13:32 Ерофей Трофимов. Одиночка 2. Горные тропы | |
Ерофей ТрофимовОдиночка 2. Горные тропыНовинка Хотел укрыться от внимания власть предержащих, а оказался в самой гуще событий. Тут и осада крепости, и стычки с горцами, близкое знакомство с контрразведкой, в общем, что ни день, то новые приключения. А поскольку ты родовой казак, то никому, кроме атамана, подчиняться не собираешься и наживаешь себе высокопоставленных врагов. Будто мало того, что два клана горцев после твоих удачных вылазок объявили тебя кровником…Автор: Трофимов Ерофей Серия: Фантастический боевик. Новая эра ISBN: 978-5-17-146903-0 Страниц: 352 Выпуск 11 Иллюстрация на обложке Ивана Хивренко  Литрес 1 Одиночка 2 книга Одиночка. Горные тропы Тяжелая пуля с гулким жужжанием пронеслась над головой, и Елисей, присев за зубцом стены, быстро перезарядил карабин. Похоже, к этой осаде горцы под руководством турок готовились крепко. Штурмовые лестницы, стальные кошки с цепными поводками для заброса на стены и даже пушки, все это они сумели протащить через перевалы и по горным тропам перевезти в ущелье, где накапливали силы. А потом, все так же на руках, перенести через лес под стены крепости. К огромной удаче жителей крепости, несмотря на все неурядицы и откровенно наплевательское отношение к этой рубежной твердыне высокого начальства, гарнизон крепости оказался выучен крепко. Ворота на ночь запирались, а караульные несли службу как положено, поэтому попытка нападавших взять крепость первым же штурмом оказалась неудачной. К тому же две действующие пушки, словно специально, были установлены над воротами так, что артиллерия нападавших оказалась сбитой с позиций раньше, чем ядра успели разбить ворота. Такая ловкость местных артиллеристов Елисея не удивила. Наводчиками у двух орудий были прапорщики, командиры взводов. В общем, после трех залпов артиллерия противника была подавлена И началась осада. Горцы уже дважды пытались штурмовать стены под прикрытием стрелков, но солдаты и казаки оказались бойцами грамотными, и обе по- пытки быстро захлебнулись. Ну не умели горцы воевать строем и пешком. Не тот народ. Вот верхами, да в сабельной рубке, потягаться с ними было сложно. А так, на стенах, да еще и своим ходом, не то. Совсем не то. С этими мыслями Елисей поднялся над зубцом, за которым прятался, быстро выцелив очередного противника, выстрелил. Попавший ему на прицел горец всплеснул руками и, выр нив ружье, рухнул навзничь. «Двенадцатый, — зло усмехнулся про себя парень. — Патронов еще полторы сотни с собой. Ночью придется перекрутить все пустые гильзы. Блин, а еще и поспать надо». С этими мыслями он снова перезарядил свой штуцер и, отступив чуть в сторону, принялся выискивать в оптический прицел кого-то из командиров этой дикой дивизии. Воевать горцы умели, но о строе и воинской дисциплине и слыхом не слыхивали. Схватки они предпочитали личные, чтобы показать собственную силу и удаль. И хотя турецкие, или, как тут говорили, османские советники прилагали огромные усилия для создания из них хоть какого-то подобия регулярных войск, получалось это слабо. Третий штурм закончился ничем. Обороняющиеся сумели сбросить все лестницы и положить всех, кто мог подняться по веревкам на стены. Кошки, которые горцы закидывали на гребень стены и зубцы, бойцы подцепляли жердями и попросту скидывали их обратно вместе с теми, кто сумел за это время взобраться по веревке. Большую помощь оказали и елисеевские гранаты. Раздав казакам полсотни чугунных чушек, парень подробно объяснил, как ими пользоваться, и попросил тратить это оружие аккуратно. Казаки, уже знавшие по слухам, что это такое, а кое-кто видевший ручные бомбы, заряженные порохом, вняли его просьбе и гранаты использовали весьма грамотно. Их не раскидывали по принципу «на кого бог пошлет», а вырвав чеку, просто осторожно перебрасывали через стену. С таким расчетом, чтобы граната взорвалась над головами столпившихся под стенами врагов. В итоге, горцы несли серьезные потери и, не выдержав, отступали. Не обходилось, конечно, без потерь и среди оборонявшихся. Стрелять горцы умели. Что ни говори, а оружием горцы владели