвала, не «пожарным», прекрасно зная, как они такого не любят. Ну, после развода дело обычное…

– Ну, это еще как посмотреть, – ехидно улыбаясь, ответила Галия матери. – Я имею в виду, что знаешь ли ты о том, что женишок твой за мной несколько месяцев бегал, клеился, как банный лист, прекрасно зная, что я замужем и у меня двое маленьких детей? Вообразил себя почему‑то неотразимым кавалером… Моей начальнице даже пришлось жаловаться на него ему на работу в эту самую его Торгово‑промышленную палату. Ему там, если он тебе скромно об этом умолчал, за это выговор по партийной линии влепили…

Выслушал эту тираду Галии с восхищением. Внятно, красиво, логично, обоснованно. Нет, жена реально растёт над собой. Какая‑нибудь другая девушка на её месте могла бы просто разразиться серией невнятных воплей с обвинениями в адрес жениха своей мамы.

Всё добродушие с Оксаны тут же слетело. У неё даже левый глаз слегка задёргался – явно она опешила от такого. А потом вдруг картинно вскинула руку и заохала:

– Ох, и что же это деется‑то, люди добрые? Родная дочь такое мне прямо в лоб высказывает! Галия, ежели ты влюбилась в жениха моего, но ничего у тебя не вышло, так могла бы и поскромнее быть в присутствии собственного мужа. Зачем ты вообще моему Антону такая сдалась? Ничего удивительного, что когда он меня встретил, то сразу же влюбился в меня. А ты что, Павел, не хочешь свою жену усовестить? Или ты, небось, и сам гуляешь направо и налево? То‑то я до сих пор не могу забыть ту блондинку, с которой тебя на вокзале как-то встретила. Ты её чемодан тащил ещё тогда. И такие вы счастливые вместе рядом выглядели… Сам, значит, гуляешь, и жену свою тому же обучил! Вот этого я и боялась, что в вашей семье не будет никакой морали и никакой нравственности.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.