хорошо. Отбросив эмоции, не до них сейчас, Елисей снова поднялся и, поймав в оптику фигуру, усиленно размахивавшую руками, спустил курок. Со своей точки парень отстреливал нападавших, словно перепелов. Оптика, пристрелянное оружие, да к тому же боевой опыт. В общем, на этом участке обороны штурмовать стены горцы даже не пытались. В бою наступило затишье, и офицеры принялись проводить перекличку. Убедившись, что личный со- став готов воевать и дальше, офицеры собрались в надвратной башенке, где комендант устроил свой штаб. Выслушав доклады, штабс-капитан Милютин тяжело вздохнул и, качнув головой, негромко спросил: — Что делать станем, господа офицеры? Как вы понимаете, долгой осады нам не выдержать. Съестного припаса и воды у нас достаточно, а вот с боевым все не так радостно. — Вы это к чему, ваше благородие? — осторожно уточнил один из прапорщиков, заметно растерявшись. — А к тому, что крепость сдавать нельзя, — тихо, но так, что вздрогнули все собравшиеся, проговорил комендант. — Лично я буду драться до последнего. Сдаваться в плен мне резона нет. Выкупать меня не- кому, да и незачем. После такого позора я и сам жить не стану. Приказать подобное вам я не вправе. Так что пусть каждый примет решение сам. — А не рано ли вы о сдаче заговорили, господин комендант? — возмущенно поинтересовался ротмистр, командовавший караульной ротой. — Я исхожу из наших реалий, господа. Как уже было сказано, пороха и свинца у нас не так много, как хотелось бы. Чья это вина, сейчас разбирать смысла нет. А вот быть готовым к самому худшему нам необходимо. Кто-то с этим не согласен? Быстро переглянувшись, офицеры мрачно по- тупились. В том, что отсутствие огненного припаса и свинца это вина интендантов, им было понятно без слов. Комендант же, убедившись, что желающих спорить с ним более нет, снова тяжело вздохнул и, расправив усы, продолжил: — Думаю, две недели мы продержимся спокойно. А вот что будет дальше, я, господа, предрекать не возьмусь. А самое неприятное, что мы даже сигнала в город подать не можем. Сами знаете, по штату нам положена своя голубятня для связи со штабом, но голубей давно уже нет, да и голубятников толковых не имеется. Все это мной было многократно доложено, ну а результат тех докладов вам и так известен. — Может, гонца послать? — растерянно предложил один из прапорщиков. — На смерть? — возмутился комендант. — Да и посылать некого. В таких условиях только пластуны имели бы хоть какой-то шанс. Им на брюхе по ку- стам ползать не привыкать, да только нет у нас пластунов. — Как нет?! — дружно вскинулись офицеры. — Перед самым нападением я вынужден был от- править их к ущелью. А раз они о выходе противника не упредили, значит, больше их нет. — Да как же так-то, господа? — плачущим голо- сом вопросил прапорщик. — Это ж самые ловкие да опытные люди были. — Это верно. Да не стоит забывать, что на каждого ловкого и опытного всегда еще более ловкий найдется, — снова вздохнул комендант. — А тот парень, из казаков, что с ними к ущелью ходил? — не сдавался прапорщик. — Елисей-то? — понимающе переспросил комендант. — Да, парень ловкий, но опыта подобных вылазок у него вообще нет. Он скорее охотник, чем пластун. Да и придумки его нам пока очень в помощь. Видели ведь, что его гранаты с противником творят. Так что отправлять такого мастера сквозь стан противника считаю неправильным. Да и не допустят его в штаб по молодости лет. Сами знаете, взрослого-то казака иной раз в приемной часами мурыжат, а уж паренька юного и вовсе за человека не посчитают. Надежда у нас одна. Вследствие осады я в штаб рапорты отправлять не смогу. Это и должно там многих насторожить. Славы у меня как у человека, своими обязанностями манкирующего, не имеется, так что, не получив вовремя докладов, должны заинтересоваться, почему гонцов нет. Более, господа, я ничего предложить не могу. — Значит, просто ждать? — мрачно уточнил ротмистр. — Да. Ждать и воевать. Иного выхода, господа, у нас с вами просто нет. Осмелюсь напомнить, что все мы здесь империи присягу давали. Так что, будем воевать тем, что имеем. — А тех гранат у казачка много? — быстро спро- сил ротмистр. — А вот этот вопрос я сейчас пойду выяснять, — грустно усмехнулся комендант. — Кто у нас на вос- точной стороне угловым барбетом командует? — Унтер Ахримов. — И что? Как там с горцами? — Доклада о прорыве не было. Получается, отбились, — развел ротмистр руками. — Да как же так-то, господа? — возмутился комендант. — Вы же офицеры, а простых вещей не знаете. — Так не хватает нас на все участки, вам ли не знать, — отмахнулся ротмистр. — Взводами прапорщики командуют. При пушках наводчиками сами становятся. Вот и приходится унтеров на команду ставить. Довели фортификацию, — скривился он, снова махнув рукой. — Ладно, не будем сейчас из пустого в порожнее переливать, — осадил комендант ненужный спор. — Возвращайтесь на свои места, господа, а я отправлюсь на восточную стену. Ежели что, меня там ищите. * * * Ночь прошла в тревожном ожидании очередного штурма, но горцы атаковать не решились. Почему? Да бог его знает. Может, не умели, а может, просто не решились. Но с первыми лучами солнца все, кто имел на стене свой участок, уже стояли на помосте, всматриваясь в рассветный туман. И стоило только туману рассеяться, как в лагере осаждавших началась какая-то суета. Елисей, которого комендант своим приказом за- брал с места, нещадно зевая, выбрался к зубцу и, до- став из сумки полевой бинокль, принялся рассматривать то, что начал строить противник. Но сколько парень ни всматривался, сколько ни ломал глаза, но ничего путного так и не разобрал. Какая-то крестовина, на которой крепился тонкий столб. Скорее даже длинная, заостренная жердь. — Чего там? — раздался хриплый голос, и Елисей, опустив бинокль, обернулся. — Жердь какую-то на крестовину крепят. Думал, орудие какое для штурма, но никак не похоже. — Кол это, — мрачно выдохнул обратившийся к нему немолодой казак. — Из наших кого казнить станут. — Как это казнить?! — от удивления Елисей едва бинокль не выронил. В его сознании, человека двадцатого века, подобное обращение с пленными казалось чем-то кощунственным. Да, расколоть пленника по горячему, чтобы получить нужные сведения, это понятно, а вот подвергнуть его казни только ради удовлетворения собственных инстинктов, совсем другое. Впрочем, за речкой приходилось видеть подобное. Вспомнив не- сколько эпизодов из собственного прошлого, парень молча кивнул и, вздохнув, снова поднял бинокль. Горцы закончили работу и, подняв получившееся сооружение на руки, потащили его в сторону крепости. Наведя бинокль на жердь, Елисей убедился, что казак был прав. Верхний, свободный конец кола был остро заточен. — А чего это они кол на крестовину поставили? В землю вкапывать лень стало? — угрюмо поинтересовался он. — Еще раз попользовать думают, — с ненавистью прошипел казак. — Не один у них пленник, видать, а на каждого кол вострить лень. — А зачем им вообще это нужно? — не сдержал парень любопытства. — Запугивают, — вздохнул казак. — Мол, глядите, православные, и с вами то же самое будет. — А мы значит, как увидим, так сразу испугаемся и крепость им сдадим, — зло фыркнул Елисей. — Об- ломятся. — Чего? — не понял казак. — Не дождутся, говорю. Между тем горцы подтащили кол метров на двести пятьдесят от стены и, выбрав ровную площадку, установили его. Зазвучали барабаны, явно привезенные турками, и все собравшееся войско горцев принялось стекаться к месту казни. «Из этого я туда не дотянусь, — мрачно подумал Елисей, взвешивая в руках карабин. — Да и казнь им испортить тоже не помешает». С этой мыслью парень сорвался с места и, вихрем слетев со стены, ринулся бегом в сторону гауптвахты. Слова коменданта о том, что схваченный британец, его пленник, посетила его очень вовремя. Влетев в помещение, Елисей с порога наорал на дежурного солдата и, отобрав у него ключи, ринулся к камере. Распахнув дверь, он приказал британцу лечь лицом вниз и сложить руки за спиной. Увидев наведенный ему в лоб ствол пистолета, лазутчик не решился спорить и покорно улегся на пол. Связав ему руки, Елисей за шиворот вздернул британца на ноги и поволок к стене. Втащив его на стену, парень посадил пленника под зубец, так, чтобы его не было видно снаружи, и снова вскинул бинокль. Кое-как построив всю эту горскую вольницу, османские офицеры выступили из толпы в своем истинном обличье. Если до этого они носили одежду местных, стараясь скрыть свою принадлежность, то теперь они не стали прятаться. Широкие шаровары, кушаки, фески, в общем, выглядели они именно так, как их изображали на картинах. Елисей, едва рассмотрев этих ряженых, аж зашипел от злости, словно рассерженная гадюка. К крепости выступил дородный, статный турок и, вскинув голову, громко прокричал: — Эй, урус! Видишь этот кол? Мы поймали ваших пластунов. Хорошие воины. Сильные. Двое су- мели умереть в бою, а одного мои аскеры взяли живым. Вот тут он и закончит свою жизнь. Смотрите и ждите. С вами будет так же. Говорил турок по-русски чисто, только с легким акцентом. Не зная, его можно было запросто принять за жителя предгорий. Услышав шаги за спиной, Ели- сей обернулся и, увидев коменданта, молча склонил голову, здороваясь. — А этот тут зачем? — удивился штабс-капитан, заметив британца. — Попробую его на приговоренного обменять, — коротко сообщил Елисей. — Да как же так-то, ваше превосходительство?! — возмутился подошедший вместе с комендантом прапорщик. — Это же офицер! — Это мой полон, — не оборачиваясь, огрызнулся Елисей. — Вы, ваше благородие, сами то признали на людях. — Тут он прав, господа, — развел штабс-капитан руками. — Это действительно его пленник. — Но я же заплатил ему, — вдруг подал голос британец. — А ты вообще молчи, шваль, — рыкнул Елисей, пнув его в бок. — Что с тебя взято, мой трофей. Я еще с тебя не спросил за напарника твоего. Так что лучше помалкивай, целее будешь. Собравшиеся на стене казаки, с интересом выслушав этот диалог, только одобрительно закивали, не- хорошо поглядывая на прапорщика, решившего лишить парня пленника. — Что делать собираешься? — спросил комендант у Елисея, таким образом оборвав зарождавшуюся дискуссию. — Сейчас попробую с этим фазаном ряженым по- говорить. Может, чего и получится, — вздохнул парень, убирая бинокль. — Эй, эфенди! — окликнул он, перегибаясь через стену. — Подойди ближе, не бойся, стрелять не стану. Хочу показать тебе кое-что. — Что ты мне можешь показать, гяур? — расхохотался турок. — Вот это, — ответил Елисей, вздергивая британца на ноги. — Кто это? — насторожился толстяк и, старатель- но всматриваясь в лицо пленника, начал осторожно приближаться. Но до этого он подал своим присным какой-то знак, и за собравшейся толпой тут же воз- никло какое-то движение. Турок подошел метров на сто и, достав из-за пояса небольшую подзорную трубу, навел ее на пленного, торчавшего по грудь над стеной. — Ага! — выдохнул он, зло усмехаясь. — Значит, ты его поймал. — Как видишь, — кивнул Елисей. — Это мой пленник, я хочу обменять его на того казака, которого поймали твои люди. — А зачем мне это? — вдруг спросил турок, оглядываясь назад. Там, у кола, уже суетились несколько горцев, которых, похоже, назначили палачами. Из толпы вы- толкнули связанного окровавленного человека, и палачи тут же бросились что-то делать. Что имен- но, Елисей без бинокля не понял, но сообразил, что ничего хорошего. В землю воткнули еще две жерди с привязанными на верхних концах петлями, через которые были протянуты веревки, к которым были привязаны руки пленника. Палачи дружно потянули за веревки и вздернули его над землей. — Видишь? — глумливо рассмеялся турок. — Это сильный воин. Он будет долго умирать на колу. Я приказал не смазывать кол жиром. Так будет дольше. Ты услышишь, как он будет насаживаться на кол. — Эфенди, а ты не забыл, что британцы спросят с тебя за своего человека? Это ведь офицер, — сделал Елисей еще одну попытку. — Мне плевать на этого неверного, — вдруг за- рычал турок в ответ. — Они все только и хотят, что использовать наших солдат в своих играх. Инглизы, франки, вы, русские, только и мечтаете нас уничтожить. А мы создадим новое государство. Великий Ту- ран. Великую Порту, и вы все будете нам служить, неверные! «О-о, дядя, да ты фанатик!» — протянул про себя Елисей. — Здесь командуешь ты, — закричал он. — Но там, в Стамбуле, большую политику делают другие... 
| |
| Всего комментариев: 0 | |
